– Бэтси, милая, – Он встал с кровати и прошелся до крюка и обратно. – Тебе надо привести себя в порядок. Помыться, поесть. Переодеться наконец. Но знаешь, мне пора признаться. Из больницы я забрал тебя незаконно. Мы скрылись. И сейчас никто не знает, где ты находишься. Ни врачи, ни полиция, хотя ей плевать на пропажу пациента. Так вот. Я делал это в такой спешке, что ничего, абсолютно ничего не успел подготовить к твоему приезду. Ты же не обидишься, если еще некоторое время посидишь в этом подвале?
Я рассмеялась и провела руками по металлическому каркасу кровати:
– Ну какие обиды, дорогой? О чем ты? Буду сидеть здесь сколько надо. А потом ты придешь и освободишь меня от этого вонючего халата. Да?
– Конечно, даже не думай в этом сомневаться! – Он резко повернулся и пошел к выходу. – Не скучай. Я постараюсь все сделать как можно быстрее.
Он захлопнул за собой дверь и закрыл на два оборота. Я осталась в одиночестве при свете наполовину сгоревшей свечки. Вокруг меня на железных пружинах кровати змеились цепи. Он не приковал меня. Что думать по этому поводу? Я буду оценивать его поведение по худшему сценарию. Не приковал, значит, хочет проверить, брошусь ли я на него с этими цепями, когда он вернется. А раз так. Раз я решила изображать из себя любящую и благодарную жену, то самое правильное, что мне остается – это лечь на проклятую кушетку и хоть как-то расслабиться. Но сначала я хочу рассмотреть крюк и сам подвал.
Я встала и охнула от омерзения. Поставив босые ноги на пол, я почувствовала, что влипла в какую-то субстанцию. Что это? Я провела по полу пальцем и попыталась разглядеть. Кровь. Нет, я не претендовала на эксперта. Но что еще могло быть такого темного цвета и липнуть к коже? Если это была кровь, то не от одного человека. Некоторые пятна засохли. Но большая лужа под моими ногами была довольно свежая. Что мне думать обо всем этом? Он кого-то убил здесь совсем недавно. И сразу, не успев насладиться воспоминаниями о полученном удовольствии, украл меня, чтобы продолжить развлекаться?
Я вытерла руку о халат, осторожно подняла с пола банку со свечкой и подошла к крюку. Он висел на уровне моих глаз. На нем были следы крови и пара прилипших кусочков кожи. Я сделала глубокий вдох, чтобы побороть прилив тошноты. Меня снова сковывал страх. Как? Почему я попала в эту ситуацию? Что происходит? Меня мутило от тухлого воздуха и паники. Я поставила банку на табуретку, вернулась к кровати, повалилась на нее мешком и закрыла глаза. Мне было понятно, что независимо от того чем закончится эта история, прежним человеком я уже не буду никогда. С этими мыслями я заснула. То ли меня выключил наркотик, который еще плавал в моей крови, то ли неспособность принять происходящее.
***
Глава 4
***
– Бэтси, проснись! – Он тормошил меня за плечо. – Насквозь промерзла. Я и не подумал, что ты ляжешь спать. Иначе принес бы тебе какое-то одеяло. С твоей болезнью я и сам стал плохо соображать. – Он говорил это так, будто и правда распереживался.
Я села и помотала головой. Дурман от наркотика почти выветрился. Осталась лишь дикая усталость. И да, я правда промерзла до костей.
– Джек, – Мне было дико произносить это имя, но я сама придумала правила и было бы глупо от них отступать. – Ты отведешь меня в душ? Или в этом доме нет горячей воды? Тогда может хоть ведро нагреть?
Он и глазом не моргнул. То ли с радостью вжился в образ человека из 1937 года, то ли степень его ненормальности была столь высока, что он уже переселился в прошлое.
– Ты совсем не изменилась, Бэт. Все видишь, все замечаешь. По одному подвалу догадалась, что мне пришлось продать почти все, чтобы оплачивать твое лечение. Но как ты могла подумать, что я приобрету дом без горячего водоснабжения? Это разве в моих правилах? Ты начинаешь меня пугать.
На секунду мне стало страшно. Я что-то упустила? Или он намеренно сбивает меня с толку? Хорошо бы побольше узнать о том месте, в которое его мозг поселил нас обоих после моего заявления о наступлении 1937 года. А сейчас надо было выкрутиться из истории с ванной.
