В Шолоне — китайском районе — улицы становились узкими. Толпа слоняющихся без дела людей искушала судьбу, выплескиваясь с тротуаров на проезжую часть.
Джефф уже несколько месяцев ездил по этим переполненным машинами и пешеходами улицам и научился протискиваться по ним на своем автомобиле. Трудности управления немного отвлекли его.
Наконец не без труда ему удалось найти место для автомобиля примерно в ста ярдах от «Парадиз-клуба». Он помахал трем оборванным китайцам, которые бросились к автомобилю и помогли ему закрыть окна, надеясь заработать один-два пиастра. Узкая душная улица привела его к ярко освещенному неоновыми китайскими иероглифами входу «Парадиз-клуба».
Еще на улице он услышал надрывающиеся звуки филиппинского джаза и пронзительные вопли певицы. Усиленная техникой музыка била по нервам и доставляла огромное удовольствие китайцам. Они полагают, что чем громче звучит музыка, тем она лучше.
Джефф отодвинул занавес, закрывавший вход в танцзал. Тотчас же к нему подошла высокая молодая, кричаще одетая китаянка с густо напудренным лицом. Узнав Джеффа, она приветливо ему улыбнулась. Это была Ю Лан, жена Блэкки Ли.
— Нхан еще не пришла, — сказала она, прикасаясь к его руке тонкими пальцами. — Она будет очень скоро.
Ее приветливость приободрила Джеффа. Он прошел с ней в танцзал. Там было много танцующих, полутьма зала скрадывала лица людей, очерчивая лишь силуэты фигур на фоне ярко освещенной эстрады.
Она проводила его к столику, стоявшему в углу, вдали от оркестра, пододвинула стул.
— Блэкки здесь? — спросил он, усаживаясь. — Как всегда, шотландское виски.
Она ушла. Утомляла громкая музыка и пение женщины перед микрофоном. Мощь ее голоса была непривычной для европейского уха.
Из темноты вынырнул Блэкки и с элегантной непринужденностью подсел к Джеффу.
Блэкки Ли был коренастый, широкоплечий тридцатишестилетний мужчина, с черными напомаженными волосами, расчесанными на пробор, и лицом, всегда сохранявшим спокойную бесстрастность. С первого взгляда на Джеффа Блэкки понял, что у него неприятности. Наблюдательность была одним из главных качеств Блэкки. Ему нравился Джефф. Он не причинял никакого беспокойства, а для занятия Блэкки не приносящий хлопот американец был сущей находкой.
— У вас есть связи с Гонконгом? — неожиданно спросил Джефф.
Лицо Блэкки не утратило сонного спокойствия.
— Гонконг? У меня там много друзей, — сказал он. — Какого рода связи вас интересуют?
Джефф почувствовал себя на краю бассейна, в который ему предстояло нырнуть. «Можно ли довериться этому мирному китайцу?» — спрашивал он себя.
Заметив его нерешительность, Блэкки добавил:
— Кроме друзей, у меня в Гонконге живет брат.
Последовала продолжительная пауза. Блэкки ковырял в зубах зубочисткой. Джефф смотрел на танцующих, пытаясь решить, может ли он довериться ему или нет.
Наконец он сказал:
— Строго по секрету. Одному из моих друзей нужен паспорт.
Блэкки чуть заметно приоткрыл рот.
— Паспорт? — повторил он, словно никогда не слышал этого слова.
— Я думаю, в Гонконге достать паспорт будет легче, чем здесь, — сказал Джефф как можно более убедительно. — Поэтому меня интересовало, не знаете ли вы кого-нибудь, кто бы мог это сделать.
— Американский паспорт?
— Британский было бы легче.
— Связываться с паспортами опасно и незаконно, — мягко сказал Блэкки. Он был явно обеспокоен. Он не поверил в существование друга. Этот человек хлопочет для себя. Зачем? Очевидно, он хочет покинуть Вьетнам. Но для чего ему фальшивый паспорт?
— Это я знаю, — сказал Джефф с раздражением. — Есть у вас кто-нибудь, кто помог бы мне достать британский паспорт?
— Вашему другу? — спросил Блэкки.
— Я же сказал вам. Он заплатит за это.
— Если бы можно было это устроить, то стоило бы очень дорого, — сказал Блэкки.
— Но можно это устроить?
Блэкки спрятал зубочистку в карман.
