За столом сидела женщина: толстое безобразное чудовище, которому с равным успехом можно было дать и двадцать и сорок лет, такая же сексуальная, как осьминог, и привлекательная, как гора грязной посуды в раковине.
Она была облачена в закрытое до горла черное сатиновое платье. Глаза за толстыми стеклами очков походили на неспелые ягоды крыжовника.
Мои подозрения усиливались. Наверняка эта женщина коварна, хитра, изворотлива и остра на язык, как бритва. Разница между ней и Неттой была такая же, как между тигрицей и кошкой. Видимо, и босс ничем не лучше этой мегеры. Скорее всего, он был за дверью — там, за спиной секретарши.
Я бросил письмо на стол.
— Сейчас полдень. И я здесь.
Она держала письмо на расстоянии шести дюймов от своего куцего носа и делала вид, что никогда раньше его не видела. Затем перевела взгляд на меня и толстым грязным пальцем указала на стул. Я успел заметить сверкнувший на пальце перстень с бриллиантом.
— Садитесь. Я посмотрю, сможет ли мистер Зерек принять вас.
Я был поражен, так как рассчитывал услышать акцент жителя промышленных районов. А это был безупречный английский выговор дамы высшего света.
Я уселся.
Она не торопилась сообщать о моем прибытии. Сначала просмотрела колонки цифр в толстом гроссбухе, который находился здесь явно для солидности. Потом еще раз перечитала письмо, которое я ей дал, и еще раз взглянула на меня. Такое ощущение, что она сосчитала мелкие монеты в моем кармане и даже количество волосков на моей груди. Это был тот еще взгляд!
Наконец, она стащила грузное тело со стула и направилась к двери. Я знаю женщин, но такое чудо-юдо видел впервые. Плотная, массивная, сзади она походила на бочонок с пивом. Но самое забавное было то, что у нее были изящные, маленькие ноги, ступни которых легко уместились бы на моей ладони, — ноги, которые свели бы с ума от зависти Нетту.
Я ждал, прислушиваясь, но ничего не услышал, даже шепота, и начал недоумевать. Запущенное помещение, протертый ковер, секретарь-страшилище, прекрасный английский, кольцо… Я немного разбираюсь в бриллиантах, так что это «колечко» стоило, по крайней мере, три или четыре сотни фунтов. Такие штучки не валяются в канавах, и это не обручальное кольцо. Вероятнее всего, это подарок за оказанную услугу или плата за молчание, или еще что-нибудь в таком роде. Нечто вроде премии, которую может позволить себе гангстер, оплачивающий свои маленькие причуды. Такие, например, как телохранитель.
Запах денег с каждой секундой усиливался. В предвкушении я начал немного насвистывать.
На моих часах было 12.20, когда мегера открыла дверь смежной комнаты.
— Мистер Зерек примет вас. Вы можете войти.
Когда я шел на эту встречу, то долго раздумывал, что мне надеть. Нетта предложила синий шерстяной костюм, чтобы я выглядел более респектабельно, но я ей не поддался. Я решил щегольнуть в коричневых габардиновых брюках и легком бледно-голубом свитере с отложным воротником. Я знал, что это выгодно покажет мою мускулатуру: когда я сгибаю в локте руку — зрелище весьма убедительное.
Я шел эластичной, упругой походкой, которой вышагивают петухи перед приглянувшейся им курочкой, желая произвести впечатление. Вышагивая так, я представлял собой нечто среднее между Фредди Миллсом и Скафи Муни.
Второе помещение выглядело не лучше первого. Оно было даже более убогим: такой же дешевый письменный стол, вытертый ковер, вездесущая пыль; не было даже электрокамина у окна.
За столом сидел маленький смуглый человек, вырядившийся в пальто.
У меня перехватило дыхание: я никогда не видел подобного пальто. Это было нечто умопомрачительное, напомнившее мне виденный в детстве костюм Макса Миллера: нечто рыжее с квадратами кроваво-красного цвета размером в три дюйма. Общую картину дополняли безобразные ярко-зеленые карманы.
Первой моей мыслью было бегство. От этой дамы и этого придурка, которого даже побить за розыгрыш с объявлением в газете не хотелось. Если что и действует мне на нервы, так это люди, у которых не в порядке с мозгами.