– Ох, – Я встала с кровати и схватилась за поясницу. – Надеюсь, я ничего не отморозила. Так что ты говорил? Я тебя испугала? Да нет. Не принимай близко к сердцу. Я же знаю, какой ты борец за чистоту. Но понимаешь… В меня этих лекарств накачали так, что я наши имена забыла. А ты говоришь о воде…
– Ладно, Бэт, пойдем, – Он крепко взял меня за плечо и повел вверх по лестнице. – Иди, мойся. Когда будешь готова, позови меня. А я пока приготовлю ужин. – С этими словами он впихнул меня в ярко освещенную ванную комнату и там запер.
Я осмотрелась. Здесь не было ничего, что давало бы понять, что мы живем в 2017 году. Кусок бежевого мыла. Коробка зубного порошка без крышки. Вафельные полотенца. Зеркала нет – наверное, убрал, чтобы я не использовала его осколки как оружие. Стены покрашены белой краской. На полу керамические плитки. Смеситель выглядит так, что вполне тянет на последнее слово техники довоенной поры. Короче говоря, убожество. Да и душ, к слову, не на мягком шланге, а на жесткой стальной трубе. Ощущение, что Джек за какие-то пару часов сменил в этом доме интерьер. Или я такая провидица? Угадала, что ему комфортно жить в прошлом? Я устала думать и, сбросив с себя ненавистный халат, встала под горячие струи. Меня даже вполне устроило отсутствие шампуня. Мыть голову мылом после пребывания в мертвецком подвале было поистине великолепно.
Накрутив на голове вафельный тюрбан, я посмотрела, что Джек приготовил мне в качестве одежды. Это была полосатая пижама. Нет, конечно, не старинная. Но такую не купишь за пять минут в любом магазине мужской одежды. Размер был Джека. Я попыталась как-то закрутить штаны, чтобы они не упали на пол. Он явно не рассчитывал, что его очередной жертве понадобится ночная рубашка в рюшках. Получается, я сбила ему планы. Но он пока не проявляет недовольства. Да, кажется, моя ставка на мужское любопытство оказалась верна. Он наблюдает за мной. И ему интересно, что я буду делать дальше. Я обулась в мужские коленкоровые шлепанцы и крикнула:
– Джек! Я готова!
Через минуту он распахнул дверь и быстро отступил назад, делая вид, что хочет рассмотреть меня во всей красе. На самом деле было понятно, что он подстраховывается – отходит на безопасное расстояние, чтобы я не смогла как-то ему навредить. Но зачем мне причинять неудобства любимому мужу?
– Твоя пижама мне идет? – Я кокетливо покрутилась и подтянула штаны.
– Ты как всегда великолепна, – сказал он и зачем-то снял у меня с головы полотенце. – Пойдем в комнату. Тебе надо поесть. Да и я с голоду умираю. А волосы пусть просохнут. Я вообще боюсь, что ты простудишься.
Он говорил это так, будто не у него в подвале были лужи крови и ошметки человеческой плоти на крюке. Эдакий заботливый мужчина. Большая редкость для 2017 года. Но… Может быть, это норма для довоенной реальности. Хотя, что я заладила «довоенной», «довоенной». Может Бэтси и Джек живут в стране, которая в войне не участвовала? Да и вообще еще рано думать об этой войне, ведь так можно и лишнего сболтнуть.
***
Глава 5
***
Он снова крепко взял меня за плечо и привел в комнату. Я мысленно назвала ее гостиной. За окнами было темно. Нет. Я не знала, чтобы именно было за окнами, потому что тяжелые зеленые гардины, которые висели на карнизах с деревянными кольцами, были наглухо задернуты. Свет сквозь них не поступал. Возможно, что окон не было вообще или они были чем-то заделаны. Одна дверь была приоткрыта. Скорее всего за ней была спальня. Другая, закрытая, судя по всему вела в прихожую. Они обе были покрыты белой краской. Что еще? На полу были крашенные коричневым доски. Стены покрыты выцветшими полосатыми обоями. Все это наводило на мысль, что мы в загородном доме. Да, в загородном доме с удобствами не во дворе. Не знаю, было ли такое в 1937 году или нет. А раз не знаю, то не стоит акцентировать внимание на деталях. Лучше рассмотреть, что еще украшает это сомнительное великолепие. Под потолком висела пятирожковая люстра без плафонов, разумеется с обычными лампочками накаливания. В центре комнаты стоял овальный обеденный стол. Скатерти на нем не было. Зато вокруг стояли четыре венских стула. Все. Больше в этой гостиной не было ничего, кроме двух эмалированных кружек с чаем и двух небольших чугунных сковородок, которые расположились на керамических подставках и скворчали ароматной жаренной картошкой с кусочками мяса. Возле одной сковородки на свернутой тканевой салфетке лежали вилка и нож, возле другой – ложка.
