— И это все?
— За каждую услугу я буду просить тебя принять от меня подарок. Разве я много прошу?
— Нет, — выдавила девушка через силу. — Это действительно немного. Если только ты не решишь подарить мне дом в центре города.
Лоренцо тихонько рассмеялся. Зачем же дарить дом, когда в его апартаментах вполне хватит места для двоих?
— Выпей вина.
— Я не пью спиртного.
— Один глоток. Это вино моей родины.
— Мне неинтересно, где ты родился и вырос!
— Вот как? А что же ты будешь спрашивать у меня завтра, во время нашего интервью?
Покраснела и замолчала. Сама понимает, что сказала глупость. А вино все же отпила, хотя скривилась так, будто яд попробовал. Легкая горечь солнечных долин. Далекая, почти забытая родина. Врунишка ты, милая, это вино не может не нравиться.
— Как тебя обратили? — очень тихо, с напускным равнодушием.
— Моя возлюбленная добровольно приняла дар вампира и убила меня, когда я отказался последовать за ней в вечную жизнь. Я убил ее через пятьдесят лет после этого. Так и не смог простить. Нет, не моего убийства, а того, что она сделала это по приказу и в угоду мастеру, который ее создал; мастеру, к которому она ушла от меня. Он был и моим мастером. Его я тоже убил.
— Ясно.
«А вот это вряд ли. Для того, чтобы понять, нужно любить, а ты никогда не любила, котенок».
— Как мясо?
— Обворожительно.
А это искренне и с радостью, что можно сменить тему. Лоренцо мог бы кормить ее каждый день самыми изысканными и экзотическими ужинами, водить в самые дорогие элитные рестораны, но… Джин это не нужно.
Пришел Мэтью, встал у двери, и котенок вздохнула с облегчением.
— Мэт, ты голоден? — спросил Лоренцо.
— Нет, мастер. Благодарю.
— Тогда попроси Фердинанда подняться сюда. Скажи, что я буду ему обязан за небольшой разговор.
— Мастер! — со стоном в голосе вскричал волк. — Я едва отделался от него пять минут назад! Девица, которую он сейчас отыгрывает, втемяшила в свою бестолковую голову, что хочет переспать с оборотнем! С вожаком.
— Что здесь такого? — приподнял брови Лоренцо, искоса наблюдая за Джин. — Многие мечтают переспать с оборотнем, и раньше ты с радостью соглашался на такие эксперименты.
— Но она хочет, чтобы я был в боевой трансформации!
— И что тебя смущает? — Лоренцо едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Его Джин перестала жевать и, открыв рот, слушала их разговор. Такая смешная.
— Я ее сожру. — Мэтью хлопнул дверью.
— Лоренцо…
Голос прозвучал как-то неуверенно.
— Джин, если тебе трудно называть меня по имени, можешь обращаться ко мне «мастер».
— Нет, не в этом дело. Фердинанд, он что, сумасшедший?
— Он гений. Но в нем живет такое количество личностей, что я сбился со счета, и мне кажется, что они преумножаются. — Лоренцо поставил локти на стол и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы. — Сегодня это Флорентина. Безобидная, но весьма рисковая дама. Спать с оборотнем в боевой трансформации… я бы не рискнул.
— А если одна из его личностей — убийца?
— То остальным об этом неизвестно, — мило улыбнулся Лоренцо. — Ты зеваешь. Может быть, перенесем разговор с Фердинандом на другой день?
Джин энергично замотала головой.
— Нет, я справлюсь.
— Если заснешь посреди интервью…
— Не засну!
— Если заснешь, я с удовольствием отнесу тебя в спальню.
— Я поеду ночевать к Дику!
— Ты никуда не поедешь, иначе завтра грохнешься в обморок. Загнать себя до нервного срыва проще простого, но я не позволю тебе так издеваться над телом. Ты мне нужна здоровой и в своем уме.
— Интересно, кто меня довел до такого состояния?
А на злость сил уже нет, только горечь и обида.
— Если тебе проще обвинить меня, то можешь и дальше считать Лоренцо своим личным врагом. Но так ли я виновен?
Глупая девчонка, ну нельзя же так издеваться над собой. Вон как напряжена, и ведь не обнять, не приласкать, моментально закроется, как пугливая устрица, и больше никогда не подпустит, не даст ни малейшего шанса приручить.
Вернулся Мэтью, а с ним в комнату впорхнул Фердинанд, сразу заполняя собой все пространство.