— Входите, мистер Митчел, — сказал коротышка. Он обладал тем же поющим акцентом, как и его секретарша. — Понимаю, вас несколько обескуражило мое пальто. Не вас одного. Садитесь. Я объясню этот феномен, пока вы будете курить.
Его голос был вполне нормален, но с шизофрениками никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Я пододвинул стул и уселся так, чтобы между мной и этим экстравагантным человеком находился стол.
— Я сижу в этом кабинете вот уже три года. — Коротышка сунул тонкий палец в нос. — И знаете, за три года у меня украли восемь пальто. Как вам нравится? Тогда я купил это. Вряд ли хотя бы одному вору придет в голову мысль украсть его. Так что пальто может служить всю жизнь. Мне тоже оно не по душе, но, знаете, я легко подвержен простуде и не хочу рисковать своим здоровьем. — Он достал сомнительной чистоты носовой платок и громко высморкался. — Более того, это делает мне определенную рекламу. Увидев меня, люди хотят узнать, кто я такой. И кто я такой? Я известен всей Вардур-стрит как человек в пальто.
— Видимо, вы правы в своих… хм… рассуждениях.
Маленький человек изобразил нечто похожее на улыбку.
— У иностранцев всегда есть некоторое преимущество перед вами. Нам всегда позволена некоторая вольность.
— Да.
А он вовсе не сумасшедший, каким показался с первого взгляда.
Некоторое время мы изучающе смотрели друг на друга. Человечек был темнолицым, но это еще ни о чем не говорило. Нос! С таким носом он походил на попугая. К крючковатому носу лепились маленькие черные глазки, непроницаемые и проницательные. Безгубый рот скрывал тайну. А мощный бугристый лоб внезапно заканчивался плешью.
Он был уродлив, этот человек. Некрасив до икоты. Но, посмотрев в его глаза, я мгновенно забыл про заплеванный коридор, обшарпанный офис и рыжее пальто. Это были глаза человека, способного ворочать миллионами, могущего создать свою империю. Теперь я знал, что эта грязная конура — ширма, не более, и что я не зря пришел сюда. Я попал по назначению.
Он задавал мне разнообразные вопросы, уточнял детали, о которых я упоминал в письме. И все это с невозмутимым видом. Время от времени я напрягал свои мускулы: ведь именно этот товар, как я надеялся, он собирался покупать. Выкурил две сигареты — не его, свои собственные.
Вдруг:
— Мистер Митчел, вы не упомянули в письме, что были в тюрьме.
На какой-то момент я растерялся. Это был неожиданный удар.
— Вы же понимаете: гордиться нечем и незачем. Упоминание этого прискорбного факта показало бы меня не с самой лучшей стороны.
— Вы убили мужчину и женщину, управляя автомобилем в нетрезвом состоянии.
— Это был несчастный случай. Тормоза отказали. Такое могло случиться с каждым.
— Пьяницы действуют мне на нервы.
— И на мои тоже. Но этот случай произошел четыре года назад. Я многому научился с тех пор.
— Люди, которых я нанимаю, должны вести трезвый образ жизни, мистер Митчел.
— Нет проблем! Я давно бросил пить.
Маленькие черные глазки внимательно изучали меня. Мое преимущество перед многими людьми — то, что я непобедим во лжи. Мое лицо оставалось совершенно бесстрастным.
— В таком случае…
Я чувствовал себя уже на три четверти принятым. Сейчас самое время ему спросить о рекомендациях.
— Я могу представить вам, мистер Зерек, соответствующие рекомендации, но, боюсь, они ничего не скажут вам. Вы нуждаетесь в телохранителе, но я никогда не был им, и нельзя судить, хорош я или плох в этом ремесле. Вы должны решить это сами.
— Меня больше интересует, честный ли вы человек и до какой степени я могу вам доверять.
— Люди, знающие меня, могли бы об этом сказать, но будут ли их слова весомыми? Не лучше ли и это решить самому?
Он изучал меня еще добрых девять секунд.
— Может быть, вы и правы, мистер Митчел.
Итак, я почти выиграл. Теперь осталось договориться об обязанностях и об оплате. Это все, что мне требуется узнать.
