Анастасия Руссет.
Фейрийские сказки. Часть первая.
Твоими Глазами.
Он смотрит на мир ее глазами, потому что сам утратил зрение очень давно.
Она привыкла заботиться о нем, получая такую же любовь и заботу в ответ.
Но что будет, если давно уснувшее божество решит проснуться и вернуть ему способность видеть?
А вокруг – интриги и битвы, друзья и враги, правда и ложь...
Пролог
Древняя Нормандия 5 в. н. э.
Зеленая листва пьянила ароматом, а земля, щедро усыпанная золотыми каплями солнца, мелькала под его ногами как одно сплошное яркое пятно. Бег принес с собой упоение свободой, и только след от былых мыслей напоминал – когда-то он был человеком.
Эккарт ехал с племенем вперед весь день и теперь, на рассвете следующего дня, просто обязан пробежаться, чтобы снять напряжение. Нет, он совершенно не устал от долгих переходов этим холодным летом, но необходимость держать в узде свое второе, животное Я весьма раздражала. И вот теперь он мчался вперед, старательно вслушиваясь в окружающие звуки.
Резкая остановка звенящих напряжением лап распахала землю, а темный нос затрепетал на ветру, пытаясь угадать: откуда доносится этот запах, в котором так причудливо переплелись женщина, кровь и секс?
Эккарт поднял глаза, и человеческая часть его мозга, обогащенная сейчас волчьими инстинктами и желаниями, завопила от восторга. На ветке, прислонясь к мощному стволу старого дерева, сидела девушка. Ее коготки вцепились в кору, с рыжими волосами играл ветер, а большие красные глаза с каре-зеленой радужкой и темными крапинками зрачков смотрели прямо на него. Язык пробежал по полной нижней губе, потянув за собой улыбку, открывшую длинные белые зубы.
Оборотень смутился. Неужели он вторгся на чужую территорию? Но от девушки не пахло волком, только новые оттенки густых пряных ароматов захватывали все его существо, когда Эккарт подошел ближе.
– Иди, иди, – прошептала она, – Голос Богини сказал мне, что ты будешь тут.
Речь незнакомки была сладка и приятна. И волк пошел, совсем потеряв голову, полностью отбросив инстинкт самосохранения, абсолютно завороженный ею.
Девушка спрыгнула с дерева. Длинное тело по-кошачьи ступало в тени, хотя взгляд все еще был прикован к Эккарту. Оборотень усилием воли изменил положение голосовых связок и гнусаво – хотя язык чуть укоротился, у зверя нет губ – произнес: Ты ведьма? Или нойнтотер?
– Нет, я не ведьма, – засмеялась она, – и не вампир. Я Фир Ллариг из рода Красных Шапок. Правая рука Богини. Знаешь, зачем я здесь?
Эккарт ошеломленно покачал головой. Он совершенно четко видел, что девушка не разжимала губ. Она говорила у него в голове.
– Я пришла позвать тебя с собой. Просить тебя стать Левой рукой Богини. Следовать Ее голосу. Согласен ли ты?
Волк вдыхал ее аромат, и невыносимое желание согласиться растекалось по его венам вместе с кровью. Но Эккарт был воином. Он не мог бросить своих сородичей, ведь они простые слабые люди. Кто проведет их по опасным тропам? Кто защитит от лесных зверей и разбойников, которые так часто стали встречаться в этих местах? Вчера на них напали пятеро, и он убил их всех, защищая детей, лошадей и домашний скарб. А что, если это повториться, а его не будет рядом? Но будут другие – услужливо подсказал внутренний голос – быть может, не такие сильные и быстрые, но будут. Ее голос. Он шептал. Завораживал. И манил за обладательницей.
Эккарт ошеломленно замотал лохматой лобастой головой и медленно попятился назад. Он понял, что девушка не причинит ему вреда, иначе они уже давно дрались бы прямо там, под этим деревом, но ее дивный аромат и дурманящий голос бились у него в голове, заставляя забыть себя, племя, детей и вообще все. И Эккарт побежал, сопровождаемый ее сладким смехом, подгоняемый им, таким сладким и тянущим назад…
***
Фир рассмеялась. Мужчина, предназначенный ей Богиней, определенно, был статен и красив. Великий воин, в чем она убедилась вчера, когда на его племя напали. И зверь из него получился знатный – огромный белоснежный, с острыми клыками. Девушка положила ладонь на отпечаток лапы и довольно улыбнулась – ее ладонь чуть меньше. Он придет, обязательно придет. Так сказала та, кто зовется Голосом Богини.
