– Нет, не совсем. Они помнят только один день.
Алина вопросительно подняла бровь и переспросила:
– Они не вспомнят того, что было двадцать четыре часа и одну минуту назад.
– Нет, не совсем так. С восходом солнца они забывают прошлый день, как ненужную и лишнюю информацию. У них есть долгосрочная память: они помнят свои имена, помнят, наверно, какие-то крупные и важные вещи. Но это скорее на уровне инстинктов. В основном они опасны ночью, так как знают, что скоро рассвет и они рискуют не выполнить задание, на которое они наняты. В их работе главное нюх. Они берут след и ищут жертву. С рассветом они забывают всё: и запах, и смысл своего присутствия в данном месте и в данное время. Сама понимаешь, грамоте они не обучены, так бы могли записывать себе в блокноты что-нибудь…
– То есть, они не опасны?
– И да, и нет. Подёнки помнят лишь сутки… В этом свойстве и их слабость, и их сила. Они опасны тем, что им нечего терять, потому что у них ничего нет. Они злы от природы – им свойственно ненавидеть всё вокруг, поскольку они не помнят, кто им друг, кто враг. Их легко подкупить, и потому они хорошие наёмники. У них есть одна особенность – они очень дорожат жизнями своих собратьев. Так как память у них коротка, они стараются уничтожать врагов сразу. Поэтому стоит убить одного подёнка, как на его место прибудут несколько. Это выгодно нанимателям: можно нанять троих, а когда их убьют, сбежится целая толпа и будет сражаться, не жалея жизни… Они очень опасны. Но не бойся, когда ты вернёшься домой, они не вспомнят ни о тебе, ни о твоём доме. Тот, кто нанял их, ищет меня, о тебе ему точно ничего неизвестно. Ничего не бойся, хорошо?
Легко было сказать. Алине казалось, что теперь она будет перманентно находиться в тревоге. Вчерашний день и эта ночь совершенно выбили её из колеи. Хорошо, что утром не надо на работу. Она не представляла, как сможет трезво и по делу мыслить после подобных приключений.
Девушка чувствовала, что одежда, хоть и не до конца высохла, но зато больше не казалась холодной. Можно было надеяться, что скоро всё это закончится: перестанет быть мокро, она вернётся домой и этот странный мужчина уйдёт из её жизни. Только следовало поторапливать эти события, так как Алина чувствовала, что начинает испытывать сожаление при мыслях, что Лёша скоро покинет её.
– Я хочу оказаться дома как можно скорее, – сказала она.
– Тогда в путь, – легко согласился мужчина. – Гроза довольно близко, – заметил он, поднимаясь с пола.
Девушка не ожидала, что он не станет противиться. Она думала, что он хоть как-то попытается продлить её пребывание в его доме. Но он не намеревался более задерживать её.
Из-за этого Алине уже не так хотелось покидать этот дом. Она неожиданно нашла во всём происходящем какое-то своё волшебное очарование. Тут было тепло и уютно, одежда почти высохла, а невероятные вещи, что рассказывал мужчина, очень напоминали байки у костра, которые девушке приходилось слушать редко, но от этого она любила их ещё сильнее.
Тем временем Лёша вышел на улицу, но вскоре вернулся с ведром дождевой воды. Зачерпнув кружкой воду, он залил огонь в камине, отчего угли сердито зашипели, и от них повалил дым. Стало темно.
– Пойдём? – позвал он, дотрагиваясь рукой до плеча Алины.
– Да, пойдём, – откликнулась она, поднимаясь с пола и направляясь вслед за Лёшей к дверному проёму, что вырисовывался светлым прямоугольником на фоне тёмной стены.
Мужчина закрыл дверь, подперев её доской. Никаких замков не было предусмотрено. Алина последний раз глянула на этот небольшой домик и улыбнулась. Сколько же всяких глупостей ей довелось сегодня услышать!
Лёша шёл чуть впереди, а девушка следовала за ним. Ни тропинок, ни дорог не было и в помине, словно это был дикий лес. Шли они довольно долго, лес поражал своим однообразием, а где-то вдалеке уже гремел гром. Надвигалась сухая гроза, судя по всему. И это нравилось Алине. Мокнуть снова не было никакого желания.
Заметив впереди ельник, Алина забеспокоилась:
– Мы ведь не пойдём через кладбище?
– Нет, нам немного в другую сторону, – успокоил Лёша.
