Через пару минут, кое-как встав со своих мест, добравшись до выхода, мы пытались залезть на наш четвероногий транспорт, оказавшийся немного строптивым, что в конечном итоге у нас получилось. Правда, пришлось потратить немного больше времени на сие действо, нежели обычно.
Темные улочки Москвы, освещенные лунным светом, то еще зрелище, здесь при «удаче» можно нарваться на большие неприятности, особенно если увидят, что путник одинок и беззащитен. Сквозь легкий хмель почему-то всплыли в памяти воспоминания одного из приближенных Петра, участвовавшего в начале века в «чистке» столицы от чересчур разошедшихся бандитских шаек, окончательно распоясавшиеся от творимого ими произвола. Так вот по его словам бороться с шайками приходилось специально отряженным солдатским командам. И вешали пойманных татей десятками, без всякого разбирательства.
-Ваше Высочество, можно скажу на чистоту?– спросил неожиданно барон, прервав обсуждение каких-то дворцовых сплетен, из его голоса потихоньку начали исчезать пьяный угар и понемногу стали различаться интонации.
-Да, конечно,– остатки хмеля выветрились из головы, и теперь если не считать легкой слабости, я вполне подходил на роль трезвенника.
-Раньше, еще буквально пару месяцев назад, я искренне недоумевал, почему у такого деятельного и умного правителя столь, непохожий на родителя отпрыск. Хотя вынужден признаться такое частенько случается в европейских королевских домах,– начал датчанин, из голоса которого окончательно выветрились признаки хмельного состояния.
«Мне бы так!– завистливо вздохнул я мысленно, отмечая про себя все это.– Молодец, сумел правильно время подгадать для нужного разговора, который по трезвому состоянию наверняка меньше чем на ссылку бы не годился, точнее на высылку. Впрочем, послушаем, что там он мне скажет, авось чего интересного услышим…»
-Но теперь я начал присматриваться к тебе и понял, что был, по-видимому, неправ, и в тебе та же кровь, что и твоем отце, и твои деяния будут, сравни его. Я хочу, чтобы ты знал – если ты действительно готов сделать то о чем говорил, то один помощник у тебя есть. Скажу честно теперь, после нашего близкого знакомства, я искренне уважаю тебя. – завершил фразу барон.
-Знаешь Артур, я рад, что ты оказался тем человеком, который понимает больше, чем показывает на виду. Я думаю, твоя преданность мне и России будет тем первым кирпичиком, на котором в последствии будет стоять крепкий и прочный дворец,– ответил я ему.
-Но так же я вынужден сказать тебе Алексей, что страну на одних плечах не поднять,– заметил датчанин, видя, что его слова упали на благодатную почву.– Вот только доверять нам государь вряд ли станет с тем же пылом, что и Лефорту…
-Эк ты загнул Артур?– усмехнулся я.– Ты что же себя с Лефортом решил сравнить?
-А чем черт не шутит, Ваше Высочество? Может, и я на что сгожусь,– не спасовал барон, глядя куда-то в сторону.
-Что ж, если желаешь действительно помочь мне, в этом нелегком деле, то я буду только рад,– искренне сказал я ему, окончательно вербуя своего первого сторонника в этом мире.
На это ничего барон Либерас не сказал, лишь кивнул головой, подтверждая свое решение, лишь перед самой развилкой заметил, как бы, между прочим:
-Не знаю, насколько ты хороший лицедей, царевич, но я твой без остатка,– сказал Артур и поехал к себе домой, расположенный рядом с Немецкой слободой.
-Не прост,– усмехнулся я, поворачивая коня в сторону дворца.
Проехав пару сотен метров, я заметил чуть в стороне от дороги, возле стены одинокого одноэтажного домика шевеление каких-то теней. Стараясь не выдать своей осведомленности, я как бы невзначай положил левую руку на эфес шпаги, слабо отливающим золотом, видном только с пары метров.
«Уф, кажется, пронесло,– с облегчением выдохнул я, проехав мимо замеченного мной дома».
Вот только закон подлости, или удача бандитов явно не желали оставлять добычу и буквально через пару секунд, спереди дорогу перегородили трое рослых детин, с кавалерийскими пиками на изготовку.
«И где только их достали?– удивился я, понимая, что не время разглядывать оружие этих молодчиков».
