Я осмотрелся. В дальнем углу умирал последний кавказец. По заляпанному кровью полу ползала и выла безумная заведующая, подобравшая отрубленную голову и почему-то баюкающая ее. У дивана лежало полуобнаженное тело авторитета. Рядом с ним голые тела подчиненных. Ну, а прямо передо мной — труп без той самой убаюканной головы.
Я бы вырвал снова, но было нечем. Потому сдержался и поспешил прочь из этого царства кровавой вакханалии.
ЧАСТЬ II. СТЕЗЯ НЕМЕЗИДЫ
Argumentum baculinum
Аргумент дубины
Массивная черная железная дверь открылась. В щель выглянуло удивленное заспанное мужское лицо, тут же вытянувшись вдоль вертикальной оси.
— Вика?
— Нет, Анджелина Джоли! — буркнула стоящая на площадке девушка. — Конечно, я. — И улыбнулась самой совершенной своей улыбкой. Челюсть парня медленно отъехала вниз.
— Ты это, заходи!.. — он распахнул дверь, пропуская девушку вперед.
Вика вошла, по-хозяйски бросила сумочку на прихожую, скинула босоножки и прошла в комнату. Обалдевший парень проследовал за ней.
— Что, не ожидал? — спросила она, обернувшись, и бухнулась спиной на расстеленную кровать.
— Н-нет, — выдавил тот.
— Ай-яй-яй, Леша! Ты очень, очень плохой мальчик! — она погрозила пальцем и стрельнула глазами. Хозяин квартиры аккуратно присел на стул рядом.
— Как думаешь, почему я пришла? — она стала эротично поглаживать талию, постепенно поднимаясь все выше и выше.
— Н-не з-зн-наю, — икнул парень. Это была не та Вика, что он знал.
Тем временем рука «другой Вики» дошла до груди и стала ее нежно массировать.
— Ну что, совсем? Даже предположений нет?
Парень не ответил, лишь тупо взирал на лежащую девушку, пытаясь хоть что-то сообразить.
Вика поднялась, присела. В глазах ее на мгновение промелькнула привычная теплота.
— Да ладно, я решила тебя простить. Подумаешь, с кем не бывает! Ну, сорвался человек. Ты ж меня любишь, да?
— Д-д-да… — только и смог выдавить хозяин квартиры.
— И ты меня хочешь? Ведь так? — ее рука стала эротично гладить бедро, поднимаясь все выше и выше, задирая платье вверх. — Ты же меня хотел? Все это время? Расскажи, как это было? Как ты хотел меня? — ее голос перешел на томный. Алексей почувствовал, что его башня снесена окончательно, но какая-то неведомая сила приковала к стулу.
Вика вновь томно улыбнулась.
— Ну ладно, хватит, я тебя простила. Иди ко мне! — и протянула руку.
Повторять не требовалось.
…Они лежали на той же самой кровати, обнявшись. Ее одежда валялась вокруг по всей комнате. Да, это было великолепно. Какая же она все-таки дура, что отказывала себе в подобном раньше!
Вика повернула голову к обалдевшему от счастья экс-бойфренду. Внутри все скривилось от отвращения, но лицо озаряла довольная улыбка.
— Ну, как тебе?
— Супер! — только и выдавил молодой человек.
— Я решила, что раз уж так получилось, почему я должна отказывать себе в маленьких жизненных радостях?
Лицо этого идиота светилось. Боже, как же легко управлять мужчинами!
— Ты выйдешь за меня замуж? — в блаженной улыбке он обнял ее и стал щекотать мочку уха. Вика улыбнулась.
— Нет.
— Почему? — он все еще продолжал, поэтому она сама отстранилась.
— А зачем? Ты хотел меня трахнуть — вот она я. Зачем мне замуж?
— Ну, как же… Я люблю тебя.. — На его лицо было трудно смотреть без хохота, но она сдержалась и даже улыбнулась. — А ты меня любишь?
— Я? Тебя? Ты с ума сошел?! — картинно воскликнула она.
— Тогда почему пришла? Я думал… — Улыбка окончательно сползла с лица парня.
— А вот это тебе нужно делать почаще! Знаешь, полезно.
Она вылезла из-под простыни и стала одеваться, разыскивая вещи. Алексей сел на кровать и недоуменно уставился на девушку, которая внешне походила на его, но на самом деле оказалась совершенно чужая.
