— Кто его так? — спросил Ганс, но собравшиеся только пожали плечами. «Кто?» — едва не крикнул Ганс, обращая взор то к одному, то к другому из зрителей. В зрелище трупа не было ничего удивительного для жителей Лабиринта, но когда умирает молодой и здоровый парень… да еще безо всяких следов насилия, тот, кто часто посещал таверну и жил всего в двух шагах…
Конечно, следует сделать скидку на район города. Бывают разные места… Конечно, никогда нельзя быть уверенным наверняка, но человек в своем родном квартале имеет значительно меньше шансов быть подобранным поутру на улице. В толпе чувствовалось брожение и недовольство, а Ганс, чей небольшой рост говорил о взрывном темпераменте, который он подкреплял кинжалами, был весьма чувствителен ко всякого рода околичностям.
Его угрюмый, тяжелый от головной боли взгляд остановился на чужаке по имени Мрадхон Вис, ставшем завсегдатаем таверны.
— Ты?! — спросил Ганс. — Вчера ты ушел примерно в то же время. Ты что-нибудь видел?
Тот пожал плечами. Бессмысленно спрашивать, никто в Лабиринте никогда ничего не видел. Но Вис поджал губы, когда пожимал плечами, и Ганс, помрачнев еще больше, внезапно почувствовал, почему толпа молчит, почему смотрит на него. Расправив плечи, он вспомнил о том, как вчера Сджексо и Мрадхон Вис столкнулись в дверях и как Сджексо смеялся и в привычной для себя манере подтрунивал над Висом. Ганс делал осторожные выводы, осторожные потому, что собирался обвинить человека в том, что тот лишил другого человека удовольствий и жизни… Он посмотрел на лица других, пытаясь на них что-то прочесть. К погибшему Сджексо Ганс не питал любви, но тот был местным и погиб, что вызывало у людей жалость.
Протискиваясь сквозь толпу. Вис начал уходить.
— Вот на кого стоит обратить внимание, — нарочито громко проговорил Ганс. — Эй, ты! Тебе не нравится отвечать на вопросы, да? За что тебя вышвырнули из гарнизона? Иди сюда, проклятый трус, не показывай спину!
— Он сумасшедший, — сказал Вис, протолкнувшись наружу, но по-прежнему прикрываясь зеваками. — Его мог убить тот, кто забрал его деньги и женщину, подумайте сами. Скорее всего человек, который…
Ганс схватился за нож.
— На нем нет никаких следов, — прозвучал чей-то юный голос. Толпа рванулась прочь, открывая путь к Вису. Минси завизжала, но несколько сильных рук удержали Ганса на месте. Тот безуспешно пытался вырваться, а Мрадхон Вис тем временем поправил одежду.
— Сумасшедший, — повторил Вис, и Ганс неожиданно перестал толкаться. Его охватил холодный липкий страх, ведь Вис или толпа могут сделать с ним все что угодно, а кроме ножей у него ничего не было. Быстрыми шагами Вис стал удаляться, а Ганс попытался еще раз высвободиться из цепких объятий.
— Спокойнее, — слева донесся голос Каппена Варры. Свой локоть он обвил вокруг руки Ганса, другой рукой схватился за запястье, так, что достать певца тот не мог. Его голос был спокоен и вежлив. Ганс возненавидел Варру в этот момент, но ничего сделать не мог и лишь бессильно наблюдал, как вызвавший его ярость Вис удаляется прочь. Крепко держась на ногах, вор медленно стал отряхивать одежду, решив умерить гнев. Варра разжал объятая, а следом то же самое сделал здоровяк Иган. Хлопки по плечам и взгляды сочувствия убедили Ганса в том, что он еще не полностью потерял доверие.
— Пойдем, выпьем, — предложил Варра. — Могильщики скоро разнесут весть, так что не стоит торчать столбом на улице. Идем.
Подойдя к двери, Ганс еще раз оглянулся. Минси по-прежнему всхлипывала, Сджексо с раскрытыми глазами лежал в пыли, а толпа постепенно редела.
Гансу страшно захотелось вина.
