Годовой абонемент на тот свет - Дарья Донцова 5 стр.


Я заставила себя посмотреть на экран: двадцать на десять!

– Что случилось с этим тонометром? – ледяным тоном спросила Маша. – Он тоже рухнул с высоты?

Толстяк начал объяснять:

– После того как тот упал, я купил новый, поставил его в ванной на пол.

– Почему на пол? – удивилась я.

– Чтобы не разбился, – ответил Александр Михайлович, – один уже кокнулся, хватит. И…

Толстяк замолчал.

– Дальше, – потребовала Маша.

– Наступил на него случайно, – признался Дегтярев, – внутри что-то хрустнуло!

– Зачем принес неисправные тонометры? – зашипела Маша.

– Ты попросила! – раздалось в ответ.

Маруся выдернула изо рта Маневина градусник.

– Сорок восемь! Ерунда какая-то. У нас в доме хоть что-нибудь работает?

– Конечно, – отозвалась из холла Нина, – холодильник, кофеварка, котел отопления, слава богу, в порядке.

– Если посадить Феликса на котел и напоить его капучино, лучше ему не станет, – заорал полковник. – В доме бардак! Разруха! Нет хозяйки! Заболеть нельзя! А если свалился, то ничего не пашет! «Скорую» вызвали?

– Нет, – ответила Нина.

– Да почему? – затопал ногами Дегтярев.

– Лекарства ищу!

– Какие?

– Маша сказала: любые.

– И? Они есть?

– Да!

Пантина возникла в столовой с коробкой из-под моих туфель.

– Вот! Сироп от кашля, покупали для Хуча, когда он под дождем промок и простыл. Мазь левомеколь. Она потребовалась Афине, ей дверью хвост прищемили. Йод, зеленка, марганцовка, горчичники, капли в нос. Есть отдельная аптечка Дуняши, но она у ребят в спальне.

– Всем привет! – произнес мужской голос.

Я повернулась к двери, увидела Леню и кинулась ему на шею.

– Любимый!

– Что случилось? – спросил эксперт.

– Феликсу плохо, – зашептала я, – живот огромный.

– Асцит? – предположил патологоанатом.

– Пожалуйста, посмотри на него, – взмолилась я. – Нина, срочно вызовите «Скорую».

– Нет проблем, – сказал Леня, – только в машину за чемоданом сгоняю.

Глава 8

Вымыв тщательно руки, Леня прямо в ванной натянул перчатки, потом посадил на голову обруч, опустил на лицо пластиковый экран…

– Эй! Здесь не вскрытие, – напомнила я.

– Автопилот сработал, – фыркнул эксперт, снял защиту и порысил в столовую.

– Звоню в «Скорую», – крикнула ему в спину Нина, – «ждите ответа» талдычат.

Я решила рассказать другу, что случилось.

– У Феликса давление при последнем измерении было двадцать на десять.

– Он труп, – коротко сказал Леня, усаживаясь около профессора, – или аппарат квакнулся. Второе в нашем случае вероятнее. Феликс вполне симпатично выглядит.

– А живот? – возмутилась я.

– Хм, – протянул Леня. – Что он жрал?

– Ничего, – ответила я, – только собирался ужинать.

– И что приготовили?

– Творожную запеканку с курагой, – отрапортовала Пантина.

– Надеюсь, кусочек для меня остался, – облизнулся эксперт.

– Человек умирает, а ты про еду, – возмутился Юра.

– На погибающего профессор не похож, – констатировал Румянцев, – давайте температуру померяем.

Маша снова засунула в рот Маневина градусник.

– Витамины! – осенило меня.

– Какие? – деловито осведомился Леня.

– Для повышения сопротивляемости организма инфекциям и вирусам, – подсказал Юра, – не хотим Дуняше грипп принести.

– Прививку надо сделать, – посоветовал эксперт. – М-м-м, как запеканочка пахнет.

– Поселок Ложкино! – заорала в трубку Нина.

Леня взял со стола инструкцию к витаминам и начал ее изучать.

– Не Мошкино, Ложкино, – надрывалась Нина, – разуйте уши!

Несмотря на беспокойство, которое камнем лежало на сердце, мне стало смешно. Интересно, как выглядят разутые уши и во что они были обуты?

– Не Кошкино! – вопила Нина. – Ложкино! Чем вы едите? Нет, не Вилкино! Не Ножкино! Пальцево? Вы руками жрете? Во! Верно, машина нужна сюда. Как можно быстрее! Ну народ! Мошкино, Кошкино! Они с трудом поняли, куда надо ехать.

– Руководство читали? – спросил Леня.