Тем временем сзади послышались тяжелые шаги пары человек, бросив туда взгляд я увидел, что там застыла пара таких же детин, только у одного из них в руке была фузея, допотопного образца, судя по едва тлеющему фитилю.
-Сымай барахлишко, вашбродь!– нагло сказал мне один из троицы, стоящей в десяти метрах спереди моего коня.
-Гоп-стопщики, мать вашу,– ругнулся я едва слышно, понимая, что вряд ли удастся уйти просто так без боя. Полагаться на то, что меня отпустят, даже отдай я все ценное, наивно и глупо.
-Эй, ты глухой?– спросил все тот же охальник.
-Со смердами смысла нет разговаривать,– ответил я ему, беря в правую руку притороченный к седлу пистоль.
-Экий неугомонный попался,– хмыкнул кто-то сзади меня.
Слегка полуобернувшись я увидел, что «герой» с фузией, уже готов сделать выстрел, но еще пока не получил четкого приказа на него, видимо заводила и был главным в этой шайке разбойников Москвы. Не дожидаясь, пока стрелок получит свой приказ, я выхватил пистоль, притороченный к седлу и, не целясь, выстрелил навскидку. Как не печально было осознавать, но тех навыков, которые я получил за прошедший месяц, едва хватило на то, чтобы задеть стрелка, причем довольно-таки сильно. Свинцовая пуля вошла в плечо, наверняка размозжив ключицу, все же расстояние было маленьким, чтобы кость смогла уцелеть. Натянув поводья, я постарался повернуть коня к оставшемуся одному противнику сзади меня, но руки дрожали, и я слегка переборщил с натяжкой поводьев и вместо поворота конь встал на дыбы. Говорить о том, что я смог удержаться на бьющем воздух четвероногом друге и смысла нет. Короткий полет и удар о неровную мостовую столицы выбил воздух из моих легких, но как ни крути, а рефлексы сработали правильно, тут же поднимая меня ан ноги. Времени на то, чтобы оклематься в полной мере, попросту нет!
К моему счастью бандиты не ожидали столь необычного развития событий, видимо до этого времени наталкиваясь все больше на торгашей и ремесленников, не могущих постоять за себя. Вот только уроков фехтования в течение всего одного месяца, явно не хватит, для того чтобы противостоять четверке рослых детин. С радостными лицами разбойники бросились ко мне, только тогда, когда я уже встал в защитную позицию, не успевая перезарядить пистоль.
-Ну что, допрыгался, рябчик?– зло спросил меня главарь.
-А причем здесь сия птица?– удивился я.
-А при том!– выдохнул он, неожиданно атакуя меня в шею.
Но уроки Олифера Браувера не прошли для меня даром, и казацкая сабля, неизвестно как оказавшаяся в руках разбойника встретилась с моей шпагой, чуть ли не выбив искры, словно в каких-нибудь голливудских фильмах. Рука тут же онемела.
«Идиот! Ты еще пулю зубами поймать попробуй!– сдерживая стон ругнулся сам на себя.– Плохо видимо все уроки то я заучивал у Олифера».
Не опечалившись первым промахом, главарь полез в новую атаку, только теперь уже при содействии своих собратьев по ремеслу. Выдвинулся чуть в сторону копейщик, главарь встал напротив меня, с правого и левого боков начали обходить меня оставшиеся без дела разбойники, обнажив короткие, полуметровые клинки столь удобные в толчее, но никак на открытой местности.
-Хилое у вас оружие то, судари,– насмешливо сказал я им, чувствуя, как по спине заструился ручеек предательского холодного пота, а коленки начало трясти.
«Ты кто такой?! А ну взял себя в руки!– но никакие воззвания к самому себе не помогали, первый смертельный бой, на который я обрек себя, был не таким уж и романтическим, как обычно описывается сие действо в книжках. У меня, почему-то начали бегать по всему телу мурашки, не давая успокоиться, однако через мгновение я почувствовал, как слабость уходит, оставляя лишь часто бьющееся сердце, готовое вырваться через сдерживающие его ребра наружу».
Хлынул поток адреналина в кровь, и я не до конца понимая, что я делаю, бросился к самому слабому, на мой взгляд, противнику, пытающемуся обойти меня с левой стороны, словно кто-то шепнул прямо в ухо: «Вперед!», спуская с цепи зверя, сидевшего до этого момента внутри меня.