Лоренцо сидел в кресле, с удовольствием наблюдая за котенком. Куда сонливость девалась? Глаза горят, азарт в каждом вопросе. Бойкая, внимательная, моментально улавливает настроение собеседника и на ходу меняет вопросы. А ведь не готовилась. Талантливая девочка. Ему следует сказать Валентину, чтобы присмотрелся к ней внимательнее, не все же время девочке прозябать в отделе светской хроники. Она слишком хороша для этого.
Через час Лоренцо отпустил Мэтью, а еще через пятнадцать минут проводил Фердинанда, напомнив ему, что он должен дать готовые снимки, которые можно будет разместить в газете. Когда вернулся, Джин что-то чиркала в блокноте, зевая и потирая красные глаза. Лоренцо решительно отобрал у нее ручку и блокнот и силой отвел в ванную. Включил душ, принес халат и тапочки.
— У тебя пять минут, если через пять минут ты не появишься в спальне, я вернусь.
— Я не хочу спать! — Регина потрясла головой, старательно фокусируя взгляд где-то в районе правого плеча.
— Здесь прекрасная спальня. Немного специфичная, конечно, но зато с удобной кроватью. И так как у меня еще есть дела сегодня ночью, проверять эту кровать ты будешь в одиночестве. Я только пожелаю тебе спокойной ночи и покину тебя, мой милый репортер.
— Это хорошо. — Какое облегчение в голосе. — А здесь можно запереться?
— Мэтью за тобой присмотрит.
Лоренцо вышел из ванной, чтобы больше не смущать малышку своим присутствием. Хотя, что таить, хотелось ему совершенно другого. Хотелось поцеловать длинную шею, попробовать еще раз на вкус ее кровь и отдать взамен удовольствие. Но ничего. У него еще будет время и приласкать, и зацеловать, и вырвать стон из упрямых губ. Она станет его Тенью, у нее нет выбора, а значит, у них впереди вечность.
ГЛАВА 12
Немного специфичная спальня? Это вампир, конечно, приуменьшил, подумала Регина, оглядываясь по сторонам. Окон нет. Черное и алое. Кровать с кандалами и наручниками, на стене развешаны плети и кнуты, в углу стоят розги и палки. Клетка, черный лаковый гроб, Х-образный крест… Ей даже знать не хотелось, как это все можно использовать.
Регина спихнула с кровати цепь с наручником, сгребла все подушки в кучу и скользнула под одеяло. Пижамы здесь не предусматривалось, поэтому она не стала снимать халат. Спать хотелось так сильно, что даже не было страшно. Все чувства притупились, только одна мысль не давала покоя: что делать, если вампир попробует применить силу?
«Буду звать Мэтью», — решила Регина и тут же сама себя перебила — отчего она так уверена, что оборотень поможет? Ведь он служит Лоренцо…
«Служит, а не принадлежит», — исправила она сама себя.
Он возник в двери совершенно бесшумно. Строгий костюм, ослепительно-белая рубашка, легкая полуулыбка и взгляд удава. Регина моментально почувствовала себя неуютно, но Лоренцо не стал подходить, послал от двери воздушный поцелуй и погасил свет.
— До завтра, моя девочка. — Тихий голос нежно укутал невидимым одеялом. — Я оставляю с тобой волка и очень рассчитываю на его благоразумие.
— Лоренцо, — Регина не видела в темноте его лица, только светлую рубашку, но точно знала, что он улыбается. — Ты ведь понимаешь, что я никогда не соглашусь быть твоей.
— Ты ошибаешься, l'аnimа miа.
— Я буду встречаться с другими мужчинами!
— Конечно, моя прелесть, ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится, но и я не намерен стоять в стороне.
Закрылась дверь. И как понимать это заявление? А, демоны с ним! Пусть ухаживает, она все равно будет помнить… Алый всполох глаз, жесткие руки на ягодицах, натянутая до боли шея и клыки, пронзающие вену…
Регина всхлипнула. Слезы накатили сами, хотя повода, вроде и не было. Все уже в прошлом, у нее прекрасная работа, хорошие перспективы, друзья… Друзья ли? Мимолетное знакомство с Деймоном и его подругой нельзя назвать дружбой. Дик? Легкомысленный и забавный. Легко меняющий партнеров, любовников, мнение… Мэтью? Надежный, таинственный, холодный, отстраненный. Иногда ей казалось, что волк подпускает к себе, но он моментально закрывался, стоило ей протянуть руку.
И все равно, ее тянуло к нему. Отчего? Магия оборотней? Или желание спрятаться за сильную спину? Регина особенно громко шмыгнула носом, и тут дверь отворилась и закрылась, давая тьме вновь поглотить вошедшего.
