– Карпинский! А ну, подойди сюда, – крикнул стоящий на крыльце майор.
«Сазонов, чёрт возьми. Чего ему надо-то?» – Пётр мрачно подумал о том, что он совершил в последнее время. Вроде ничего.
Майор смерил Карпинского уничижающим взглядом и зло произнёс.
– Матрос Карпинский!
– Никак нет, товарищ майор, мичман, – произнёс на автопилоте Пётр и тут же осёкся и мысленно прикусил язык, глядя, как багровеет лицо майора.
Стоявший рядом Соколов укоризненно посмотрел на моряка.
– Ах ты мичман? А я погоны твои видел? Или ты думаешь, твой капитан тут командовать будет? Нет, не будет! Где твоё оружие, боец? Кому я треплю языком о постоянном ношении оружия? Ты думаешь, тут турпоход, а я вам за доброго гида? – Сазонов повышал голос явно для того, чтобы его слышали все обитатели лагеря. – Ты посмотри, даже девчонки с оружием! – он указал на трёх девушек, внимательно смотревших на словесную экзекуцию этого растяпы-морпеха. У каждой из них на поясе висели пистолеты АПС, а у одной на плече даже «Вихрь» с разложенным прикладом.
Карпинский понуро опустил голову, щёки его предательски горели. Да, чёрт возьми, майор был кругом прав. А он балбес.
– Сержант Новиков!
– Я, товарищ майор! – вытянулся Василий.
– Ещё раз увижу этого деятеля без оружия, спрос будет с тебя.
– Есть! – лицо Новикова ничего не выражало, но Карпинский знал, что потом Васька задаст ему трёпки.
После разбора полётов, осуществлённых возмущённым другом, Пётр осознал глубину своей ошибки. Обещав Ваське невозможность повторения такой ситуации и чувствуя себя полным лохом, Карпинский нацепил на ремень кобуру с общелагерным АПС, закинул на плечо АК-74М и поплёлся за товарищами к месту порубки.
Внезапно с реки донесся хлопок пистолетного выстрела и вскрики. Карпинский почувствовал холод в животе, секундное замешательство и вытянувшаяся было колонна лесорубов, побросав инструменты, рванула к месту умывания. Туда же побежали и находившиеся в лагере люди. Тем временем грохнуло ещё два выстрела. Подбежавшим открылась нерадостная картина. На берегу лежал, наполовину в воде, окровавленный один рабочий, а второй с пеной от зубной пасты на губах зажимал рваную рану на бедре. Вырванная из ноги стрела валялась рядом с ним. Он истошно ругался и выцеливал непонятно кого на том берегу. Хоть туман и рассеивался, но противоположный берег почти не просматривался.
Морпехи, держа тот берег на прицеле, дали забрать раненых. Больше ничего не происходило, было непонятно, кто напал на рабочих и подстрелил ли второй кого-нибудь. Девчонки-медики уже обрабатывали раны пострадавших, когда из окна второго этажа их дома вырвалась автоматная очередь. Послышались крики.
– Лес! – кричали сверху. – Смотрите, они из леса прут!
Морские пехотинцы собрались, наконец, и перебежками между сложенными брёвнами и поленницами дров стали стекаться к северной стороне лагеря. В редком лесу было уже видно какое-то шевеление, виднелись перебегающие между деревьями люди в земляного цвета халатах и меховых конических шапках. В воздухе вдруг послышалось шуршание, Пётр инстинктивно поднял голову. Но, ещё не успев ничего увидеть, он уже почувствовал резкую боль в плече. Рукав вдруг начал наливаться горячей кровью, а в земле осталась стрела. Выдернув её, он с ужасом оглядел широкий железный наконечник.
– По касательной прошла. Чёрт, повезло ведь, – без эмоций отметил Пётр.
– Огонь! Огонь! – надрывался Сазонов. Его не было видно, но его голос, наконец, заставил бойцов начать стрелять. Пётр, шипя от боли, начал выцеливать серые фигурки. Бил короткими очередями, но магазин всё равно кончился быстро, он достал пистолет и огляделся. Вокруг него продолжали стрелять, так же навесно падали стрелы.
– Идут, там ещё идут! – слева от него рабочий, сидевший за поленницей дров с пустым магазином от АК в руках, показывал на группу туземцев с копьями, которые заходили в лагерь с юга.
– Там же раненые и девчонки! – Пётр ужаснулся и рванул туда.