***
На берегу ручья, где Эккарт оставил одежду, было тихо. Сильно пахло его соплеменниками, немного кровью и потом, но ничего странного в этом не было – лагерь расположился совсем близко.
Зверь подошел к воде и начал меняться. Суставы выворачивались, с хлюпающими звуками вставая на место. Втягивались когти и зубы. Удлинялись укоротившиеся пальцы. Шерсть расползлась лимфой по загорелой коже. Это было уже не так больно, как раньше. Два года назад он подумал, что умирает. Благо, был один, далеко от племени, и никто из обычных людей не видел его превращения. Наверное, узнай они о его второй ипостаси, мужчина не дожил бы до следующего рассвета. Человек встал на трясущиеся от напряжения ноги и пошел к ручью – смыть с себя липкую слизь.
Прозрачные капли стекали, повторяя изгибы тела и ниточки шрамов. Мужчина в ручье был похож на бога-охотника, во всем великолепии юности. Он не думал о смерти своей жены, или трехлетних близнецах, которые спят в его кибитке. В тот момент лишь воспоминания о девушке в лесу будоражили его, заставляя кровь в жилах кипеть. И он был благодарен богам, что вода холодная.
Шорох в кустах привлек его внимание. Ноздри раздулись, бесшумно захватывая воздух, но в окружении угрозы не было – только все тот же знакомый запах родного племени. Эккарт бесшумно подкрался к источнику звука, заглянул за крупный зеленый куст и упал, оглушенный ударом по голове…
***
Запах роз прокрался в чуткий сон, прерывая его на середине. Нежная рука утонула в волосах Фир, ласковыми движениями возвращая ее из царства грез, где обнаженный блондин моется в ручье, а воздух напоен ароматами свежего утра.
– Фир, девочка моя, – голос странно печален. Девушка открыла глаза и увидела Жрицу, окруженную стайкой золотистых существ, напоминавших бабочек. – Мы не успеем. Но спасем, что сможем.
Странный холод охватил тело Фир. Он забрал желание двигаться и сковал сердце. Потом вспомнилось – так выглядит страх, и стало чуть спокойнее – если знаешь – что это, можно бороться.
– Скажи мне волю Матери, Госпожа. – Попросила Фир шепотом. И начала согласно кивать в такт речи Жрицы. Плакать она будет позже. Потом. Если Красные Шапки умеют плакать…
***
Пекущее солнце заняло сознание Эккарта. Отчаянная жажда пожирала все остальное – после трансформации всегда так. Слишком много влаги теряется в процессе. В сознание пробрались запахи крови и сухого дерева. И запахи племени. Он попытался пошевелиться, но понял, что привязан к врытому в землю шесту. Усилием воли мужчина поднял веки, но левый глаз видел мутно, а правый не открывался вообще. Тогда пришел страх. Что случилось? Он ослеп?
Голос, который услышал оборотень, определенно был ему знаком: «Он спутался с демонами! Он сам – демон»! Икеттас, его рабыня. Та, которую вчера просил продать шаман. Эккарт прислушался внимательнее.
– Он уходит на рассвете, всегда на рассвете, пока солнце еще спит за горизонтом. – Молоденькая девушка с большими синими глазами, как бешеная, бегала по кругу, пытаясь убедить в чем-то толпу мужчин. Другие женщины племени спрятались в кибитках, забрав с собой детей, а теперь дрожат в страхе перед врагом, который так долго жил среди них. – А потом приходит довольный, весь в крови. Он никогда не спит со мной! Он не разрешил сделать своим детям знаки! И убил свою жену теми родами! Близнецы были дурным знаком!! А теперь есть доказательства, что он оборотень!
Зрение в левом глазу постепенно ухудшалось, и Эккарт уже не различал, что происходит вокруг. Икеттас, словно одержимая, металась по кругу, бросая свои обвинения. Вождь сидел на коне, внимательно слушая ее речь. Позади злобно ухмылялся шаман.
