- Какую войну, Адиль? Разве пойдут северяне на это из-за девчонки без роду-племени?
- Она императрица Обена! – прокричал Адиль, в конец разгневанный. Это заявление лишило Малику дара речи. Она поражённо посмотрела сначала на сына, а затем на девушку, которую сейчас мягко приводила в себя и одновременно отчитывала за легкомысленность София. Малика поджала губы, справившись с шоком.
- Змея, – подумала она. – Сестру привезла сюда. Ничего, я ей покажу. Она лишится сестёр, не имя возможности с ними даже попрощаться.
А маленький Арслан так крепко спал, что не слышал ничего, что происходило рядом. Он и не подозревал, что этой ночью чуть не лишился матери и тёти.
Мария ощущала себя так, будто ей по голове ударили наковальней. В ушах звенело, горло нестерпимо жгло, от слабости даже пошевелиться было трудно. Она даже не поняла, как оказалась в покоях Адиля. Она с некоторым удивлением открыла глаза и огляделась вокруг. Турман что-то приказывал стражнику, что стоял перед ним в дверях. Вскоре вошла София и тут же, не останавливаясь перед мужем, подошла к сестре и села рядом с ней, с укоризной глядя на чуть приоткрытые глаза царицы.
- Маш, что ты за человек? Зачем ты меня убедила пойти к Адилю? А если бы Малика убила бы тебя? Ведь мы могли не успеть или не догадаться о твоих планах, – голос турмании сорвался и задрожал. – Что бы я тогда делала, ты об этом подумала? А Аня с Дусей? Ты о них вспомнила хоть на миг?
- В противном случае… она бы тебя убила, – прошептала Мария, пряча глаза, чтобы не встречаться взглядом с сестрой. Ей было немного стыдно.
- Я не настолько слаба, как ты думаешь, это, во-первых. А во-вторых, итак, сегодня вечером Адиль хотел прийти, чтобы с семьёй побыть без вида на письменный стол, где куча бумаг с указами.
София рукавом начала вытирать щёки и глаза, тихо всхлипывая. Мария перевернулась на бок. Жутко захотелось спать. Она, в ожидании Малики так и не смогла даже немного задремать. Тут Софию поднял Адиль, давая подойти поближе к царице лекарю. Пока мужчина осматривал девушку, турман и его супруга стояли чуть поодаль. София в конец расстроилась и тихо плакала, уткнувшись лицом в плечо мужа.
- София, по-моему, надо наконец рассказать всем, кто Мария на самом деле. Больше тянуть нельзя, – тихо произнёс он.
- Ты прав, – ответила турмания, хлюпая носом. – И домой отправить. Я не хочу, чтобы она понапрасну рисковала собой ради меня.
Блаженный сон императрицы был прерван ярким солнечным светом и немного резким ароматом роз. Мария с некоторым недовольством вспомнила, что было вчера. Во второй раз в жизни она оказалась на волосок от смерти, и это, как ни странно, её ничуть не пугало… теперь. Приоткрыв сонные глаза, царица заметила, что на подушках у камина сидели Адиль и София. Перед ними стоял низенький столик, заставленный разными яствами. Их тихий разговор прервался, когда они заметили пробуждение младшей царицы. Девушка села, потирая шею. Кожа на ней горела.
- Мария! – София села рядом с сестрой. – Как ты себя чувствуешь?
Хмурый взгляд младшей сестры описал её состояние красноречивей слов. Адиль улыбнулся, когда София хитро посмотрела в его сторону.
- Марусь, слушай… А, посмотри-ка туда, – она указала на диван, стоявший напротив письменного стола и, не без удовольствия, заметила, как в ясных очах Марии появился заинтересованных блеск. Девушка незамедлительно вскочила на ноги и подбежала поближе. Красивое шёлковое платье, достойное госпожи и сшитое по стилю обенской моды, лежало там. Нерешительно коснулась прохладно й ткани, и мгновенно на её устах появилась блаженная улыбка. Но тут же брови царицы сдвинулись.
- Это в честь чего? Такое не может носить рабыня.
София прикусила губу, улыбаясь забывчивости сестры.
- Во-первых, Маш, мы с Адилем… решили, что тебе пора открыть своё истинное лицо остальным. Пусть все знают, что ты моя сестра и царица-императрица Обена.
- А что во-вторых? – Мария почувствовала подвох. Она начала понимать, что забыла что-то очень важное.
София встала.
