«Но почему они не в своей беседке? – с досадой подумала я, стараясь идти очень осторожно, так как мне не хотелось, чтобы мама и Серж знали, что я посвящена в тайну их связи. – Вот ведь рискуют нарваться на кого-то, а потом по округе пойдут нехорошие слухи».
Возвращаться домой мне не хотелось. И, свернув на какую-то, ответвляющуюся в сторону, тропинку, я медленно побрела прочь от того места, где уединились незадачливые любовники.
Солнышко все выше поднималось в небо, вокруг зеленела листва, все благоухало и цвело, приятная полутень освежала мое разгоряченное ходьбой тело, и я, задумавшись, шла и шла, удивляясь тому, какими же огромными могу быть деревья. Ведь раньше я так далеко не погружалась в лес, в основном гуляла по саду, или бродила по парку. А тут вдруг мне захотелось окунуться в дикую природу. Внезапно до моего слуха донеслось журчание воды, и, вспомнив, что мне так и не довелось освежить свои уставшие ноги возле ивы, я бросилась бежать по еле видимой тропинке на этот звук. Миновав старую осину, я добежала до поваленной сосны, потом, раздвигая кусты, пролезла через заросли бузины, обогнула старый ветвистый дуб, а источник все не показывался, хотя звук становился четче.
– Да где же ты, холодный ручей? – словно дурачась, позвала я, и тут же, споткнувшись о какую-то ветку, полетела куда-то вниз, чуть не свернув себе шею.
А вышло так, что я не заметила небольшой склон, скрытый от меня зарослями густой травы. И когда наконец-то смогла остановиться, ухватившись рукой за молодое деревце, вскрикнула от перепуга – передо мной стояли три мужика. Это были сущие оборванцы, бродяги, разбойники. Одетые в какое-то тряпье, с всклокоченными бородами и грязными рожами, они таращились на меня и ехидно ухмылялись.
– Оп-па, какая птичка залетела в наши владения! – воскликнул один из них. – Вот это удача так удача, да, Генри?
– Ага, – гоготнул огромный толстяк, у него за поясом я увидела кривую саблю и пистолет. – А я-то думаю, что это мне всю ночь сняться всякие пирушки, а оно вот что!
– Так что же мы стоим? – пропищал ужасный уродец с черной повязкой на глазу, – тащите ее в избушку, порезвимся!
– А тебе, одноглазый Пипино, одно на уме, – гоготнул Генри. – А что если дама не захочет с нами пойти, может быть, мы не в ее вкусе, а, ваше сиятельство?
– Да кто же ее будет спрашивать? – тот, что заговорил первым, был одет в холщовую рубашку, напоминающую невод для ловли рыбы, столько на ней было дыр. – Как тебя зовут, красавица?
– Я… Милена… – поднимаясь с земли, я быстро отряхнула юбку и, оглянувшись по сторонам, уже решала, в какую сторону лучше бежать.
Но холщовый преградил мне путь. Широко расставив руки, он медленно посунул на меня. Я не стала ждать, пока окажусь в его объятиях, поэтому увидев небольшой просвет слева и решив, что именно в той стороне находится наша усадьба, со всех ног бросилась туда. Вот только я не рассчитала своих сил, да и разбойников было много. Они запросто меня окружили; громила Генри, схватив меня в охапку, перебросил себе через плечо и, не обращая внимания на отчаянные крики и удары кулаками по его спине, быстро пошел вперед. Те двое поспешили за ним.
Очень скоро мы оказались у старой замшелой избушки, вросшей в землю по самые окна. Забежав вперед, одноглазый Пипино открыл дверь, и Генри занес меня туда. Дверь со скрипом закрылась – и я оказалась в полутьме. На удивление, внутри место это было не слишком ужасным. Белые стены, огромная разрисованная печь, под ногами пестрые дорожки, широкая кровать в углу, полка с посудой, длинный стол. Повсюду по стенам висели связки сушеной травы, каких-то ягод, грибов, пучки перьев, на полках стояли бутыли со снадобьями, а еще в углу возле печки притаился огненно-рыжий кот.
– Ну что, Марлена, садись вон там, – сбросив меня из плеч, Генри встал у порога, те двое расположились рядом.
– И что, мы так вот и уйдем? – пропищал Пипино.
– Мы выполнили просьбу старухи, скоро получим расчет – и все дела, – ответил ему Генри.