– Но он хороший воин. – Голос справа от вождя, мощный и громкий, принадлежал Онегесиусу, другу его отца. – Эккарт никогда не делал ничего против племени. Берихут была слишком молода, и впервые рожала. Не его вина, что так случилось, и боги ее забрали. А два воина, рожденные вместо одного, это просто показатель мужской силы.
– Уж не подвергаешь ли ты слова нашего вождя сомнению, а Онегесиус? – Голос шамана был подобен шипению змеи. – А может, ты сам решил стать вождем?
– Я всего лишь обратил внимание... – пожал тот плечами. Последние искры вспыхнувшей надежды угасли. Онегесиус не пойдет против вождя. Никто не пойдет.
Эккарт попытался что-то сказать, но удалось издать только несколько хрипов. На расчищенный пятачок земли, где был привязан мужчина, принесли близнецов. Они выглядели как сказочные существа – золотистые кудряшки, большие голубые глаза – и были очень похожи на отца. Две пары глаз внимательно осматривали собравшихся, которые, встречаясь взглядом с детьми, сразу опускали глаза.
– Привязать их рядом, – скомандовал шаман.
– Мы можем потерять хороших воинов, – снова попытался Онегесиус. – Дети же не виноваты.
Иккетас злобно зашипела: «Шаман сказал, что они такие же»! Обнявшихся близнецов потащили к шесту и привязали рядом с отцом. Скорбный вой Эккарта вознесся к яркому диску солнца…
***
Моя маленькая Фир. Вы так спешили!
Часовые вокруг лагеря с криками сбегались на место казни совершенно напрасно. Утренняя жара опаляла кожу, плавила людей в плотных кожаных доспехах, но пришедшие в помощи нелепых пластин не нуждались. Богиня защищает тех, кто идет по пути праведных. Да и не так легко ранить Красную Шапку, или тех, кого решает защитить представитель этого славного рода.
Волосы Фир горели кроваво-красной волной, ослепляя выступивших против нее мужчин и женщин, отважившихся выглянуть наружу. Красные Шапки страшны в гневе. Движения Ллариг – как танец. Богиня смерти – вот кто посетил лагерь сегодня. Светлые сполохи ее клинков сбивали стрелы на лету, а ужас, волнами идущий от гибкого тела девушки, заставлял бросить все и бежать без оглядки. Та, что шла рядом, была полной противоположностью.
Золотистые волосы Жрицы струились вниз в такт движениям, обвивая стройный стан в простом белом одеянии. Ее карие глаза, казалось, согревали не хуже полуденного солнца в жаркий летний день. Нежная улыбка завораживала, заставляя людей забыть обо всем. Мужчина, идущий позади, был высок и широкоплеч, с телом, бронзовым от загара. От него не ощущалось угрозы, как от красноволосой, но волна осязаемой чувственности, почти животного магнетизма звала, как песня сирены. И – о, боги – их всех окружала стайка духов, ослепляя окружающих сиянием маленьких ярких крыльев.
Странная процессия продвигалась по лагерю, собирая за собой все больше людей. Место казни приближалось, стал ощущаться запах крови. Но сила Богини была рядом, наполняя воздух ароматом роз. Толпа мужчин, окружающих столб, с трепетом расступилась.
– Едехон! – Громоподобный глас Богини лился из уст Жрицы. – Где воин мой, прозванный Эккартом?!
Вождь побледнел. Фир заняла место возле говорящей. Правая рука Богини. Еерука. Мужчина стал за спинами обеих женщин как прекрасная безмолвная статуя.
Человек рядом с вождем слез с лошади и преклонил колено.
– Прости нас, Великая Жрица! Мы не хотели сердить тебя!
Он молча протянул руку в сторону шеста, врытого в землю. Окровавленный оборотень висел на веревках, из последних сил закрывая двух золотовласых близнецов своим телом.
– Слушайте волю Богини! – Громко сказала говорящая с богами. – Я забираю их!
– Не слушайте ее! – Местный шаман пробрался к ним, расталкивая мужчин, пришедших на казнь. – Она не Великая Жрица! Она – демон!