– Конечно, – кивнула я, – одну штучку нужно принять вечером. Запить стаканом воды.

Леня потряс перед моим носом книжечкой.

– Не сомневаюсь! Кое-кто просмотрел только первую страницу! На вторую не заглянул.

– Какой смысл тратить время на рекламу? – пожала я плечами.

Леонид сунул мне руководство.

– Огласи вслух! Вот с этой строки.

Я покорно принялась читать:

– «Каждый вечер принимайте по одной штуке до ужина. Стакан воды…»

Я остановилась.

– Дальше, – приказал эксперт.

– Текст на страничке закончился, – объяснила я.

– Ты дошла до слов «стакан воды» и отложила инструкцию? – не отставал Румянцев.

Я молча кивнула.

– Сделай одолжение, – промурлыкал эксперт, – дочитай предложение до конца.

– Если тебе так хочется, возражать не стану, – вздохнула я. – Не понимаю только, чем это поможет Феликсу. «Стакан воды…

Я перевернула страничку.

– …ни в коем случае пить нельзя. После употребления «собачки» категорически запрещается принимать жидкую пищу или воду в течение суток. Чай, сок, кофе, суп тоже вызовут активное разбухание средства. Оно увеличится в объеме, заполнит всю брюшную полость. И чем больше вы выпьете жидкости, тем сильнее будет эффект».

– Ничего себе! – ахнула Маша. – Впервые о таком слышу. Если невозможно пить-есть двадцать четыре часа, то как принять следующую дозу? Мусик! Тебе всучили нечто непотребное.

– Любезные мои, – тоном лектора завел Леонид, – иммунитет человека – тонкий инструмент, далеко не до конца изученный. Нет лекарств, которые могут его повысить, потому что никто пока не знает, как и зачем его поднимать. Единственное, что могу посоветовать: не курить, заниматься физкультурой, не пережирать, обливаться холодной водой, не унывать. А от вирусов купите мазь в нос. Она простая, давно изобретена. А еще лучше прививка от гриппа плюс здоровый образ жизни!

– У Маневина нет инсульта, – заликовала я. – А как ему опять стать стройным?

– Содержимое желудка может эвакуироваться двумя путями, – забубнил Леонид, – или опуститься, или подняться. Используя лексикон вашей Нины, сообщу: выход либо через задние, либо через передние ворота. До нижних все доберется через несколько часов. До верхних намного быстрее.

– Ой, Феликс до сих пор градусник во рту держит, – опомнилась я и поспешила к дивану. – Милый, ты слышал, о чем мы говорили?

Муж покачал головой.

– Подушка, – догадалась я, – ты лежишь неудобно, голова в середину провалилась, а боковые части поднялись и закрыли тебе уши.

– Феликс, садись, – закричал что есть мочи Юра.

Профессор приподнялся.

– Полный порядок, – заорала Маша, – ты здоров. Живот скоро исчезнет.

– Все проходит, – философски заметил Леня.

– Отдай градусник, – велела Маша. – О! Сорок девять и два! Кто ему опять запихнул сломанный термометр?

– Не помню, – соврала я.

– Градусник в порядке, – возразил Леня, рассматривая прибор, – только он для животных.

– Точно, – засмеялась Маша, – вот же я какая, забыла, что сама вчера этот термометр в попу Хучу засовывала. А сегодня не сообразила, что в руках держу. И почему собачий прибор оказался в человеческой аптечке?

– Я нашла его в гостиной утром, – пояснила Нина, – и на место положила.

– Вымыли? – спросила Маша.

– Зачем? – пожала плечами Нина. – Нет, просто сунула в коробку.

– Так он в попе Хуча побывал! – возмутилась Маша. – В нашем доме все всегда вверх дном.

– А не надо собачьи термометры расшвыривать, – вставил словечко Дегтярев.

Маневин подпрыгнул и кинулся в туалет.

– О! – подвел черту беседе Леня. – Опять используя словарный запас Нины, отмечу: верхний выход заработал! Вот и славно, теперь мы можем спокойно побеседовать об агентстве «Нюх». Нам нужен офис!

– «Нюх» теперь «Тюх», – хихикнула Маруся.

– Помещение есть, – тут же перевел беседу на другую тему полковник.

– Правда? Дорогое? – поинтересовался Леня. – Далеко от нас? В каком районе?

– Дармовое, – заявил полковник, – мы ни копейки не заплатим.

– По бартеру, – догадался эксперт, – но тут сразу возникает несколько проблем. Мне нужна лаборатория, вода, газ, ну и так далее. И что от нас потребуют в ответ? Я не верю в человеческую бескорыстность.

Дегтярев нахмурился:

– Кто шеф?