Никем не преследуемый, Мрадхон Вис повернул за угол и пошел по аллее, отводя в сторону ветки. Как неприятно. За годы службы наемником Вис видел немало трупов и даже внес свой вклад. Но стать участником глупого разбирательства… особенно сейчас, когда в карманах звенело золото, а впереди маячила радужная перспектива. Иногда Вис подрабатывал телохранителем, но был недостаточно силен для такой работы, а угрюмое лицо чужеземца не сулило приятных перспектив в плане службы. А тут так подфартило. Стоило хорошенько позаботиться о хозяйке, столь щедро отвалившей целую пригоршню золота, и дай бог, чтобы сегодня ночью ей не перерезали горло. Он был взволнован, и рассудок снова и снова возвращал его, вопреки желанию, к шумной сцене неподалеку от «Распутного Единорога», где лежал труп человека, которого он в последний раз видел живым и невредимым со своей хозяйкой, на которую он возлагал свою последнюю отчаянную надежду. Вис был серьезно встревожен.
В голове мелькнули и другие тревожные мысли, различные догадки, но Мрадхон отметал их прочь, не желая доискиваться правды. На поясе висел нож, бренчали деньги в кармане, а за свою жизнь Мрадхон накопил богатый опыт общения с хозяевами всех сортов, и ни один в конце срока службы не отказывался заплатить… тем или иным способом.
3
В таверне непрерывно хлопали двери, впуская завсегдатаев и случайно забредших утренних посетителей. Выпив эля, Ганс положил голову на стол напротив Каппена. Ему совершенно не хотелось поддерживать разговор или оказаться в центре внимания в эту минуту.
— Дроги подъехали, — сообщил от дверей мальчик. Поток посетителей уменьшился, означая, что могильщики увезли с собой толки и пересуды. Со словами извинения Каппен Варра встал со своего места и направился к двери. Ганс тоже поднялся, намереваясь присоединиться к нему.
Кто-то легонько коснулся его руки. Он обернулся, подумав, что это Минси, видеть которую у него сейчас не было ни малейшего желания, но вместо этого наткнулся взглядом на невидящие глаза безбородого человека неопределенного возраста. «Слепой», — понял Ганс.
— Ты Ганс, по кличке Заложник Теней? — послышался сухой и тихий голос.
— Что тебе нужно?
— Ты потерял друга.
— Ха, это не друг. Так, знакомый. Причем здесь ты?
Слепой взял его за обе руки, слегка сжав пальцы. От такой неожиданной фамильярности Ганс оторопел, но вдруг почувствовал металлическую тяжесть монеты.
— Слушаю тебя.
— У моего хозяина есть для тебя еще.
— Где?
— Не здесь. Хочешь услышать его имя, пойдем наружу.
Слепой собирался вывести его через главный вход из таверны на улицу, где по-прежнему было людно. Вместо этого Ганс черным ходом увел человека на боковую аллею, редко посещаемую людьми и на которой сейчас не было ни души.
— Ну, — вымолвил Ганс, беря слепого за руку и подводя к стене. — Кто он?
— Инас Йорл.
Ганс изумленно опустил руку.
— Он! Зачем?
— Хочет переговорить с тобой. Советовал, — слепой подчеркнул это слово, — прийти. Тебе заплатят.
Ганс глубоко вздохнул и принялся вертеть в руках монету. Разглядев ее повнимательнее, вор отметил про себя, что отлита она недавно. Мысли по поводу предложения были невеселыми. Такие монеты так просто не достаются… но Инас Йорл — чародей — почти никого не принимает у себя, а последнее время в Санктуарии происходят странные вещи. События несоизмеримые с простым вором — Гансом по кличке Шедоуспан. Весь Лабиринт наполнен слухами.
Сджексо умер без единой царапины, а Инас Йорл предлагает деньги вору, чтобы тот пришел к нему на разговор: мир несомненно сошел с ума. Ганс прошелся по узенькой дорожке.
— Ладно, — сказал он, зная о могуществе Йорла и о том, что благоразумнее последовать его совету. — Показывай дорогу.
Слепой взял его за руку и они пошли по аллее, настолько медленно и неуверенно, что Ганс даже заподозрил, что слепой притворяется — трюк, который часто используют нищие. Наверняка он хороший актер, пришло в голову Гансу, приноравливавшемуся к шагам слепого.
Мрадхон Вис бродил под балконом дома, который он отыскал вчера вечером. Улица и дома на ней ничем не отличались друг от друга и от других районов Лабиринта: некрашеный забор, стены из потрескавшегося кое-где камня, небольшая терраса на сваях. Дом выглядел запустевшим.
