Ну, встречаться будете, если надо... А там посмотрим, что из всего этого получится. Только учти, Туран, ответственность за нее теперь полностью на тебе, я, признаться, уже не в том возрасте, чтобы за ней присматривать и решать все ее заморочки. Вика теперь - это твоя головная боль, считай, что я тебя предупредил и потом не жалуйся!
Речь свою Коротков закончил весьма торжественно, даже воздев руки к небесам, как пророк. Не надеясь, правда, что предостережения насчет взбалмошной девчонки хоть немного остановят влюбленного Тигра. А Туран вдруг церемонно поклонился Алексею Викторовичу едва ли не в пояс и пробасил важно:
– И на том спа-а-сибо, батюшка. Дальше уж мы сами справимся. За доченьку свою не волнуйся, баловать ей не дам.
Поляна перед столовой взорвалась от хохота Брока и Владислава. Тори тоже хихикала, прижавшись лицом к Турановой спине. Сам Тигр вроде изо всех сил прятал улыбку, пытаясь осторожно переместить девушку вперед.
– В столовую же хотела? Пошли уже, а то каша твоя полезная скоро остынет.
– Погоди… Дядя Леша, мы хотим на море!
– Чего? – от такой откровенной наглости Коротков едва не потерял дар речи.
– Но, может быть, найдется такая возможность… Туран раньше жил у моря, он скучает. Он мне про корабли рассказывал.
– Ага… счас… может, в Крым вас отправить за государственный счет?
– В Крым! – уверенно подтвердил Туран, – мне еще раньше говорили, что деньги у меня где-то есть на счете. Должно хватить… Документы только дайте и разрешение какое надо, мы с Тори поедем в Севастополь. Это мой город, я там жил.
Коротков ладошкой вытер испарину со лба. Вокруг повисло молчание.
– Так… спокойно, без суеты и нервов. Мне тогда позвонить надо насчет тебя, посоветоваться, все разузнать. Вопрос непростой, но решаемый. Это еще "наказание" тут вертится.
Видимо, последние слова адресовались Виктории.
– Пожениться бы нам еще …. - тихо сказал Туран, строго поглядев на притихшую рядом девушку.
– Доигралась? – ехидно ухмыльнулся Алексей Викторович, – он тебе спуску точно не даст. Ох, ты и попалась, девка!
– Я согласна, – опустила глаза Тори и вдруг поцеловала Турана в голое плечо.
– Уф! – шумно выдохнул Коротков, – пошли-ка со мной, дорогой товарищ, надо поговорить по-мужски.
– И я с вами! – запротестовала Тори, но тут к ней подошла Ольга, и Туран, отпустив от себя девушку, направился следом за низеньким полковником.
О чем они долго разговаривали в кабинете Короткова, Туран так и не сознался, как Вика его после не допрашивала. Только загадочно улыбался уголками губ да щурил глаза, ласково поглядывая на девушку.
Ближе к вечеру ребята пришли к дому Игната на «пионерский костер», как снисходительно шутила Вика. Собралась вся их обычная «северная» компания, правда, настроение было немного грустным - Лиза и Брис на следующее утро уезжали в город.
Елизавете нужно было проходить полноценное медицинское обследование, Брис планировал сдать экзамены и получить права на вождение автомобиля. Мужчина давно уже освоил маленький «Хантер» Короткова, осталось пройти практику на городских улицах. С молниеносной реакцией Барса проблем на дорогах у него не должно было появиться.
– Скоро у меня будет свой личный водитель! – горделиво заявляла Морозова, любуясь мужем.
Броку же больше по душе пришелся впечатляющий мощью «Туарег». С помощью Владислава Медведь быстро познакомился с джипом и уверенно катался по территории поселка. Потом к таким поездкам присоединился и Хати. Парни откровенно не понимали, почему Брис выбрал более миниатюрную машинку полковника, когда есть возможность покататься на настоящем «Звере».
– Не люблю танки, даже серебристые, - процедил Барс сквозь зубы.