– Вы, – ответил Леня.

– Помещение двухэтажное, – завел полковник, – конечно, лабораторию придется оборудовать, предстоят траты на ее оснащение. Остальные кабинеты готовы. Между прочим, на моем месте теперь сидит Коля Разломов.

– Здорово! – обрадовался Леня.

– Мы с ним уже договорились работать в тандеме, – объяснил полковник. – Коля в нашем агентстве теперь внештатный сотрудник, по-тихому заплатим ему денежки. А у меня останется все, что как у начальника было: доступ в базы, ну и так далее.

– Супер! – восхитился эксперт. – Шеф, вы мозг! А где находится офис? Адрес?

Дегтярев показал рукой на эркер:

– Там!

– Понятно, что не здесь, – улыбнулся Леня, – не в столовой.

– Посмотри в окно, – приказал Александр Михайлович. – Что ты видишь?

– Двор, – заявил Леня, – снег, сугробы. Слева гараж.

– А справа? – проявил нетерпение полковник.

– Деревья!

– За ними что?! – потерял самообладание Дегтярев.

Леня всмотрелся вдаль.

– Плохо видно. Темно. А фонари не горят.

– Гараж ты разглядел, – окончательно разозлился полковник.

– Нет, – признался эксперт, – просто знаю, что он там есть!

– За елями находится гостевой дом, – пришла я на помощь приятелю, – ты туда никогда не заходил. Не знаю, зачем мы его построили, который год он пустует. Если кто приезжает пожить, то всегда селится здесь на первом этаже. Помещение в саду зря пропадает. Когда мы купили участок в Ложкине, я, наивная, поверила дизайнеру, что нам необходимо здание для гостей. Сейчас понимаю: меня просто развели на лишние траты. Ой, лучше не вспоминать про прораба, про обман со счетами. Хотя домик получился милый, расположен вдали от основного здания, к нему можно попасть через отдельную калитку. Тот, кто обоснуется в нем, может жить, не встречаясь с хозяевами. И, что очень удобно, наш участок последний на улице, дальше соседей нет. Зато там есть небольшая площадка, которую можно использовать в качестве парковки.

– Прекрасное место! – воскликнул Дегтярев. – И это наш офис!

Я обомлела, Маша тоже не нашлась что сказать, стало тихо. Из санузла вышел Феликс.

Я встряхнулась и поспешила к мужу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – сказал Маневин, – прости, дорогая, больше не стану принимать лекарство, которое ты купила. Оно меня чуть не задушило.

– Даша просто не прочитала инструкцию, – сдал меня Леня, – в ней написано: ни в коем случае не пить воду после приема таблетки.

– Да ну? Правда? – удивился супруг. – Милая, ты не изучила как следует руководство?

И тут весьма вовремя зазвонил мой телефон. Бросив скороговоркой:

– Прошу меня извинить, дело очень важное, – я схватила трубку со стола и кинулась в спальню, слушая на ходу юношеский голос.

– Это я, Павел! Вы сегодня приезжали к нам. Прислуга ушла. Один я тут с бабушкой. А ей очень плохо! Прямо совсем! Вызвал «Скорую», а ее нет! Помогите! Пожалуйста!

Потом он закричал:

– Врачи приехали! – и отсоединился.

Я вошла в спальню, решила лечь спать, подошла к кровати и вздрогнула. По подушке растеклось большое пятно крови. Понадобилось время, чтобы понять: это или Мафи, или Афина утащила втихаря со стола кусок пирога с вишневой начинкой и решила с комфортом полакомиться им. Из груди вырвался стон, я отправилась в кладовку за чистым бельем.

Глава 9

Звонок вонзился в голову, как горячий гвоздь в кусок масла. Я села на кровати, не открывая глаз, нашарила на тумбочке трубку и спросила:

– Кто там?

– Помогите, – зарыдали в ответ, – пожалуйста! Мне очень страшно! Боюсь! Они телефоны выключили!

Я разлепила веки и увидела часы – четыре утра.

– Приезжайте ко мне, – плакал кто-то, – приезжайте!

Я потрясла головой.

– Вы кто?

– Павлик!

– Кто? – не сообразила я.

– Паша!!! Внук Зинаиды Львовны!

Я проснулась.

– Доброе утро.

– Помогите!

– Что случилось?

– Зина умерла!

Только неожиданностью звонка можно объяснить мой следующий на редкость глупый вопрос:

– Совсем?

– Да, да, да, совсем, – забился в истерике парень, – я один тут. То есть мы с бабушкой. Но ее нет! Вернее, она есть! Но это не она! Пожалуйста! Сделайте что-нибудь.

– Хорошо, я приеду, – пообещала я.