— Возможно. Мне надо кое-что выяснить. Это будет стоить больших денег.
— Дело срочное, — сказал Джефф. — Когда вы сможете выяснить?
— Я должен написать брату. Как вы понимаете, письма часто проверяет цензура. Надо найти человека, которому можно доверять и который мог бы передать письмо брату. Он также должен найти кого-нибудь, чтобы передать мне свой ответ. Все это требует времени.
Джефф понял, какие трудности ожидают его. Его прежние соображения, что все удастся уладить в течение десяти дней, вдруг показались до нелепости наивными. Придется скрываться, наверное, месяц, а может, и больше.
— Я полагаю, у вашего друга неприятности? — спросил Блэкки.
— Не надо точек над «и», — оборвал его Джефф. — Чем меньше вы будете знать, тем будет лучше для вас.
— Не совсем так. Если дело серьезное и выяснится, что я с ним связан, у меня также будут неприятности, — тихо проговорил Блэкки. — Неразумно ходить с завязанными глазами. Кроме того, если у вашего приятеля слишком большие неприятности, то это повлияет на стоимость паспорта. В таком случае, естественно, он должен будет заплатить больше.
Незаметно под столом огромные руки Джеффа сжались в кулаки. «Черт возьми! — думал он. — Это, оказывается, дьявольски трудное дело. Из завтрашних газет он узнает, что меня преследуют за убийство. Он или побоится связываться, или заломит баснословную цену». Он подумал о бриллиантах. Можно было бы отдать за паспорт бриллиант или два. Но это опасно. Если Блэкки догадается, что у него находятся бриллианты генерала Нгуен Ван Тхо, он наверняка попытается их похитить. Нужно быть очень осторожным! Не следует терять голову!
— Я должен поговорить с приятелем, — сказал он, не глядя на Блэкки. — Без его позволения я ничего больше не смогу вам сказать.
— Понятно, — ответил Блэкки. — Хороший друг умеет хранить тайны.
Джефф внимательно посмотрел на него, но толстое желтое лицо было непроницаемым. «Он не дурак, — подумал Джефф. — Он понял, что паспорт нужен для меня. Не довериться ли ему? Он все равно узнает, когда прочтет завтра газеты. Нет, лучше не надо. Пусть у меня будет немного времени. Лучше вначале посоветоваться с Нхан».
— Полагаю, ваш друг хочет покинуть страну? — вежливо сказал Блэкки. — Видимо, он представляет, насколько это сложно. Эмиграционные власти потребуют фотографии вашего друга. Необходимо будет подкупить ряд людей. Если неприятности не очень серьезные, все, конечно, может быть улажено. Например, если у вашего приятеля нелады с полицией из-за подделки чеков, совращения девочки, присвоения чужих вещей, то все это не представит особых затруднений. Но если он совершил крупное политическое или уголовное преступление, ему вряд ли можно будет помочь.
Джеффу показалось, будто его душат за горло.
— Я поговорю с ним, — сказал он.
Блэкки поднялся, видя, что разговор окончен.
— Вы, безусловно, можете рассчитывать на меня, — проговорил он, — но, естественно, я должен избегать любых осложнений.
— Понятно, — ответил Джефф.
Блэкки ушел. Джефф посмотрел на часы. Была половина десятого. Вряд ли Нхан придет до половины одиннадцатого. Он неожиданно почувствовал голод.
Он резко отодвинул стул, поднялся и, обогнув танцплощадку, направился к выходу.
Напротив помещался китайский ресторан. Джефф часто посещал его. Он вошел, кивнул хозяину, который с непостижимой для европейца скоростью щелкал костяшками счетов. На минуту он прервал свое занятие, наклонил голову и обнажил в улыбке большие желтые зубы.
Девочка-китаянка, одетая на манер хозяйки, проводила Джеффа за занавеску к одноместному столику.
Джефф заказал суп, свинину под сладким соусом и жареный рис. Он обтер лицо и руки нагретым полотенцем, которое подала ему девочка с помощью блестящих хромированных щипцов.
Ожидая, пока накроют стол, Джефф обдумывал волновавшие его проблемы. Разговор с Блэкки окончательно лишил его спокойствия. Он понял, что покинуть Вьетнам очень трудно.
Что делать? Будь у него побольше денег, вопрос, он не сомневался в этом, значительно упростился бы. Чтобы раздобыть денег, надо продать несколько бриллиантов. Но кто их купит в Сайгоне?