Не ожидавший от меня такой прыти бандит упал на мостовую с рассеченной головой, в последний момент успевший поставить шпагу на блок, правда, весьма хиленький.
-Действительно прыткий,– сплюнул главарь, занимая позицию напротив открывшегося прохода, закрывая мне последнюю лазейку избежать дальнейшей схватки.– Ну, как, отдашь Богу душу без сопротивления вашбродь?
-Наглые разбойники пошли!– восхитился я, делая пробный выпад в сторону главаря, но реакция у того была не в пример лучше, нежели у его недавнего подчиненного, залившего своей кровью небольшой пятачок вокруг себя.
-Хватит трепаться. Бей его ребята!– ни с того ни с сего заорал главарь, первым кинувшись ко мне.
Вот только сейчас я понял, на сколько плохо мое фехтовальное искусство, его едва хватало на то, чтобы отбиваться от сыплющихся с трех сторон ударов далеко не лучших фехтовальщиков России.
Больше не было никаких слов и угроз, лишь надсадное сопенье, уставших людей, и вяло текущая по моей правой руке кровь. Все-таки кавалерийская пика смогла таки вынырнуть в неподходящий для меня момент и задеть предплечье, оставив кровавую, но несерьезную рану. Вот только кровь то шла, и рука понемногу слабела и немела, заставляя все чаще и чаще сжимать кулак, из последних сил разгонять кровь в венах.
-Что, плохо тебе? Надо было раньше соглашаться, тогда бы жизнь тебе оставили, а теперь извиняй, но не уйти тебе живым, много достойных людишек ты, вашбродь, загубил,– улыбнулся щербатым ртом главарь, опуская на пару секунд саблю.
В стороне, около стены дома вяло ворочался раненый в начале боя разбойник, сжимая рукой потертый кафтан.
-Это вы то достойные людишки? Да вас дерьмом то не назовешь, только, как похвала звучать будет!– словно выплюнул я слова, сберегая сбившееся дыхание.
«С физкультурой у наследника явно была проблема…– мелькнула мысль на грани сознания, отмечая вполне очевидную истину».
-Да мы тебя…– начал было подельник главаря, но тут же замолчал, падая на мостовую, прерванный одиноким выстрелом, разорвавшим наступившую на пару минут тишину.
-Держитесь, сударь я иду!– крикнул кто-то неизвестный скачущий ко мне на помощь.
Уже наметив меня в качестве своей жертвы, разбойники вдруг оказались той самой дичью, за которой охотились, от растерянности главарь ничего не успел скомандовать, за что и поплатился своей жизнью, его голова покатилась по серым камням московской улицы, орошая мостовую на своем пути алыми каплями. Оставшийся в меньшинстве бандит, бросив пику, юркнул в отнорок, возле стены дома, скрываясь от сабли всадника.
-Ушел, шельмец! Ну да черт с ним. Вы целы, сударь?– спросил меня пришедший на помощь всадник, оглядывающий пространство вокруг нас.
-Благодаря вашей помощи… сударь. Простите, но не знаю вашего имени,– ответил я ему, разрывая край кафтана.
-Да у вас, сударь, ранена рука! Давайте я вам помогу,– спрыгнув с коня, сказал нежданный спаситель.
-Спасибо. Признаться честно, перебинтовывать самого себя крайне не удобно,– облегченно выдохнул я, давая незнакомцу возможность оказать первую помощь.
-Извините меня, за мои манеры. Поручик гвардии Преображенского полка Кузьма Астафьев,– представился по всей форме мой незнакомец, разве что каблуками башмаков не щелкнул.
-Это что же, преображенцы возвращаются в Москву?– удивился я.
-Нет, я по ранению сюда прибыл,– улыбнувшись, ответил Кузьма, слегка морщась.
Приглядевшись, я заметил, что под дорожным плащом левая рука немного угловата, словно находится в лубке. Заметив мой взгляд, поручик откинул полу плаща и показал аккуратно перевязанную повязку, наверняка делал мастер своего дела.
-Наш полковой лекарь – Михеич постарался,– с некоторой гордостью сказал Кузьма, словно прочитал мои мысли.