– Это все, что я могу тебе сегодня предложить, Бэт. И да, тебе придется есть ложкой. Думаю, не надо объяснять, по какой причине. Ты разочарована? – Он посмотрел на меня с таким выражением лица, будто был главврачом в дурдоме, из которого я якобы сбежала.
– Я? Разочарована? Джек, ну правда, хватит. Как мне убедить тебя, что я в восторге от всего, что ты делаешь? Из ничего приготовил ужин. Чай какой-то ароматный заварил. Да, я буду есть ложкой. Вообще все буду есть ложкой. Могу руками есть, если ты скажешь. Только успокойся и осознай, что мы снова вместе. И скажи наконец, можно садиться ужинать или нет…
Он расхохотался. Я настороженно посмотрела на него. Что значит этот смех? Или его жена Бэт до болезни была менее сговорчивая и робкая? Он ее прекрасно помнит и его веселит, что лечение пошло ей на пользу? Эти мысли показались мне такими шизофреническими, что я тоже расхохоталась. После этого атмосфера стала какая-то домашняя. Мы уселись за стол и начали жадно есть. Ужин прошел в молчании. Я с удовольствием выпила чай, который, как выяснилось, был с медом. Все это подействовало на меня опьяняюще. Казалось, я ощутила усталость всех прожитых лет. Я почему-то совсем перестала думать о подвале, о крови, о крюке. Я называла себя мысленно Бэт, и прикидывала, можно ли выпросить у Джека носки. Он же будто научился читать мои мысли:
– Ты сыта, согрелась? – Он улыбнулся в ответ на мой кивок. – Что я не предусмотрел для твоего комфорта? Знаю. У тебя мерзнут ноги. Что ж. Дам тебе свои носки. Чистые, разумеется.
Он собрал тарелки, приборы, кружки и на пару минут оставил меня в одиночестве. Когда он вернулся с носками в руках, я сидела в прежней позе.
– Да ты совсем размякла, моя дорогая, – Он с нежностью погладил меня по голове. – Волосы еще сырые. Но в спальне тепло. Думаю, ты не замерзнешь. Вот, надень носки. И пойдем, тебе пора спать.
Я сделала, как он сказал. Потом встала и дала отвести себя в комнату, которую он называл спальней. В ней было все еще прозаичней. Деревянный пол. Старые бумажные обои с незатейливыми розочками. Окно, зашторенное тяжелыми синими гардинами. Сиротливая лампочка на шнуре под потолком. И прекрасный образец спальной мебели 1930-х годов – широкая металлическая кровать с ватным матрасом, идеально свежим белым постельным бельем, большим ватным одеялом и двумя пуховыми подушками. В этой комнате действительно было очень тепло. Хотя я не поняла, где находится обогреватель. Скорее всего в доме была система отопления, скрытая в стенах. Но думать об этом у меня не было никаких сил. Я уже не спрашивала, можно мне ложиться или нет, чтобы снова не вызвать у Джека смех. Просто показала рукой на ту сторону кровати, которая была ближе к окну, увидела в ответ утвердительный кивок и быстро юркнула под одеяло.
Я не преувеличу и не совру, если скажу, что Джек посмотрел на меня с неподдельным умилением. Он не давал себе волю, но уверена, если бы ему, как и мне, не надо было играть роль, он смеялся бы всю ночь. Кажется, он и сам не понял, по какой такой причине пошел у меня на поводу и сменил кровавые развлечения в подвале на пастораль среди пуховых подушек. Однако умиление умилением, но и альтернативная жизнь в 1937 году, и реалии 2017 года требовали от него соблюдения техники безопасности. Поэтому он поцеловал меня почти спящую, а потом ловко приковал какими-то спецнаручниками за руки и за ноги к стойкам кровати, но так, чтобы я могла свободно двигаться и даже при желании лежать не на боку лицом к окну, но и на спине. После этого он молча выключил свет и ушел. А я провалилась в глубокий сон.
Среди ночи я проснулась, потому что почувствовала, что Джек улегся в кровать. Я повернулась, но ничего не увидела в кромешной темноте.
– Джек, обними меня как раньше, – Я повернулась на бок и с каким-то странным удовлетворением почувствовала, как он аккуратно пристраивается сзади, вдыхает запах моих все еще сырых волос, осторожно целует в то место, куда сам вколол наркотик. – Я люблю тебя, Джек. До завтра.
