Моногамия часть 1(СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна 12 стр.


Дальше в этой серо-стильной квартире ставится спектакль с названием «Я удовлетворён, я больше ничего не хочу…», и у этого спектакля есть один лишь только зритель – я. И этот зритель спокойно восседает в кровати главного персонажа, случайно обнажив плечо и приоткрыв едва-едва грудь, этот зритель делает вид (то есть тоже играет, но в своей собственной постановке), что усиленно что-то ищет в своём ноут-буке, а сам, конечно, краем глаза наблюдает за развитием событий на главной сцене… А там разворачивается захватывающее зрелище: сильный и мудрый властитель своего тела и ума бесцельно слоняется по квартире, в безуспешном поиске чем бы занять себя, ведь накопленную нерастраченную энергию мужского семени нужно теперь на что-нибудь потратить…

Я сгибаю ногу, и пола белоснежного махрового халата медленно сползает в сторону, обнажая всё глубже и глубже моё бедро, а бёдра у меня шикарные, и я отлично знаю об этом. Наблюдаю за Алексом: его взгляд уже поймал это представление и замер в созерцании… Он дышит тяжело какое-то время, потом нервно отводит глаза и сбегает на кухню как загнанный зверь – воля прежде всего.

Спустя минут двадцать, успокоившись там, по-видимому, за это время окончательно, возвращается и, стараясь на меня не смотреть, предлагает прогуляться. Я соглашаюсь. Одеваю платье с глубоким декольте, высокие сапоги на каблуках, ну и, конечно же, шубку – я же знаю, прогулкой это дело не закончится.

Garou–Burning

И мы идём гулять по уже вечернему современному Парижу. Небо к вечеру прояснилось, и остатки уже севшего солнца залили небо романтичным розовым светом, размыто перетекающим в золотой … Высоченные башни из стекла и металла соединены между собой запутанными лабиринтами площадок с мини садами, фонтанами, бассейнами, виадуками, перетекающими сложными петлями с одного уровня на другой. Мы уверенно идём по этому сложнейшему лабиринту, часто пользуемся лифтами, то вниз то вверх, и без Алекса, честное слово, я бы не нашла дорогу назад! Наконец, мы выходим на открытое и свободное пространство – площадь Дефанс, у основания которой воздвигнуто невероятно захватывающее творение – гигантская четырёхугольная Арка Дефанс в виде белоснежного квадрата, стоящего на одной из своих сторон – символ современного стиля в искусстве и архитектуре. Место действительно красивое, особенно для меня, любителя современности. Сама площадь, обрамлённая высоченными суперсовременными небоскрёбами, плавно перетекает в огромный замысловатый бассейн, выложенный цветной плиткой и обрывающийся глубоко вниз искусственным водопадом, затем в длинный модный сад, украшенный странноватыми скульптурами в новейшем стиле, и завершается снова технично-модным водным пространством с цветными бусинами на тонких шпилях, которое вместе с отражённым в воде ванильным небом смотрится замысловато сказочно, а оттого завораживающе… Это место просто восхитительно для моего нежного восприятия, как и мой спутник, невыносимо красивый и измождённый собственной нерастраченной сексуальной энергией…

Вдруг снова предложение:

-Почему бы нам не съездить в ресторан?

-Думаешь, это тебе поможет?– я изо всех сил стараюсь не ехидничать.

– Почему не попробовать?

-Дома у тебя полно еды, но ты не особенно хотел есть её. Думаешь ресторанная кардинально лучше?

-Посмотрим.

-А ночью что будем делать?

Алекс вздыхает и с выдохом протяжно сообщает:

-Спать!

– В одной постели или в разных?

-В одной, конечно! – смотрит испуганно…

– Ну, ну, – отвечаю.

Возвращаемся теми же лабиринтами к дому, спускаемся в подземные гаражи, находим отремонтированный чёрный Porsche, едем в ресторан. Алекс всё это время серьёзен, молчалив и … неспокоен.