Появление пищи прервало его бесплодные размышления. Он ел с аппетитом, запивая теплым китайским вином.
Когда он закончил, девочка подала ему свежее полотенце. Он вытер руки и попросил счет.
Девочка отошла, не прикрыв полностью занавески. Ожидая ее, он увидел появившегося из-за занавески Сэма Уэйда с китаянкой. Они направлялись к выходу.
Джефф с интересом рассматривал девушку. У нее была стройная фигура. Одета она была в ярко-красное платье, подчеркивавшее выпуклости ее тела. Выпирало свойственное порочным женщинам сознание собственной физической привлекательности. Такие женщины не нравились Джеффу. Сравнивая ее с простотой и естественностью Нхан, он мысленно поблагодарил судьбу за то, что она послала ему такую девушку.
Подождав, пока парочка исчезнет, спускаясь по лестнице, он оплатил счет и вышел на улицу, чтобы подождать Нхан.
Нхан появилась ровно в половине одиннадцатого. Она быстро шла по тротуару. На ее нежном лице было слегка озабоченное выражение. Она была в белых брюках и накидке винно-красного цвета.
Джефф посигналил три раза, подождал и снова нажал кнопку. Это был условный сигнал. Она сразу же посмотрела в его сторону, увидела красный «Доффин», лицо озарилось улыбкой.
Джефф вылез из машины. Нхан побежала к нему, протянула руки. Восторженный блеск ее глаз всегда приводил Джеффа в замешательство. Такого выражения он никогда не видел в глазах ни одной женщины, ее взгляд говорил: «Ты для меня весь мир, без тебя не было бы ни солнца, ни луны, ни звезд, ничего не было бы». Это был взгляд искренней, беспредельной любви.
Ее любовь льстила его самолюбию и смущала его, он сознавал, что сам он не может любить ее так же, как она любит его.
— Хэлло, — сказала Нхан. — У тебя все в порядке?
Она очень гордилась тем, что учит английский. Она могла свободно говорить по-французски, но, познакомившись с Джеффом, начала изучать английский язык.
— Хэлло, — ответил Джефф, чувствуя, как в горле появился комок. Любовь этой крошечной женщины с кукольным личиком так растрогала Джеффа, как ничто больше не могло бы тронуть его. — Все хорошо. Скажи Блэкки, что не будешь работать сегодня. Мне надо с тобой поговорить. — Он вынул бумажник и протянул ей деньги. — Вот, дай ему и поскорей возвращайся, хорошо?
При виде денег ее узкие, напоминающие своей формой миндаль глаза округлились.
— Но, Стив, почему ты не хочешь зайти? Мы можем танцевать и разговаривать. Это сбережет твои деньги.
— Отдай ему деньги, — сердито сказал Джефф. — Я не могу говорить с тобой там.
Она бросила на него удивленный взгляд и быстро поднялась в клуб.
Джефф сел в машину и закурил. Дул легкий бриз, и все-таки было невыносимо душно. В мыслях постоянно возникал Хоум, спрятанный в шкафу для одежды. Эти воспоминания пугали его.
Нхан вышла из клуба и села в автомобиль. Едва она захлопнула дверь, Джефф нажал кнопку стартера и направил машину в поток рикш и автомобилей.
Быстро, как только мог, он поехал к реке. Нхан молчала, ее руки покоились на коленях, в глазах отражались огни встречных автомобилей.
У сада неподалеку от моста Джефф остановился.
— Выйдем, — предложил он, вылезая из машины.
Они подошли к скамейке под деревом, где он встретил юную парочку, и сели.
В безоблачном небе сияла луна, в ее свете были видны скользившие по реке маленькие весельные лодки и китайские сампаны.
Нхан прижалась к Джеффу, он обнял ее гибкое тело и поцеловал. Он долго не отрывал губ от ее рта, затем чуть отодвинулся, зажег сигарету, швырнул спичку в реку.
— Что случилось, Стив?
Сейчас она говорила по-французски, в голосе слышалось беспокойство. Он не решался рассказать ей о том, что произошло, потом понял, что зря тратит время, и сказал:
— Случилась одна вещь. У меня беда. Ни о чем не спрашивай. Лучше, что ты ничего не знаешь. Дело связано с полицией. Я должен уехать.
