Немного погодя Тим пришел предупредить меня, что Дэвис с Митчелом ожидают меня на пристани. Я вышел. Была ночь, и звезды отражались на спокойной глади воды. Вблизи никого не было. В конце причала маячила фигура Дэвиса в компании плечистого парня, от которого на милю разило копом.
— Это и есть Митчел, — представил его Дэвис.
Я подошел, внимательно вглядываясь. Было темно, но все же вид парня внушал доверие. Он тоже внимательно рассматривал меня, словно я был заезжей знаменитостью.
— Честер Кейн, — представился я, сразу беря быка за рога. — Так что ты на это скажешь?
Он сглотнул, взгляд его переходил с меня на Дэвиса и обратно.
— А что вы хотите от меня услышать? — спросил он неуверенно.
— То, что тебе нравится моя идея.
Он воздел руки к небу.
— О'кей!
— Но помни, — твердо сказал я, — тебе незачем бояться меня. Однако, если вздумаешь схитрить, у тебя не хватит времени даже испугаться. Понял?
Он ответил, что понял.
Я видел, как укоризненно Дэвис смотрит на меня.
— Совсем незачем запугивать нас, — недовольно проговорил он. — Мы просто хотим оказать тебе небольшую услугу.
— Так что ты скажешь о возможности отомстить Флаггерти, да еще к тому же заработать пятьсот долларов?
— А что я должен делать? — заинтересованно спросил Митчел.
— Для начала ответь на несколько вопросов. Где ты живешь?
Он назвал адрес. Я вопросительно глянул на Дэвиса.
— Это в пяти минутах ходьбы отсюда.
— Что ж, поехали к тебе, но не вздумай выкинуть какой-нибудь номер.
— У меня и в мыслях такого нет!
Мы забрались в машину Дэвиса и поехали к Митчелу. Он проводил нас в гостиную. Меблировка была скромной, но достаточно комфортабельной.
— Ты живешь один?
— Да, — ответил он, моргая.
— Ах да, твоя жена ушла к Флаггерти!
Он сжал кулаки, его лицо побледнело.
— Не волнуйся, — сказал я. — Я в курсе дела, да и ты тоже. Ты хочешь отомстить, не так ли? Мы поможем тебе.
Он повернулся, подошел к бару, достал бутылку виски и поставил на стол. Затем принес три бокала. Мы уселись за стол.
Митчелу было приблизительно лет сорок пять. Он выглядел бы достаточно симпатичным, если бы не мрачное выражение толстого веснушчатого лица.
— В чем заключается твоя работа? — спросил я, когда мы прикончили первую порцию.
— Я охранник блока «Д».
— Где находится мисс Уондерли?
Он заморгал, посмотрел на Дэвиса, который дипломатично отвел взгляд, потом вновь на меня.
— Вы, кажется, что-то говорили о пяти сотнях? — осторожно спросил он.
— Точно, — ответил я, протягивая стодолларовый банкнот. — Вот, бери задаток. Остальное получишь, когда сообщишь то, что я хочу знать.
Он согласно кивнул, вертя банкнот в руках.
— Девушка в блоке «А».
— Где это?
— Верхний этаж.
— Возьми карандаш и бумагу и постарайся нарисовать план тюрьмы.
Мы курили и пили, ожидая, когда он закончит.
— Вот, — проговорил наконец Митчел, — вход здесь. На каждом этаже решетки, постоянно запертые на ключ, и свой охранник. Заключенных приводят сюда. Женщин налево. Заключенные…
— Подожди, — остановил я его. — Меня интересует лишь женская половина. Я хочу знать все, до малейших подробностей.
— Как скажете, — согласился он. — Женщины входят через эту дверь, и здесь их имена заносятся в регистрационную книгу. Потом их ведут по коридору…
— А это что за квадрат?
— Комната отдыха охраны, а рядом кабинет врача. Из кабинета врача ход в прозекторскую, где производится вскрытие, а дальше тюремный морг. Флаггерти сконцентрировал все в тюрьме.
— О'кей. Где блок «А»?
— Туда можно попасть на лифте. Заключенные не имеют права подниматься по лестнице, так как она проходит через все этажи.
— Сколько там заключенных? Женщин, я имею в виду.
— Четыре… нет, три. Одна умерла сегодня утром.
— Где камера мисс Уондерли?
