И, конечно, человеческий род направляет огромную энергию на создание и эволюцию культуры. Это наша гордость и слава, ибо если бы наши предки не вложили часть своей жизни в песни и машины, картины и теории, мы как паразитический вид не слишком бы отличались от пиявок. Весь мир культурных артефактов, или мемов, существует лишь благодаря тому, что мы отдаем ему часть своей энергии.
Третий принцип эволюции вытекает из двух предыдущих: 3) любой организм старается извлечь из окружающей среды как можно больше энергии, ограничиваемый лишь угрозой потери собственной целостности. Этот вывод неизбежен, если считать истиной то, что каждый организм стремится сохранять себя и размножаться, и что для этого ему нужна энергия.
Из третьего принципа, в частности, следует, что все мы стремимся как можно больше есть, но только чтобы не заболеть и не растолстеть (если полнота угрожает нашему имиджу), как можно больше зарабатывать, но только чтобы нас не уволили и не посадили в тюрьму, хотим, чтобы нас любили и уважали, но при этом боимся потерять престиж или показаться смешными. Поскольку мемы обитают в нашем сознании, необходимая для их выживания и размножения энергия — это наше внимание. И они сражаются за него друг с другом. Именно поэтому нередко одна мелодия изгоняет все прочие, завладевая нами полностью. Вещи, создаваемые человеком, также соперничают между собой, стараясь заполучить как можно больше внимания. Привлекательное программное обеспечение превращает пользователя в своего «фаната». А велосипед, не способный вызвать у потенциальных покупателей жажду обладания, скоро будет снят с производства.
Мне могут возразить, что между человеком, стремящимся к благополучию, и популярной мелодией или хорошо продающимся велосипедом нет ничего общего. Человек обладает сознанием, борется со страхом и горем, переживает по поводу возможных неудач. А мелодия и велосипед просто существуют, ничего не желая и не пытаясь соперничать с другими мелодиями и велосипедами. Эти отличия человека от артефактов чрезвычайно важны, однако они почти не сказываются на эволюции. В вопросах выживания люди, мелодии и велосипеды равны: для продолжения существования всем им требуется энергия в какой-либо форме, и все они исчезают, когда эта энергия заканчивается.
Между человеком и другими организмами есть существенное различие: человек пытается выжить, сохранив не только свою телесную целостность, но и целостность личности. Это значит, что если личность человека тяготеет к материальной собственности и власти, он будет стремиться контролировать гораздо больше энергии, чем ему нужно для биологического выживания. И наоборот, если личность настроена на гуманитарные и альтруистические цели, то человек может потреблять меньше энергии, чем предписано его биологическими инстинктами.
Три рассмотренных выше принципа не описывают саму эволюцию. Они лишь определяют, что есть организм и что необходимо для его выживания. И этим подготавливают почву для четвертого принципа, с которого наконец-то начинается описание динамики эволюции: 4) организмы, способные для удовлетворения своих потребностей успешно извлекать большее количество энергии из окружающей среды, как правило, живут дольше и создают относительно большее число собственных копий. Это базовый сценарий эволюции. Если птица рождается с генетической мутацией, увеличившей ее клюв (а чем больше клюв, тем легче птице расклевывать семена), то ее жизнь, скорее всего, будет комфортнее, чем у птиц с меньшим клювом. И эта птица оставит больше потомства. Ее птенцы, унаследовавшие большой клюв, в свою очередь произведут больше потомства, и так далее, пока через несколько поколений весь вид, обладавший прежде маленьким клювом, не превратится в новую, улучшенную «модель».
Подобным же образом развиваются оружие, модели машин, научные теории и другие виды мемов. Новые формы могут «превосходить» старые уже тем, что оставляют относительно большее потомство и, следовательно, лучше приспосабливаются к окружающей среде, что в свою очередь обычно указывает на способность получать из нее больше энергии. Машины и оружие, привлекающие наибольшее внимание, скорее всего, будут выпускаться дольше других, то есть они оставят наибольшее потомство, в том числе последующие модели, основанные на успешном прототипе. Научная теория успешна, если многие ученые обратили на нее внимание и предпочли ее конкурирующим теориям и если последующие теории будут основываться на ее предпосылках. Теория не становится менее успешной оттого, что благодаря ей ученые изобрели взрывчатое вещество, способное уничтожить все живое на Земле. Она сохранит лидерство вплоть до Большого взрыва.
Этот аргумент подводит нас к еще одному важному принципу: 5) когда организмы чересчур успешно извлекают энергию из окружающей среды, они при этом могут уничтожить и ее, и себя. Эволюция дарит лишь временный успех: вчерашние победители сегодня легко могут превратиться в побежденных. Поскольку лишь у немногих организмов есть встроенные ограничители, не позволяющие им присвоить всю доступную энергию (общее правило, по-видимому, таково: чем больше энергии получено, тем лучше), индивид или группа способны быстро истощить ресурсы окружающей среды, если не найдут способ умерить свои аппетиты.
