— Ее зовут Мария Лопес, она работает в клубе «Синяя птица». Она замужем за Эдом Лопесом, владельцем и капитаном почтового катера, который курсирует между Нассау и внешними островами. — Гриттен пыхнул трубкой. — Лопес — интересный тип. С недавних пор он попал под наблюдение полиции. Он заправляет портовой бандой, известной под названием «Мертвые головы». Банда терроризирует тех, кто работает в порту, взимает поборы, налагает штрафы и так далее. Лопес опасен, как бешеная собака, миссис Рольф.
— А жена ему безразлична?
Гриттен улыбнулся:
— Нет, как раз наоборот. Как я уже говорил, Лопес — интересный тип. Когда он кому-нибудь верит, то верит без оглядки. Жене он верит.
— И все-таки она и Джексон…
— Она жадна, а Джексон не жалеет для нее денег. Оба они понимают, насколько все это опасно, и держат свою связь в таком секрете, что никто, кроме полиции, о ней не знает.
— Так что Джексон, можно сказать, играет с динамитом?
Улыбка Гриттена стала шире:
— Слишком мягко сказано, миссис Рольф.
Она встала:
— Благодарю вас. Вы чрезвычайно помогли мне. Сколько я вам должна?
— Миссис Рольф, я читал о вас. Прошу прощения, но мне кажется, что вы из тех, кого мои североамериканские друзья называют «крепким орешком». Если эти сведения помогут свернуть шею Джексону, я отдаю их вам бесплатно. Но не забывайте, пожалуйста, что Джексон тоже крепкий орешек. Если вам понадобится помощь, я всегда к вашим услугам.
— Помощь мне не понадобится, мистер Гриттен, но все равно спасибо за предложение.
И, одарив его самой очаровательной улыбкой, она вышла из кабинета. Не дожидаясь лифта, Хельга сбежала вниз по лестнице. На обратном пути в отель она посмотрела на часы: 16.20. Она подумала о долгих часах, оставшихся до решающей встречи с Джексоном.
Если бы только она не была так одинока! Если бы кто-нибудь помог скоротать ей время до утра! Господи, но она не должна рисковать. Она останется у себя в номере, пообедает в одиночестве на террасе, а компанию ей составят две таблетки снотворного.
Хельга горько улыбнулась. Одна из богатейших женщин в мире — и одна!
На следующее утро появился Хинкль с сервировочным столиком.
— Надеюсь, вы хорошо спали, мадам? — спросил он, наливая кофе.
— Да, спасибо.
Две таблетки снотворного помогли ей прекрасно выспаться. Она чувствовала себя отдохнувшей, и ее ум деятельно работал.
— Я уверена, вы будете рады вернуться домой, Хинкль.
— Да, мадам. Я нахожу неприятной жизнь в отелях.
— Мистер Рольф хорошо провел ночь?
— По всей видимости, да. Ему все время дают снотворное, мадам.
Хельга помешала кофе.
— Вы видели Джонса?
Лицо Хинкля помрачнело:
— Да, мадам. Он будет готов к отъезду после ленча.
Хельга небрежно заметила:
— Кажется, он не глуп.
— Как будто да. — Голос Хинкля выражал полное неодобрение. — Конечно, он многому должен научиться.
Значит, Дик, как она про себя уже называла его, не доставил каких-либо хлопот. Хельга почувствовала прилив возбуждения.
— Сегодня утром мне надо уйти, я позавтракаю в ресторане.
— Все будет улажено, мадам. Я позабочусь о счете за отель. Мы вылетаем в 13.30.
— Вы настоящая опора для меня, Хинкль. — Она нежно улыбнулась ему.
— Вы очень добры, мадам. Я уже уложил одежду и бумаги мистера Рольфа. — Хинкль помолчал. — Недостает только красной папки с письмом мистеру Винборну.
Хельга почувствовала озноб. Следовало побеспокоиться об этом раньше. Она быстро соображала. Необходимо сохранить доверие Хинкля. Дело приняло опасный и неожиданный поворот. Она должна удержать его на своей стороне.
— Вы говорили, что хорошо ко мне относитесь, — сказала она спокойно, заставляя себя смотреть ему прямо в глаза. — Трудно выразить, как я вам благодарна за это доверие ко мне. Я считаю его знаком дружбы, а друг мне очень нужен, Хинкль.
Толстое лицо Хинкля смягчилось. Он слегка поклонился, его глаза увлажнились. Хельга сразу поняла, что нашла правильный подход.