Кутаясь в ранние сумерки, Тори и Туран чинно сидели на бревне-лавочке, прислушиваясь к общим разговорам. Сегодня в гостях у Маши была Ольга, возилась с детьми, о чем-то советовалась с Катей. Тори бросила на девушку быстрый взгляд, раздумывая как бы невзначай помириться. Но все разрешилось как-то само собой и не без громких тонов, как это обычно бывало в случаях с Викой.
– Блюдо еще принеси из дома, я на столе приготовила, – попросила Маша девушку. Поднявшись на крыльцо, Тори чуть ли не носом столкнулась с грудью Хати, что как-раз выходил из дома с посудой в руках.
– Привет! – парень широко улыбнулся в ответ на суровый взгляд Вики.
– Ну, привет…
– А чего хмурая такая? Дядя Туран обижает? Так предупреждали же тебя все, надо было старших слушать…
– Хати, отстань уже! Опять скажут, что я к тебе пристаю!
– Да, ладно, чего ты!
Так уж случилось, что вернулись на поляну они вместе — серьезная, собранная Тори и ухмыляющийся Волк. Он-то вообще последние дни не ходил, а летал по лагерю. Но самое интересное ожидало впереди. Стоило Тори подойти ближе к костру, как она остановилась, не веря своим глазам. Рядом с ее Тураном сидела Катя и, приобняв Тигра за шею, что-то с улыбкой нашептывала ему на ухо.
Туран держал в руках какую-то книжку и тоже улыбался смущенно и радостно, как мальчишка. В голове у Тори тотчас все помутилось… Она чуть ли не с кулаками набросилась на Катю.
– Ты это что делаешь? Ты это сейчас нарочно, да? Из-за Ванечки своего… Ты думаешь, я такая же как ты - плакать буду в подушку, кукситься по углам, жаловаться подружкам… а вот не дождетесь! Я тебе сразу скажу - мне это не нравится! Сейчас же от него отойди! И больше никогда не трогай!
Туран растерянно глядел на взъерошенную Вику, а Катя немедленно убрала руку и отодвинулась. Лиза тут же подала голос и невинным тоном спросила:
– Вика, а ты чего разошлась-то? Никто твоего Турана забирать не собирается, тебе самой еще мало будет. Хотя ему интересно и с другими девушками пообщаться. Он, кажется, совсем не против, почему бы ему и с Катюшей не дружить? А что такого - просто друзья! Не одна же ты на свете…
– Одна… Для меня одна, - вдруг тихо сказал Туран, поднимаясь навстречу Тори.
– Ну, чего ты, маленькая моя, не плачь, я же с тобой, с тобой…
Тори и сама не могла понять, откуда взялись у нее сейчас эти глупые слезы, она вцепилась в свитер Тигра и прижалась лицом к его груди.
– Сты-ы-дно…
– Ой, глупая-я, да кому же я кроме тебя понадоблюсь-то…
– А это вы, Туран, зря так думаете, – вежливо вставила Маша, – вы очень даже интересный мужчина, вы на древнего викинга похожи, а это сейчас в тренде…
– Ох, уже эти викинги твои…, - недовольно проворчал Брок, - волосы мне что-ли отрастить да заплести в косу, или побриться наголо, как твой Лодброк ненаглядный?
– Ага, ага…, -засмеялась Маша, - а еще можно татуировку на плечо, вот будет забавно.
– В виде головы волка! - завопил Хати.
– Медведя уж лучше тогда, - добродушно прогудел Брок, кажется, идея с «рисунком» его всерьез заинтересовала.
– А Тигр тоже красивый зверь, сильный и грозный, его все боятся и уважают, - многозначительно поглядывая в сторону «новой парочки» вставила Катя.
– Никому не отдам! – тут же воскликнула сказала Тори, покрепче обхватывая Турана обеими руками, - только мой!
Вокруг засмеялись.
– Да, твой я, твой, успокойся уже, пойдем на место, неловко перед людьми, словно дети, ей-Богу!
Туран на секунду даже зажмурился от волнения, а потом снова посмотрел в изумрудные глазищи любимой женщины. Прижался губами к ее лбу, легко коснулся щеки, стирая соленую дорожку слез.
«Ты - солнце мое, ты моя луна, ты мой воздух. Ты одна нужна мне, моя радость, мой свет, моя жизнь!»
«Правда? Так всегда будет? Всегда-всегда?»