Чем больше Мрадхон ждал в этом унылом месте, тем все более мрачные мысли лезли ему в голову. Воображение рисовало мертвую хозяйку, павшую, как и Сджексо, от рук неизвестного убийцы и брошенную в одном из глухих тупиков. Он проклинал себя за то, что малодушно ушел, не настояв на том, чтобы остаться, бросив женщину беззащитной в темных закоулках Лабиринта… а теперь все — исчезли ее друзья, боги, деньги, ведь именно они влекут к себе друзей, как, впрочем, и врагов. Воображение рисовало все более и более мрачные картины: принцы, политики, тайные собрания, этот Сджексо, в действительности бывший совсем иным человеком, женщина, сорившая деньгами, дабы избавиться от нежелательного свидетеля.
Размеренно прохаживаясь и окончательно измучив себя домыслами, Мрадхон поднялся вверх по скрипучим ступеням, потоптался, спустился вниз. Набравшись смелости, он снова подошел к двери и дернул за ручку.
Дверь распахнулась. Выхватив кинжал, Мрадхон широко растворил ее. В ноздри ударил запах парфюмерии и благовоний. Зайдя внутрь, Мрадхон тихонько притворил дверь. Неяркий свет пробивался из занавешенного светлыми шторами окна, освещая обтянутую красно-коричневым шелком тахту, пыльные занавески, куски материи и всякие необычные предметы.
Послышался шорох и хлопанье крыл. Пригнувшись, Мрадхон быстро оборотился, заметив огромного черного ворона, сидевшего на цепи напротив двери. Он должен был уловить птичий запах, но аромат благовоний и притираний был слишком силен. Не обращая внимания на птицу, Мрадхон подошел к столу, потрогав стоявшие там ящички и флакончики.
Снаружи заскрипели ступеньки. В испуге Мрадхон отшатнулся к стене комнаты, спрятавшись в ее тени. Шаги слышались уже у порога. Дверь распахнулась под шум крыльев и карканье.
На пороге показалась женщина в черных одеждах. Она спокойно повернулась в его сторону, не выказав удивления при виде ножа. Закрыв дверь, дама сбросила капюшон, рассыпав иссиня-черные волосы и открыв скорбное лицо.
— Мрадхон Вис? — тихо спросила она. На миг ему показалось, что женщина принадлежит темноте, этому дому с его загадочными вещицами. Казалось невероятным, что она способна выходить на улицу днем.
— Я, госпожа, — ответил Вис.
— Ишад, — представилась она. — Как тебе мой дом?
— Мужчина, который был с тобой вчера ночью, умер.
— Да, я уже слышала, — ответила она холодным безразличным голосом. — Мы расстались вчера. Жаль. Красивый мальчик. — Подойдя к столу, она взяла палочку с благовониями и поставила в украшенную драконами вазу, взамен той, что уже догорела. Ишад снова повернулась к Мрадхону: — Итак, у меня есть работа для тебя. Надеюсь на твою непривередливость.
— Я готов.
— Вознаграждением для тебя станет золото. И, может быть, скоро я вновь прибегну к твоей помощи.
— Я редко отказываюсь.
— Надеюсь, что так, — она подошла ближе, и Мрадхон поспешно убрал кинжал в ножны. Ее глаза, такие усталые и скорбные, смотрели на него. Женщины того круга, в котором он вращался, обычно отводили взгляд, эта же смотрела прямо в глаза. Мрадхон почувствовал, что ему хочется отвести взор, посмотреть под ноги или куда-нибудь в сторону. Ишад протянула вперед руку, едва не дотронувшись до него, и ему пришло в голову, что это, возможно, дозволение вести себя так, как он посчитает нужным. Ишад отдернула руку и ощущение исчезло. Подойдя к ворону, она предложила ему рыбу из чаши. Ворон снова захлопал крыльями.
— Что ты имеешь в виду? — недовольно спросил Мрадхон, слегка раздосадованный этими экивоками, — нечто предосудительное, я полагаю.
— В дело могут быть вовлечены опасные люди, но я могу гарантировать тебе равно и покровительство и, естественно, вознаграждение.
— Кто-то должен погибнуть? Как тот парень вчера вечером?
Посмотрев на него, Ишад недоуменно вздернула бровь и снова обратила внимание на птицу, погладив ее перья рукой:
— Возможно, жрецы. Это беспокоит тебя?