— Котенок, ты ведь помнишь, что у оборотней идеальный слух? — Скрипнула кровать под тяжестью тела. — Иди ко мне.
Регина перекатилась набок и оказалась в крепких уютных объятиях. Тихо вздохнула и улыбнулась, зная, что оборотень увидит в темноте ее улыбку.
— Что я делаю?
— Соблазняешь меня, — Мэтью зарылся носом ей в волосы.
— Я слишком хочу спать для этого, — Регина поерзала, устраиваясь удобнее, и прикрыла глаза. — Отчего мне с тобой так спокойно?
— У оборотней есть легенда про истинную пару. Сказочка, конечно, — со смешком прошептал Мэт. — Но многие в нее верят. Говорят, что встретить истинную пару — удача, распознать ее — счастье.
— А ты веришь?
— В то, что любовь может возникнуть только от того, что твоя волчица пахнет как-то по особенному? Нет, конечно. Страсть, похоть, желание — да, любовь — нет. Для меня нужно немного больше, чем будоражащий кровь запах.
— А как понять, что это любовь?
— Демоны его знают. Я многих любил, у меня много волчат, но ни с одной из своих женщин я не хотел стариться вместе.
— Я думала, волки создают одну пару и навсегда, — Регина почувствовала, как проваливается в сон, и ответ Мэтью прозвучал уже на грани сна и яви.
— Так и есть, котенок. Так и есть…
— Не уходи, — успела шепнуть она и заснула.
Ей снился Фердинанд, который плясал на столе со свечами в руках, а Мэтью хлопал в ладоши и притопывал ногой, и даже во сне Регине было больно от того, что оборотень не обращает на нее внимания. А потом она увидела комнату с высоким арочным потолком, посреди нее стояло несколько гробов. У одного из них сидел в кресле Лоренцо и пил кровь из высокого хрустального бокала.
— Сегодня ты задержалась, девочка моя, — ласково улыбнулся он, вставая навстречу и протягивая Регине руку. — Тебе очень идет это платье.
Она посмотрела вниз. Белоснежное старинное платье с гофрированным лифом и рукавами фонариками, длинная ниспадающая юбка. Атласная лента под грудью. Что за наваждение?
— Это ведь сон?
— А это как тебе захочется, моя душа. Только скажи, и это может стать явью.
Регина отрицательно покачала головой.
— Я не прощу тебя, Лоренцо.
Вампир взял ее за руку, и Регина почувствовала, как по коже пополз холод, она хотела выдернуть руку, но Лоренцо держал крепко.
— Простишь, маленькая упрямая Регина. Ты уже меня простила.
Его глаза оказались совсем рядом, и Регина поняла, что не может двигаться. Тело парализовало ледяным холодом и страхом, глаза вампира сияли, словно далекие звезды — голубым мерцающим холодом, гипнотизировали, заставляли покоряться. И только в том месте, где должен быть зрачок, полыхало алое пламя.
— Это сон, это просто сон! Ты ненастоящий… — прошептала Регина.
Она зачаровано смотрела в мерцающие алым зрачки и падала… падала… падала…
Какой странный сон, подумала Регина, потягиваясь и щурясь на полыхающий за окном закат. Правильно мама говорила, не стоит засыпать, когда солнце садится. Но она так устала — вся эта подготовка к поездке в столицу, суета, сборы, нервы! Вот и…
Регина не успела додумать, как дверь в спальню открылась, и на всю комнату запахло свежезаваренным чаем, яблочным вареньем и жасмином.
— Мама… — начала Регина, но тут же осеклась.
Вместо мамы на пороге показался мужчина. Тот самый мужчина, которого она только что видела во сне, только без звездного холода, адского пламени и прочих спецэффектов. Нормальный живой мужчина, разве что очень красивый — и почти раздетый. В одних легких штанах и босиком. В руках он держал жасминовые ветки.
— Ты проснулась, котенок, — улыбнулся он. На левой щеке от улыбки образовалась маленькая ямочка, и весь он словно засветился: любовью, заботой, лаской.
Регина невольно улыбнулась в ответ и потянулась к нему — дотронуться, поцеловать, вдохнуть его запах. Где-то в закоулках сознания царапало сомнение, словно Регина забыла что-то очень важное, и никак не вспомнит, но она отогнала странное ощущение. Было слишком хорошо, чтобы сомневаться. К тому же… к тому же, штаны мужчины… как же его зовут? Почему Регина не помнит, где и когда они познакомились?..