Медички уже увидели грозящую им опасность и достали пистолеты. Одна осталась у раненых, другие начали стрелять. К счастью, они первым завалили туземца, который был с луком. Пётр, остановившись у крыльца, отстреливал нападавших. Уложив с девчонками четверых, он понял, что магазин кончился. Такие же проблемы были и у медичек. Они судорожно меняли магазины, и Пётр понял, что они не успевают. Мгновение тянулось мучительно долго, но положение спасла та самая девушка с «Вихрем». Она косой очередью прошлась по атакующим, свалив троих или четверых копейщиков. Больше никто пока не лез, со стороны врага доносились лишь хрипы. Но и они были недолги.
Привалившись к перилам, Пётр почувствовал слабость в ногах и попытался присесть. Тут же ощутил, и что голова его стала слишком тяжела, и язык не слушается и, проваливаясь в темноту, вяло махнул рукой в сторону девушек.
Очнулся он от мерзкого запаха нашатыря, резко ударившего в нос. Пётр лежал на застеленной лавке в доме, рядом лежали такие же неудачники, суетились девушки. Приподнявшись, Карпинский насчитал восемь раненых, включая и себя. Плечо было туго забинтовано, боли не было, видимо и вкололи ещё обезболивающее, ну что же – неплохо. Жить можно. А плечо заживёт. До свадьбы. Хотя нет, пока никакой свадьбы!
– Маринка? – Пётр позвал девушку, которая сидела на лавке у него в ногах.
– Что?
– Мне можно вставать-то?
– Можно, ты просто крови немного потерял, не критично. Я тоже ранена, – она с гордостью продемонстрировала забинтованное предплечье и пояснила: – Тоже стрелой чиркнуло. Хорошо, мы сразу того гада с луком пристрелили.
– Марина, а из наших никого не убили? – дрогнувшим голосом спросил Пётр.
– К счастью нет. Все живы, но легкораненых много. Стрелки из этих дикарей хреновые, однако много людей стрелами посекло. А кому-то её вытаскивать пришлось. Хуже всего тот рабочий, он первым получил две стрелы в бок, – Марина кивнула на замотанного бинтами мужика, около которого колдовали два врача и стоял Вячеслав.
Отворилась дверь и зашёл Сазонов. Увидев Карпинского, майор подсел на лавку:
– Ну что, Петя, убедился, что оружие нужно? Как ты? Вроде у тебя не очень серьёзно.
– Да, товарищ майор, ерунда. Всё нормально, заживёт скоро! – с улыбкой ответил Пётр.
– Вот и получили мы крещеньице боевое. Вообще-то нам сильно повезло, что без трупов обошлось.
– Алексей Петрович, надо огораживаться сейчас в первую очередь.
– Знаю, Петя, знаю. Ладно, давай поправляйся.
Майор направился к Вячеславу и, похлопав по плечу, что-то тихо сказал ему на ухо. Тот кивнул, и они оба направились к выходу.
Накинув на плечи куртку, Карпинский тоже вышел из оборудованного в санчасть дома. Солнце уже здорово припекало, спасал свежий ветерок с лугов, лежащих слева от лагеря. Новикова он нашёл сразу же, но тот был занят – расставлял наряды бойцов по периметру базы, объясняя каждому его задачи. Пётр решил подождать. Его внимание привлекло нечто необычное – на площадке за домом были сложены рядами трупы туземцев. Карпинский решил посмотреть на врагов поближе, а заодно и посчитать урон, понесённый атаковавшими их лагерь аборигенами. Обходя ряды распростёртых тел, Пётр насчитал тридцать семь трупов, все они были одеты примерно одинаково: халаты, перетянутые поясом, стёганые штаны, остроносые сапоги, подбитые мехом, и всё это обильно залито кровью. Лишь одно тело было наряжено в цветной халат.
– Вот и предводитель их. Вот чудо в перьях, полез грудью на автоматы. Хотя откуда ему знать, бедняги, дикий народ.
Рядом было сложено нехитрое оружие нападавших: копья, обожженные и заострённые колья, костяные ножи, луки, стрелы с железными и костяными наконечниками, несколько железных ножей и даже одна сабля. Её хозяин легко угадывался – Карпинский глянул на предводителя. Да, пустые ножны подтверждали личность бывшего владельца сабли.
– Ух ты, даже пленные есть! – Карпинский немедленно направился в их сторону, горя желанием рассмотреть живых врагов.