— Вик, я же извинился! Ну, бес меня попутал! Ну, виноват!..
Вика резко развернулась, глаза ее блеснули злым огнем.
— О! Вот тут ты прав! И даже не догадываешься насколько! Именно, бес! И именно попутал.
— …Точнее демон-искуситель, — поправилась она уже тише.
Воцарилось гнетущее молчание. Парень чувствовал, как по коже бегут холодные мурашки. От вертящейся перед зеркалом девчонки исходило… нечто, от которого дрожали колени. И он ничего не мог с этим поделать.
— Проблема, Лешенька, в том — продолжила девушка с наигранной милой улыбкой, крутясь перед зеркалом, — что демоны не могут творить, что хотят. Они скованы правилами, не могут делать что-то самостоятельно. Только подсказывать, советовать, толкать. Если у человека есть какое-то намерение — демон лишь подтолкнет его к нему, убедит, что ему это нужно.
Но если у человека чего-то нет и в мыслях… — Она вздохнула. — …Демон бессилен. Любой, даже самый сильный и самый искусный.
…Кстати, у тебя самый что ни на есть средний демон, — закончила она разговор о высоких материях. — Ни особо сильный, ни особо опытный. Так что произошедшее полностью на твоей совести — не надо пенять на его коварство.
Как и ожидалось, Алексей ничего не понял. Однако объяснять что-то подробнее в ее планы не входило.
— Но ты… Пришла! И я думал… Простила! — запутался он.
— Я пришла потому, что хотела посмотреть, как же оно у нас было бы, не будь ты таким идиотом. — Вика застегнула последнюю застежку и подмигнула своему отражению. Отражение подмигнуло ей в ответ, после чего показало язык. Девушка нахмурилась, отражение же сделало загадочную мину, именуемую в смайликах «это не я!». Парню повезло, он этого всего не увидел, правда, везение заключалось всего лишь в нескольких дополнительных мгновениях жизни.
«Боже, как можно было любить такого придурка?» — спросила Вика про себя.
Отражение не ответило, да, в общем, и не могло ответить по объективным причинам.
— А ты хочешь посмотреть на все моими глазами? — Девушка резко повернулась, в глазах ее заполыхали огни. Алексей машинально отшатнулся, попятился, но существо, так похожее на его Вику медленно приближалось, смотря так, что он не мог даже на мгновение оторвать взгляда.
— Хочешь почувствовать унижение? — эта бестия уже ползла по кровати, словно богиня мщения, неумолимо настигающая свою жертву. Он пробовал отстраниться, отползти дальше, но спина уперлась в стену. А такие страшные чужие глаза полыхали все ближе и ближе, нависая над ним. Он почувствовал, что задыхается.
— Чувствуешь? А теперь почувствуй страх! — продолжила она. — Страх и унижение одновременно, когда тебе делает больно человек, которого знаешь очень давно. СЧИТАЕШЬ что знаешь.
Она села сверху, приблизив его глаза к своим. Парень хрипел, задыхался, все мышцы его тела свело мертвой судорогой. Из уголка рта потекла слюна, глаза бешено завращались, пытаясь сбросить этот пронзающий душу взгляд, но Вика не отпускала.
— А теперь почувствуй предательство. Предательство любимого человека, променявшего тебя на чувство удовлетворения. Такое сладкое, но такое обманчивое.
Алексей задергался, забился в конвульсиях. Через мгновение глаза закатились, и он опал, уставив взгляд в одну точку.
Вика захлопала глазами, поморщилась, словно отгоняя наваждение. Или же деактивируя мощное оружие, каковым только что и являлся ее взгляд. Медленно сползла с мертвого тела, отдышалась.
— Слабак! — небрежно бросила она, встала и вышла в коридор. Нацепила босоножки. Взяла с прихожей сумочку и обернулась, обращаясь неизвестно к кому:
— Все вы только языком молоть крутые. А на деле — пшик.
Затем вышла, оставив открытой такую большую и прочную железную дверь.
Глава 4. Чудовища
Детвора, она была повсюду. Любопытные рожицы с интересом разглядывали нас из всех окон и дверей. Правда, близко подходить никто не решался.
— Настя! Настька!.. — раздалось откуда-то слева, и в нашу сторону бросилась белая тень. Я хотел вскинуть оружие, но удержался. Нервишки, однако, ни к черту!