— По определенным причинам, характер которых вы узнаете позже, мне необходимо, чтобы кто-то сопровождал меня во время деловых поездок. Это занимает много времени. Я полагаю, что десять фунтов в неделю на полном пансионе — достаточно хорошая оплата.
— А в перспективе?..
Он моргнул.
— Об этом мы поговорим, когда лучше узнаем друг друга. Если вы действительно окажетесь в порядке, перед вами откроются и другие двери. Но об этом — в конце месяца.
— Я с нетерпением буду ждать конца месяца.
В этот момент в кабинет вошла толстуха с пачкой писем в руке. Она бросила их Зереку прямо через стол.
— Эмми, это мистер Фрэнк Митчел. Он намеревается работать у меня. Мистер Митчел, это мисс Перл.
Если бы я знал, что она намеревается сделать в ближайшем будущем, я бы никогда не был таким вежливым.
Я адресовал мисс Перл улыбку, и она ответила мне тем же.
Глава 3
— Итак, ты побывал там?
— Разумеется. Я и не думал отказаться от своей затеи. И ты ошиблась насчет гангстеров: все в порядке. А теперь, беби, не путайся у меня под ногами, мне надо собираться.
— Собираться?
— Совершенно верно. Видишь, я укладываю одежду, личные вещи и закрываю чемодан.
— Так ты оставляешь меня?!
— Опять правильно. Я тебя оставляю.
Она прошла за мной в спальню, не более счастливая, чем Герда, когда потеряла Кая.
— Мне будет не хватать тебя, Фрэнки.
— Мне тоже. Но ты ведь понимаешь, счастье не может длиться каждый день. Время от времени я буду напоминать о своем существовании. Я не говорю «прощай, малышка», а говорю «оревуар». До свидания! А теперь не мешай мне.
Она села на краешек неудобного стула и скрестила руки на коленях.
— Не хочу тебя беспокоить, но, может быть, я помогу тебе уложить чемодан?
— А вот этого не надо! Знаю я, как ты это делаешь.
Наступила долгая пауза, затем она спросила:
— На кого он похож?
— На еврея. Без одежды он похож на взъерошенного маленького грифа. Он кутается в совершенно невозможное пальто: в таком пальто клоуны выступают в цирке. Он утверждает, что, когда у него украли восьмое пальто, приобрел такое, на какое никто не позарится. Разве что вор-дальтоник.
— Но зачем ему нужен телохранитель?
Я достал из шкафа два костюма и положил на кровать. Затем из-под шкафа вытащил три пары туфель.
— Сообрази мне чего-нибудь выпить. И покрепче. Я буду соблюдать «сухой закон», пока работаю у него, так что, возможно, это мой последний стаканчик на сегодня.
Она принесла мне двойное виски с тоником. Когда Нетта протянула мне бокал, я увидел, как дрожат ее руки.
— Я же еще не умер. Что случилось? Неужели ты думала, что я вечно буду с тобой?
— Некоторые люди никогда не расстаются.
— Ты за кого меня принимаешь — за Барби?
— Фрэнки, если тебе нужны деньги, я… я… у меня есть кое-что. Зачем мне деньги без тебя… И потом, ты можешь жить здесь и… охранять его днем.
— Эта работа круглосуточная. Поняла? Он получил письмо с угрозами.
— Но почему он не обратился в полицию?
— Он относится к такому сорту людей, которые не прибегают к помощи полиции.
— И он не знает, кто написал это письмо?
— Нет, конечно. Вообще-то писем целых три. Машинка, на которой они отпечатаны, очень старая, буквы «е» и «д» практически стерлись. Эту машинку легко будет отыскать. Бумага тоже очень странная: края окаймлены синей полоской. Такую бумагу любят использовать женщины. Понимаешь? Когда он показал мне эти письма, моей первой мыслью было, что их написала его секретарша.
— У него есть секретарша?
— Конечно. Чтобы показать ему свою заинтересованность, я высказал предположение, не замешана ли она в этом деле. Он подпрыгнул чуть ли не до потолка. А когда вернул себе дыхание, то безапелляционно заявил, что доверяет ей больше, чем кому бы то ни было. Они компаньоны. Мисс Перл работает у него уже десять лет, с четырнадцатилетнего возраста. И если я скажу хотя бы слово против нее, то могу сразу убираться. Это меня не убедило, но, если он не хочет слышать мои предположения, я их буду держать при себе.
