И да, фидельского принца, похоже, ждала бесславная смерть, а Елене было на него плевать. Она строила планы.
– Сэлла? Ты что-нибудь знаешь об этом Глостэре? – первым делом спросила она, когда мы остались одни в её покоях. Солнце уже садилось, и птицы в саду внизу заливались неуместно звонко в застывшем воздухе. – Кроме того, что знают все. Какой он?
Я удивилась: неужели она серьёзно рассматривает этот брак?
– Дэниел? – я задумалась. О юном Глостэре мне было известно подозрительно мало – что странно, для человека с его судьбой. Но его душа не была обещана нам, а слухи о нём я не собирала, так что… – Говорят, он красив.
– Красив? – воодушевилась Елена. – Ты можешь мне его показать?
Я пожала плечами.
– Да, но я могу и ошибиться. Люди как песчинки для меня, Елена, а его душа демонам пока не принадлежит. Ты, правда, хочешь?
Принцесса покачала головой.
– Пожалуй, нет. Так даже лучше. Я увижу его сама и сама сложу о нём мнение.
Увидит?
– Мы едем в Вейстер?
– Инкогнито, – улыбнулась принцесса. – Завтра, после отъезда Эрика в Фиделию, я объявлю брату, что тоже уезжаю – в Озёрный край.
– А ты не думаешь…
Елена угадала мою мысль и отмахнулась.
– Нет, Анри сейчас не до меня. Никто не узнает, что я еду в Вейстер. Никто.
– То есть ты поедешь без сопровождения? – Я всё ещё не понимала.
– Ну почему же? – улыбнулась Елена. – В Озёрном крае есть свой постоянный гарнизон, десять человек охраны мне хватит. А в Вейстере, в столице, у меня свой дом, его подарил ещё Эрик… Глостэр же тоже в столице?
Я кивнула.
– Ну вот и замечательно. Конечно, долго инкогнито сохранять не удастся, но Эрику в Фиделии будет не до меня, а когда он вернётся, я всё уже сделаю…
– Что, Елена? Что ты собралась делать?
Принцесса лукаво улыбнулась.
– Увидишь, – и спросила, снова превращаясь в семнадцатилетнюю девицу: – Сэлла, а он правда красив? Правда-правда?
– Правда. Я слышала, что среди вейстерских знатных дам он очень популярен.
Елена мечтательно улыбнулась.
– Я никогда не была в борделе.
Ну ещё бы. В Силии распутство считалось грехом, в Вейстере же – буквально поощрялось. Церковь на этот счёт возмущалась, конечно, но вековая традиция была сильна, особенно среди знати: шикарные бордели с незапамятных времён пришли в этот край с юга. О них не говорили в обществе, посещение их не афишировали. Но даже знатные дамы, а не только лорды периодически навещали куртизанок и куртизанов – это было модно и считалось шиком: иметь у себя такую содержанку.
– А ты? Ты была? Мне там понравится? Сэлла?
Да, я была. Я знала жизнь куртизанки от и до – я долгие годы провела в борделе. Правда, сотни лет назад, и с тех пор кое-что изменилось, но не очень много. Я знала, что увидит Елена, и каким окажется этот Глостэр. Я не хотела ехать с ней – но, с другой стороны, мне всё ещё было любопытно.
– Да, принцесса. Тебе там понравится.
Глава 3
Елена отбыла в Озёрный край неделю спустя после отъезда Эрика в Фиделию. Вейстерский король не отказал себе в удовольствии с триумфом да с парадом выйти из силийской столицы и отправится в путь по главному тракту. Анри пришлось его провожать – по крайней мере, до ворот. Выглядело это так, словно Эрик взял брата Елены в плен – что было почти правдой.
Всю эту неделю Елена пропадала в дворцовой библиотеке и тайно встретилась с несколькими известными юристами Силии. Мне она ничего не говорила, но я, конечно, знала, что она штудирует силийское и вейстерское брачное право. Сложная задача даже для законника: в Силии общий свод законов приняли двести лет назад, в Вейстере, вроде бы, – триста, и с тех пор мир несколько изменился, но традиции и обычаи до сих пор оказывали заметное влияние на домашний быт. Например, леди полагалось целовать меч супруга перед тем, как лорд отправится в битву. За несоблюдение этого правила супруг (если, конечно, выживет) мог подать на жену в суд, и последняя, скорее всего, лишилась бы впоследствии языка, но развод бы не получила.