***
Глава 6
***
Когда я проснулась, Джека рядом не было. В комнату сквозь гардины пробивался слабый свет. Наверное, на окнах внутри или снаружи какие-то ставни или он вообще все заколотил досками. Трудно сказать. Сейчас меня должно волновать другое. Он вполне мог встать утром с изменившимся настроением. Например, посмотрел на меня, и решил, что наигрался в семейную жизнь. И все – добро пожаловать в подвал. От этих мыслей я похолодела и захотела в туалет. Главное, гнуть свою линию и каждую минуту подкидывать ему какие-то поводы для продолжения игры. Чтобы выжить, я должна постоянно держать высокий градус интереса. И да, надо как-то внедрять два дополнительных аспекта, активизирующих мужское внимание. Я должна стараться быть непринужденно веселой и желанной. Конечно, довольно трудно смеяться, когда понимаешь, что каждая минута может стать последней. Да и как быть желанной, если он привык к далеко не мирным забавам?
Попытавшись изменить позу, я звякнула наручниками по стойке кровати. Разумеется, Джек это услышал. Он зашел в комнату, остановился в дверях и стал молча на меня смотреть. Даже в полумраке было видно, что его взгляд не выражал ничего. И это выглядело очень страшно. Чего он ждет? Хочет узнать, прошла ли моя амнезия? Или то, что я, наоборот, после проведенной ночной идиллии воспылала к своему мужу еще сильнее? Как понять, о чем он думает? Если бы он сказал хоть слово, я бы знала, в каком направлении действовать, но он будто решал, продолжить жить в 1937 году или вернуться в 2017-й. Мне пришлось заговорить.
– Джек, милый, я так хорошо спала, – Я внимательно следила за его глазами, но в них ничего не менялось. Я чувствовала, что недостаточно просто попроситься в ванную или спросить, что мы будем есть на завтрак. Он ждал большего. Но я не могла понять, чего именно. Пару секунд поразмыслив, я поняла, что именно может принести положительный результат. – Джек, ты так смотришь на меня, потому что думаешь, я забыла про нашу утреннюю традицию? – Он продолжал молчать, но в его глазах вспыхнул огонек любопытства. – Нет, дорогой. Я все прекрасно помню. Мы умывались, завтракали, а потом возвращались в кровать, и тогда наступало счастье. Не думай, что из-за болезни я стала меньше тебя хотеть. Ночью, когда ты обнял меня, я представляла, как мы проведем это утро, если ты будешь свободен. Ты…
– Не будем ломать традицию, – Он перебил меня с легким смешком. – Да, я действительно раздумывал над тем, насколько ты изменилась в этом плане. И не буду скрывать, твои слова превращают этот выходной день в праздник. Давай, я отведу тебя умываться, потом мы выпьем кофе, ну а потом сделаем еще один шаг к возвращению нашей счастливой семейной жизни.
Дальше все прошло удачно. Ванная, завтрак с кофе и бутербродами. Надо было переходить к традиции. Интересно, как любили друг друга Бэт и Джек до ее болезни, учитывая его садистские наклонности? Я настроилась на то, что он прицепит меня наручниками к кровати и заставит играть в какие-нибудь жуткие ролевые игры. Мне была ненавистна даже мысль о таком повороте событий. Но изменить устоявшиеся сексуальные пристрастия зрелого мужчины, насильника и убийцы вряд ли было возможно. Придется терпеть боль и делать вид, что я в восторге.
– Ну и что ты так погрустнела? – Джек снова будто увидел меня насквозь. – Испугалась, что я пристегну тебя к кровати?
Я кивнула.
– А зачем мне это? – Он ловко снял с меня пижаму и уложил на одеяло. – Вот уж чего я не хочу, так это отказываться от твоих объятий. И да. Не знаю, помнишь ты наши правила или нет. Но думаю, не лишним будет освежить твои воспоминания. С самой первой ночи, которая была у нас не десять лет назад, а несколько раньше, мы с тобой договорились… Да, дорогая. Мы договорились, что в постели только я решаю, что делать. Ты можешь возражать в единственном случае – если тебе больно, ну или уж очень неприятно. В остальном ты соглашаешься на все, что я предлагаю. Так мы жили раньше, так, я надеюсь, будем жить сейчас. Ты делаешь все, чтобы доставить мне удовольствие. Я делаю все, чтобы его получить. Ты это припоминаешь?