- Ровно восемнадцать лет назад на этот свет появилась ты, – прозвучал ответ, что заставил Марию потерять дар речи. – Сегодня четырнадцатое июня.
По мнению младшей турмании ковёр в её покоях – это самое безопасное место для её маленького годовалого сына. Так же, судя по всему, думал и сам Арслан. Его пухлое личико всегда расплывалось в улыбке, когда у него выдавалась возможность встать на четвереньки и поползать по мягкому яркому ковру в покоях матери. София же постоянно смеялась, следя за гримасами своего сынишки, слушая нечленораздельные звуки, что он издавал, выражая своё восхищение. Но госпоже Ямлеза пришлось отвлечься, когда в комнату вбежала запыхавшаяся Мария и захлопнула за собой дверь. На ней красовалось то самое платье, правда весь вид портили шрамы на предплечье и плече от когтей тигра и толстый алый след на шее от шнура.
- Ты чего? – турмания вопросительно посмотрела на сестру. Мария качнула головой.
- Ничего. Там, это… Марихан свирепствует. Она, как и весь гарем, теперь знает о моём происхождении, – Мария засмеялась, вспомнив строчку-припев из песни Высоцкого и пропела её, стараясь подражать голосу поэта. – Стра-ашно, аж жуть!
- А Эсманур наоборот обрадовалась и тут же рассказала об этом тем пяти северянкам-обенкам, которым повезло выжить здесь. Насколько я знаю, они обрадовались.
Мария задумалась, на мгновение опустив глаза.
- Надо их забрать отсюда в Обен. А то они здесь лыжи откинут минимум через месяц.
Арслан тут неудачно повернул и повалился бы на спину, да мать вовремя подхватила на руки и села с ним на тахту.
- Значит, ты всё же поедешь домой? Помнится мне, ты не хотела возвращаться туда ближайшие лет десять из-за своего дружка-фингардца.
Тут улыбка пропала с лица Марии. Царица тяжёлым взглядом, выражавшим душераздирающую грусть, уставилась куда-то вперёд. Её тонкие пальцы сжали рукоять единственной памяти о Себастьяне – меча, который императрица почти никогда не снимала. Даже спала с ним в обнимку, предварительно всегда вставляя лезвие в ножны. Сердце сжималось при одной только мысли о нём. Но Мария всё же ответила, стараясь, чтобы голос не дрожал:
- Знаю, но лучше уж тосковать там в безопасности, даже если всегда перед глазами… он, чем здесь, когда каждый день может стать последним. Ты к этому привыкла, а вот я… – царица ещё больше понизила голос.
София грустно улыбнулась, глядя на сестру. Она отлично понимала, что, как бы Мария не старалась, она не сможет забыть или разлюбить Баша. Никогда...
====== Глава 3. Отъезды и приезды ======
Думаю, многие поймут то состояние, когда ты только начинаешь просыпаться, хочется побыть в тишине, но тут над ухом раздаётся чей-то громкий возглас, который неприятно режет слух и прерывает всю идиллию. Как раз это сейчас испытывал Баш, когда в его комнату ворвался собственный отец. Король, сильно не церемонясь, громко хлопнул дверью и с возгласом “Подъём!”, раздвинул шторы. Баш зарылся с недовольным видом под одеяло.
- Нет-нет, сын, даже не думай. У меня свободно несколько часов, и за это время у меня план наконец начать приводить тебя в порядок. А то ты какой-то бледный стал.
- Пап, зачем? – простонал парень, на что получил лёгкий подзатыльник. Отец стянул с него одеяло и поднял на ноги.
- Я просто обязан это сделать, чтобы не позориться перед той, что завладела твоим сердцем. Ты собираешься ехать в Обен, насколько я помню, и потому ты должен выглядеть так, чтобы она не смогла от тебя глаз отвести, – последняя фраза вызвала смех у Роберта.
Баш вздохнул, зевая во весь рот, в который тут же попала вода из таза, так как отец, стащив с сына рубашку, начал его умывать.
- У меня нормально всё с фигурой, – проворчал он, отплёвываясь и растирая воду по телу.
- Да я не против, но… уж больно ты на вампира похож. У тебя даже круги под глазами и сам ты бледны-ый, – засмеялся король. После недолгого процесса приготовления к новому дню, отец и сын вышли за пределы дворца во двор. Там, по усыпанной галькой земле, их сапоги ступали довольно громко. Роберт первым вытащил меч. Сын последовал его примеру. Король выгнул брови и сделав выпад, парированный соперником, спросил:
- Признавайся, Севастьян, кто та несчастная, что похитила твоё сердце?