Я снимаю шубку, отдаю швейцару, но моё глубокое декольте скрыто под бирюзовым шарфом. Мы проходим к своему столику, Алекс в голубом кашемировом джемпере, моём любимом, том, в котором он выглядит непросто красиво, но ещё и трогательно, ведь голубой – его цвет, необычайно волнительно гармонирующий с цветом отросших чёрных локонов…

В ресторане занято около пяти столиков, и гостьи этого заведения одна за другой предсказуемо устремляют свои взоры на Алекса и фиксируют их. Меня забавляет эта неизменная устойчивость эффекта присутствия Алекса, где бы он ни был. Снимаю бирюзовый шарф со своих плеч и понимаю: я – жестокая женщина… Это чёрное платье действительно соблазняет, ведь оно ненавязчиво открывает плечи почти до середины и грудь ровно столько, сколько нужно мужскому воображению, чтобы разыграться не на шутку. Алекс в полнейшем потоплении, мне кажется, он уже готов сдать все свои бастионы. Бедный, он не знает, как не смотреть на меня, ведь мы сидим друг напротив друга, и по замыслу посещения ресторана должны общаться около часа, пока нам не принесут блюда… Эффектность декольте постепенно начинает доходить до меня настойчивыми, упорными, надоедливыми взглядами других гостей этого изысканного и явно дорогого места, и я уже сама жалею, что надела его.

Спрашиваю Алекса:

-Ну и сколько ты уже тренируешь себя?

Он смотрит вопросительно на меня. Не отвечает. Я настаиваю:

-Как долго твоя воля не сдаётся?– я улыбаюсь.

-Мы можем не говорить об этом?

-Хорошо, я не буду. Извини.

Делаю глоток белого вина – оно изысканно в своём аромате и вкусе, выгодно отличается от наших вин тем, что алкоголь практически не ощутим, поэтому букет его вкуса раскрывается ярче и глубже. Я наслаждаюсь вином, и от этого мои губы принимают тот вид, который они могут иметь только лишь в случае неподдельно искреннего удовольствия… Алекс смотрит на них, похоже, он уже парализован и окончательно потерял с таким трудом удерживаемый контроль над своим разумом, ведь мои губы – это то, что возбуждает его больше всего, и мне давно известно об этом.

Мне уже жаль его, потому что выглядит он на самом деле жалостливо… А Алекс, не отрывая своего взгляда от моего рта, внезапно признаётся:

-Два месяца…

-Верится с трудом в это, – отвечаю я, а он мученически отворачивается.

Нам приносят еду: Алекс ковыряет вилкой улитку набитую чем-то противно зелёным, но так и не прикасается к ней, делает глоток вина, и спрашивает, долго ли я буду есть. А я отвечаю, что долго, ведь у меня огромный стейк в яблочном сиропе – невыносимо вкусное кулинарное произведение. Я медленно расчленяю его на кусочки и поглощаю их также медленно, наслаждаясь вкусом, и от этого закатываю глаза. Алекс не сморит на меня, он уставился снова в окно, за которым из-за темноты ничего не видно, кроме мелькающих белых и красных огней пролетающих мимо авто…

Я говорю:

-Знаешь, я против вегетарианства. Зачем нам, плотоядным, отказывать себе в удовольствии? У нас ведь итак их не слишком много, а жизнь такая короткая!

В меня метнулся свирепо-похотливый взгляд, и я понимаю, кажется, от бастионов уже ничего не осталось, а глубокий ров пересох – мы на подступах к цели…

Но Алекс – необычайно волевое создание. Он зафиксировал взгляд на своём полном дорогого белого вина бокале, блюдо его нетронуто и одиноко страдает от бесцельного ковыряния вилкой.

ImagineDragonsRadioactive– обязательно

Думаю: надо развлечь бедолагу. Отрезаю кусок телятины покрупнее, обмакиваю его в яблочный соус и говорю:

-Не хочешь попробовать стейк? Уверена, он намного вкуснее твоих зелёных улиток!

Алекс поднимает на меня глаза – в них мука, я соблазнительно открываю свой рот и кладу в него кусок телятины, он заворожено наблюдает за этим, а я медленно и грациозно поднимаюсь, подхожу к нему, беру за подбородок и передаю этот кусок ему, наши губы при этом соединяются плотнее некуда…

Мог ли он отказаться? Конечно, нет! Для меня это был беспроигрышный вариант, потому что я знаю и уже давно: все, что касается моего рта – мощнейший стимулятор буйной сексуальной энергии Алекса. А вот даосские учения, скорее всего, об этом не знают, а Аюрведа не ведает…

Это моё деяние сражает Алекса окончательно, он вскакивает, кидает на стол деньги, хватает меня за руку и тащит к выходу, мы буквально запрыгиваем в машину, припаркованную в относительно тёмном и безлюдном месте. Спинки сидений одновременно плавно опускаются – у Алекса всегда дорогие машины. Его губы страстно, жадно, несдержанно терзают меня, мне кажется даже, он слегка укусил меня за бедро, но так, что я совсем не почувствовала боли, а только распалилась ещё сильнее… Его руки лихорадочно стягивают моё платье, срывают моё бельё – теперь ему придётся купить мне новое …

