Не знаю точно, сколько времени у меня ушло на путь домой, но придя, я сразу легла спать. Было еще рановато, но ни к чему так и не придя по пути, я решила просто переспать со своими мыслями.
* * * * *
Как бы мне того не хотелось, но утро следующего дня совершенно не радовало. Оно началось с очередных воспоминаний о Федоре.
Он ежедневно будил меня, исполняя роль будильника, бармена, и официанта. Сначала звонил, заставляла подняться и посетить ванную комнату, а стоило мне из нее вернуться, как он уже был на пороге с каким-нибудь вкусненьким десертом к кофе.
Сегодня-же мне пришлось подняться под писк обычного будильника. Без энтузиазма принять душ. Автоматически выпить чашку кофе и отправиться на пары.
Каждый последующий день был похож на предыдущий – скучно, монотонно, безразлично, грустно – никак.
Чем дольше я не видела Федю, тем чаще я о нем вспоминала. Чем чаще я о нем вспоминала, тем больше убеждалась – я без него не могу.
Без него мне стало тяжело и некомфортно. За то время, что мы сблизились, он стал для меня роднее любого любимого, любовника и мужа. Мы были похожи на пару, прожившую в счастливом браке минимум пятьдесят лет. Мы чувствовали друг друга и понимали с полувзгляда и полужеста. Нам нечего было делить – как супругам. Нам не из-за чего было выяснять отношения, так как у нас и так все было предельно ясно. У нас не было взаимных обвинений, обид, ссор и всего прочего, чем наполнены любовные отношения любой пары, даже самой идеальной.
Федор любил меня, как мужчина – женщину, а я его – как брата, это идеальный союз.
Он оберегал меня и заботился, а я посвящала всю себя ему одному, не боясь измены, разочарования, боли и разбитого сердца. Федя был мужчиной, который идеально мне подходил, и этот факт я должна признать.
- Сашенька привет. Ну что, ты готова встречать своего товарища с ссылки?
Телефонный звонок раздался как гром среди ясного неба. Еще вчера, когда мы созванивались, Федя говорил что он пробудет в командировке минимум неделю, а сегодня:
- Я всегда готова.
Что еще я могла сказать? Конечно готова! Еще как.
Я так скучала. Временами мне казалось, что я сошла с ума, особенно, когда в очередной раз видела силуэт Федора.
Время-от-времени он звонил, мы естественно общались, но этого мне было слишком мало.
- Тогда сегодня ближе к десяти вечера, я буду у тебя.
- Договорились. Я буду ждать.
Если маникюр, педикюр, прическу, эпиляцию, макияж, покупку нового вечернего наряда и прочее, прочее, прочее, можно было назвать – «я буду ждать», тогда да, именно этим я и занималась весь остаток дня.
Мне очень хотелось хорошо выглядеть. А тот факт, что я это делала не для себя любимой, а старалась для мужчины – вдохновлял еще больше.
Мне хотелось увидеть восторженный взгляд, и не от любого мужчины, а от Федора. Мне хотелось услышать самые лестные комплименты именно из его уст. Мне хотелось заметить огонь именно в его жаждущих глазах. «Полтора метра безобразия» – как когда-то величала меня Тома, маленькая сухонькая девушка без намека на грудь и на хоть какую сексуальность, стала довольно таки симпатичной юной женщиной. Из гадкого утенка, я уже давно превратилась в симпатичного лебедя.
Яркая миниатюрная брюнетка с черными большими глазами и наконец-то округлившимися формами часто притягивала к себе достаточное количество восхищенных взглядов, но все они, и сотни однообразных комплиментов, не имели для меня никакого значения.
«Мне и одной очень даже хорошо живется, чтобы снова стремиться попасть в какое-либо болото» – думала я раньше. Сейчас-же я прекрасно понимаю, что никогда не была «одной». – Ну здравствуй, Сашенька.
В назначенное время на пороге моего дома появился тот, кого я так долго ждала.
Распахнув дверь, я увидела совершенно новыми глазами того, кто на протяжении долгих лет, сопровождает меня по жизни. Видя его рядом каждый божий день, я никогда не видела в нем мужчину. Но не сейчас.