Пыльные свитки меня не очень интересовали (и ещё меньше – глупость, которая в них написана). Зато лицо Елены, эту глупость читающую… Золотарь с не меньшим энтузиазмом ищет в грязи обронённую богачом драгоценную цепочку.
У Елены точно имелся план, как выйти сухой из нежелательного брака. И в этот план меня не посвящали, а я и не спрашивала. Куда интереснее наблюдать за представлением, чем заранее узнать у актёра, какие слова он собирается говорить в кульминационной сцене.
Наш отъезд из столицы прошёл спокойно и даже как будто бы незаметно. Накануне Елена попрощалась с братом (Анри втайне мечтал, когда же его стерва-сестра наконец-то уберётся к дьяволу). С подругами (как принцесса, к тому же, модница, Елена была довольно-таки популярна). Брат, целуя сестру в щёку, на прощание шепнул: «Сотворишь какую-нибудь глупость, и я упеку тебя в Орлиный коготь». Елена с трудом удержала на лице улыбку – Орлиный коготь был крепостью, куда ссылали отъявленных преступников, в том числе и политических. Но принцесса промолчала, и Анри с беспокойством смотрел нам вслед, когда мы с Еленой покидали его комнаты.
– Коготь? – возмущалась Елена за закрытой дверью спальни. – Я скажу Эрику, он его повесит!
– Коготь повесит? – фыркнула я, пытаясь читать Плиния под её вопли.
– И Коготь тоже, – буркнула Елена, яростно швыряя на туалетный столик шпильки.
Столичные леди, возглавляемые вдовствующей королевой Тильдой, с тайным злорадством проводили принцессу в «предсвадебное путешествие». «Невесте необходимо привести мысли в порядок, а то разовьётся нервная горячка, выпадут волосы и всю жизнь придётся носить парик», – притворно вздыхали они. Елена улыбалась им, а в её глазах читалось: «Ещё хоть слово, и волосы выпадут у вас». А я развлекалась тем, что превращала слабительное с цукарием (от которого волосы, кстати, и впрямь выпадали) в их бокалах в простую воду. Впрочем, в последнем бокале вина слабительное я не тронула, и, уверена, ту ночь не спала не одна столичная модница, включая Елену.
– Сэлла! За что? – кряхтела она, умоляюще глядя на меня. – Ты же наверняка знаешь лекарства! Прикажи, пусть сделают!
И я всю ту ночь развлекала её описаниями этих лекарств, в самое безобидное из которых входила чешуя змеи, испражнения крокодила и сушёные мухи.
Впрочем, высшее женское общество силийской столицы наверняка скучало, когда Елена уехала. Кроме схем модных платьев, которые добыл доблестный Эрик, ещё и я подливала масло в огонь. Вообще-то я просто исполняла условия нашего соглашения – кто ж виноват, что Елене ещё в её шестнадцать грозило остаться, например, без зубов? Врачи на севере ещё хуже дорог, и куда быстрее бандитов оставят вас без кошелька. Двор поголовно доверяет астрологам (имя которым – легион), до колик боится врачей – и не мудрено. Например, от отравления Елену лечили безоаром (доподлинно знаю, что его выловили в болоте у святой обители), а также глазками монаха (потому что листья этого растения напоминают желудок). Елена ныла, скандалила, но от безоара не отказалась (только от настоя глазок – очень уж горький). Потом, правда, с ужасом слушала мои рассказы, чем ей может навредить камень, который трогал врач, который в свою очередь до этого вернулся от больного оспой.
Боже правый, и эти люди, читая истории про мой народ, называют нас варварами?! Да, мы вымерли четыреста лет назад, но мы, по крайней мере, были знакомы с настоящей медициной, а не влиянием четырёх жидкостей на организм!
Но самым забавным, на мой взгляд, было то, что Елена и другие богатые леди любили чистить зубы – три раза в день, как по расписанию. Специальной серебряной палочкой, украшенной в особо тяжёлых случаях алмазами (ибо алмазы якобы помогают при зубной боли). Вместо порошка использовали мёд с мятой. Считалось, что мёд убирает налёт, а мята освежает дыхание. Надо ли говорить, что после приготовленного мной зубовного порошка, Елена перестала каждый месяц звать врача, и её улыбке завидовали сначала в школе, а теперь, вот, в столице.