А я внутри себя торжествую! Все запущенные мною ракеты попали в цель: сдержать этого самца уже невозможно… Его руки на моей талии, мои ладони – на его могучей, горячей, сексуально разрисованной чёрными волосами груди … Он толкает меня и толкает страстно, сильно, вонзается в меня, а я будто по глотку утоляю невыносимо мучавшую меня доселе жажду. Лицо его искажено наслаждением, он выгибает спину, всё его тело будто прошибает током, и, наконец, я слышу его усиленно сдерживаемый стон, его рот раскрыт, слегка припухшие губы рисуют страстное «О», но он запрещает им это, лихорадочно закусывая одну, но скрыться ему не получится, ведь я уже чувствую длительную интенсивную пульсацию внутри себя…

К чертям тантрический секс и даосские техники по сбережению мужского семени во имя просветления и мастерства управления тела сознанием – нет ничего прекраснее, сладострастнее, неповторимее задуманного природой совокупления мужского и женского с естественным завершением во имя продолжения рода человеческого… Ведь то, что следует далее, говорит само за себя: лицо мужчины светится, его пылкие губы сладко и медленно растягиваются в улыбке удовлетворения… Он с неповторимой нежностью лоснится, целует свою женщину, осыпая её лицо, шею и плечи своими поцелуями счастья, ведь теперь именно его нужно куда-то девать… Его глаза, счастливые, сытые, смотрят в мои, а я закусываю ехидно губу и улыбаюсь ему … Ну и что, что я разгромила его даосский замок воздержания, главное то, что он счастлив сейчас в эту секунду, что его рука держит мою, что его сердце готово выскочить из груди не от напряжения сдерживаемой сексуальной энергии, а от бесконечного потока излучаемого им счастья…

Мы едем домой оба расслабленные и счастливые, Алекс не перестаёт улыбаться, глаза его горят как никогда, а я любуюсь им…

-Зачем ты ставишь над собой эти эксперименты?

-Зачем? А ты подумай! – улыбка моментально сходит с его лица.

-Я пыталась, даже в интернете глубоко просветилась «по теме»!

Он молчит некоторое время, потом нервно говорит:

– Я вижу тебя в лучшем случае два дня из тридцати, или даже реже. Что прикажешь делать мне в остальные двадцать восемь, если уже на пятый день мне хочется грызть стены!?

Я в ужасе. Эта простая математика никогда не приходила мне в голову лишь потому, что я и не подозревала, что он пытается быть верным. Не всегда конечно, вряд ли он весь этот год терпел, ведь с его сексуальным темпераментом вытерпеть не реально! Я осознаю, что своим глупым вопросом испортила нам обоим настроение и поставила сама себя в крайне неловкое положение. Он мужчина, при чём мужчина горячий, я отказываю ему в его желании жить со мной, и вот он, похоже, пытается убедить меня в искренности своих намерений своей верностью… Никогда бы не подумала, что такое возвышенно-романтичное понятие как верность может оказаться такой чудовищно жестокой вещью в плане мужской физиологии…

Я разозлилась на себя, но с языка едва не слетела колкость, адресованная ему: мы ведь не клялись друг другу в верности до гробовой доски! Я вовремя прикусила свой язык, в прямом смысле прикусила, чтобы он и не думал больше болтаться. Кажется, Алекс прав – чем меньше говоришь, тем лучше!

Мы входим в квартиру, Алекс недобро бросает мне:

-Готовься к продолжению, – сам удаляется в душ, хотя он уже был там и не так давно…

Я раздеваюсь, ложусь в постель, на этот раз уже со своей стороны, а сама думаю о том, что меня, вероятнее всего, ждёт какое-нибудь изысканное сексуальное наказание. И конечно, я, как всегда, оказываюсь права.

MikkiEkkoPullmedown

Алекс выходит из душа совершенно голый, его мокрые волосы все зачёсаны назад, от чего у него немного дьявольский и одновременно просто умопомрачительный вид. Он смотрит на меня долго, таинственно и хищно… Потом начинает ласки, при чём задействует все свои методы и приёмы, всё то, что действует на меня безотказно и максимально возбуждающе, и доводит меня просто до исступления. Однако он профессионально контролирует момент наступления оргазма, не давая мне дойти до конечной точки. Я буквально изнемогаю, ни крики, ни уговоры не помогают мне, я уже на грани и готова разрыдаться, и только в этот момент его лицо повисает над моим с вопросом:

-Ну как тебе? Нравится? А теперь представь, что это длится два месяца…

-Просто приезжай чаще, – огрызаюсь я…

-Да? А может ты просто напряжёшься однажды, подключишь весь свой умственный потенциал, толково раскидаешь всё по ячейкам своей аналитической матрицы и сделаешь, наконец, честные для себя самой и всех остальных выводы?