Он указал камеру на плане, и я отметил ее крестиком.
— Сколько там охранников?
— Три женщины-охранницы. Одна из них обходит камеры каждый час.
— А охрана на других этажах?
— Они не заходят в блок «А», но ежечасно обходят свои этажи. На каждом этаже их по двое.
— Сколько их всего в здании?
— Десять на дежурстве и десять на отдыхе. После ареста девушки Флаггерти прислал еще двенадцать из комиссариата для патрулирования снаружи. Так что из тюрьмы и мышь не проскочит.
Я тщательно изучил план, потом посмотрел на Митчела.
— А если бы ты захотел, чтобы кто-то убежал оттуда, с чего бы ты начал?
Он безнадежно покачал головой.
— Это практически невозможно.
Я протянул ему четыреста долларов и, когда он сунул их в карман, вытащил еще билет в тысячу долларов.
— Видел когда-нибудь такую купюру?
Он широко раскрыл глаза.
— Это для парня, который скажет мне, как вытащить малышку оттуда.
Он поколебался, потом пожал плечами.
— Я бы и рад помочь, но такой возможности просто не существует. — Он пододвинул ко мне стул. — И сейчас объясню почему. Во-первых, нужно войти в тюрьму. Там собаки, прожекторы и сторожа. Вы же видели подходы к тюрьме. Там нет даже кустика… только песок. Все освещается прожекторами. Невозможно добраться даже до ограды…
— О'кей. Предположим, мы добрались до ограды. Что потом?
— Но вам это не удастся, — нетерпеливо возразил он.
— И тем не менее, я уже там. Что дальше?
Он пожал плечами.
— Дежурный охранник у ворот, с тех пор как арестовали мисс Уондерли, пропускает лишь врача и офицеров полиции. Все осведомлены о ваших способностях и не желают рисковать. Копинджеру стоило большого труда добиться разрешения туда войти.
— О'кей. Предположим, это будет доктор. Он входит. Что потом?
— Его провожают до другого охранника, который открывает еще одну решетку и провожает доктора до его кабинета. Доктор не имеет права входить в другие помещения, если там нет больных. Когда сегодня утром умерла заключенная, доктора до решетки блока «А» провожал охранник, а там его приняла старшая охранница.
— Мне кажется, ты говорил, что мужчины-охранники не заходят на женскую половину? — сухо заметил я.
— За исключением тех случаев, когда туда надо проводить постороннего человека. Копинджер, например, зашел туда в сопровождении двух охранников.
— Итак, проникнуть туда невозможно? — спросил я, нервно барабаня пальцами по столу.
Митчел с сожалением развел руками.
— Если бы существовал хотя бы малейший шанс, я бы тут же сказал: мне очень не мешало бы поиметь тысячу долларов. Я не знаю, что здесь можно сделать. Невозможно незамеченным ни войти в тюрьму, ни выйти из нее. Тот, кто сделает попытку, будет мертв раньше, чем достигнет хоть какого-то результата. Флаггерти ждет, что вы попробуете осуществить нечто подобное, и готов встретить вас.
— О'кей, Митчел, — сказал я, вставая. — Держи язык за зубами. Я подумаю, может быть, все же представится возможность для тебя заработать тысячу долларов. Когда твое дежурство?
— Завтра утром, в семь.
— С чего начинаются твои обязанности?
— Инспектирую камеры, расписываюсь в книге приема дежурства и привожу все в порядок после того, как вскрытие будет закончено.
— Какое вскрытие?
— Они хотят узнать причину смерти той заключенной, о которой я говорил. Вскрытие назначено на девять тридцать утра.
— Хорошо. Мы еще увидимся.
Когда мы вышли в душную ночь, Дэвис сказал похоронным голосом:
— И что же мы будем делать дальше?
— Обсудим кое-что. Ты же слышал, что говорил Митчел.
— Не мели чепухи. Я хорошо слышал, что он сказал.
— О'кей. Готов держать пари на десять баксов против моей тысячи, что завтра к вечеру малышка будет на свободе.
Он в изумлении уставился на меня.
— Ты ненормальный, — пробормотал Дэвис, забираясь в машину. — И тем не менее я принимаю пари.
— Я не сумасшедший, — успокоил я журналиста. — У меня появилась идея.
3
Получасом позже я вновь ехал в компании Дэвиса. Дэвис был за рулем, а сзади рядом со мной сидел Тим Дувал.