— Вы советовали мне прочесть письмо. Так я и сделала. Вы должны простить меня, если я вас неправильно поняла. Когда вы сказали, что рассудок мистера Рольфа поражен болезнью, я не сразу поверила. Но вчера я видела его и теперь согласна с вами. Я понимаю, насколько вы умнее меня. И знаю, что люди, страдающие психическими расстройствами, настраиваются больше всего против тех, кого любили. Мы с ним были так близки… так счастливы вместе. Я сделала для него все, что могла. — Она закрыла лицо руками и сдавленно всхлипнула, стараясь усилием воли вызвать слезы.
— Прошу вас, мадам, не расстраивайте себя, — дрогнувшим голосом сказал Хинкль. — Разрешите мне…
Хельга подняла голову. По ее щеке катилась слеза.
— Нет, пожалуйста, не надо, Хинкль. Нам больно обоим. Вы были так добры ко мне. Я прочла письмо. Ужасно, но, если его прочитает Винборн, мне наступит конец. — Она подняла руку в безнадежном жесте. — Я знаю, как и вы, если бы мистер Рольф был здоров, он никогда бы не написал такого письма. Я взяла его. — Она закрыла глаза, и из-под ресниц выкатилась еще одна слезинка. — Доктор Леви говорит, что Герман проживет недолго. Я сохраню письмо у себя. Если он выздоровеет, я положу письмо обратно в его бумаги, но если он умрет — молю Бога, чтобы этого не случилось, — тогда я намерена уничтожить его. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Что вы скажете? Я поступаю правильно?
— Мадам… — хрипло произнес Хинкль. — Я не предложил бы вам прочесть письмо, если бы не надеялся, что вы его заберете. Печальное событие. Я боюсь, что мистер Рольф тяжело болен, и считаю, что вы сделали правильно. Я буду рад служить и дальше, мадам.
Хельга отвернулась, боясь, что он заметит торжество в ее глазах.
— Спасибо, Хинкль, — произнесла она охрипшим голосом.
Дождавшись, пока за ним закроется дверь, она облегченно вздохнула. Расклад карт был в ее пользу. Доверчивый Хинкль! Ей вдруг стало стыдно за свой обман, но она немедленно прогнала это чувство.
«Лучше нападать, чем защищаться».
А теперь Джексон!
Часом позже она отыскала место для парковки машины на Оушен-авеню и поднялась на лифте на четвертый этаж здания, где находилась контора Джексона. Она постучала в матовое стекло двери, повернула ручку и вошла в маленькую приемную.
Хельга была спокойна. А ожесточение придало ей отвагу фаталиста. Скоро ей предстоит узнать, сможет ли отвага и блеф победить Джексона или же он и в самом деле такой крепкий орешек, каким считал его Гриттен.
Перед ней стоял обшарпанный стол, за которым сидела молодая темнокожая девушка, одетая в выцветшие голубые джинсы и грязную, завязанную узлом на животе мужскую рубашку. Она читала журнал, и при виде Хельги ее большие черные глаза широко раскрылись. Хельга специально надела строгий голубовато-серый костюм, оживленный лишь ниткой жемчуга. Ее холодная изысканность и твердый пронизывающий взгляд, казалось, загипнотизировали девушку.
— К мистеру Джексону, — отрывисто бросила Хельга.
— Да, мэм.
Девушка соскользнула со стула и открыла дверь справа.
— У нас клиент, — сказала она, просунув голову в комнату.
Отстранив девушку, Хельга вошла в неряшливый кабинет, размером чуть больше приемной. Она огляделась, отметив, что окна грязные, ковер вытерт до основания, а ящики картотеки обшарпаны.
Джексон, читавший программу скачек, вскочил на ноги, уронив ее на пол.
— Ну и ну! Вот так сюрприз, — сказал он, выдавливая улыбку.
Хельга оглядела его с ног до головы. Перед ней стоял не тот безупречно одетый шантажист, которого она встретила в ресторане «Жемчужина». Джексон был в своем рабочем наряде: потрепанный, нуждающийся в чистке и глаженье костюм, рубашка с грязными манжетами и грязный засаленный галстук.
Подождав, пока девушка закроет дверь, Хельга шагнула к сильно потрепанному креслу и села.
— У меня мало времени, мистер Джексон, — сказала она. — Мы с мистером Рольфом улетаем из Нассау двухчасовым самолетом. Он просил меня оплатить ваш счет.