«Пока я жив!»
«Тогда живи со мной долго-долго...»
– Повезло же тебе, старый Тигр, - вдруг шумно вздохнул Брок, хлопнув себя рукой по коленке.
– Всем нам тут повезло, – веско добавил Брис.
Лиза потерлась лбом о его плечо. Женщину немного тревожила завтрашняя поездка и собственное состояние, с каждым днем ей все тяжелее ходить, малышка очень крупная, подвижная, сильно беспокоит ночами. Лишь бы все завершилось благополучно…
А Хати смотрел на Катю, крепко держа ее за руку. Потом они начали шептаться:
– Все же хорошо, да?
– Хорошо, хорошо…
– Может сбежим — сказку твою новую дописывать, а то ты уже второй день ничего не сочиняешь.
– Я обдумываю сюжет.
– Вдохновения не хватает? Могу лично парочку сцен продемонстрировать в постельке, с твоей помощью, конечно же.
– Сюжет не про волка…
– А про кого же еще? - немедленно насторожился Хати.
– Думаю вот… может, про тигра теперь написать. Ага! Точно, какая же идея отличная!
– Вот только дразнить меня не надо! - Хати бросил весьма неприязненный взгляд в сторону обнимающейся пары.
Туран, наконец, уселся на прежнее место и Тори уверенно разместилась у него на коленях, по-прежнему пряча лицо на груди мужчины. Тигру было не по себе от внимания остальных присутствующих, что исподтишка бросали любопытные взгляды на «новенького».
Ему безумно хотелось унести Тори в недостроенный дом и остаться с ней наедине. Уж он бы сразу ее успокоил, заставил снова улыбаться и мурлыкать от удовольствия. Словно разгадав его мысли, девушка прошептала:
– Чуть-чуть посидим еще и уйдем. Тебя хочу!
Последнее слово звучало словно приказ, заставляя кровь Турана немедленно воспламениться желанием. «Я-то как тебя хочу, Тигрица моя!»...
А на следующий день Коротков озадачил Турана необходимостью выбрать «хорошее имя» для документов.
– Может, останешься Тураном? Мне так очень даже нравится! – попросила Вика.
– Будто турок какой-то…, – проворчал полковник, – а, впрочем, дело твое, как хочешь.
– Русское имя надо, – согласился мужчина, – для тебя-то я и так буду Туран.
Проще всего оказалось с отчеством и фамилией. По установившейся в «Северном» традиции, Туран стал Алексеевич, а фамилию, поразмыслив немного, назвал - Кораблев. А вот имя выбирали долго, даже подключив прочих «семейных». Когда были озвучены уже длинные списки мужских имен, неожиданно помогла Катя:
– Вот «Ваня» - имя хорошее, да, получается, занято уже. Ты как Хати, наверно, не захочешь быть, а ведь «Иван» - это самое известное русское имя. У меня бабушка старенькая, знаете, как говорила - «Горе, горе, муж Григорий, хоть бы худенький, да Иван!»
– А почему же «Григорий» - горе? – поинтересовался Туран.
– Так судьба особая у Гриш на Руси… Ну, вот смотрите: Отрепьев, Орлов, Потемкин, Распутин… У нас под Ишимом, во времена становления советской власти был такой крестьянский предводитель - Григорий Атаманов. Восстание поднял, когда солдатики-коммунисты пришли последний хлеб у зажиточных хозяев отбирать. Постреляли всех несогласных, конечно, Атаманова тоже убили… жестоко. У писателя Николая Олькова целая книга про это есть, – продолжила Катя.
– Гришей буду! – вдруг решился Туран.
– Имя колючее на слух, и несчастливое, наверно, – надулась Тори, – вот еще выдумал…
– Как сказал, так и сделаю! - отрезал Туран сурово, и тут же смягчился, - это же только для бумаги, ты-то меня все равно Тигренком зовешь.
ЭПИЛОГ
Через две недели, в начале сентября, Вика и Григорий прилетели в республику Крым. Жилье Тигру выделили в городе Севастополе, в районе Северной бухты. Как он и желал, работу ему подыскали в Музее Старинных кораблей Черноморского Флота, официально - механиком, а точнее «смотрящим» за экспонатами.