Нет, решительно, я всё больше убеждаюсь, что моё время было Золотым для человечество, ибо чем дальше, тем хуже. Если потомки Елены будут полоскать рот кровью, я не очень удивлюсь.
Тильда, королева-вдова, мечтала поехать в Озёрный край. Она страдала мигренью (а точнее, высоким давлением), а неподалёку от поместья Елены текли знаменитые горячие источники. На их запах тухлых яиц прекрасные дамы севера были готовы буквально молиться. Считалось, что он продлевает молодость и ни много ни мало избавляет от всех болезней (поэтому Елена действительно могла называться самой богатой леди Силии: если не обращать внимания на вора-управляющего, её годовой доход был практически сравним с доходом всего королевства).
– Если эта клуша поедет с нами, я её в этих источниках утоплю! – в сердцах воскликнула Елена, узнав о желании мачехи.
Принцесса (и здесь её мнение совпадало с мнением Анри) считала Тильду дурочкой, клушей и смазливой куклой. Вдовствующая королева такой и являлась. Выйдя замуж в шестнадцать, она не то чтобы была несчастлива в браке… Скорее (Елена права) ей не хватало мозгов, чтобы понять, что жизнь может быть иной. Её многочисленная родня лучше королевской тайной гвардии следила, чтобы королева не засматривалась на красивых рыцарей и была верна и чиста душой для своего венценосного супруга. Траур, однако, пошёл Тильде на пользу, она резко поумнела и (логично) захотела сбежать от матери с братьями подальше – желательно, на край света. Не удивлюсь, если в её хорошенькой головке край света ассоциировался с Озёрным краем.
К удовольствию Елены, никуда Тильду не пустили. Родня прочила её обратно в королевы – то есть замуж за Анри. Королю Силии же было, похоже, плевать, кто станет его женой («просто дайте мне разобраться с государственным бюджетом!»). Но заартачились священники: как же так, мачеха выйдет за пасынка?
– Пусть сами разбираются, – махнула рукой Елена, понаблюдав на одном из музыкальных вечеров за битвой родственников Тильды и королевского капеллана (ставлю сто к одному, что капеллан выиграет).
Так мы и уехали, оставив шумную столицу приходить в себя после войны и загибаться, погрязая в интригах. «Серпентарий», – метко охарактеризовала её Елена. И грустно добавила: «Мы все будем гореть в аду». Я молча с ней согласилась.
От столицы до Озёрного края Елену сопровождали королевские солдаты. «Мечтаю от них избавиться», – ворчала принцесса, и я её понимала: Анри словно специально выбирал самых простых, если не сказать уродливых вояк. Нет, некоторых женщин шрамы возбуждают… Но ни я, ни Елена к их числу не относились. Уверена, свою сестру Анри знал как облупленную – и у солдат наверняка были инструкции не просто проводить Елену до её «загородного домика», но и следить за ней там. Ничего, отвести им глаза – раз плюнуть. Ни одного клирика среди этих рыцарей-телохранителей, конечно же, не было.
Мы путешествовали почти неделю – не то чтобы дорога была такой уж длинной… Скорее уж, её иногда просто не было. Пару раз кортеж принцессы чуть не утонул в болоте, пару раз его чуть не смыло в поля – дождь почти всё время лил как из ведра. Мокрая, усталая, но «со взором горящим» Елена терпела молча, наверняка теша себя мыслью, что скоро окажется в солнечном Вейстере – и уж там-то она всем покажет! А пока приходилась трястись в карете по бездорожью и скучать под модные баллады-однодневки, куртуазно-эротического содержания.
Я улетала каждый вечер, и Елена, с завистью глядя мне вслед, один раз даже осмелилась попросить взять её с собой. Я молча улыбнулась и струйкой тумана выскользнула из кареты. Человеку нет места в танце демона – а именно этим является наш полёт.
Чёрное, как бездонная мгла, небо и яркий светильник луны. Туман и тишина. Очень хорошо помню, как это было сначала – меня пьянили неизвестные ранее чувства. И – собственная храбрость: я ведь всегда при жизни боялась высоты. Но с тех пор как выбрала стать демоном, не было ничего лучше этого искристого, завораживающего, очаровывающего, как очень дорогое вино, ощущения. Ни магия, ни вечность не радовали меня так. Впрочем, я и при жизни никогда не стремилась к власти. Мне хватило бы, если бы меня оставили в покое, но этого никогда не случалось. Даже после смерти я была так зла на людей, что променяла вечный покой на, хм, это. Не жалею, честно. Люди мерзкие существа, особенно когда получаешь способность видеть их насквозь. Но рядом с ними отчего-то теплее.