– А порезвиться? – недовольно заныл холщовый. – Что с ней станется, если мы чуток… по разочку ее приласкаем, а, Генри, ты как?
– Девку портить нельзя, – рявкнул главарь, и его рука уверенно легла на пояс, холщовый и одноглазый стразу же скисли.
– Но хоть подрочить-то можно? – пропищал Пипино. – Что с ней станется?
– Ну ладно, давайте.
Я совершенно не понимала, что происходит – какая старуха, какой уговор? И даже имя мое эти ублюдки исказили: подумать только – Марлена! Но главное, что убивать меня они не будут, и насиловать, наверно, тоже.
Меж тем, выстроившись в ряд, разбойники вдруг разом приспустили штаны и, достав каждый свой отросток, начали мять их в руках, глядя на меня в упор и лыбясь. Мне вдруг стало так мерзко и противно, что я зажмурилась.
– Смотреть сюда! – рявкнул главарь. – А не то…
– А, может быть, ну ее, эту каргу,– пропищал Пипино. – Насадим девку, как следует, по очереди, а то она и глядеть в нашу сторону не хочет.
– Эй ты, подними юбку, – Генри, как я поняла, мое поведение совсем не нравилось.
– Отпустите меня, пожалуйста, – взмолилась я. – Если вы выкрали меня ради выкупа, так я вам тоже заплачу, у меня есть деньги.
– Зачем нам твои деньги? – захихикал холщовый, а его мерзкий отросток уже вовсю топорщился, целясь в меня своей уродливой розовой головкой. – Ты никогда нам не дашь того, что обещала ведьма!
– Какая ведьма? – прошептала я, меня уже вовсю мутило, и я боялась, чтобы не потерять сознание. «Ну и прогулку же я себе устроила, – корила я сама себя. – И зачем мне было идти в этот лес? Теперь прощай и замужество, и вообще, возможно, меня скоро убьют или сделают рабыней».
– А ты помалкивай, – член Пипино тоже стоял как надо, хоть и маленький, но это не мешало его владельцу закатывать глаза от похоти. – Выставь-ка лучше сиськи!
– Эй, тебе помочь? – угрожающе прошипел Генри. – Давай, оголяй дойки!
– Ну не надо… – простонала я.
– Так значит, тебе помочь? – и, сделав шаг в мою сторону, громила схватился руками за ворот платья, сильно рванул вниз. Ничем не удерживаемая, моя грудь полностью оголилась.
– Убери оттуда грабли, – пуская слюну и вовсю орудуя руками, завизжал Пипино, когда я хотела прикрыться ладонями.
– Ага, убери, а то хуже будет! – ревел холщовый, а из его желтоватого отростка уже вовсю хлестала сперма.
В глазах у меня потемнело, к горлу подкатывал клубок, но вместе с тем странное возбуждение – от вида трех мастурбирующих мужчин – сделало свое дело, и я ощутила странную пульсацию в том самом месте, которое проверял своим языком барон. Предательское возбуждение накрыло меня с головой. С одной стороны мне было противно смотреть на этих трех мужланов – грязных оборванцев, никчемных отбросов общества, забавляющихся раздрачиванием своих членов у меня на глазах, но с другой стороны – против природы не попрешь, и в моем теле пробудились звериные инстинкты молодой и здоровой самки.
– Ааааааа!!! – наконец-то заорал главарь, и из его огромного мужского естества пульсирующими плевками на пол полетела сперма.
За ним сразу же кончил и Пипино.
– Ух ты, – зачерпнув кружкой воды (деревянное ведро стояло на лавке у порога), Генри утолил жажду. – Ну все, до вечера, – сказал он. – И если карга не отдаст нам обещанное сокровище, ты расплатишься по полной.
– За что я расплачусь? И кто эта карга? – осиплым от страха и возбуждения голосом спросила я.
– Посиди здесь до вечера, Марлена, а там видно будет, – захихикал холщевый. – Только могу пообещать, что мы еще придем.
И вот дверь за оборванцами закрылась. Не имея сил стоять, я тут-таки осела на пол.
Посидев несколько минут, я подумала, что все-таки нужно попытаться как-то отсюда выбраться. Но дверь была слишком крепкой, к тому же надежно заперта на засов снаружи, и как бы я ни старалась, выбить мне ее самой не удастся. Я попробовала открыть окно, только оно было настолько крохотным, что если бы даже и удалось выбить стекло, все равно я бы в него не влезла. Подойдя к печи, я также заглянула в дымоход, но и там было слишком узко. Оставалось ждать.
