Трижды по непонятным причинам кто-то включал маршевый двигатель, из-за чего наземная аппаратура контроля фиксировала разгон скорости. В первый раз двигатель успел проработать целых пятнадцать минут. Во второй раз – около семи. Третье включение было кратковременным – всего на несколько секунд, тем не менее у руководства Роскосмоса и специалистов Центра управления появилось беспокойство по поводу оставшегося на борту запаса топлива.
Почти постоянно находясь в ЦУПе, Игорь Александрович Воронцов внешне оставался невозмутимым. Зачем демонстрировать подчиненным ту крайнюю степень обеспокоенности, что сжигала его изнутри с момента потери связи? В прошлом он и сам дважды летал в космос – ему ли было не знать, что означала надежная связь с Центром управления. Это и помощь в трудную минуту, и моральная поддержка, и единственная связующая нить с Землей, дающая надежду выжить в экстренной ситуации. Да, помимо радиосвязи есть телеметрия и несколько закодированных каналов управления автоматикой. Но для рискующих жизнью людей очень важно именно речевое общение.
Жизнь в этом огромном и ответственном месте не останавливалась никогда. С верой в положительный исход полета трудились все – каждый специалист, будь он представителем разработчиков или поисково-спасательного комплекса, инженером связи или командно-измерительной группы, сотрудником Главной оперативной группы управления или простым уборщиком. На лице каждого читалось напряжение, усталость и… надежда.
Надеялся на успешное возвращение экипажа Басаргина и сам Воронцов. Правда ему эта надежда давалась куда тяжелее, так как знал он о полете несколько больше, чем любой другой сотрудник.
Часов двенадцать назад его будто невзначай навестил начальник службы безопасности корпорации Егор Донсков – невзрачный мужчина среднего роста и с такой же «усредненной» внешностью. Ранее он работал в ФСБ, отличался прозорливостью, педантичностью и умением организовать работу в своем подразделении. После подрыва автомобиля и гибели двух человек – водителя и Антона Захарова, служба безопасности вела собственное расследование.
– Игорь Александрович, у меня есть для вас пара интересных фактов, – сказал Донсков.
Занимаясь вопросами восстановления связи с космическим кораблем, Воробьев был на взводе, но безопаснику время уделил. Донсков был не тем человеком, который отвлекал по пустякам.
– Слушаю тебя, Егор, – кивнул он, когда они остались наедине.
– Мои друзья из ЦСН ФСБ сообщили, что подрыв автомобиля на Калужском шоссе был тщательно спланирован. Заранее заложенное взрывное устройство в районе ремонтных автодорожных работ кто-то активировал дистанционно. Целью атаки скорее всего стал пассажир нашего автомобиля – Захаров.
Воробьев мрачно проговорил:
– Я примерно так и думал. Заказчик, конечно же, не установлен?
– Мои люди работают в этом направлении.
– А что по Антону Захарову?
– Копаем. Из того, что удалось узнать к данному моменту, ясно одно: человеком он был сугубо положительным; бывший штурман военной авиации, заслуженный офицер, хороший семьянин. Ни с каким криминалом ранее не соприкасался.
– Вероятно, он обладал каким-то компроматом?
– Я того же мнения. Остается выяснить, каким именно и на кого.
– Хорошо… Что у тебя еще?.. Ты, кажется, говорил о двух фактах.
– Вторая новость изложена в этом рапорте, – Донсков протянул свернутый пополам стандартный лист бумаги. – И об этом, Игорь Александрович, до определенного момента прошу не распространяться.
Развернув листок, тот углубился в чтение…
* * *
– …Жирный клоун! Потный недоумок! Идиот с одышкой и булимией! – источал злобу и скрипел зубами Велесов. Пребывая в бешенстве, он готов был своими руками задушить Глобуса.
Лифт доставил его до нужного этажа, дверцы мягко разъехались. Стремительно следуя в сторону своего кабинета, олигарх все еще «кипел» и ругался. Приотстав на полшага, за ним семенил один из ближайших помощников. Замыкал шествие молчаливый азиат.