На мгновение мне кажется, что ему не 27 лет, а 37, или может быть даже 47… Но в глазах его я определённо вижу нечто, совершенно несоответствующее возрасту, равному 27 годам…

Его рука уверенно ложится у меня между ног, ласкает меня там, невыносимо медленно, невозможно нежно, он едва касается меня там, не задевая ничего, что могло бы облегчить мою участь… Мне кажется уже, что это желание просто разорвёт меня. В эту секунду, в это мгновение я являю собой один сплошной сгусток похотливой энергии, настолько плотный, что готовый, наверное, сравниться уже по своей мощи с силой чёрной дыры, но выпустить мне её не позволяют, а настойчиво делают всё, чтобы она продолжала накапливаться.

Его карие глаза глубоко и пристально глядят в мои, и вдруг я слышу:

– Я помогу тебе, только скажи «Да»!

Я уже ненавижу его, а он продолжает изысканно ласкать меня в самом возбуждённом месте:

-Одно слово, только скажи «Да»!

-Что? О чём ты?

-Да, я согласна стать твоей женой… – проговаривает он медленно, и, кажется, уже занимается со мной сексом своими глазами…

В эту секунду мне невыносимо сильно хочется произнести эти два звука, которые он так требует, но вместо этого я начинаю рыдать со стоном: «Ты же обещал!».

И он сразу делает это, облегчение приходит моментально, а потом ещё, и ещё, и ещё. Это и было то самое, что называют множественным оргазмом. Я впервые узнала, что это такое, именно в тот жестокий в своей поучительности раз…

Я обиделась очень сильно на него. Но что обижаться, ведь, по сути, я делала с ним всё то же самое, только женскими методами. Мы впервые в жизни были обижены друг на друга в ту ночь, но … но это не помешало нам заняться любовью ещё три раза…

В последний, третий раз он любил меня стоя, и пока я извивалась под действием сладострастной силы его толчков, он тихо и нежно шептал мне прямо в ухо:

-Ты такая красивая, такая желанная, такая сладкая … Я изнываю от желания обладать тобой каждый день и по многу раз… Скажи, что мне делать? Как быть с этим? Как мне жить?

Но вместо ответа, которого у меня нет, из меня вырывается стон наслаждения от очередного оргазма…

Глава 11

Амбр

Jetta – Take It Easy (Matstubs Remix)

Утром я проснулась от его пристального взгляда… Самый первый образ, отправленный моему мозгу на обработку в то утро, был как никогда прекрасен: большие карие зрачки, обрамлённые чёрными ресницами, немного загнутыми кверху – глаза Алекса, необычайно красивые, неповторимые, глубокие… Они явно хотят чего-то от меня, эти глаза…

Голова Алекса покоится на его согнутой руке, а сам он неотрывно смотрит на меня… Сколько? Не знаю…

- Давно ты смотришь на меня?

- Давно.

- Увидел что-нибудь новое?

- Я не искал нового.

- А что же ты делал?

- Посылал тебе правильные мысли…

В тот день мы пересмотрели все основные достопримечательности Парижа: Лувр, Триумфальную Арку, Эйфелеву башню, Нотр-Дам де Пари, Собор Сакре-Кёр на Монмартре. Но, сказать по правде, я не была впечатлена настолько, насколько ожидала… Не знаю, может всё дело в холодном феврале, в котором мне довелось попасть в город-мечту. Из всего, перечисленного в списке, запомнилась лишь одиноко висящая на гигантском деревянном стенде, сама по себе неожиданно небольших размеров Джоконда, спрятанная под стеклом и огороженная синей лентой, недоступная во многих смыслах и, главным образом, по причине переполненности довольно большой залы туристами. Но мне всё же удалось протиснуться, чтобы хотя бы на расстоянии пяти метров взглянуть на неё… Взглянуть и ничего, ровным счётом ничего не увидеть… Ну может быть, если достать её из стеклянного кокона, водрузить на стенд прямо перед своим носом, выключить свет, а само полотно подсветить специальными фонарями, то тогда, вероятнее всего, её знаменитая улыбка может и обнаружится, но зачем? Зачем, если я могу увидеть гораздо более восхитительную в своей выразительности и переменчивости улыбку, повернув лишь голову за свою спину, где стоит высокий молодой мужчина с длинными чёрными слегка вьющимися волосами и карими умными глазами?

Назад Дальше