Да, Федор не был двухметровым перекаченным парнем с обложки журнала, которого хотят миллионы женщин. Более того, его едва можно назвать симпатичным, но лицо его излучало добро, а немного торчащие ушки, компенсировали прекрасные серые глаза. Он не был красавцем, но был МОИМ мужчиной, с обложки только моего журнала.
Его глаза светились любовью. Я видела, как жадно он вдыхает воздух, словно выброшенная на берег рыба. Как кроме любви в его глазах зажглись огоньки восхищения и страсти. Я наконец-то увидела все, чего ждала от этой встречи.
Глаза Федора сказали мне о многом, но он молчал. Мне безумно захотелось узнать – о чем он думает, но это не в моих силах. В моих силах было то, что я сделала дальше.
Обхватив шею Федора, я резко притянула его к себе и жадно впилась в его губы. Мне хотелось это сделать чуть ли не с первого дня его отъезда, и я ничуть об этом не пожалела.
Это был поцелуй любви. Он не был похож на поцелуи взрослого требовательного Бориса. Он не был безудержно страстным и ненасытным, как с Андреем. Он был по-особому нежным и трогательным, но изрядно пропитан обоюдным желанием.
- Если ты затеяла какую-то игру, то лучше остановись – Когда наши губы разъединились, первым заговорил Федор.
Я смело смотрела в его глаза и сказала то, что накопилось в моем сердце за время его отсутствия. Сказала правду, ничего не утаив:
- Это не игра. Только когда тебя не оказалось рядом, я поняла, насколько ты мне дорог. Я безумно по тебе скучала. У меня было время проанализировать свою жизнь и я, совершенно четко поняла, что моя жизнь – это ты.
Дальше слова были совершенно лишними. Федор заковал меня в свои объятья. Входная дверь резко закрылась, толчком ноги. Небесно голубое шелковое платье, было сорвано, так и не выйдя в свет впервые.
Страсть и желание, копившиеся на протяжении нескольких лет, бесстыдно выплеснулись наружу.
Казалось, мы не сможем насытиться друг другом никогда. Мы не могли оторваться друг от друга ни на мгновенье. Наши поцелуи и ласки были откровенными и несдержанными. Мы неистово любили друг друга, пока физические силы не иссякли.
- Саш, – первые лучи солнца едва успели проникнуть в комнату, сквозь дремоту я услышала свое имя, – выходи за меня замуж?
Услышанное, сработало лучше любого будильника:
- Что?
Я присела на кровати, тщательно укутывая себя в простыню.
- Ты выйдешь за меня замуж?
Федор поднялся с кровати и встал на колени рядом. Его руки обнимали мои поджатые под себя ноги, а глаза старательно пытались прочесть ответ.
Мне хватило одного взгляда на этого любящего мужчину, чтобы ответить без излишних церемоний:
- Да.
- Ты никогда не пожалеешь о своем решении. Я тебе это обещаю.
В тот же миг, Федор подхватил меня на руки. Он закружил меня в танце, совершенно без музыки. Прижимая меня к своей крепкой груди, он целовал меня в глаза, нос, щеки, губы, шею:
- Моей любви хватит на нас двоих.
- Я знаю.
Федор аккуратно опустил меня на кровать. Он склонился надо мной, и мы продолжили то, чем все еще не смогли насытиться.
Вот так, еще месяц назад ничего не планируя, не мечтая ни о чем подобном – я, в один миг стала невестой. Пусть я не люблю Федора так, как любит он меня, но я люблю его так, как могу и как умею. Мне безумно повезло в жизни, так как некоторые вообще всю жизнь живут бок о бок с совершенным взаимным равнодушием, а я люблю и любима, и совсем неважно – кто кого больше.
Заявление в ЗАГС мы подали на следующий день. Родителям сообщили сразу по возвращению из дворца бракосочетаний. Как ни странно, но ни родители Феди, ни мои, совершенно не были удивлены безумной новостью. Оказывается, обе стороны давно ожидали этого.
Свадьба была шикарной – с белоснежным платьем, каретой из тройки лошадей, с голубями, караваем, воровством невесты, туфли и пятиярусным тортом со статуэткой миниатюрных молодоженов во главе. Гостей не так много пятьдесят человек, но каких! Все пели, плясали, принимали участие в различных обезбашенных конкурсах, а главное искренне желали нам вечного счастья. Если бы все, что нам в день свадьбы пожелали сбылось хотя бы процентов на двадцать – мы были бы самой счастливой семейной парой всех времен и народов.