Помощник только что встречался на нейтральной территории с работавшим на Велесова сотрудником Роскосмоса и узнал от него неприятную новость: тому не удалось лишить «Мир-экспресс» топлива и возможности вернуться на Землю. Он трижды отправлял закодированный сигнал, отключавший автоматику и запускавший маршевый двигатель корабля, но экипаж своевременно принимал меры, не допустив большого перерасхода. По сути третья попытка несанкционированного запуска полностью провалилась, так как была моментально заблокирована космонавтами. Одним словом, космический корабль продолжал полет по установленной программе и в скором времени должен был войти в плотные слои Земной атмосферы.
Остановившись перед дверью кабинета, миллиардер повернулся к помощнику:
– Договорись с ним о встрече в «Bo&Co» и отдай наличкой двадцать процентов от ранее оговоренной суммы. Нет, подожди… Десять! На большее он не наработал.
– Понял вас, Роман Аркадьевич – десять процентов.
– Свободен. А ты, Ли, задержись, – приказал Велесов. – Нужно кое что обсудить…
Зайдя в кабинет, азиат встал у двери в смиренной позе ожидания приказаний.
Миллиардер упал в кресло. Отдышавшись, он выдвинул ящик и подхватил лежавший там цифровой приемо-передатчик. На полу возле стола уже несколько дней валялся без дела провод с замысловатым штекером. Провод тянулся к стене, исчезал в крохотном отверстии и уходил на самый верх небоскреба, где над стеклянной крышей зимнего сада торчали многочисленные антенны, включая крупные параболической формы.
Резким движением схватив провод, он вогнал штекер в разъем. Включив аппарат и нажав на одну из клавиш, крикнул в микрофон открытым текстом:
– Басаргин! Басаргин, твою мать, ты меня слышишь?!
* * *
Ознакомившись с текстом рапорта, Воробьев машинально выдернул из кармана платок и промокнул выступившие на лбу капли пота.
– Дай закурить, – попросил он у Донскова.
Тот молча протянул раскрытую пачку.
Игорь Александрович раскурил сигарету, сделал несколько нервных затяжек. Затем дважды кашлянул в кулак и спросил:
– Это что же такое?.. Выходит, сигнал на запуск двигателя исходил из нашего ЦУПа?
– Получается так, Игорь Александрович, – негромко ответил Донсков.
– Значит, крыса у нас завелась? Невероятно… Твои люди могут определить, кто это сделал конкретно?
– Пытаемся. Каждый раз это происходило в смену старшего руководителя полетов Ивана Андреевича Соловьева. В смене почти полторы сотни специалистов, так что быстро установить злоумышленника не получится. Но мы работаем.
– Да-а, Егор, озадачил ты меня!.. Ты уж постарайся – разберись с этой нехорошей ситуацией.
– Делаем все возможное. Просматриваем материалы с камер наблюдения, опрашиваем надежных людей, анализируем. И еще раз прошу: пока никому ни слова.
– Даже Образцову?
– Образцову – можно. Но только ему.
– Ясно. Не буду тебя задерживать. Спасибо за информацию…
После ухода Донскова, Воронцов разыскал в огромном зале своего заместителя.
– Ты чего такой… потерянный? – сразу обратил тот внимание на состояние шефа.
– На, почитай, – протянул Воробьев рапорт.
Ознакомившись со свежей информацией, Анатолий Андреевич изумленно хмыкнул и сказал:
– Не припомню, чтобы в нашей организации случалось подобное.
– Сейчас, к сожалению, такое время, что я уже ничему не удивляюсь. Все продается, и все покупается. Поэтому давай оставим эмоции и подумаем, как выйти из положения.
– Я готов, – вздохнул Образцов.
– Инженерная группа произвела расчеты?
– Да. Точного остатка топлива мы не знаем. Взяв за основу приблизительную цифру, расчеты показали, что для коррекции траектории и торможения перед входом в атмосферу топлива хватит впритык. В крайнем случае скорость будет на пять-шесть процентов выше расчетной.
– Пять-шесть, – повторил Воробьев. – А критическое превышение – восемь-десять.
– Да, как говорится: зазор минимален, а риск максимален.
– Район посадки вычислили?
– Обсчитали в рамках средней погрешности.
– Погрешности, – вздохнув, повторил Игорь Александрович. И признался: – Ненавижу этот театральный момент.