— Тебе опять снилась всякая ерунда? — понимающие спросил… Лоренцо?.. — Не волнуйся ни о чем, il fаsсinо miо, все будет хорошо.
На миг показалось, что в его глазах мелькнул тот же гипнотический холод, что и во сне, но лишь на миг. От его голоса, такого теплого и обволакивающего, веяло нежностью, и по всему телу разливалась жаркая истома. А жасмин пах просто одуряюще сладко! Лоренцо — прекрасен, он знает, что она любит жасмин, он заботится о ней, он хочет…
— Я хочу тебя, котенок, — он сел на кровать рядом с ней, уложил жасминовые ветки на подушку: справа, слева, над ее головой, а один сорванный с ветки цветок вложил в ее губы, едва коснувшись кожи подушечкой пальца. — Ты очень красивая…
Его лицо оказалось совсем близко — совершенное, словно вылепленное великим скульптором, и темные глаза в длинных ресницах так и манили утонуть, раствориться в них, отдаться — целиком, до самозабвения.
Регину обдало жаром, она остро ощутила влажность и пустоту между ног, невероятно захотелось коснуться его — Лоренцо, какое красивое имя! — и попробовать на вкус его губы. Почему-то казалось, они должны пахнуть яблочным вареньем.
— Лоренцо, — шепнула она и счастливо улыбнулась: да, его имя на языке — нежно и сладко, и прохладно, и…
Она почти дотянулась до его губ, когда рядом кто-то зашевелился.
Глаза Лоренцо опасно блеснули, он повернул голову и Регина не сумела сдержать разочарованного стона.
Из-под одеяла показался… Мэтью. Сна ни в одном глазу, собран, насторожен, готов… ее защищать? Или что-то еще? Регина точно знала, что они знакомы, причем давно знакомы, и их связывает… что-то важное. Более важное, чем его рука на ее груди, и ее нога — между его ног. Голых ног. Они что, любовники? Но почему она этого не помнит? Она досадливо дернула плечом: опять какие-то странные мысли. Ей слишком хорошо, чтобы думать обо всем этом!
— И ты тут, мой верный волк, — хмыкнул Лоренцо.
— Разумеется, мастер, — Мэтью погладил Регину по груди и предательски сдернул с нее одеяло.
Она ахнула — и от прикосновения прохладного воздуха, и от собственной наготы под взглядами сразу двух мужчин. Ахнула, машинально попробовала закрыться ладонями, но Лоренцо отвел ее руки, поцеловал оба запястья и поднял над ее головой. Кривовато улыбнулся, бросил короткий взгляд на Мэтью — и тот накрыл ее запястья своей ладонью. Не сжимая, но крепко удерживая.
Сомкнуть ноги у нее тоже не вышло, правую надежно держал между своих ног Мэтью.
А Лоренцо не спеша огладил ее руки, плечи, шею… на мгновение остановил пальцы там, где отчаянно пульсировала вена, и спустился ниже — ключицы, грудь. Он рассматривал и изучал ее, а она физически чувствовала его взгляд — так же ясно и горячо, как обнаженное, мощное тело Мэтью, прижимающееся к ней сбоку. Так же, как твердый член Мэтью, обжигающий ее ягодицу.
Боже, как ей было стыдно! Она никогда раньше…
Едва заметно поморщившись, Лоренцо склонился к ней — и поцеловал. Все лишние мысли… она почему-то точно знала, что все мысли сейчас — лишние… вылетели из головы, оставив лишь властное, безумно сладкое и необходимое касание мужских губ, рук…
Кровать тихо скрипнула и прогнулась под весом Лоренцо, когда он лег рядом и просунул ногу межу ног Регины, раздвигая их сильнее, лаская внутреннюю поверхность бедра своим бедром.
Все еще в штанах.
От ощущения шершавой ткани, трущейся о голую кожу, Регине хотелось кричать — и она не могла понять, хочет она кричать «нет, ни за что» или «да, пожалуйста». Поэтому она просто застонала, отвечая на поцелуй, впуская язык Лоренцо в свой рот, переплетаясь с ним — и чувствуя, как его пальцы сжимают ее торчащий сосок, и тут же ее груди касаются еще одни губы, и язык Мэтью рисует влажную дорожку по ее телу, а рука Лоренцо… Она вскрикнула, когда его ладонь накрыла ее лобок, и тут же почувствовала боль: он укусил ее за губу. Совсем легко, и тут же зализал, но… с ней никогда такого не было — чтобы так стыдно, и в то же время жарко, и… и…