— Я спрашиваю не из праздного любопытства.
— Риск я беру на себя, таково условие. Мне просто нужен человек, обладающий достаточной силой. Уверяю тебя, что расскажу о своих намерениях.
«Не только благовониями пахнет в этом доме, — подумал Мрадхон. — Но и… колдовством». Он уловил это так, как чувствовал многое другое. Его не встретишь на каждом шагу, но здесь оно есть. С помощью колдовства в Лабиринте тоже совершались преступления. Пускай на расстоянии, но с заклинаниями он знаком… Тогда стоит намекнуть на награду иного рода.
— Ты обладаешь защитой, верно?
И снова холодный взгляд:
— Уверяю тебя, все хорошо продумано.
— А как же я?
— Тобой они заинтересуются куда меньше, — Ишад подошла к столу, отбросив на пол густую тень. — Сегодня вечером, — продолжила она, — ты отработаешь данное мной золото. Но, возможно… только возможно, тебе придется уйти и вернуться потом, когда я скажу. Ты должен знать, где дверь для тебя.
От этих слов его бросило в жар. Мрадхон хотел было отказаться, но мысль о золоте перевесила.
— Я понимаю, — продолжила Ишад, — твое смятение… Что ж, выбор за тобой, Мрадхон Вис. Золото… или иная награда. Ты можешь сказать мне, что тебе ближе. А, возможно, и то, и другое. Сначала присмотрись ко мне, Мрадхон Вис, прежде чем позволишь словам сорваться с твоих губ. Тебе могут не понравиться мои условия. Возьми золото. Люди, подобные Сджексо Кинзану, встречаются чаще, и о них значительно меньше стоит сожалеть.
Значит, это она убила его. Без всяких следов насилия, оставив холодным у двери, которая могла его спасти. Он подумал об этом… но желание взяло верх. Это была власть, куда более значимая, чем деньги.
— Иди, — сказала она еле слышно. — Я не стану искушать тебя. Считай, что мы договорились. Ступай.
Никто не разговаривал с ним в такой манере… по крайней мере дважды. К своему удивлению, он молча направился к двери. У выхода он остановился и обернулся.
— Иногда мне нужен человек, подобный тебе, — добавила Ишад.
Мрадхон вышел из дома навстречу солнечным лучам.
4
Они оказались неподалеку от тех мест, которые редко посещают обитатели Лабиринта. Ганс почувствовал себя неуютно, шагая вслед за провожатым по все более чистым и широким улицам города. Здесь он практически не бывал.
Зайдя под сень деревьев подальше от улицы, слепой остановился и вытащил из-за пазухи свернутый оборванный плащ, предлагая его Гансу:
— Надень его. Не думаю, что у тебя есть желание попасть здесь кому-нибудь на глаза.
Ганс с видимым отвращением набросил на плечи серый грязный плащ. Тот оказался длинным, доходя вору до икр. Слепой достал из кармана плотную повязку на глаза.
— Это тебе для твоей собственной безопасности… Дом охраняется. Если я просто скажу тебе закрыть глаза, ты можешь открыть их в самый неподходящий момент. А мой хозяин хочет лицезреть тебя целым и невредимым.
Ганс смотрел на тряпку со все возрастающим чувством тревоги. Очень тихо он вытащил кинжал и поднес его к лицу слепого.
Слепой по-прежнему смотрел широко раскрытыми глазами. По спине вора пробежал холодок. Он поднес клинок почти к самым глазам своего спутника. Тот и в самом деле был слеп. Лезвие скользнуло опять в ножны.
— Если ты сомневаешься, — продолжал слепой, — то прими заверения моего господина. Ни под каким видом не выглядывай из-под повязки, как только наденешь ее. Моя слепота… не случайна.
Ганс усмехнулся и взял грязную повязку, по-прежнему не чувствуя себя уверенным. К счастью, прежде ему уже доводилось сталкиваться с нервными жителями Верхнего города, в условиях куда более напряженных и опасных. Он крепко обвязал голову. То, что сообщил слепой, было правдой, о двери Инаса Йорла ходили очень недобрые слухи.
Когда слепец взял его за рукав и повел вперед, Ганса охватила паника. Ему совершенно не понравилось чувство беспомощности. Они вышли на улицу, решил он, заслышав шаги прохожих, и вдруг едва не упал. Провожатый предостерегающе прошептал: «Три ступеньки вверх».