Больше девушка ни о чём не спрашивала. Они действительно не стали заходить в ельник. Хотя девушка и не могла утверждать, что попавшееся ей тогда на пути кладбище располагалось именно за этими деревьями. Но всё равно было бы не очень приятно заходить в тёмный и мрачный лес.
Пока они шли, гроза заметно приближалась, и потому Лёша прибавил шаг. Алина старалась не отставать. Она и сама не поняла, как они пришли на место. Мужчина остановился, и девушка встревоженно спросила:
– Мы сбились с пути?
Лёша улыбнулся, дотрагиваясь ладонью до ствола сосны.
– Нет. В этом лесу я не могу сбиться с пути. Мы на месте. Неужели не узнаёшь?
Девушка не ответила. Для неё все деревья в лесу были похожи, и она могла отличить лишь очень запоминающиеся кривые экземпляры, коих здесь не наблюдалось.
– Давай же, – позвал Лёша. – Надо держаться за ствол, иначе останешься тут…
Алина вздохнула. Следовало играть по правилам этого человека. Если он считает, будто они сейчас в его мире, пусть будет так. Если уверен, что может проводить её до дома только после того, как она прикоснётся к дереву во время грома – да не вопрос! Лишь бы поскорее выбраться из леса.
Она положила обе ладони на шершавую кору.
– Лёша… Ты… безумен… – призналась она, и он только улыбнулся в ответ.
Светало. Молнии не были слишком заметны. Девушка даже не знала, сколько сейчас времени. Было достаточно светло, несмотря на грозовые тёмные тучи. Они хотя бы прогнали те ужасающие облака, что господствовали на небосклоне так недавно. Раскат грома раздался неожиданно, так как Алина не успела заметить предшествующую ему молнию. Девушка зажмурилась и прижалась к дереву, пока раскатистый долгий звук не стих.
Она неуверенно открыла глаза, встречаясь взглядом с сиреневыми глазами мужчины.
– Испугалась? – участливо поинтересовался он.
– Теперь мы в моём мире? – задала встречный вопрос Алина, недовольная тем, что Лёша снова заподозрил её в немотивированной трусости.
– Да, – последовал утвердительный ответ. – Осталось лишь проводить тебя до дома, и… – он прикусил нижнюю губу, подбирая слово, но когда нашёл нужное, оно ему не понравилось и потому прозвучало вопросительно: – … попрощаться?
Он рассчитывал, что она обнадёжит его, но она снова не стала этого делать:
– Да, проводить и попрощаться. Всё верно, – деловито отозвалась она, отстраняясь от сосны и оглядываясь по сторонам.
Небо было чистое, предрассветно тусклое. Солнце ещё даже не начинало всходить, но всё-таки темнота уже отступила. Девушка заметила, что, вроде бы, лес действительно изменился вокруг, но не стала ничего говорить по этому поводу, поскольку ей не хотелось давать Лёше ложную надежду, что она может поверить в реальность всего произошедшего сегодня с ней.
– Пойдём, Алина, – позвал Лёша, протягивая ей руку.
Девушка скептически посмотрела на неё, не собираясь прикасаться к мужчине снова, и он просто напомнил, начиная идти без неё:
– Сейчас будет неприятный ельник, иди за мной, чтобы не пораниться.
Алина глянула на свой повреждённый локоть, и вспомнила, с какой заботой Лёша отнёсся к ней, когда увидел рану. Он был милым. И обаятельным. Девушка тяжело вздохнула, глядя на его широкую спину.
Ельник напомнил о недавних событиях и Алина, подозрительно прищурившись, спросила:
– Это точно не то кладбище, окружённое ёлками?
– Нет. Оно осталось в моём мире, – получила она уверенный ответ.
Алина только вздохнула. Конечно, оно осталось в том, другом мире. Она не собиралась спорить. Ей хотелось оказаться в посёлке и больше никогда даже не заглядывать в лес. И никогда не разговаривать больше с незнакомцами в поезде.
Девушка следовала за своим провожатым, и он, как и в прошлый раз, отгибал ветки и придерживал их, чтобы они не причинили Алине неудобств. Девушка следила за ним: все его движения были хорошо отработаны, он не сломал ни единой веточки и не получил ни малейшей царапины. Несомненно, он частенько проходил этим путём. Алина поймала себя на мысли, что любуется им. Не боится, совсем не боится больше. Возможно, даже доверяет. Именно доверие, а не страх разозлить его, движет ею. Она шла за ним, и иногда он оглядывался на неё, проверяя, всё ли в порядке. Девушке каждый раз удавалось угадать, когда он собирался обернуться к ней, и она делала вид, что смотрит вовсе не на него, а на ветки или себе под ноги. Мужчина был красив. Она видела его шрамы, но несмотря ни на что, он всё равно казался ей прекрасным. Абсолютно прекрасным. И неважно, что он постоянно неправильно понимал её и часто говорил не то, что следовало бы. Зато он был искренним. Это подкупало. А ещё было в нём что-то своё… что-то забытое, что она никак не могла вспомнить.