Четверо сгорбленных туземцев со связанными за спиной руками сидели на земле спина к спине. Лишь изредка они бросали затравленные взгляды на направленные в их сторону штыки двух охранников. Один был ранен в плечо и перевязан, видимо, сквозное. Ерунда.
Карпинский снова увидел Новикова. Теперь тот переговаривался со снайперами отряда, показывал что-то руками по округе. И парни со старыми добрыми СВД пошли занимать позиции в башенках на крышах обоих домов. Идея Соколова встроить в крышу гнёзда для снайперов была весьма недурственна. Улучив момент, Карпинский крикнул Новикову, тот махнул рукой, мол, сейчас подойду. Друзьям было о чём поговорить.
В этот день лагерь больше никто не тревожил. После обеда люди были направлены на рубку, сразу две смены. Было необходимо максимально быстро закончить частокол, одна группа валила длинные и ровные лиственницы, вторая зачищала стволы. Свободные от нарядов и легкораненые, поцарапанные стрелами морпехи и рабочие споро оттаскивали готовые колья к лагерю. На ближайшее время планировалось рытьё котлованов под башни и ям под частокол. Карпинский здоровой рукой ухватывался за перехваченный верёвками ствол и, вместе с мужиками, крякнув, тащил его к намеченной раскопом стене. Все работали сосредоточенно и без лишних слов. Никто, как обычно бывало, не травил анекдоты или подначивал дружков. Сегодня лагерь получил серьёзную встряску, все понимали, что лишь слабые боевые качества и допотопное оружие туземцев не позволили появиться трупам в маленьком отряде экспедиции Вячеслава. Инженер тем временем вместе с майором решил проведать захваченных пленных.
– Да молчат они, Вячеслав Андреевич, только зыркают. Боятся, что мы их сейчас зарежем или в жертву принесём, что они ещё могут думать?
– Ну да, логично. А что, майор, может и правда принесём их в жертву?
– Вячеслав Андреевич!
– Да ладно, шучу-шучу. Шучу! Ну, что у нас тут?
Четвёрка связанных пленных понуро глянула на подошедших, на их лицах было написана покорность судьбе, но в то же время и страх сидел в глазах туземцев.
– Ну что, орлы, не видели до этого в деле автомат славного мастера Калашникова?
Орлы молчали, вопросительно глядя на Вячеслава. Перевязанный что-то пробормотал, естественно, никто ничего не понял.
– Алексей, надо срочно Галдану сюда везти и капитана… фамилию боюсь перепутать, он что-то про казачий острог говорил. Может, ещё знает чего интересного. Кстати, может, наши девчонки, что с Галданой занимались, тоже выучили немного туземный язык? Смирнов говорил, они тоже учились у туземки.
Сазонов пожал плечами.
– Когда отправляться думаете?
– Наверное, завтра с утречка.
– Вячеслав Андреевич, может, мы рванём? Сегодня? Налегке, одну лодку задействуем.
– Алексей, мне же тоже надо поговорить со Смирновым.
– Тогда втроём туда, впятером вернёмся – до ночи обернёмся Вячеслав Андреевич. Новикова здесь за главного оставим.
– Ну давай командуй, майор! В темпе вальса только.
– Есть!
Инженер снова обратился к пленным:
– Ну что вы, дураки, на нас полезли? Вы кто вообще? Ну-ка, попробуем, как в кино про индейцев. – Вячеслав подмигнул охранникам и ткнул себя пальцем в грудь: – Вячеслав.
Потом ткнул в ближнего туземца. Тот сглотнул и будто выплюнул через силу:
– Орочон!
Вячеслав ткнул в следующего пленника.
– Орочон!
Инженер хмыкнул, следующий тоже оказался Орочоном, последнего туземца он решил не спрашивать. И так уже было ясно.
Махнув на пленных рукой, он пошёл к мосткам, где Сазонов уже ждал его, чуть ли не приплясывая от нетерпения. Оружием затарились серьёзно, помимо уже имеющихся у всех АПС, майор взял по три рожка для АК и четыре гранаты РГН, как пояснил – на всякий случай.
– Узнали что, Вячеслав Андреевич? Видел, вы у них задержались.
– Да что у этих братьев узнаешь, Алёша, – хмыкнул инженер.
Лодка, вспенив винтом воду у мостков, рванула к месту перехода.
Шли по реке ходко, на максимуме скорости, мотор давал почти 40 километров в час. Прошли больше чем половину пути, стали виднеться островки.