— Настя! — и белокурая девчонка лет пятнадцати повисла на плече моей спутницы. — Забери, забери меня отсюда! Я больше не могу тут! — и зарыдала.
Ведьма махнула рукой, чтобы я шел дальше. Выглядела при этом донельзя растерянной; глаза ее тоже блестели, а душу обуревало смятение. На мгновение передо мной предстало не чудовище, а самая обычная девчушка со своими чувствами и проблемами. Но я спешно отогнал эту мысль и медленно побрел к «Мерину».
Охранник по имени Михалыч сидел на лавочке возле ворот и глушил из горла желтую ядовито пахнущую жидкость из переполовиненной полуторалитровой бутылки. Я подошел и сел рядом. Тот оторвался и уставился налитыми кровью глазами, однако, без агрессии.
— И чо дальше?
Я покачал головой.
— Не знаю. Дай и мне?
Он понимающе кивнул и протянул бутыль. Я резко выдохнул, сделал несколько больших глотков. Термоядерный сивушный самогон обжег горло, ободрал пищевод и даже сделал неслабую попытку попроситься назад. Я закашлялся, скривился. Полегчало, мысли худо-бедно собрались в кучу.
…Ну вот, только что я убил четырех живых человек. Что чувствовал сейчас?
Да ничего! Совсем! Только пустоту внутри. Ни раскаяния, ни сожаления. Ни желания что-то исправить или искупить. Вакуум!
— Как же ты это все терпел? Весь этот беспредел? — обратился я к мужичку.
— Так и терпел, — хмыкнул он. — Деваться мне некуда. Вот только он и помогает, — кивок на бутылку.
— И до сих пор не спился?
— Кто не спился? Я не спился? — он удивленно вскинул брови.
— Я бы не смог столько лет на мразь работать, — покачал я головой. — И молчать.
— Знаешь, что бы с тобой сделали, начни ты говорить?
Я вспомнил должности финансируемой группировкой особ и решил не спорить.
— Это провинция. Дыра. Здесь все схвачено. Здесь все опутано и стянуто в тугой узел. И его не развязать, сколько не пытайся. Думаешь, я не пробовал?
Он помолчал.
— Мы с кумом еще лет десять назад, царство ему небесное, начали на них информацию собирать. Он тоже Афган прошел. Сам понимаешь, запугать нас трудно было. Только когда поняли, что все бесполезно, я сдался.
— А ОН НЕ СДАЛСЯ!!! — заорал Михалыч. — Теперь отдыхает, на кладбище. Со всею семьею. — И, выхватив у меня из рук бутылку, крепко приложился.
— Так что зря она так… Не мог я… — Вытер рот грязным рукавом. — Правда, не мог…
Я почувствовал, что еще немного, и его опять охватит истерика.
— Вы распутывали узел. А она его разрубила, — вдруг как-то сами собой сорвались слова с языка.
— Чего? — охранник прекратил дрожать, глаза приобрели осмысленное выражение.
— Был такой полководец, Александр Македонский. Он с тридцатитысячной армией покорил всю Азию, аж до самой Индии. Однажды, еще в начале похода, его войска зашли в Гордион, город такой. По преданию, основатель города завязал очень запутанный узел и сказал, что кто его развяжет, станет владыкой Азии. Так вот, когда Александр не смог развязать его, то просто взял и разрубил.
Я замолчал. Михалыч переваривал услышанное.
— И что?
— А то. Он стал бы владыкой Азии, даже не будь того узла. Потому что он — Александр Великий. И именно потому он разрубил тот узел, а не наоборот. Понимаешь?
«Йо, чувак! Да ты по ходу сам пытаешься оправдать свое чудовище! Браво!» — воскликнул довольный голосок.
«Изыди, бес!» — автоматом буркнул я. Только Эльвиры мне сейчас не хватало для полного счастья.
— Я не Александр. — Михалыч повесил голову. — Не всем быть Александрами.
Он взял в руки бутылку, и, припадая на здоровую ногу, побрел прочь.
Я ждал еще минут пятнадцать, пока не увидел идущих Настю с той самой девчонкой. Сзади, затравленно оглядываясь, шествовали еще двое ребят помладше, мальчик и девочка, очень друг на друга похожие. Процессия поравнялась со мной.
— Миш, это моя подруга. Очень-очень старая. — Она представила мне девчушку, голос ее задрожал.
— А это? — указал я на малых.
— Это тоже с нами. Сам на них посмотри.