— Это здесь, — сказал Тим, выглядывая в окно.
Дэвис остановил машину у тротуара перед довольно мрачным зданием. Над дверью красовалась вывеска, на которой можно было прочитать: «Максисон. Похоронное бюро».
— Надеюсь, вы отдаете отчет в своих поступках, — заметил Дэвис.
— Оставь нас в покое, — огрызнулся Тим, прежде чем я успел ответить. — Я переживаю лучшие минуты в жизни. Кстати, ты тоже участвуешь в деле. Так о чем сожалеть?
— Конечно, у тебя нет положения и работы, которой можешь лишиться, — проворчал Дэвис. — А я должен думать о своем будущем. Этот парень играет со смертью, и очень хотелось бы знать, чем все это кончится для меня лично.
— Вы это скоро узнаете, — спокойно сказал я. — У меня появился шанс войти в тюрьму, так почему бы его не использовать. Для этого мы сюда и прибыли.
— Как раз сюда ты и попадешь после посещения тюрьмы! — возразил Дэвис. — Максисон устроит тебе пышные похороны.
— Не надо таких минорных настроений. — Я повернулся к Тиму: — Максисон действительно живет здесь?
— Да. Уже три года.
— Ну же, — умолял Дэвис, — не темните. Объясните, что к чему.
— Операция достаточно рискованная, — начал я, вытаскивая пачку сигарет и пуская ее по кругу. Мы закурили. — Вы слышали, что сказал Митчел? Только офицеры полиции могут войти в тюрьму. Он также сообщил, что утром умерла одна заключенная и завтра будет вскрытие, после чего ее похоронят. Тим сказал, что Максисон единственный владелец похоронного бюро в городе. Это он устраивает официальные похороны, в том числе и заключенных. Я хочу войти в тюрьму как его ассистент.
Дэвис так и застыл с открытым ртом.
— Ну и ну! В этом действительно что-то есть. Но как это тебе пришло в голову?
— Да уж, — скромно сказал я, когда он, достав расческу, снова причесывался.
— Минутку. А вдруг Максисон не пойдет на это? Или тебя в тюрьме узнают?
— Максисон согласится, — спокойно ответил я. — Тим сказал, что у него есть дочь. Мне неприятно, но придется взять ее как заложницу. Припугнем его, если он заартачится.
Маленькие глазки Дэвиса чуть не выскочили из орбит.
— Этого еще не хватало! Итак, мы еще и похитители!
— Ты всегда можешь выйти из игры, — сказал я, пожав плечами, — Хэтти займется девушкой. Это не более чем блеф. Нужно же как-то держать этого парня.
— Ты не слишком-то рискуешь, — успокоил Тим друга. — У тебя и так рожа, как у гангстера, а теперь ты им станешь в самом деле.
— О'кей, — проворчал Дэвис. — Похищение людей — это федеральное преступление. За него полагается смертная казнь.
Я открыл дверь и вышел из машины. Тим последовал за мной.
— Эй! — Дэвис высунулся в окно. — А что, если тебя опознают в тюрьме?
— Будет видно. Подожди меня здесь. Тим и я проделаем эту работу. Если увидишь копа, дай знать клаксоном и побыстрее сматывайся. Жаль, если тебя задержат в такой ответственный момент.
Он наморщил нос.
— Я тоже не горю желанием попасть в лапы к копам. Хорошо, идите. Я буду молиться в ожидании вас. Это моя специальность.
В сопровождении Тима я направился к двери. Позвонив, я стал терпеливо ждать. Через некоторое время мы услышали торопливые шаги. Дверь открыла худенькая девчушка с узкими плечиками. Я дотронулся до шляпы.
— Я бы хотел видеть мистера Максисона.
Она удивленно уставилась на нас.
— Но уже слишком поздно! Вы не могли бы подождать до утра?
— Увы. Дело идет о весьма срочном заказе.
Она заколебалась, затем кивнула.
— Подождите немного, — повернувшись, она сделала несколько шагов, затем оглянулась. — Как ваше имя?
— Мое имя вам ничего не скажет, — сказал я.
— О! — удивленно протянула она и удалилась.
— Это Лаура, дочь Максисона. Отец ее обожает. А между тем в ней нет ничего особенного.
Я пожал плечами.