Туран был всем очень доволен. В памяти его постепенно прояснялся величественный образ большого русского линкора длиной 186 метров и водоизмещением 30 тысяч тонн.
В 1941 г. этот корабль защищал Севастополь и весь Керченский полуостров от фашистских захватчиков. Зенитная артиллерия линкора яростно отражала атаки немецкой авиации, орудия главного калибра уничтожали танки, автомашины с грузами и пехоту противника.
Григорий плавал когда-то на этом знаменитом дредноуте, что участвовал и в Первой мировой войне, и пережил Революцию, даже поддержав знаменитый кронштадтский мятеж, после чего, правда, вся команда корабля была заменена.
С болью в сердце мужчина узнал, что в шестидесятых годах прошлого века орденоносный линкор был разобран на металлолом на Севастопольской базе «Главвторчермета».
– А какой бы сейчас отличный музей получился, Вика! Там же шесть зенитных пушек было на орудийной башне, були противоторпедные, площадка для самолета… Эх, жаль! Жаль!
Музей Старинных кораблей ЧФ открылся в Севастополе совсем недавно, но многочисленные туристы со всего мира уже ходили сюда толпами. Энергичная Виктория быстра вникла в курс дела и первое время работала экскурсоводом, но уже после пары интересных проектов-инициатив была переведена на административную должность.
А через полтора года после переезда на Черное море в семье Кораблевых появился маленький Тимофей. И вскоре стало ясно, что у мальчика будут черные как смоль волосы Турана и большие зеленые глаза Тори.
Сынишкой Вика нарадоваться не могла, пела ему песенки - колыбельные из репертуара несравненной Хелависы, правда в песне «Мельницы» кошка была белая, но Тори любила все перевернуть на свой лад:
– Обернусь я рыжей кошкой,
Да залезу в колыбель.
Я к тебе, мой милый крошка,
Буду я твой менестрель.
Буду я сидеть в твоей колыбели,
Да петь колыбельныя,
Чтобы колокольчики звенели,
Цвели цветы хмельныя...
Рысь "Весь Рай для одной Евы"
Так уж вышло - не
крестись -
Когти золотом ковать,
Был котенок - станет рысь,
Мягко стелет, жестко спать!
«Оборотень». Наталья О, Шей (Хелависа)
ЭПИЛОГ
6 июля 1943 г. СССР.
Граница Белгородской и Курской областей "Огненная Курская дуга"
Было почти 20.00 по московскому времени, когда Его маленький одномоторный истребитель «Ла - 5» возвращался из патрулирования на аэродром. Он летел последним, замыкающим, остальные русские «разведчики» оторвались далеко вперед.
И вдруг пилот заметил большую группу немецких бомбардировщиков «Юнкерс -87», летевших в восточном направлении. Срывая голос старший лейтенант закричал по рации:
— Ребята, «Бомберы» летят!
Он был уверен, что предупредил своих, он не сомневался, что вскоре прибудет поддержка, что его прикроют… Его рация была неисправна, но летчик не знал об этом, оказавшись один на один перед двадцатью тремя самолетами противника.
Заранее набранная высота позволила Ему уверенно атаковать и, не раздумывая, Он сходу устремился на первое звено черных немецких бомбардировщиков, летевших ниже.
В прицеле пушки показался ближайший «Юнкерс» и русский пилот нажал на гашетку, а потом ловко увернулся в сторону, иначе сам бы пострадал от обломков сбитого им вражеского самолета. Первая удача окрылила, и Он даже нашел пару секунд, чтобы всмотреться вдаль, надеясь увидеть «стайку» наших лобастых истребителей. Но их не было… И тогда Он понял, что будет драться один.
На мгновение пилоту стало жутко, но, почему-то, Ему сразу вспомнилась одна старинная поговорка то ли Суворова, то ли другого какого русского полководца:
— И один в поле воин, коли по-русски скроен!
А ведь он мог улететь от них, просто сбежать… Резко дернуть ручку штурвала от себя, потерять высоту, выйти из неравного боя и стремительно улететь к своим. Возможно, «стервятники» Геринга и не стали бы преследовать одинокий улепетывающий русский истребитель.