Я посмотрел. Что-то в их ауре было странным и до боли знакомым. Хотя и не таким сильным, как у Насти или остальных колдунов.
— У них тоже есть способности?
Ведьма кивнула.
— Малявки, быстро в машину!
Девочка с мальчиком побежали в сторону «Мерседеса», на ходу торгуясь, где кто будет сидеть.
— Я не могу помочь всем. Помогу хотя бы тем, кому смогу.
И вновь в моей душе что-то перевернулось. Мое чудовище оказалось добрым и отзывчивым.
«Заботливое чудовище!» — хмыкнула Эльвира.
— Ты хоть представляешь, кто за нами гонится? И куда мы едем? — постучал я пальцем по лбу.
— Ты предлагаешь оставить их гнить здесь?
Я даже не нашел, что ответить.
— Мы их немного подбросим, — продолжила она, не замечая мои попытки протеста. — Потом они поедут в Москву. Свяжутся с моими знакомыми. Те должны помочь. Я хоть и беглянка, но одна из них, а это значит много. А у детей и правда есть способности.
— А она? — я кивнул на бледную, готовую сквозь землю провалиться «старую-старую подругу».
— Они — ее пропуск в нормальную жизнь, — отрезала ведьма, затем повернулась к девочке.
— Будь им опекуном, мамочкой родной. Сопельки вытирай. Тогда, может быть, и тебя пристроят. Больше я ничем не могу помочь. Извини.
— А с тобой нельзя? — с надеждой пробормотала девочка.
— Нет. За нами гонятся бандиты. Я не могу вас подставлять. Так что твой единственный шанс — это они.
Та кивнула.
— Ладно, Миш, поехали.
Мы подошли к машине, когда сзади из темноты раздался совсем заплетающийся голос:
— Что, думаешь крутая? Думаешь, что-то изменила, да?
— В машину! — бросила ведьма девочке и обернулась к нетрезво шатающемуся Михалычу.
— Да, завтра трупы уберут, начнут следствие, — желчь лилась из него Ниагарским водопадом. — А послезавтра все замнут. А потом Мага найдет вас, и на следующий день фрагменты ваших тел будут пылиться в кювете.
— Не найдет, не переживай, — улыбнулась ведьма.
— А ты не думаешь о тех, кто остался? — продолжал скалиться афганец. — Деток она спасла! Это бизнес, Настена! И остался Мага, который за этим бизнесом стоит. А есть те, кто стоит над Магой. И от смерти Исы и заведующей ничего не изменится.
Потому что это СИСТЕМА! Это бизнес, принадлежащий мафии! И пока будет мафия, будет и бизнес. Александра Македонская, блин! Узел она перерубила!.. — и Михалыч истерично засмеялся, обдавая нас волнами перегара.
Настино лицо с каждым его словом делалось все бледнее и бледнее.
— Миша… — она повернулась. Голос дрогнул. — …Давай задержимся ненадолго?..
И я понял, что только такие чудовища, как она, могут перерубать Гордиевы узлы.
— Давай… — выдавил я, хотя готов был вырвать собственный язык.
— Но мы опоздаем?..
— Значит судьба у нас такая! — я обреченно вздохнул. Настена же вновь повернулась к охраннику. Лицо ее разгладилось, вновь обретая стальные черты, голос перешел в разряд командирских.
— Так, гвардии сержант, отставить истерику!
Тот прекратил смеяться, глаза сделались осмысленными.
— Чего?
— Ничего! Мы хоть что-то сделали! Что смогли, то и сделали! На что сил хватило! А что сделал ты?
— Я? — афганец сначала опешил, затем зло оскалился. — Слышите вы! Герои хреновы! Валите отсюда, куда ехали! Приехали, понимаешь, пострелять! Развлекалово себе устроили бесплатное! Валите, без вас разберутся!
Настя уперла руки в бока, глаза сжались в две узкие щелочки.
— А ты, значит, так и останешься тут? Заглушать самогоном позывы собственной совести? Трус!
— Ты!.. Да я!.. — Михалыч моментально позеленел от бешенства. — Да ты сссоображаешь?! Да ты знаешь, что они с Коляном сделали?! А с женой его?! А с дочкой?! Да ты, сука московская!.. Героиня, мать ее!.. Сидите там, в своей Москве, и по…, что за этим вашим… МКАДом делается! Тоже мне…!