– Скорей, а то я с ума сойду, мне плохо, – зарыдал парень, – боюсь покойников.

Я хотела сказать, что опасаться надо живых, мертвый ничего плохого тебе не сделает, но вовремя прикусила язык и начала одеваться. Сейчас раннее утро, народ еще не едет на работу, я потрачу на путь минимальное время.

Зевая и поеживаясь, я добежала до гаража, села в машину и быстро добралась до особняка Комаровых. В нем горели все окна, во дворе сияли фонари.

– Родители вернулись? – спросила я у Павла, когда тот открыл дверь.

– Нет, – всхлипнул он. – Почему вы так решили?

– Свет везде горит, – пояснила я, снимая угги.

– При свете не так страшно, – признался Павел.

– Давай сядем где-нибудь и спокойно поговорим, – предложила я.

– В столовой, – сказал студент. – Хотите кофе?

– Не откажусь, – ответила я. – Редко пью его, но сейчас прямо надо капучино.

– Умеете машину включать? – спросила Паша, когда мы вошли в кухню.

– Кофейную? – удивилась я. – Надо на кнопку нажать.

– Сварите нам тогда, – протянул Павел.

Я посмотрела на него.

– А сам почему не хочешь?

– Не умею. Не мужское это дело – готовкой заниматься, для грязной работы прислуга есть. Сделайте кофе, – выпалил Паша.

На пару секунд я замерла, потом подошла к агрегату, точь-в-точь такой стоит и у нас. Павел пребывает в стрессе, не понимает, что нагрубил женщине, которая сорвалась в четыре утра с постели, чтобы ему помочь. Да мне и не трудно ткнуть пальцем в нужную картинку на фасаде прибора.

– Расскажи, что случилось? – попросила я, входя в столовую с чашками в руках.

– Отец офигел, – возмутился Павел, – придрался ко мне безо всякого повода. У него с бизнесом сейчас плохо, вот он и истерит. Визжит, как идиот: «Тратите много денег! Сократите расходы!» Вчера он приперся совсем поздно, чуть меня не убил, с порога завопил: «Я проверил счета! Ты сегодня потратил двадцать тысяч!» Я уточнил: «Рублей. Не евро. Разве это много?» Он вроде успокоился, уже без ора спросил: «Куда деньги дел?»

Павел отхлебнул кофе и поморщился:

– Фу! Дрянь прямо. Надо побольше кофе класть. И не сладкий.

– Сахар нужно самому положить, – пояснила я.

– Вы прямо как отец, – возмутился Павел, – он тоже вечно визжит: сделай сам.

Я молча слушала избалованного мажора. Почему одни дети вырастают умными, трудолюбивыми, любят родителей, всех членов семьи, стараются помочь тем, кому плохо, а другие становятся махровыми эгоистами, считают, что все обязаны поить их шоколадом, да еще жалуются, что приготовили невкусный напиток? Наличие или отсутствие денег в семье никак не влияет на ситуацию. Я знаю людей, которые родились с золотой ложкой во рту, с пеленок их обслуживали няньки, горничные, в школу возили на машине, исполняли любые их желания, летом отправляли в Италию-Испанию, но они выросли работящими и самостоятельными. Не надо думать, что в обеспеченной семье всегда вырастает такой, как Паша. Но и мысль о том, что бедность кует гения, человека высоких моральных принципов, тоже неверна. До сегодняшнего утра в моем рейтинге людей, с которыми мне не хотелось пить вместе чай, находился Федор Глазов. Федя учился на одни двойки, воровал у детей все, что видел, врал, как дышал, принес массу горя родителям, пил, принимал наркотики, женился столько раз, что я и не помню. В придачу он завел армию детей, с которыми не общается. К сорока двум годам он вдруг бросил нюхать и жевать всякую пакость, в очередной раз завел семью, которая оказалась на удивление крепкой, родил мальчика, неожиданно полюбил малыша и воспитывает его. Мать, которая в свое время заработала из-за похождений сыночка пару инфарктов, и отец-инвалид теперь не могут нарадоваться на Феденьку. Не пьет! Ура! Не хватается за кокаин!!! Ура! Ура! Какой чудесный мальчик! Он занимается своим сыном! Ура! Ура! Ура! Родители помалкивают о том, что Федя нигде не работает, его жена тоже. Содержат сыночка, невестку, внука, покупают продукты, одевают малыша. Феденька клянется предкам в любви и отбирает у них пенсию плюс весь дополнительный заработок. Да, да, пожилая пара не бездельничает. Мать, учительница, бегает день-деньской по частным урокам. Отец – кондитер, печет дома торты на заказ.

Назад Дальше