Потревоженные иголки пахли новым годом. Девушка любила этот волшебный зимний праздник. Да и кто его не любит! Воспоминания, пробуждённые еловым ароматом, заставили её глупо улыбаться. В новый год она всегда ждала чуда, но оно не происходило. И вот оно приключилось с ней летом, а она даже не поверила в него. Но от запаха она начала понимать, как глупо себя вела. Что показывал ей сегодня Лёша? Умелые фокусы? Проекции? Иллюзии? Она не знала и не хотела знать этого сейчас. У неё было чувство, сродное тому, какое испытывает человек в кинотеатре, когда ему в хорошем качестве показывают небывалые миры. Не важно, как это сделано, даже и лучше не знать этого. Главное – чувство радости, которое всё это дарит.
Когда выбрались на дорогу, Лёша долго всматривался в лицо девушки. Она улыбалась ему. Искренне и открыто. Он и не думал, что она так умеет. Кроме того, глаза её сияли от счастья.
– Всё хорошо? – решил уточнить он. – Ты действительно так соскучилась по родному миру?
– Наверно, – не стала разочаровывать она его.
В конце концов, он подарил ей незабываемую ночь. Как бы двусмысленно это ни звучало, это было истинной правдой. Такую ночь забыть невозможно.
Теперь они шли уже по дороге. Те же самые лужи, в которых приходилось увязать девушке, встречались на пути, только теперь у путников было время обходить их. Лёша смотрел на Алину и никак не мог понять, почему она вдруг так обрадовалась? Неужели она до последнего не верила, что он безобиден и отпустит её домой? Ему вовсе не хотелось казаться ей монстром и он считал, что сделал всё, чтобы доходчиво объяснить, что он не опасен для неё. Он шёл и размышлял: в чём же он просчитался? Ему нечасто приходилось втираться в доверие к девушкам. Обычно они сами цеплялись за него, хоть он всем и казался замкнутым и необщительным. И, возможно, поэтому, у него сложилось ложное впечатление, что стоит стать открытым, и тебя поверят. Оказалось, всё не так просто.
Ближе к посёлку им встретились грибники на велосипедах, спешащие к рассвету оказаться на своих грибных местах. Идущие из лесу двое в грязных джинсах не вызвали у них никакого интереса. Алине показалось, что они лишь скользнули по встреченным молодым людям взглядами, но, не заметив при них корзин, быстро потеряли интерес.
На опушке леса мужчина остановился. Он не хотел долгого прощания и долгого ожидания прощания. Вроде бы он выполнил её просьбу, и теперь девушка могла самостоятельно добраться до своего участка. Оставалось только извиниться за всё и сказать «прощай»: навязываться больше не было смысла, да и причину, почему им стоит продолжить общение, Лёша так и не сумел сформулировать.
– Чего стоишь? – спросила девушка, прерывая его мысли; голос её был весел и впервые приветлив за время их недолгого знакомства.
– Думал, дальше ты сама… – честно ответил он.
Девушка слегка нахмурилась и припомнила:
– Я просила проводить меня до дома… Вдруг, те люди ещё там? Ты ведь согласился… – она посмотрела на него несколько обиженно, словно он бросал её на произвол судьбы.
– Да, конечно… – он улыбнулся. – Забыл просто. Пойдём! – он не стал ждать продолжения этого разговора и пошёл дальше.
Девушка следила за ним настороженно. Ей не верилось, что он действительно хотел уйти. Какое-то шестое чувство говорило ей, что отпускать его нельзя. Не только потому, что это глупо: позволять человеку безнаказанно вторгаться в жизнь другого и заставлять испытывать ужас и дискомфорт, а потом так же безнаказанно исчезать; но ещё и потому, что этот тип явно опасен и для других людей. При этих мыслях, Алине показалось, что она не хочет делить его с «другими людьми». Он – её персональный неадекват. Хотя, что за глупости? Он действительно странный и, возможно, опасный… А ещё у него есть Наэлья, об этом девушка старалась тоже не забывать.