Сегодня опасность уничтожения окружающей среды актуальна как никогда. Во-первых, мы гораздо успешнее всех прочих видов преобразуем любую энергию: мясо — в белок, уголь и нефть — в электричество, леса — в древесину, а базовые силы материи — в ядерную энергию.
Во-вторых, защитившись, скажем, от холода и голода, мы и не думаем прекращать потребление, а продолжаем выкачивать природные ресурсы, дабы показать свою власть или для развлечения (по меньшей мере 7 % потребляемой в США энергии идет непосредственно на обслуживание досуга{103}). По-видимому, все меньше людей способны наслаждаться жизнью, не скармливая бензин или электричество катерам, снегоходам, телевизорам и видеоплеерам.
И последнее. Технология и демократия, объединившись, подняли массовое потребление на беспрецедентную высоту. В любую эпоху сильные мира сего могли позволить себе неприличную или экстравагантную выходку. В XIII веке император Фридрих II Гогенштауфен, любивший охоту, построил на юге Италии роскошный каменный замок на вершине горы. Это были его любимые угодья для соколиной охоты. К несчастью, соколы часто терялись в соседних лесах, поэтому Фридрих приказал срубить все деревья в радиусе примерно 30 км вокруг замка. И по сей день замок Кастель-дель-Монте величественно и одиноко возвышается посреди каменной пустыни. Подобное отношение к живой природе не редкость среди власть имущих, от древних фараонов до Иосифа Сталина. Они любят превращать природу в мертвые памятники, чтобы упрочить свой непомерно раздутый имидж. Но сегодня возможность удовлетворять искусственные потребности своего эго получили широкие слои населения, численность которого с лихвой компенсирует его относительно скромные запросы.
Из рассмотренных выше принципов вытекает еще один: 6) в эволюции проявляются две противоположные тенденции: одни изменения ведут к гармонии (т. е. к способности получать энергию путем сотрудничества и утилизации прежде не использовавшихся видов энергии, а также снижения ее потерь), а другие — к энтропии (сюда относятся способы получения энергии для собственных нужд путем эксплуатации других организмов, приводящей к конфликтам и беспорядкам). Все мы знаем, что во многих случаях очень трудно четко определить, какая из тенденций преобладает в данной ситуации. Нередко оба процесса происходят одновременно. Ведет ли, например, скотоводство к гармонии или энтропии? Можно утверждать, что оно вносит свой вклад в гармонию, снимая необходимость охотиться и нападать на другие группы людей ради пропитания; также оно повышает благосостояние людей и тем самым открывает другие возможности развития, основанные на кооперации. Но можно также утверждать, что разведение крупного рогатого скота — это жестокая эксплуатация коров и что оно ведет к уничтожению тропических лесов, и поэтому данный аспект эволюции больше способствует конфликту, чем гармонии. Истина, скорее, в том, что ценность определенных практик со временем меняется. Охота на буйволов помогала индейцам Велиьсих равнин выживать, но стала одним из проявлений энтропии, когда белые переселенцы принялись бездумно уничтожать стада ради развлечения.
Нацисты заявляли, что, уничтожая евреев, цыган и калек, они создают лучший, более гармоничный мир. Любой преступник оправдывает свои действия, даже самые отвратительные, стараясь приписать себе позитивные намерения. Но означает ли это, что мы должны вовсе отказаться от попыток проводить различия между более и менее разрушительными действиями? Нельзя игнорировать последствия человеческих поступков, даже если наши выводы при этом неоднозначны. Например, мы восхищаемся Фридрихом II (современники называли его stupor mundi — «чудо света») — ведь он построил замок, расширивший наше представление о прекрасном в архитектуре. Но одновременно мы признаем за ним вину в бессмысленном уничтожении природы. Что касается нацистов, то их программа изменения общества, очевидно, в такой степени основывалась на энтропии — жестокости, конфликте и нарушении прав человека, — что никакой созданный ими общественный порядок не смог бы искупить это.
Последний принцип эволюции гласит: 7) как правило, к гармонии ведут эволюционные изменения, делающие организм более сложным, то есть развивающие его дифференциацию и интеграцию.
Дифференциация указывает на то, в какой степени система (это может быть орган, например мозг, или отдельный человек, семья, корпорация, культура, человечество в целом) состоит из структурно или функционально отличных частей. Интеграция показывает, насколько различные части системы способны взаимодействовать и помогать друг друту в достижении своих целей. Система, обладающая большей дифференциацией и интеграцией, чем другая, считается более сложной.
Например, человек дифференцирован настолько, насколько многообразны его интересы, способности и цели; его интеграция пропорциональна гармонии различных целей, мыслей, чувств и действий. Человек, который лишь дифференцирован, может быть гением, но при этом страдать от внутренних конфликтов. Тот, кто лишь интегрирован, наслаждается душевным покоем, но вряд ли сможет внести свой вклад в культуру. Подобным образом в дифференцированной семье ярко выражены индивидуальности детей и родителей, а члены интегрированной семьи объединены заботой и взаимной поддержкой. В исключительно дифференцированной семье воцарится хаос, а исключительно интегрированная семья задохнется в собственных объятиях. На любом уровне рассмотрения сложность подразумевает оптимальное развитие как дифференциации, таки интеграции.