Помыкавшись по дому, я ощутила жуткую усталость, поэтому подошла к кровати и упала сверху, закрыв глаза. В голове моей творилось черти-что, я вспоминала свой первый бал, сватовство барона, его ночное проникновение ко мне в комнату, утренний чай с Сержом, мое беспечное решение пойти прогуляться.
«Ну и в западню же я попала, – думала я, сильно сжимая виски, так как мне казалось, что голова моя вот-вот развалится от всех этих мыслей. – И что же теперь делать? А вдруг маменька спохватится, меня начнут искать… Хотя, я как-то не припомню, чтобы кто-то говорил об этой вот избушке. Я что, настолько далеко зашла в лес? И что это за старая женщина, о которой все время говорили разбойники? Зачем я ей понадобилась? Видно, что разбойники ее боятся, раз до сих пор не изнасиловали меня».
Внезапно ко мне на постель заскочил кот, он начал мурчать и тереться о ноги, это меня немного успокоило, я постепенно расслабилась. Но потом память быстро возвратила меня в действительность.
– Да что же я тут лежу! – воскликнула я и, отбросив от себя животное, бросилась к окну, с новой силой начала колотить в него кулаками, кричать и звать на помощь. Я вознамерилась его разбить. Ухватив в руки скалку, с силой лупанула ею по стеклу, но оно было настолько крепким, что даже не треснуло. Хаотично бегая по дому, я искала какой-то твердый и острый предмет.
«Начну долбить стену возле окна, пробью дыру и все-таки спасусь, – решила я. – До вечера еще есть время и, возможно, я успею удрать из этого проклятого места».
Но, как только, взяв в руки рогачи, я треснула ими по глиняной стене, дверь вдруг отворилась, и в комнату вошла древняя старуха, согбенная вдвое, так что носом она чуть не упиралась в землю. Из-под ярко-красного платка старой женщины торчали длинные седые космы, а в костлявых руках она держала крючковатую палицу.
– Здравствуй девица, – необычно сильным голосом поздоровалась бабка. – Чего буянишь? Хочешь избу мне развалять?
– Здравствуйте, – опешив, я осторожно поставила рогачи назад и, отойдя к стене, замерла, еле дыша от страха. – А вы кто?
– Я – ведьма Варвара, живу я здесь.
– Да? Ну, тогда я, наверное, пойду, – собравшись с силами, я так и ринулась к приоткрытым дверям. Но не тут-то было. Протяжно заскрипев, они захлопнулись сами собой, прямо перед моим носом; заскрежетал засов.
– И никуда ты не пойдешь, – мерзко захихикав, бабуля села на лавку у стола. – Ты мне нужна, красавица, а как тебя, кстати, зовут?
– Я Милена… – испуганно таращась то на бабулю, то на дверь, прошептала я.– Отпустите меня, бабушка, пожалуйста. Может быть, вы не знаете, но тут у вас недавно хозяйничали разбойники.
– Разбойники, говоришь? – взмахнув рукой, бабуля громко свистнула; тут же, оторвавшись лапками от потолочной балки, к ней подлетела летучая мышь и села на плечо. Мурлыча, к хозяйке так же подбежал и кот. – А я знаю, сама их позвала, – то гладя кота, то целуя мышь, говорила бабка. – Дело в том, что мне давно пора уж на тот свет, а я вот никак не могла найти себе преемницу. Поэтому и дала задание ушлым бродягам, подыскать мне какую-то девицу, пообещала им золото, мноооого золота. И вот – попалась ты. Так что не обессудь, Милена, но никуда ты теперь от меня не денешься. Я должна уйти в мира иные – а ты займешь мое место ведьмы.
– Ведьмы?…– испугалась я. – Но я не хочу…
– Я тоже когда-то не хотела, – снимая с головы платок, бабка тряхнула седыми волосами, и они тут же пушистым облаком рассыпались по ее плечам. – Видишь, какие косы? И у тебя будут точно такие же, не успеешь оглянуться, эх…
– Не хочу… – прошептала я, потому что зрелище было то еще: старая высохшая карга с длинными седыми волосами почти до пяток.
– А никуда не денешься… разве что сама сможешь передать свой дар кому-то, но это будет позже, сейчас же…
– Нет! Я не согласна! – воскликнула я. – Лучше умру, но ведьмой я не стану.
И вдруг на улице послышались голоса уже знакомых мне разбойников.