– А если тебя кто-нибудь заметит? – недовольно спросила как-то утром не выспавшаяся Елена, всю ночь протрясшаяся в карете.
Я улыбнулась и на мгновение сняла личину с лица. Принцесса отпрянула от неожиданности.
– Пусть смотрят. Я голодна, а рядом нет священников, – томно сказала я, протягивая когтистую руку и мягко поглаживая Елену по щеке.
Принцесса храбро заглянула мне в глаза – и не отвернулась. В нас горел один и тот же адский огонь, только во мне ярче. Елена по-настоящему никогда меня не боялась.
– Я просто не хочу тебя терять, – тихо сказала она.
Ну конечно, не хочешь. Кто же будет делиться с тобой древними рецептами красоты и поправлять твои причёски и платья, чтобы они подходили тебе идеально? Из меня получилась отличная фрейлина, да?
В Озёрный край мы прибыли как раз на Майский праздник. Елена хотела посмотреть, как его отмечают крестьяне, и её управляющий – милый мужчина с маслеными глазками и хищным носом – всё для неё устроил. Розовощёкие юноши и длиннокосые девушки разыграли целое представление во главе с благородным разбойником и его прекрасной леди-невестой. Елена восседала в увитом гирляндами цветов кресле и, фальшиво улыбаясь, смотрела, как фальшиво веселятся «актёры»-крестьяне. А я смотрела на служанок – самые хорошенькие ходили с синяками и порезами. А потом поймала взгляд управляющего. Мне хватило ума стыдливо потупиться, но я чувствовала его внимание, сначала изучающее, потом горящее желанием – страсти и жажды моей боли. Управляющий Елены был настоящим грешником.
– Я его утоплю, – шипела, укладываясь на ночь, принцесса, массируя щёки. Представляю, как она устала весь день улыбаться. – Я его повешу! Мерзавец! Почему не дать мне просто отдохнуть!
Далёкие отблески костров и раздающиеся в тишине смех и весёлые вопли – совершенно искренние – празднующих крестьян наверняка ещё сильнее действовали Елене на нервы.
– Сэлла, я правда хочу отдохнуть! – взмолилась принцесса высовываясь из окна. До земли было далеко (Елену поселили в Девичьей башне, самой высокой в замке). К тому же в лунном ярком свете радостно поблёскивал рябью воды ров. Не самое приятное удовольствие купаться на майский праздник – вода ещё холодная. А за дверью стояли королевские гвардейцы.
– Сэлла, ну прошу! Давай повеселимся вместе! – тряхнула рыжими кудрями Елена. – Или, клянусь сердцем моей матушки, я выберусь отсюда по пологу и простыням!
Я улыбнулась, кинув взгляд на полог: ганза, прозрачная, как воздух.
– Не стоит. Погоди, принцесса, я посмотрю, что можно сделать.
Как я и думала, стоило мне выйти от Елены, как кто-то из лакеев кивнул мне, сказав, что меня ждёт к себе управляющий. Я немедленно повиновалась.
Управляющий и впрямь ждал – с вином и расправленной постелью.
– Сэлла, да? Я должен разъяснить тебе некоторые правила, которые следует знать в этом доме.
Я не сомневалась, что эти правила будут напрямую касаться синяков на скулах служанок, потому робко запричитала, что я ничего не сделала и вообще я послушная.
Огонь разгорелся ярче.
Полчаса длился этот спектакль. Управляющий, улыбаясь, коршуном ходил вокруг, сначала уговаривал, потом чем-то угрожал. Я умоляла, под конец, устав, попыталась упасть на колени. Конечно, он меня подхватил – и впился в мои губы. Не поцелуй, скорее укус, но я ответила.
Нам было хорошо вместе, правда. Не думаю, что это было обоюдное «хорошо», но… Я проголодалась, а что может быть слаще мерзавца-насильника?
– Сэлла? – выдохнула Елена, приподнимаясь на подушках, когда я туманом вплыла в её спальню. – Что..?