На нее словно обрушилась тяжесть, она обхватила руками колени. Слышалось ее частое дыхание. Джеффу было жалко ее. Так как она молчала, он сказал:
— Плохо, Нхан. Мне надо как-то выбраться отсюда.
Она тяжело вздохнула.
— Не понимаю, — сказала она. — Объясни, пожалуйста.
— Сегодня произошла одна вещь. Завтра полиция начнет разыскивать меня.
— Что случилось?
Поколебавшись, Джефф решил рассказать ей. Все равно завтра или послезавтра ей все станет известно из газет.
Ее пальцы крепко сжали его руку.
— Но ведь это же случайность! — беззвучно прошептала она. — Ты должен все рассказать полиции. Это несчастный случай.
— Они решат, что я нарочно убил его. Неужели ты не понимаешь? — раздраженно ответил Джефф. — Я должен уехать, или я погибну.
— Но это же случайность! — воскликнула она. — Немедленно надо идти в полицию. Они будут обрадованы, когда ты отдашь им бриллианты. Пойдем в полицию! — И она начала подниматься.
— Я нашел бриллианты и не собираюсь идти в полицию, — решительным голосом сказал Джефф.
Она снова опустилась на скамью. Ее голова наклонилась так низко, что не было видно лица.
— Как ты не можешь понять? — рассердился он. — Как только я уеду отсюда, я смогу продать бриллианты. Они стоят миллион долларов, а может, и больше. Это единственный в жизни шанс. Я всегда хотел иметь много денег.
Страх, как предсмертная судорога, пронзил ее тело.
— Если ты убежишь, полиция решит, что ты убил его, — простонала она. — Ты не должен так поступать. Деньги не стоят этого. Отдай им бриллианты.
— Но я же все-таки убил его. — Он чувствовал растущее раздражение. — Я не настолько глуп, чтобы подвергать себя риску. Они могут на долгие годы упрятать меня в их вонючую тюрьму. Мы попусту теряем время. Любым способом я должен выбраться отсюда. Это потребует времени. Пока надо найти безопасное место, где можно было бы спрятаться. Ты не знаешь, где бы я мог спрятаться?
— Спрятаться? — Она подняла голову и не отводила от него взгляда, ужас обезобразил ее. Она была так напугана, что на нее было жалко смотреть. — А как же я? Ты покинешь меня?
— Я ничего не сказал об этом. Когда я уеду, ты поедешь со мной.
— Но я не смогу! У меня нет разрешения. Ни один вьетнамец не может покинуть страну. Кроме того, что будет с мамой, братьями, дядей, если я уеду?
«Опять осложнения, — подумал Джефф. — Бесконечные осложнения».
— Если ты хочешь поехать со мной, ты должна будешь их оставить. Но не будем опережать события. Мы решим это, когда придет время. Пока мне нужно найти подходящее место, где можно прожить примерно неделю. Ты не знаешь кого-нибудь за городом?
Ее снова охватила паника.
— Ты не должен скрываться! Ты должен пойти в полицию. — Она умоляла его отдать бриллианты, пойти в полицию, рассказать правду. Слова лились неудержимым, отчаянным, бесконечным потоком.
Минуту-две он не перебивал ее, затем неожиданно поднялся. Она замолчала и смотрела на него большими, сверкавшими в лунном свете, переполненными страхом глазами.
— Хорошо, хорошо, — резко сказал он. — Если ты не желаешь помочь мне, я найду кого-нибудь еще. Я не собираюсь идти в полицию, не собираюсь терять бриллианты.
Она вздрогнула и закрыла глаза.
Ему стало жалко ее, в то же время она злила и раздражала его. Они бесцельно теряют драгоценное время.
— Я ничего не говорил тебе, — продолжал он. — Поехали. Я отвезу тебя в клуб. Не думай больше об этом. Мне кто-нибудь поможет.
Она вскочила, обхватила руками его шею, прильнула к нему своей тоненькой фигуркой.
— Я помогу тебе! — сказала она. — Я уеду вместе с тобой! Я сделаю все, что ты хочешь!
— Отлично, успокойся. Садись.
Она беспрекословно подчинилась, села. Ее трясло, по лицу струились слезы. Он сел рядом, молчал, ждал. Вскоре она немного успокоилась, робко положила свою руку в его.
Неожиданно сказала:
— У моего дедушки дом в Фудаумоте. Там будет безопасно. Я упрошу его помочь тебе.
Джефф вздохнул с облегчением. Он обнял и крепко сжал Нхан.