Многие мыслители утверждали, что эволюция движется к большей сложности. Верно, что со временем молекулы обычно становятся сложнее, что многоклеточные организмы наследуют простым клеткам, организмы с большим мозгом приходят на смену тем, у кого мозг меньше, на месте раздробленных общин и патриархальных укладов возникают национальные государства и мировые религии. И тем не менее такая последовательность развития событий — не единственно возможная. Более простые формы тоже развиваются, чтобы использовать в своих интересах более дифференцированные. Каждый новый сложный организм порождает все новых паразитов, и, как показала новейшая история, могущественные империи распадаются на мелкие государства. Эволюция не всегда неуклонно движется к большей сложности{104}, однако лишь это направление ее движения позволит жизни существовать в будущем.
ПРИРОДА СЛОЖНОСТИ{105}
Используемый в этой книге термин «сложность» легко истолковать неверно. Например, его нередко воспринимают как синоним чего-то мудреного, запутанного. Но обычно, называя нечто запутанным, мы имеем в виду его трудность для нашего понимания, непредсказуемость, неясность. А это признаки дифференцированное™ без достаточной интеграции — то есть отсутствия сложности. Сложная система не является запутанной, поскольку ее части, какими бы разнообразными они ни были, органически сочетаются друг с другом.
Идея сложности успешно применяется на самых разных уровнях рассмотрения. Первоначально она была разработана для описания живых организмов. Благодаря специализации внутренних органов и совершенству их функций краб представляется более сложным существом, чем губка. Однако эту концепцию можно легко распространить на значительно более широкий спектр явлений — от молекул до машин, от телепрограмм до политических систем.
Иногда отражением сложности считается размер: более крупные организмы кажутся более сложными. Но, опять же, это верно не всегда. Слон биологически не сложнее мыши, а гигантский небоскреб с архитектурной точки зрения не сложнее дома Фрэнка Ллойда Райта. Советский Союз, несмотря на гигантские размеры, не был сложным обществом прежде всего потому, что его монолитное централизованное управление и идеология душили личную инициативу и разнообразие. Вследствие недостаточной дифференциации это государство распалось. Соединенные Штаты, напротив, обладают высокой степенью дифференциации. Их сложности угрожает нечто противоположное: разрушение единства ценностей и норм поведения, что может привести к распаду общества по причине недостаточной интеграции.
Сложность представляется основным принципом эволюции, потому что когда два организма соперничают за энергию, как правило, преимуществом обладает тот из них, чья психология и поведенческий репертуар сложнее. Предположим, вы хотите купить фотоаппарат. Скорее всего, вы предпочтете модель, имеющую, в сравнении с другими доступными, больше разнообразных характеристик (дифференциация), которые хорошо функционируют совместно (интеграция), что делает ее более удобной в использовании. Другие покупатели, скорее всего, захотят того же. Таким образом, конкуренция между фотоаппаратами постепенно приведет к «вымиранию» более простых устройств и развитию популяции моделей со все большим набором характеристик и все более простых в обращении. В этом смысле сложность — результат отбора, протекающего во времени; можно даже сказать, что она нам навязана.
И все же, как уже отмечалось выше, сложность побеждает не всегда. Процесс эволюции кажется исключительно непредсказуемым, полным «фальстартов» и временных отступлений. Например, в ледниковый период многие весьма сложные виды вымерли, а более простые организмы, устойчивые к холоду, процветали. В истории человечества обратное движение такого рода весьма обычное явление. Короткие периоды свободного развития человеческой индивидуальности, в которые люди тем не менее были связаны общими целями и ценностями, обычно сменялись «темными веками», когда преобладали разброд и хаос. Если бы можно было выбрать, в какое время жить в Афинах — в V веке или в V веке до н. э., мало кто выбрал бы первую дату, как едва ли кто-то предпочел бы Флоренцию 1000-го или 1800-го года, имея возможность жить там в 1400-м году. Именно потому, что сложность не побеждает автоматически, на нас лежит ответственность за формирование будущего. С каждым новым десятилетием от наших действий все больше зависит, что победит — хаос или гармония.
Сложность — точка отсчета в определении направления эволюции. Однако мы не слишком хорошо понимаем, как сделать свою повседневную жизнь сложнее. Имеющиеся альтернативы активно стараются привлечь наше внимание, причем каждая из них утверждает, что принесет нам наибольшую пользу. У кого из четырех кандидатов в Сенат самая сложная программа? Какая телепрограмма предлагает самую сложную информацию? А какая из газетных статей? Какие-то модели машин сложнее других, поскольку содержат уникальные компоненты, а все их части в целом работают слаженно. Какие-то рестораны «сложнее» других, поскольку предлагают изысканные блюда с хорошо сочетающимися компонентами, сервированные оригинально, но без излишеств. Важно научиться находить сложность в повседневной жизни, поскольку умение проводить такого рода разграничения сослужит нам добрую службу, когда мы окажемся перед выбором, способным реально изменить направление эволюции.