Стайка духов встрепенулась, дружно пропищав что-то воинственное. Женщина в центре улыбнулась, протянула руку, и мужчина потерял голос. Фир, злобно улыбаясь, подошла к нему и двумя точными движениями перерезала сухожилия на ногах.
– Едехон, – обратилась Жрица к Вождю. – Почему этот глупец стал твоим шаманом? Он не может читать предсказаний, и боги не говорят с ним!
Вождь побледнел еще сильнее. Нет, у него не забирали голос, он просто испугался и не находил в себе сил, чтобы возразить.
– Но он будет отличным подарком Кромм Круаху[1], – улыбнулась Фир. И она, – Ллариг указала на единственную в кругу девушку, стоящую под ярким солнцем.
– Та, кто предала своего хозяина, – злобно добавила Ллариг, – не достойна жизни.
Вождь кивнул. Принятое решение придало ему сил, чтобы говорить, и возвратило обычный цвет лица.
– Да будет так! – Трижды произнес мужчина, и соплеменники безропотно подчинились.
Фир улыбалась. Немного кровожадно, но говорить ей об этом никто не хотел.
– Вот новый шаман тебе. Мудрый, с которым боги говорили и будут говорить. – На голове у человека, подошедшего к Жрице первым, у Онегесиуса, появился зеленый венок. Он изумленно дотронулся до него руками, не решаясь снять, чтобы рассмотреть поближе.
Фир, окруженная крылатыми духами, подошла к привязанному мужчине и перерезала веревки. Обессиленный оборотень сполз по шершавому стволу прямо в ее руки. Она с легкостью приподняла мужчину, явно весившего больше нее самой, одной рукой и положила к себе на плечо. Другой рукой Ллариг по очереди погладила близнецов по золотистым волосам. Дети с улыбками на хорошеньких лицах подбежали к Жрице, сразу взяв ее за руки. С ними проще, они всегда слышат Богиню.
Пришедший вместе с ними мужчина жестом подозвал нового шамана. Вытянув руку, он что-то вложил в ладонь Онегесиуса и добродушно улыбнулся.
– Всегда помни, – его голос был легким и мелодичным, – все, что мы делаем, возвратится нам стори́цей.. Соблюдай это правило. Клади его в воду каждый раз, когда вам понадобиться дождь.
Игнорируя вопли бывшего шамана и глупой невольницы, Онегесиус с интересом посмотрел на дар незнакомца. На ладони лежал маленький камень темно-синего цвета с отверстием в середине. Мужчина, принесший племени бесценный дар, приложил ладонь к сердцу, еще раз улыбнулся и направился следом за удаляющейся группой.
Глава 1
Наши дни.
Ранняя весна больше походила на затянувшуюся зиму. Редкие прохожие зябко кутались в верхнюю одежду, предпринимая жалкие попытки хоть чуть-чуть согреться. Несмотря на уже растаявший снег, было очень холодно. А мороз, навещавший город по утрам, прочно сковывал многочисленные лужи ломким кружевом льда.
Девушка зябко поежилась и прижалась к мужчине, запустив ладонь под расстегнутое пальто. Нет, холод не мог причинить Фир вреда, но за последние несколько столетий она научилась ценить комфорт, которого была лишена большую часть своей долгой жизни.
Сердце Эккарта билось как всегда чуть быстрее, чем у обычного человека, а температура тела была ощутимо выше. В такую погоду Ллариг хотелось обвиться вокруг него, лаская пальцами мягкие прядки волос на мужском затылке. Вдыхать запах кожи, пробовать на вкус… Стоп. Фир потрясла головой. Место и время были неподходящими. Не то, чтобы ее когда-нибудь останавливало, если она чего-то хочет. Но, если учитывать тех странных людей, следующих за ними от самого ресторана…
– Я больше не чувствую их запаха, – прошептал Эккарт ей в шею. Горячее дыхание коснулось ее кожи, заставив Фир прижаться к груди мужчины еще сильнее. – Зато я чувствую кое-что другое. Не менее интересное.
– Да? – выдохнула она, пробежав пальцами вниз по его груди, обтянутой лишь тонким свитером.
– Я не совсем это имел в виду, – потерся он подбородком о ее макушку, – но мне нравится ход твоих мыслей.