На какое-то время в глазах Джексона мелькнуло замешательство, но он тут же овладел собой и улыбнулся:
— Очень мило с его стороны, миссис Рольф. Рад слышать, что он так быстро поправился.
— Сколько я вам должна?
У Джексона сузились глаза.
— Мы об этом уже договорились, миссис Рольф.
— Сколько он вам должен? — повторила Хельга.
— Вы согласились заплатить мне десять тысяч долларов.
— Мистеру Рольфу сумма кажется чрезмерной.
С внезапно помрачневшим лицом он произнес:
— Меня это не касается, миссис Рольф. — В следующий миг к нему вернулась его самоуверенная издевательская улыбка. — Это уже ваша забота — договориться с ним. Правильно?
Хельга пожала плечами. Она открыла сумочку и достала десять тысячедолларовых банкнотов. У него на глазах она пересчитала их и положила себе на колени.
— Если вы дадите расписку в их получении для передачи мистеру Рольфу как плату за двухдневную работу, я отдам деньги.
Его самоуверенная лучезарная улыбка померкла.
— Значит, вы все еще пытаетесь выкрутиться? Я ведь предупреждал вас, верно? Этот номер не пройдет. Я дам вам расписку на тысячу долларов, остальные деньги строго между нами. — Он выдержал паузу, потом подался вперед и, глядя на нее глазами-камешками, спросил: — Или у вас в сумочке еще один магнитофон?
Хельга кивнула:
— Да, но он не включен. — Она достала маленький записывающий аппарат. — Я принесла его, чтобы вы могли прослушать запись, которую я сделала вчера. Это разговор между мной и Диком Джонсом, вашим подручным.
Джексон застыл.
— Вы можете быть шпионом-профессионалом, — продолжала Хельга, — но вы пока еще очень неумелый шантажист-любитель.
— Вы так думаете? — С превратившимся в оскаленную маску лицом Джексон наклонился вперед. — Слушай, детка, ты у меня на крючке… Дайте мне деньги, а не то я сам их возьму!
— У вас на такой шаг не хватит глупости. — Хельга положила стопочку денег перед ним на стол. — Значит, вы не только шантажист, но и вор.
Джексон потянулся за деньгами, потом остановился, помедлил и отдернул руку. В его глазах, неотрывно следящих за Хельгой, появилось хитрое выражение.
— Что вы затеяли?
— Хороший вопрос, пользуясь вашим собственным выражением. — Происходящее начинало доставлять Хельге удовольствие. — В банке зарегистрированы номера этих банк— нотов. Полиция, как мне сообщили, только и ждет, когда вы поскользнетесь, и тогда прощай лицензия. Я смогу доказать, что деньги принадлежат мне. А вы сумеете доказать, что не украли их? Тогда, пожалуйста, берите. — Помолчав, она произнесла вкрадчивым голосом: — Конечно, при условии, что у вас хватит на это смелости, мистер Джексон.
С минуту он сидел уставясь на Хельгу, потом перевел взгляд на деньги. Кровь бросилась ему в голову.
— Ладно! — сказал он. — Все, детка! Свой шанс ты упустила. Письмо пойдет к Винборну.
Она засмеялась:
— Нервы не выдержали, мистер Джексон? Я удивлена. Да вы просто дешевый жулик. Как насчет пятисот тысяч, которыми вы собирались поделиться с вашим дружком? Или у вас не хватает духу постоять за них?
— Слушай, сука!..
— Нет, мистер Джексон, лучше вы послушайте. — И она включила магнитофон.
Когда из крошечного магнитофончика послышался голос Дика Джонса, Джексон застыл. Он сидел, словно окаменев, пока запись не кончилась, потом схватил аппарат и спрятал его в карман.
— Не паникуйте, мистер Джексон. У меня есть копия, — спокойно сказала она.
Он злобно уставился на нее, и его мужественные черты исказились от ярости.
— Как вы могли подумать, что кто-то поверит словам ублюдка метиса, а не моим?
— А разве вы думаете иначе? У вас довольно-таки встревоженный вид.
Он откинулся на спинку кресла и с усилием овладел собой.
— Неплохой блеф, детка, но он не сработает. Вы меня едва не купили. — Он выдавил улыбку. — Едва, но не совсем. Никакой суд не вынесет решения на основании магнитофонной пленки. Он прежде всего захочет узнать, что было в вашем письме и как оно попало к вам из бумаг вашего мужа. Вы выглядели бы довольно глупо, пытаясь все объяснить. Нет, меня голыми руками не возьмешь. А теперь давайте закончим с трюками. Я хочу чистых десять тысяч и чеки на предъявителя на пятьсот тысяч, не то…
Хельга смотрела на него, понимая, что он побил ее карту своим королем, но она не унывала, так как у нее на руках была еще и козырная карта.