— Как она выглядит, Фрэнки? — якобы безразличным тоном спросила Нетта.
— Типичная еврейка. А уж фигура! Я таких еще никогда не видел!
— Еврейки бывают очень привлекательными.
— Но не она. Я же сказал: невероятная фигура. Этакий бочонок с ножками!
— Ох!
Я сложил костюмы в чемодан и начал заворачивать туфли в бумагу.
— А чем занимается этот человек?
— Он коммерсант: покупает и продает. Предположим, ты хочешь дюжину пар нейлонового белья. Он находит белье, покупает по оптовой цене, а затем продает тебе, получая при этом прибыль. Прекрасный и очень простой бизнес, не так ли?
— Но кто может ему угрожать?
— Кто-то из конкурентов. Во всяком случае, он так считает. Но не собирается выходить из игры. Звучит достаточно правдоподобно, правда? Но мне как-то не верится, что все настолько просто. Конверты подписаны как бы детской рукой. Но самое забавное, я никак не могу понять, почему Зерек так испугался этих писем.
— Его так зовут?
— Да. Генри Зерек. У него сельский домик около Чесхэма. Вилла «Четыре ветра». Мы уезжаем туда сегодня вечером.
— Ты хочешь сказать, что вы будете там все время? А как далеко это от Чесхэма?
— Не очень далеко, где-то около тридцати двух миль. Я должен сопровождать Зерека во всех поездках, заботиться об охране дома, водить машину и тому подобное. Десять фунтов в неделю на полном пансионе.
— Но, Фрэнки, дорогой, это же обязанности слуги!
— С чего ты взяла?
— Сам подумай. И вот еще что: почему он не вкладывает свои капиталы в бизнес? Что-то здесь не так, я это чувствую.
— Все время каркаешь, каркаешь… Я обещаю тебе быть максимально осторожным.
— Но ведь ты говорил…
— Мало ли что может сорваться с языка… Где мой рюкзак?
— Я принесу его, дорогой.
Пока Нетта находилась в другой комнате, я прикончил виски, закрыл чемодан и надел легкий плащ. Я знал, что несколько следующих минут будут для меня весьма трудными. Подружка не отпустит без душещипательной сцены. Удивительно, что она до сих пор сдерживалась.
Нетта вернулась, неся рюкзак.
— Положи его на кровать.
— Фрэнки, тебе нравится… это? — Она протянула мне фотографию.
— Или у меня рентгеновское зрение… или ты действительно сфотографировалась здесь в чем мать родила?
— Да, специально для тебя.
Фото было подписано ее детским почерком: «Всегда жду тебя, дорогой. Любящая Нетта». Очень сентиментально.
— Благодарю. Время от времени это будет освежать мою память.
— Именно на это я и надеюсь.
Мне пришлось вновь открыть чемодан, так как Нетта наблюдала, чтобы я не засунул фото под матрас, как того хотел.
— Осторожнее с ним.
— Все будет в порядке.
Я перенес рюкзак и чемодан в гостиную.
— Итак, время прощаться, беби.
— Да…
— Увидимся через несколько дней. Каждый раз, когда Зерек будет уезжать в Париж, у меня образуется свободный день.
— Мне будет недоставать тебя, Фрэнки…
— Мне тоже.
Осторожно, сказал я себе, расставание может затянуться на неопределенный срок. Я обнял девушку, погладил по спине.
— Я буду звонить.
— Фрэнки…
Ну вот, слезы, как я и опасался.
— Пока, Нетта, я побежал.
— Фрэнки… Может быть, я провожу тебя на станцию? Позволь мне сделать это. Я хочу побыть с тобой немножко дольше.
Да, просто так от нее не отделаешься.
— Хорошо. Но поторопись.
— Дай мне две минуты, дорогой.
— Я даю тебе одну.
Она убежала в спальню. Сей же час я подхватил чемодан и рюкзак и помчался вниз по лестнице.
Около шести я уже был в офисе Зерека.
Эмми Перл печатала на машинке. Печатала превосходно. Здесь я не ошибаюсь. Конечно, Эмми толстая и уродливая, но печатать умеет. Ее толстые короткие пальчики порхали по клавишам, и машинка издавала ровный стрекочущий звук, как автомат.