***
На улицы стали потихоньку выходить люди. Кто-то спешил на утренний поезд: многие летом ездят на работу с дач. Кто-то выгуливал своих питомцев, преимущественно собак, но один человек попался с толстым енотом, и Алина проводила долгим любопытным взглядом пушистого симпатичного зверя. Больше ничего примечательного не случилось за то время, пока они шли до дома девушки. Лёша снова молчал, полагая, что при подобной обстановке его неразговорчивость уже не должна пугать. Девушка тоже молчала, потому что мужчина думал на этот раз верно, и в озарённом утреннем солнцем посёлке его молчаливость совершенно не напрягала.
Подойдя к своей калитке, девушка обнаружила, что та открыта нараспашку. Этого следовало ожидать: они в таком темпе покидали её дом, что затворять калитку времени просто не было. Но Алина всё равно замерла, и сердце её тревожно забилось при воспоминании прошлого вечера. Люди-то были настоящие, в этом она не сомневалась. И они были тут. И ломились в её дом. Она нервно сглотнула, отступая на шаг назад: было страшно заходить на участок, и утреннее солнце уже слабо помогало держать себя в руках.
– Ну же, – улыбнулся мужчина, хотя взгляд его был обеспокоенный. – Я вовсе не хотел пугать тебя тогда… Пойдём, их нет здесь. Все они гнались за нами, но отстали в лесу… – он, поняв, что слова прозвучали неубедительно, взял Алину за руку и пошёл первым, ведя девушку за собой.
Она не противилась тому, что он снова коснулся её, хоть она и просила этого не делать: сейчас ей и вправду это было очень нужно. Алина, хоть Лёша и был рядом, шла с опаской, ожидая на каждом шагу увидеть злодеев. Но в утренней тишине и под беззаботное пение птиц участок казался вполне мирным, если не считать одного разбитого окна. Но материальный ущерб в эти минуты заботил девушку меньше всего.
Лёша подвёл её к открытой двери в дом и собирался повести и дальше за собой, внутрь. Но девушка вырвала ладонь из его руки, и он, оглянувшись на неё, увидел в её серых глазах слёзы. Меньше всего он хотел, чтобы она снова плакала. Тем более теперь, когда причин вообще не было, с его точки зрения.
Он растерянно почесал голову, пытаясь прикинуть: может ли среднестатистического человека, жившего всю жизнь спокойно, так подкосить внезапное появление в его доме недоброжелателей и одна проведённая в другом мире ночь. Проанализировать получалось плохо, не хватало жизненного опыта… Вернее, жизненного опыта в спокойной жизни не хватало, поэтому он не понимал, отчего у Алины сдали нервы.
Непонимание не очень помешало мужчине принять верное решение: он осторожно обнял её и прижал к себе, мысленно удивляясь тому, что она так легко позволила ему это сделать. Девушка уткнулась лбом к его плечо, и он почувствовал, что она начинает дрожать. Ей было не по себе здесь и очень обидно, что дом, который должен быть защитой, теперь представлялся ей источником угрозы. Главное, она вообще никогда не лезла на рожон и не думала, что может оказаться в подобной ситуации. А ситуацию она находила паршивой, поскольку бояться зайти в свой родной дом – это довольно неприятно и печально. К тому же, если припомнить, из-за кого это всё, и где она болталась всю ночь, то удивляться её поведению не приходилось
– Не бойся, слышишь? – прошептал он ей на ухо. – Твой дом пуст. Я сейчас пойду и загляну в каждую комнату. Постой и подожди меня, ладно?
Она отрицательно замотала головой, щекотя своими волосами его нос. Он бы, наверно, улыбнулся, если б не испытывал острое чувство вины перед этой пугливой девушкойкоторой явно требовался отдых после этой сумасшедшей ночи. Он легонько погладил Алину по спине, дожидаясь, пока она справится с собой, сможет говорить и внятно объяснит, что от него требуется.
– Не ходи туда… – жалобно попросила она.
Ей казалось, что внутри ловушка, засада и неминуемая опасность или и вовсе гибель. А ещё ей неожиданно подумалось о том, как спокойно в его сильных руках, и она не хотела, чтобы он отпускал её. Только вот об этом она справедливо решила умолчать.
– И что же тогда мне делать? – поинтересовался мужчина, слегка усмехнувшись и попытавшись скрыть эту усмешку, чтобы часом не обидеть свою нервную собеседницу.