— Если бы у тебя была дочь, ты бы тоже обожал ее, не думая о красоте.
— Ты прав, — согласился Тим.
Дверь отворилась, и мужчина средних лет, худой и сутулый, показался на пороге.
— Добрый вечер, — сказал он. — Что вам угодно? Я чем-нибудь могу вам помочь?
— Да. — Я рассматривал его. Он был плешив, с большим лбом и маленькими проницательными глазками, очень близко поставленными к переносице. У него было лицо, весьма подходящее для человека его ремесла и вместе с тем довольно хитрое.
— Можем ли мы войти? — спросил я.
— Бог мой! — с некоторым колебанием сказал он, но все же отошел в сторону. — Прошу вас. Хотя сейчас и не самое подходящее время, чтобы говорить о делах, — добавил он.
— Лучше поздно, чем никогда, — заметил Тим, чтобы хоть что-то сказать.
Мы прошли коридор и оказались в маленькой приемной, украшенной зеленым ковром. Воздух здесь был довольно затхлый, и к тому же чувствовался какой-то специфический запах. Максисон включил свет и встал возле витрины с миниатюрными гробиками.
— Итак, господа, — нервно проговорил он, теребя галстук, — чем могу быть полезен?
— Мое имя Честер Кейн, если это вам что-нибудь говорит.
Он сделал резкий шаг назад, прижав руки ко рту. Страх перекосил его лицо в гримасе ужаса. Его худое, почти скелетообразное лицо приняло оттенок позеленевшего сыра.
— Не пугайтесь, — продолжил я, внимательно рассматривая гробовщика. — Я пришел, чтобы сделать вам конкретное предложение. Достаточно выгодное для вас, смею уверить.
Он молчал, стуча зубами.
— Прошу вас… — наконец проблеял он. — Покиньте мое заведение… я не могу иметь с вами дел…
Я пододвинул ему стул.
— Садитесь.
Он буквально рухнул на стул.
— Нравится вам это или нет, но мне хочется заключить с вами сделку, — сказал я. — Для начала мне нужно задать вам несколько вопросов. И, если у вас имеется хоть капля здравого смысла, вы на них ответите. Завтра в тюрьме вы должны забрать тело заключенной для похорон. Это верно?
Он задрожал, но упрямо набычил голову.
— Мне нечего вам сказать, — пробормотал он. — У меня официальная миссия в тюрьме, и я не нарушу своего обещания, если…
— Вы будете отвечать на вопросы? — Я навис над ним, подобно горе. — Или мне придется забрать вас с собой?
Достав револьвер, я нацелил его в грудь Максисона. Одну секунду я опасался, что он потеряет сознание, но этого не произошло.
— Нет… нет… — начал он умоляющим голосом.
— Вы будете говорить?
Он слабо кивнул. Я убрал револьвер.
— О'кей. Но отвечайте быстро.
Он снова кивнул. Его дыхание напоминало дыхание астматика.
— Завтра в тюрьме вы должны забрать и похоронить заключенную?
— Да.
— В котором часу?
— В десять.
— А в котором часу вы должны прибыть в тюрьму?
— В девять тридцать.
— Как происходит вся эта процедура?
Он заморгал, но все же ответил:
— После вскрытия я и мой ассистент подготовим тело и, уложив в гроб, привезем сюда, чтобы передать родственникам.
— Тело будет находиться в прозекторской или в камере?
— В прозекторской.
Я скривился, хотя и ожидал подобного ответа. Это означало, что я должен привести мисс Уондерли в прозекторскую, что было весьма затруднительно.
— Гроб готов?
Он кивнул.
— Где он?
В тот момент, когда он вставал, до меня донесся характерный щелчок снятой телефонной трубки. Я тут же метнулся к двери, на ходу сказал Тиму, чтобы тот присмотрел за Максисоном. Вытащив револьвер, я пробежал коридор и, резко распахнув дверь, влетел в комнату. Тощая маленькая Лаура судорожно набирала номер. Увидев меня, она издала придушенный вскрик и окаменела. Я вырвал телефонную трубку из ее рук и положил на рычаги.
— Я и забыл о вас, — улыбаясь, проговорил я. — Пытались вызвать полицию, не так ли?
Гримаса ужаса перекосила и без того некрасивое, бледное лицо девушки. Прижав руки к груди, она уже открыла рот, чтобы закричать.