- Не скажу, – засмеялся парень. – Тем более, что она сейчас в Ямлезе. Хотя… мне пришло известие где-то с месяц назад, что она возвращается, – и он не врал. Верн, знакомый нам ещё с прошлой книги, по просьбе Софии, принёс эту весть юноше. – Только вот, не знаю я, захочет ли она со мной говорить. Мы расстались не очень гладко, – Баш на мгновение погрустнел. Отец не стал к нему приставать с дальнейшими расспросами. Так что остальная часть тренировки прошла без разговоров.
Так как за последовавшие несколько месяцев не произошло ничего, столь выдающегося, и жизнь у всех наших героев текла своим чередом, я пропущу это время. Перенесёмся в середину октября. Листва на деревьях приобрела пурпурный, жёлтый или оранжевый цвет, дул промозглый ветер. Приближалось время, когда кораблям нельзя будет выходить из порта, в следствие сильных холодов и частых штормов. В одном из таких портовых городов начался очередной день подготовки к холодам. На улицах было чуть больше прохожих, купцы быстро распродавали свой товар, чтобы успеть вернуться домой. Какой-то мальчишка нёсся по улице с лотком в руках, на котором были разложены ещё горячие булки. Парнишка спешил за отцом, который шагал впереди него: тучным пекарем с весёлым, но несколько озабоченным лицом. мальчик лишь на мгновение отвлёкся, как вдруг его остановили чьи-то руки. Оказалось, что это был одетый в украшенный дорогой красной тканью кожух человек, в дорогой собольей шапке и с мечом наперевес. На плечах тёмно-зелёный плащ, а из-под тулупа выглядывала кольчуга. Глаза будто смеялись, смотря на удивлённый взгляд мальчугана, а недлинная борода дополняла весь этот вид.
- Смотри перед собой, парень, – засмеялся господин. – Смотри, чуть всё не рассыпал.
- Извините, – пролепетал мальчик и, как только руки, всё это время сдерживавшие его разомкнулись, ринулся догонять отца, слушая раздавшийся за спиной смех. Господин вытер проступившие слёзы и обернулся к своим спутникам, которые уже довольно долго ходили вдоль купеческих лавок, рассматривая диковинные товары, привезённые невесть откуда. Он прочистил горло и крикнул:
- Колояр, Эмир! – те подбежали к господину. – Позовите остальных. Царица прибудет с минуты на минуту, мы обязаны встретить её у причала.
- Слушаюсь! – в голос ответили те, вытянувшись в струну, и помчались каждый за людьми из своих рот. Если вы помните, эти двое в первой книге были простыми солдатами, но за заслуги в войне с Дрангом, их повысили в звании, и за прошедшие четыре года они сменили два чина и стали капитанами, но подчинялись до сих пор одному и тому же неизменному воеводе Луаму, который одновременно теперь был так же удостоен звания боярина и состоял в Совете. Уж больно сёстры хотели хоть как-то отблагодарить его за службу, сослуженную им во время прошлой войны.
Наконец, те, кого ждал господин, – Луам, собственной персоной, – подошли к нему, вся эта небольшая компания, с конями под уздцы, направилась через всю толпу к причалу. В тот самый момент туда вошёл корабль из Ямлеза, которому предстояло простоять в этом порту аж до весны. Восточные гости не решались спорить с морем. Воевода подошёл практически к самому трапу, смотря наверх. Но оттуда сходили матросы, выводя под уздцы нескольких лошадей. За ними последовало столько же девушек-северянок. После шёл, – это заставило побледнеть на мгновение всех встречающих, – тигр, зловеще урча и скаля белоснежные клыки. Не знали они, что это была улыбка, которой встречал полосатый хищник северных людей. Последней была Мария. Она тут же сошла на берег, широко улыбаясь Луаму и его спутникам.
- Царица-матушка! – воскликнул тот, – Добро пожаловать на Родину!
- Спасибо, – ответила та и, не стесняясь, обняла воеводу. – Это девушки-обенки из гарема, – она указала на пятерых своих спутниц. – А это Фил, – рука императрицы легла на загривок тигра. – Он говорящий, так что не пугайтесь. Людей он не ест.