-Простите, если лезу не в свои дела, но как же так получилось, что вы оказались ночью на улочках Москвы?– задал я пришедший в голову вопрос.
-Да, вот из-за этого вот!– угрюмо сказал поручик, показывая перевязанную руку.– Разболелась не к месту, пришлось заехать в ближайшую деревеньку, махнуть пару чарочек.
-Все понятно. Раз так, то приглашаю вас к себе, как говориться мой дм, твой дом,– улыбнулся я, смотря на бравого вояку, которому от силы дашь лет двадцать, да и то с натяжкой.– И никакого отказа не принимается!
Видимо поручик собирался отказаться, для проформы так сказать, мол, мы такие гордые и все такое, вот только мне почему-то кажется, что вряд ли у него в Москве есть жилье, скорее всего, приехал сюда на лечение с запиской от лекаря, в полковой штаб. Но раз уж я сразу поставил данный вопрос ребром, то и отказываться, больше смысла нет.
«С норовом, молодец то,– удовлетворенно заметил я про себя, проникаясь каким-то уважением к Кузьме, не побоявшемуся с раненой рукой прийти на помощь незнакомцу».
Сев на своего коня, стоящего в пару десятке метров от места схватки мы тронулись в путь, попутно разговаривая на нейтральные темы. До дворца было чуть меньше сотни метров и деревянные домишки, с резными ставнями и небольшими изгородями, постепенно редели, открывая проплешины на улочках Москвы, а потом и вовсе исчезли, вот только когда перед нашим взором оказался только одно здание, поручик удивленно посмотрел на меня и сказал:
-Извините, сударь, но я, кажется, забыл поинтересоваться вашим именем,– как-то виновато сказал Кузьма.
-Все в порядке, наследник престола Российского, цесаревич Алексей,– улыбнулся я ему, смотря, как брови поручика медленно поднимаются вверх…
Конец апреля 1707 года от Р.Х.
Москва.
Алексей Петрович.
-За проверку не волнуйся, Артур,– в очередной раз сказал я сидящему напротив меня барону.– Лучше расскажите мне друзья как там проходят дела с поиском нужного нам места?
-Вот так всегда,– вздохнул барон.
-Давай рассказывай барон, интересно же,– вставил свое слово поручик Преображенского полка, ставший моим постоянным гостем и хорошим собеседником, не лишенным ума. Именно из-за этого качества, я не позволил ему покинуть мое жилище и теперь, разминая раненую руку, я все чаще и чаще видел перед собой не пару доверенных лиц, а три, с весельем, смотрящих вокруг себя.
-Этот вопрос не ко мне, им Сашка занимался,– барон передал инициативу Александру, сам, усаживаясь удобнее в кресло, взяв со стола небольшую кружку со сбитнем, этот русский народный напиток с успехом заменил нам на наших небольших посиделках вино и пиво.
Впрочем, наши посиделки несколько раз разбавлялись и приглашенными «со стороны» знакомыми барона и помещика Баскакова, причем выбор падал на тех людей, которые были не склонны к подхалимажу. И надо заметить, данный подход был правильным и главное именно таким, который требовался мне. Нельзя сказать, что все приходящие на наши питейные вечера были толковыми и нужными людьми, а большая часть из приходящих быстро выбраковывалась.
Нет, я не проводил никаких психологических тестов и прочей зауми, нет ни в коем случае! Я просто решал для себя, нравиться ли мне этот человек или нет, после чего шла беседа на самые разнообразные темы, вплоть до ведения хозяйства, если оный собеседник понимал, о чем говорит. После этих двух этапов следовал следующий, который, к моему сожалению, прошли всего трое, причем двое из них не до конца. В чем же заключался этот последний этап проверки на годность для меня? Все очень просто, человек приглашался на беседу в круге тех лиц, которые уже состоят при мне в качестве ближайших соратников и к мнению которых можно порой прислушаться.
Так уж получилось, что мое ранение вызвало несколько событий, окончательно расставив на свои места приоритеты моих будущих соратников.
Как только мы вместе с Кузьмой зашли во дворец и поднялись на второй этаж, дождаться лекаря, срочно вызванного Никифором, в двери дворца ввалился барон Либерас, требуя у слуг сказать здесь ли Его Высочество. Но вместо ответа один из служек, молодой парнишка-конюх проводил барона к нам.