– В каком смысле «театральный»? – не понял заместитель.
– Это когда мы с тобой сидим в ЦУПе как в зрительном зале и глядим на сцену, где развивается сюжет. Глядим и никак не можем повлиять на ход спектакля.
– Занятная метаморфоза. Как думаешь, они живы?
Игорь Александрович спрятал рапорт в карман пиджака.
– Надеюсь, – сказал он. И, негромко добавил: – Толя, у меня к тебе одна деликатная просьба.
– Да, Игорь, слушаю.
– Найди нашего пресс-секретаря и составь с ним два варианта заявления для прессы. Первый – на тот случай, если посадка пройдет штатно, и ребята окажутся живы. И второй… Черт… как же не хочется об этом думать. Ну, в общем, сам понимаешь.
– Понимаю, – кивнул Образцов. – Сделаем…
* * *
– …Плевать я хотел на твой ЦУП и на твою связь! Слышишь?! – брызгая слюной, кричал в микрофон приемо-передатчика Велесов. – Думаешь, после космоса ты станешь неприкасаемым?! А вот хрен тебе! И еще раз – хрен!..
Азиат по-прежнему стоял у двери и, с невозмутимым видом прижав ладони к бедрам, ожидал указаний. Он прекрасно понимал каждое слово и каждое ругательство из экспрессивного монолога босса, но до поры делал вид, будто это его не касается.
– …Я тебя все равно уничтожу! Достану, где бы ты ни был и уничтожу, понял?! Пусть мне это встанет еще в полтора миллиарда, но тебя вычислят и закопают!.. – продолжал орать Велесов.
Однако в какой-то момент энергия с натиском ослабли. Скорее по инерции он выдал в эфир еще пару матюков и пообещал расчленить тело Басаргина на шестнадцать равных частей. Затем отдышался, нащупал на столешнице пачку сигарет, щелкнул пальцами. Азиат тут же оказался возле стола и добыл огонь из золотой зажи-галки, обитавшей в таком же золотом письменном приборе.
– Что за сенсация? – успокоившись и выдохнув табачный дым, спросил Велесов. Выслушав ответ, недоверчиво переспросил: – Инопланетный корабль на поверхности Луны?.. Ты не врешь?.. И что же, он хорошо получился?..
По выражению лица и кардинально изменившему тону было видно, что озвученная Басаргиным информация его крайне заинтересовала. Щеки покрылись румянцем, глаза азартно заблестели.
– …Восемнадцать снимков? Все с разных ракурсов и в отличном качестве?.. – уточнял он. Тон разговора при этом остался жестким, но приобрел деловые нотки. – Да, я понимаю, что это – стопроцентная сенсация. И что ты за нее хочешь?..
Прислушиваясь к голосу давнего одноклассника, олигарх криво усмехнулся, сделал последнюю глубокую затяжку и затушил окурок в пепельнице.
– Хорошо, я приму это к сведению и подумаю, – сказал он и отключил связь. Бросив на стол приемо-передатчик, повернулся к Азиату: – Вот что, Ли, свяжись-ка с Глобусом. Скажи, что он может реабилитироваться и заработать вдвое больше, чем планировал получить за предыдущую сделку.
Азиат преданно смотрел на босса. В глазах читался вопрос: что большой и потный человек обязан сделать на этот раз?
– Он должен проинформировать нас о точном времени и месте посадки спускаемого аппарата, – пояснил Велесов. – Приготовь своих лучших людей. Самых лучших! Ты должен быть в районе посадки первым. А потом…
– Я все понял, господин, – впервые за много дней подал голос азиат.
– Хорошо. Только сделай все чисто.
Сложив у груди ладони и кивнув, Ли попятился к двери.