- Жена. Поверить не могу. Ты моя, и не просто моя, а моя ЖЕНА.
Проснувшись после первой брачной ночи, кстати, единственной в которую мы так и не исполнили супружеский долг, лежа на огромной кровати в собственной квартире мы любовались друг другом.
- Подумать только – жена…
- Муж...
- Жена…
- Муж…
Мы то и дело повторяли эти слова пытаясь как можно быстрее привыкнуть к своему новому статусу. Не знаю, сколько бы это могло продолжаться, но Федор разорвал эту цепь:
- Я очень сильно хочу свою жену, как она на это смотрит?
- Она не смотрит, она безумно желает того-же…
Супружеская жизнь рядом с Федором, была просто Раем. Он не обманывал, когда говорил, что я не пожалею о своем решении выйти за него замуж. Он окружил меня заботой и лаской. Он старательно исполнял все мои капризы. Он помнил все наши даты и на каждую, устраивал приятный сюрприз. Мы никогда не ссорились, только потому, что мой муж всегда готов был на компромисс. На протяжении не одного года, Федор ни разу не забыл сказать мне о том, как сильно он меня любит. Муж боготворил меня, и я просто была не в праве не ответить ему тем же.
С каждым прожитым вместе днем, я начинала по-настоящему в него влюбляться. Он становился для меня больше, чем просто другом или хорошим мужем. Хотя любимым он был всегда, но смысл этого слова со временем совершенно изменился.
Мое замужество было, скорее, ответной реакцией на искренние чувства Федора, и только. Раньше я просто ценила его за все, что он для меня сделал, за заботу, внимание и преданность, раньше, но не сейчас. По истечении не одного вместе прожитого года, я могу смело себе признаться, что полюбила его по-настоящему и всем сердцем.
О том, что со мной происходило в последующие несколько лет после свадьбы, мечтают все девчонки мира. Каждая хочет быть счастливой, любимой и любящей. Каждая чуть ли не с пеленок мечтает о женской счастливой доле. Мечтают все, но не всем это дано, в отличие от меня. Федор оказался отличным мужем, прекрасным любовником и таким-же преданным товарищем.
* * * * *
В один из таких многочисленных идеальных дней, в дверь нашей квартиры позвонили. Открыв – я оторопела. На пороге стоял невысокого роста полненький мужчина в милицейской форме:
- Добрый день, гражданка Прохорова?
- Да, добрый.
Отчего-то мне стало тревожно. То-ли тон стоявшего, то-ли еще что:
- Младший лейтенант Василий Васильевич Василевский, – молодой мужчина переминался с ноги на ногу и старательно отводил от меня глаза. – Внедорожник черного цвета марки «Фольцваген» с номерными знаками МК1234СВ зарегистрированный на имя Прохорова Валентина Александровича вам знаком?
- Не знаю я, какие там знаки на автомобиле моего отца Прохорова Валентина Александровича, но вы озвучили именно его фамилию имя и отчество.
Я пыталась прочесть на лица младшего лейтенанта ответы, вопросы на которые я боялась задать. Сердце начинало бешено стучать. Во рту пересохло.
- Данный автомобиль сегодня ночью попал в аварию, – все это и последующие слова Василий Васильевич уверенно произнес глядя мне прямо в глаза. – Травмы, полученные при лобовом столкновении с комбайном, у обоих пассажиров данного автомобиля оказались не совместимы с жизнью. Мужчина и женщина, находившиеся в данном авто, сейчас находятся в городском морге, куда вам нужно вместе со мной проследовать на опознание.
Ужасно затошнило. Начало жестко пульсировать в висках. В глазах потемнело. Ноги подкосились сами собой...
- Сашенька, дорогая, любимая, ты меня слышишь?
Знакомый голос, казалось, доносился из длинного-длинного коридора. Меня все еще тошнило.
Желание увидеть мужа не увенчалось успехом, свинцовые веки мне никак не удавалось поднять, а вот разговаривать я могла:
- Ты видел милиционера? Где родители? Где я?
Мозги просто плавились. Соображать получалось еще труднее, чем открыть глаза. Туман.