– Внимание, сейчас пороги будут. Проход есть, но придётся сбавить скорость, смотрите в оба, – Сазонов приготовил свой АК. Проверил гранаты в разгрузке, кивнул сидящему за рулём мотора морпеху, готовься, мол. Тот стал снижать скорость, внимательно поглядывая по сторонам. Проскочили без проблем.
– Вячеслав Андреевич, не нравится мне это место, засаду тут легко сделать. Вот бы углубить дно, каменья растащить.
– Нам сейчас не до этого, Лёша. Огородиться бы успеть.
– Да я знаю. Это, скорее, на будущее.
Инженер кивнул.
Наконец показалась скала в истоке Ангары, тут тоже туземцев не наблюдалось. Через полчаса лодка уткнулась носом в белый песок знакомого пляжа. Кстати, в отличие от ледяных вод Байкала, вода в бухточке была тёплой, чем обитатели лагеря с удовольствием пользовались. Лодку встречали. Вячеслав с удовольствием оглядел уже почти по всему периметру возвышающийся частокол. Отлично тут поработали мужики. Остались башенки и надвратные укрепления. Градница уже потихоньку поднималась над обрывчиком. Сам обрыв был укреплён.
– Ну, Андрей Валентинович, принимай поздравления, молодцы. Через месячишко уже отстроитесь капитально.
– Так ведь вам спасибо, Вячеслав Андреевич, – заулыбался полковник. – Кабы не твои мужики, сидели бы в палатках.
– Как там Радек, кстати? Отошёл?
– Да нормально уже, проектом мартена занимается. Это вам не домницы складывать! – ухмыльнулся полковник. – Хотя он до сих пор себя во всём винит.
– Ничего, вот начнёт проект в жизнь воплощать, так всё и забудет плохое, – слегка улыбнулся инженер.
– Пойдём в дом, Вячеслав. Вижу, ты крепко озабочен.
– Да уж, есть от чего озаботиться. Андрей, ты это… зови к нам Галдану и Владимира, фамилию его боюсь напутать, – Вячеслав улыбнулся.
– Кабаржицкого?
– Да-да.
Вячеслава не перебивали, он уложился минут в пятнадцать, лишь изредка вставлял фразы Сазонов. Он и тут не утерпел, упомянул о порогах. Смирнов слушал с широко открытыми глазами и иногда кряхтел осиплым горлом, как будто простудился.
– Да-а, – только это Смирнов и смог протянуть после рассказа инженера.
– А я ещё, помнится, хотел сэкономить на рабочих в составе экспедиции. Если нам не огородиться, нас там как курей ощиплют, ночью, например.
– Ночью не может, утром рано воевать будет, – сказала Галдана.
– О-о, ты делаешь успехи, Галдана, – воскликнул Вячеслав. – Ты уже хорошо говоришь.
– Да, рано утром и напали, верно, – кивнул майор Сазонов.
– Галдана, а что такое орочон? – вспомнил угрюмых «братьев» инженер.
– Тунгусы, то есть эвенки! – воскликнул Кабаржицкий. – А на вас эвенки напали?
– Если ты так говоришь, Володя, то да, именно они, – Сазонов переглянулся с Вячеславом, тот подмигнул, кивнув на Кабаржицкого.
– Эвэнкил, – согласно кивнула Галдана. – Кыштымы.
– Кыштымы? – Вячеслав начал вспоминать что-то. – Слышал я такое слово.
– Город такой есть, Вячеслав Андреевич. На Урале, – снова порадовал знаниями Владимир.
– Галдана, что такое кыштым? – заинтересовался Смирнов.
– Слабые люди нам дают соболь.
– Вам – это кому?
– Буряад.
Это слово поняли все. Смирнов снова начал обдумывать вслух сложившуюся ситуацию.
– Что же, картина немного проясняется. У нас есть слабые эвенки и сильные буряты.
– Буряад даёт соболь халх, – вставила Галдана.
Смирнов вопросительно посмотрел на Кабаржицкого. Тот, пожав плечами, сказал:
– Или монголы или другое племя.
– Русских тут пока что-то не видно. Но Галдана встретила, как мы предварительно определили, в Енисейске своего Трифона.
– Ну, Енисейска там ещё может и не быть, – пояснил Владимир. – И вообще, если всё же опираться на нашу историю, то можно сделать кое-какие выводы.
– Что ты думаешь, Владимир, что за ситуация у нас получается? – подперев голову ладонями, хмуро спросил полковник. – Что это за время такое?