— Я действительно надеялась, что запись вас напугает и вы отдадите мне письмо, — спокойно сказала она. — Я вижу, что недооценила вас.
Он уставился на нее с презрением, потом лицо его просветлело, и он рассмеялся:
— Попытка — не пытка, детка. Все мы ошибаемся. Так, а теперь вот что вы сделаете…
— Я знаю, что сделаю. — Хельга наклонилась вперед, глядя на него в упор. — Я не хотела этого делать, хотя вы и мразь, я не желаю вам смерти, как не желаю никому…
Его глаза сузились.
— Вы мне угрожаете?
— К сожалению, вынуждена, мистер Джексон. Вы вынуждаете меня шантажировать вас, поскольку сами меня шантажируете.
— Что вы там мелете? Может, хватит ходить вокруг да около… Вот что вы сделаете…
— Я позвоню Эду Лопесу и расскажу, как вы путаетесь с его женой, — ответила Хельга, произнеся медленно и отчетливо каждое слово. — Я посоветую ему связаться с Фрэнком Гриттеном, если ему нужны доказательства. За вами следили, мистер Джексон. Вот что я сделаю, если вы немедленно не отдадите мне письмо.
Джексон отпрянул от нее, как от рычащей львицы. Кровь отхлынула от его лица. Рот открылся, а глаза остекленели.
— Если вам есть что скрывать, мистер Джексон, никогда не пытайтесь шантажировать других, — сказала Хельга. — Давайте письмо!
Через пять минут с красной папкой в руках она стремительно вышла из кабинета, миновала удивленную девушку и спустилась по лестнице на улицу.
Глава 5
Никогда небо не казалось Хельге таким голубым, океан таким искристым, люди, которыми кишел пляж, такими счастливыми и милыми. Возвращаясь в отель, она чувствовала себя совершенно беззаботной, веселой и помолодевшей лет на десять.
Этот лучший из генералов не проиграл ни одного сражения. Уже второй раз она наголову разбивает шантажиста. А какой удар она нанесла этому гнусному мерзавцу!
Притормозив в уличной пробке, она рассмеялась. Пожилой мужчина из соседней машины обернулся и с интересом посмотрел на нее. Хельга ответила ослепительной улыбкой. Тот застенчиво улыбнулся и отвел взгляд.
Перед ней еще стояло трусливое лицо Джексона, с которым он передавал ей красную папку, письмо и фотокопию. Он дрожал и обливался потом. Она швырнула ему тысячедолларовый банкнот и потребовала расписку. У него едва хватило сил ее написать, так дрожали его руки. Выдернув у него расписку, она презрительно сказала:
— Развлекайтесь со своей шлюшкой, мистер Джексон. Я ничего не скажу мистеру Лопесу, но рано или поздно кто-то скажет. — И она вышла.
«Да, это несколько подпортит его дешевенький роман», — подумала она и снова рассмеялась. Расклад карт изменился в ее пользу. Через несколько часов она полетит домой. Герман будет в клинике и не станет помехой. Она подумала о Дике Джонсе, его красоте, и у нее неистово заколотилось сердце. С ним нужно обращаться осторожно, но он молод и полон сил. Его совращение будет волнующим событием, а она нуждается в нем, Бог свидетель! Ей впервые так не терпелось вернуться домой. Раньше роскошная вилла, по которой ковылял Герман, всегда казалась ей гробом, но теперь другое дело. Дик будет с ней. Герман в больнице, и она даже не подумает лететь в Швейцарию. Винборн предлагал помощь. Вернувшись в Парадиз-Сити, она сразу позвонит ему и попросит перевести деньги на ее счет.
Хельга взглянула на часы. До вылета из Нассау оставалось два с половиной часа. Она решила, что не будет завтракать в чопорном скучноватом ресторане отеля. К ее возбужденному состоянию очень подходит какой-нибудь из вест-индских ресторанчиков. Ничего, что так строго одета. Ей хочется повеселиться, и она будет веселиться. Проехав по приморскому шоссе, она въехала на стоянку перед таверной «Ривьера». Ресторан был полон едва одетых девушек и парней. Из динамиков гремела оглушительная бодрящая музыка.