Глава пятнадцатая
Борт корабля «Мир-экспресс»
– …Рваные джинсы, цепуха на боку, на запястьях манжеты из фенечек, взгляд не отрывается от экрана смартфона. И вот встает это чудо с места, ковыляет к выходу и вдруг перед самой дверью останавливается, углубившись в высший разум SMS-сообщения. В общем, выйти из троллейбуса она забывает, – посмеиваясь, рассказывал какую-то историю Олег. Рассказывал просто так, чтобы заполнить паузу между сном и трапезой. – Водитель – брутальная женщина в годах – двери закрывает и тапку в пол. Вернувшись из нирваны в реал, чудо истерично вопит: «Остановите! Я все отдам!» Тетя-водитель невозмутимо: «Ничего подобного, все оплачено, взяток не беру, хер остановлю, едем дальше…»
Путь к Земле подходил к завершению, до начала торможения перед входом в плотные слои атмосферы оставалось несколько часов. Экипаж находился в спускаемом аппарате. Басаргин делал очередную запись в бортжурнале; Матюшин выполнял последние расчеты, в которых главной константой фигурировал остаток топлива. С тех пор, как космонавты по очереди дежурили у интегрированного пульта управления, несанкционированные включения маршевого двигателя прекратились.
– …А ты слышал о корейской писательнице Юн Хи? – покончив с расчетами, спросил Михаил.
– Нет. Чем она знаменита?
– В Корее ее называли «Проповедницей счастья» за то что она написала два десятка бестселлеров о том, как стать счастливым человеком и жить в гармонии с собой.
– И все?
– Почти. Еще она вместе со своим мужем покончила жизнь самоубийством.
– Интересный поворот, – вздохнул Басаргин. – Только зря ты об этом.
– Да, ты прав: настроение итак – хуже некуда. Не полет, а сплошная нервотрепка.
– Знаешь, Миш, я тебе так скажу: во-первых, мне не с чем сравнивать – я в космосе дебютант; во-вторых, не все, что кажется плохим, таковым является на самом деле.
– Как это?
– А так. Хочешь, одну историю на эту тему? Она чуток повеселей твоей южнокорейской.
– Валяй…
– Служил я по молодости в одном из южных гарнизонов, и настала моя очередь ехать за молодым пополнением в учебную часть, – начал Олег рассказ. – Забирать будущих младших авиационных специалистов пришлось из Курска, куда помимо меня прибыл еще один «рекрутер» из другой воинской части. Всех подготовленных и обученных к тому моменту парнишек поделили на две равные группы: половину – мне, половину – этому офицеру. Молодежь разумеется сразу подкатила с главным вопросом: где предстоит служить? Я честно ответил, что на Кавказе, а коллега отшутился – дескать совсем в другой стороне. У мальчишек глаза повыкатывались наружу – в регионе, где я проходил службу, вовсю полыхала Вторая чеченская война, в предгорных районах разгуливал криминал, на телеэкранах сюжеты об убийствах сменялись новостями о нападениях на блокпосты и о захватах заложников. В общем, услышав слово «Кавказ», молодежь бы-стренько вооружилась телефонами и стала названивать родным…
Связь с Велесовым состоялась чуть более часа назад. Приемо-передатчик запиликал и заморгал светодиодом настолько неожиданно, что Басаргин с Матюшиным поначалу не поверили в чудо – к тому моменту они уж не чаяли услышать чей-то голос, переданный в космос с Земли посредством радиоволн.
Однако радость была преждевременной. Стоило Олегу ответить, как миллиардер разразился страшной руганью и угрозами. Басаргин послушал его с минуту, пытаясь вставить хоть пару слов. Он мог бы отключиться сразу, но эта связующая ниточка с Землей оставалась в единственном экземпляре – следовало побороться за нее до конца.
Дождавшись паузы, Олег все же озвучил несколько наспех придуманных фраз о якобы найденном на поверхности Луны инопланетном корабле. Поверил в это Велесов или нет – вопрос второй. Главное, чтоб сенсация его зацепила. В этом случае он хотя бы не будет мешать.
В конце разговора олигарх опять повысил градус, и Басаргин в сердцах бросил: «Да положить мне на тебя с размаху! Пошел ты в бездну!» И отключился.
«Гаденыш! Во же свезло нам со спонсором! – не сдержался от комментария инженер. – Значит, все это время он преспокойно мог держать с нами связь, транслировать наши сообщения в ЦУП, но сознательно игнорировал все вызовы!»
«А я тебе о чем говорил? – снял командир с головы гарнитуру. – Он с юных лет показывал чудеса гадливости, а к сорока годам набрался опыта, заматерел».