– Хочешь смерти? Ну что же… – сощурясь, бабуля посмотрела за окно. – Лихие разбойнички! Вона они, уже идут. И если ты не хочешь перенимать мой дар, ну что ж, я исчезаю, а ты останешься наедине со злобными бродягами, расплатишься, думаю, сполна. А жалко, такая красивая была девица… и во что они тебе превратят потом…
– Нет!!! Ну пожалуйста, спасите меня, – взмолилась я.
– А отчего спасать? – хихикнула бабка. Она быстро собрала волосы, одела обратно свой платок, взяла в руки клюку, и я поняла, что сейчас еще секунда – и она сделает что-то свое волшебное, превратится в паука или вихрь и унесется прочь. Со мной же разбойники, по всей видимости, церемониться уже не будут. Как я понимала, бабка платить им не собиралась.
– Ага, ты все правильно поняла, – оскалилась ведьма. – Я ничего им не дам, так как ничего и не должна. Я сейчас улечу сквозь трубу, а ты… Ох, девица, и несладко же тебе придется. Если живой останешься, это будет чудом – одна на трое озверелых мужиков…
– Хорошо, я согласна, – хватая ведьму за широкий рукав, когда она уже начала что-то шептать у печи, взмолилась я, – только спасите меня.
– Ну и ладненько, – потерла руки бабка. – Сейчас я сделаю так, что разбойнички от удивления просто упадут, ведь домик превратится в старый пень, и вместо клада и девицы они получат кукиш! А-ха-ха!!!
От страха я вся тряслась, меня больше ничего не удивляло, в мыслях было одно – поскорей отсюда убраться, и чем мне потом расплачиваться – все равно, только бы не попасть в руки этих уродов.
Я выглянула в окно и резко отпрянула – оттуда на меня таращилась ужасная рожа Пипино.
– Эй, Варвара, карга старая, где наши сокровища, где золото и самоцветы?!– орал позади него холщовый. А Генри, по всей видимости, уже вовсю выламывал дверь, так что даже стены ходили ходуном.
Я ошалело оглянулась назад, и увидела, что бабка отбросила в сторону деревянную ляду в полу, и за ней открылся широкий и темный лаз.
– Полезай туда, – скомандовала ведьма.
– Но я боюсь… – подойдя к краю, я замерла в страхе, так как внизу была сплошная темень, тянуло сыростью.
– Держись за вон ту веревку, не бойся, – и как только я ухватилась за ее край, карга с силой толкнула меня в спину.
А дальше, обдирая о стены локти, и ударяясь то плечом, то коленями, я все-таки приземлилась на твердую поверхность. Следом за мной сюда прыгнула старуха, за плечами ее топорщился огромный мешок.
– Ага, вот тута теперь мой дом, – щербато улыбнулась она.. А потом, щелкнув пальцами, материализовала какой-то свет. – Пошли.
Спотыкаясь и таращась по сторонам, я шла за ведьмой по длинному коридору подземелья, удивляясь, как это у нее получалось освещать пространство, ведь в протянутой вперед руке по сути ничего и не было. Потолок здесь был слишком низкий, и мне все время приходилось пригибаться, чтобы к концу пути вся голова не была засыпана землей. То тут, то там из стен торчали корни, в одном месте даже сочилась влага, и я, вступив в небольшую лужицу, забрызгала себе подол платья. Наконец, миновав последний поворот, мы вышли в какое-то помещение, его стены были выложены из серого камня, красиво отсвечивающего, словно его покрывал иней.
– Ну вот мы и пришли, – указав мне на крепкую деревянную лестницу, ведущую куда-то вверх, сказала старуха. – Поднимайся.
Сама же ухнула мешком о землю, сквозь него в разные стороны сразу же заструились тонкие серебристые полоски света.
Взявшись руками за поручни, я быстро полезла к дощатой перегородке, наверное, за ней и был выход на поверхность. Легонько толкнув, я и вправду оказалась в ярко освещенной комнате. От непривычки зажмурившись, я уперлась руками в края и вылезла наверх. И о чудо – опять оказалась все в той же самой избушке, из которой только недавно сбежала!
– Что ты там замешкалась? – окликнула меня снизу старуха, – дай руку, помоги.
Нагнувшись над лазом, я вытащила ведьму в ее же жилище.
– Но как это? – проведя рукой по знакомой мне прежде обстановке, спросила я. – Мы что, возвратились обратно?