- Не ем, – ответил тот своим гортанным голосом, – Зайцы вкуснее. Жаль их так мало в Ямлезе.
Мария на мгновение улыбнулась, еле сдерживая смех. Уж больно игриво сверкали янтарные глаза её спутника.
- Луам, Вы…
- Прости, матушка, но в окрылении я Михаил. Михаил Иванович Луам, – улыбнулся воевода, легко склоняя голову. Мария от удивления выгнула бровь, но больше ни чем не выдала своего удивления и лишь вежливо улыбнулась.
- Хорошо, тогда… Михаил Иванович, ты… – она снова посмотрела на воеводу, спрашивая, всё ли она так сделала, но его одобрительный взгляд её подбодрил, и Мария продолжила. – Исполнил всё, что я указала в письме к тебе?
- Да, царица, твои сёстры не знают о твоём прибытии. А мои солдаты не из болтливых, так что знают обо всём только те, кто сейчас стоит перед тобой.
- Отлично, – Маруся широко улыбнулась. – Тогда у меня ещё одна просьба. Прежде чем мы уедем из города, мне надо зайти в ямлезское посольство. Адиль просил. Да, и ещё. Михаил Иванович, пошлите с этими девушками несколько воинов. Путь едут в столицу первыми. Там надо их где-то поселить, дать отдохнуть, и по возможности постараться вернуть домой.
- Хорошо, – улыбнулся воевода и повернулся к своим подопечным. С девушками поехали Эмир с его солдатами. Когда все они скрылись за домами, остальные направились к посольству. Оно было полностью отгорожено от внешнего мира. За стенами появлялось полное ощущение того, что ты попал снова в Ямлез, только жары не было. У входа стояли солдаты в восточных доспехах. Пол и стены исчезали под слоем ковров и гобеленов. Глаза невольно разбегались от такого обилия красок, но царица и её свита не собирались отвлекаться по подобным мелочам. Они шли прямо в приёмную посла. Она оказалась очень похожей на тронный зал в Ямлезе, только на месте турмана сидел сам посол – генерал Хаджаф. Чёрные волосы, чёрная борода, чёрные глаза, гордо вздёрнутая голова в тюрбане, – всё казалось вызывающим и надменным. Особенно взгляд. Посол с нескрываемым презрением взглянул на девушку. Оно не пропало и когда прозвучал её титул. Но генерал всё же встал и поклонился императрице.
- Зачем вы явились?
Мария невольно вздёрнула брови вверх, услышав подобную дерзость. Она, не ответив, прошла послу за спину и села на его место. Это заставило того покраснеть от гнева.
- Посол, Ваш турман не доволен Вашей работой. Перед тем как я уехала, он просил меня передать Вам, что если Вы и впредь будете молчать или писать лживые отчёты, то Вы окажетесь вне милости. И мы оба знаем, чем это грозит.
- Вы лжёте.
Мария прикусила губу, услышав нескрываемое презрение в его голосе. Луам уже было собирался начать свою тираду о том, что бы посол не забывался и разговаривал уважительно с госпожой, но царица его остановила одним движением руки.
- Наш Светлейший государь не мог доверить это дело… женщине, – последнее слово он будто прожевал, настолько неприятно ему было произносить его. Так как ответа на это не последовало, и Мария сохраняла каменное лицо, посол развернулся к ней спиной. Как только он подошёл к стене его рукав к каменной поверхности пригвоздил кинжал. Генерал теперь побледнел от страха и обернулся. Маруся стояла у трона. Её рука опускалась после броска. Глаза сверкали.
- Вы кажется не поняли, посол, – зловеще произнесла она. От такого голоса по коже Хаджафа пробежали мурашки. Императрица медленно начала подходить к нему. Гордо подняв голову и смотря на генерала в упор. Ямлезец вжался в стенку, когда девушка подошла к нему, высунув из сапога второй кинжал.
- Учтите, генерал, – глухо произнесла она, гневно смотря на него. – Жизнь коротка и полна сюрпризов. Смотрите, чтобы одним из них не стала смерть от моей руки. Ваш турман дол мне волю делать с Вами всё, что мне заблагорассудится. И он не будет против, если из-за Вашей же дерзости, беспардонности, лжи и тщеславия, Вы вернётесь домой либо без ушей, – она указала кинжалом на упомянутую часть тела. – Либо без головы. И я не побрезгую этим, а потом распишу Адилю все Ваши художества на посте посла Ямлеза. Мой свояк меня поймёт.