- Сашенька, тебе не стоит так волноваться, – губы Феди укрыли заботливыми и ласковыми поцелуями все мое лицо. – Подумай о нашем ребенке. Прошу тебя, возьми себя в руки. Соберись с силами. Милая, родная…
- Ты не ответил ни на один мой вопрос. Я хочу знать – это был не сон?
Не видя мужа, я прекрасно представляла его грустное лицо и безысходность в серых глазах. Я слышала, как он раз за разом сглатывает слюну. Я чувствовала его страх. Я чувствовала его боль:
- Это были они?
- Что?
- В морге были мои родители?
Я смогла. Я выдавила из себя это, так как прекрасно понимала – мой супруг никогда не сможет сделать мне настолько больно.
Спустя несколько долгих минут, он все же решился ответить, хотя к тому времени его ответ для меня был очевиден:
- Да.
Едва эти две буквы сорвались с губ Федора, как он схватил меня в охапку и крепко-крепко прижал к своей груди:
- Родная моя, все у нас будет хорошо. Мы вместе все переживем. Мы выстоим, как бы нам не было трудно, больно и обидно. Мы все сможем. Я тебя люблю больше жизни, ты это знаешь. Я буду любить тебя еще больше. У нас через несколько месяцев появится чудесный малыш и нам будет ради кого жить. Мы будем любить друг друга, как никогда ранее, а своего ребенка еще больше. Родная, милая…
Федор все говорил и говорил, а я абсолютно ничего не слышала. Я словно оглохла и провалилась в небытие.
Моментально моему взору привиделись два образа – красивой миниатюрной женщины с каштановыми волосами и самыми теплыми карими глазами, и мужчины в полном расцвете сил, волосы и бороду которого изрядно усеяла седина, а переносицу украшали аккуратные очки, которые скрывали истинную красоту глаз золотого оттенка.
Родители, обнявшись, стояли посреди какого-то поля. У них за спинами была очаровательная бездонная голубизна горизонта. Они одновременно махали руками, словно прощаясь перед очередной командировкой. Мама с папой были красивы и счастливы. Улыбка озаряла оба родных лица. Мгновенье, и их лики испарились…
- Где они? – Не пойми откуда, у меня взялись силы и резко раскрыв глаза, я отстранилась от Федора в полной решительности взять ситуацию в свои руки.
- В морге, – муж упорно смотрел на меня пытаясь понять мои эмоции, немного с опаской отвечая. – Их приводят в порядок, чтобы было возможно хоронить не в закрытых гробах. Прости.
- За что? – я прекрасно понимала, что значит его «прости», но вопрос сорвался сам собой.
Я посмотрела на мужа и поняла – он корил себя за то, что сказал. Зная своего супруга, я уверена, что если бы это было в его власти, он сделал бы все возможное, чтобы никогда в своей жизни не приносить мне такие новости:
- За все. Я бы отдал все на свете, лишь-бы они жили.
- Я знаю, – глядя на состояние Федора, я просто была вынуждена казаться сильной, хотя по щекам стекали предательские слезы. – Милый, но ты ни в чем не виноват. Прекрати себя съедать. Вместе мы все переживем, ты же сам говорил. – Я взяла его руку и положила себе на, совсем еще, плоский живот. – Услышь нас, мы тоже считаем, что все образумится.
Мой голос был тверд. Я стойко держалась ровно до того момента, пока не прибыла в морг.
Мне настоятельно не рекомендовали сегодня посещать родителей. Советовали свыкнуться с мыслью, что их больше нет среди живых, да и завтра они будут в гораздо лучшем виде. Все, начиная с Федора и заканчивая патологоанатомом, твердили мне об одном и том же, но я была непреклонна.
Желание как можно дольше продлить свое нахождения с любимыми людьми, было намного большим, чем страх.
Входила в небольшую комнатушку единственного местного морга я очень уверенно, но переступив порог – замерла. Помещение было мало, а в нем очень грязно. Тусклый свет лишь подчеркивал все убогость данного строения. Железнодорожный вокзал, сделанный по последним технологиям и модным тенденциям не так давно, был гораздо чище и выглядел намного стерильнее чем этот морг. Пожелтевшие от не одного десятка лет стены, некогда выложенные белоснежной плиткой, были пропитаны трупным запахом. Здесь все было пропитано этим запахом, но даже в очередной раз подкативший к горлу ужин, не заставил меня отказаться от желания лицезреть маму и папу.