Джейн, бывавшая в Донецке до войны, помнила его уличные пробки из «Мерседесов», «БМВ» и порой даже «Бентли» с номерами 3333, 9999, 6666, 0007 и т. д. Теперь же среди редких машин преобладали советские «Лады» и «Нивы», словно их достали откуда-то со свалки и снова пустили в дело. Лица встречавшихся немногочисленных прохожих были тревожными и растерянно-провинциальными. Присутствовало ощущение, что все городские жители исчезли, а им на смену в большой город съехались люди из села, которые, не зная дороги, заблудились.
На самом деле так оно и было. Сельские поликлиники, аптеки, магазины, сберкассы давно закрылись. За всем необходимым селяне приезжали в город. Но и здесь почти ничего не работало. Жизнь концентрировалась вокруг продовольственных рынков, куда предприимчивые торговцы из числа горожан что-то привозили из России и продавали втридорога и куда приезжали крестьяне торговать своими овощами и фруктами, домашней колбасой, сырами и молоком. На рынках появилась давно забытая мутная самогонка в пятилитровых бутылях с огромными резиновыми пробками. В ходу были как украинские гривни, так и российские рубли, принимавшиеся к оплате по курсу три к одной. Пенсии и пособия не выплачивались. Банкоматы нигде не работали. Некоторые зияли уже вывороченными внутренностями. Отделения банков были, за редким исключением, закрыты.
Растущую тревогу и напряжение неустанно подогревал телевизор. Украинские каналы были отключены. По российским шли постоянные репортажи о зверствах бандеровцев в «захваченных» городах и поселках Донбасса и о приближающемся штурме Донецка «фашистскими ордами». Правительство ДНР, возглавляемое каким-то пришлым мужичком небольшого роста, бородатым, с заплывшими от хронического пьянства глазками и со смешно звучащей фамилией Рататуй, объявило о мобилизации в армию всех мужчин от восемнадцати до сорока лет. На окраинах в отдельных районах электричество отключали на сутки и больше. Милиция словно испарилась. Ни машин с мигалками, ни патрульных, ни постовых. Зато на каждом перекрестке стояли бронетранспортеры и танки. По вечерам, ранним утрам и особенно по ночам прямо через город шли целые колонны военной техники и грузовиков без номеров и каких-либо опознавательных знаков. Но все знали, что идут они из России.
Донецк не видел такого количества разношерстных военных со времен Второй мировой войны, когда город был захолустным шахтерским поселком и носил название Сталино. Танками и БТРами дело не ограничивалось. То там, то сям на улицах встречались пушки, самоходные и на гусеничной тяге, а на окраинах – похожие на «Катюши» «Грады». Вдруг, словно из-под земли, возникали казачьи разъезды с шашками и нагайками, словно просочившиеся в XXI век сквозь трещину во времени. Они оставляли после себя на мостовых кучи «ароматных» конских яблок и исчезали в той же «трещине». Город был полон военных грузовиков, перевозивших из района в район «ополченцев» в камуфляжной форме и какие-то грузы, упакованные в матерчатые зеленые мешки и тяжелые снарядные ящики. Служившие в армии горожане определяли их как запасы воинской амуниции и боеприпасы.
Каждый вечер по местному телевидению выступал министр обороны самопровозглашенной республики Рудольф Белкин. Этот высокий нескладный человек в туго перетянутой портупеей камуфляжной полевой форме без знаков различия, с глубоко посаженными зеленовато-водянистыми глазами и одутловатым лицом, на котором выделялись ухоженные щегольские усики, был похож на стандартного белогвардейского офицера из советских фильмов о Гражданской войне. Белкин клялся, что город врагу не отдадут, и призывал всех к спокойствию. Смысл его выступлений сводился к тому, что Россия и лично президент Пухов не оставят их в беде, защитят и помогут. Касаясь бытовых вопросов городского управления, Белкин оглашал большое количество им подписанных указов, направленных на поддержание строгого порядка и неукоснительного соблюдения законности. В частности, под предлогом военного положения он запретил продавать в Донецке алкоголь с семи часов вечера и до одиннадцати утра и приказал конфисковывать самогон у торговцев на рынках. Другим приказом министра обороны население информировалось, что с уличными грабителями и мародерами в Донецке отныне поступают по законам военного времени.
Еще совсем недавно, в апреле, у многих дончан было ощущение, что Донбасс вот-вот будет аннексирован Кремлем, как и Крым, и люди заживут мирно и счастливо с российскими зарплатами и пенсиями. Но после трех месяцев вялотекущей войны это ожидание, преобладавшее среди «рабочего класса и трудового крестьянства» сменилось непреходящей тревогой и неопределенностью. В июле после магазинов, аптек и ресторанов пришел черед промышленных предприятий и шахт, которые начали закрываться одно за другим.
Шахтеры, правда, еще по большей части продолжали спускаться в забои, хотя и безо всякой надежды на зарплату. Ходила шутка, что они, «спускаясь из запоя в забой», скрываются таким образом от призыва в народно-освободительную армию Белкина. Некоторые шахты наладили поставки угля в Ростовскую область за наличные. Однако всем этим бизнесом руководили какие-то полууголовные элементы, так что деньги до шахтеров и их семей все равно не доходили.
Война неотвратимо надвигалась на Донецк.
Сергеев сорвал несколько пышных чайных роз, обмотал их колючие стебли газетой, поднятой со скамейки, и вручил букет Джейн.
– Так вы действительно утверждаете, что ополченцы сбили пассажирский самолет? – спросила Джейн, давая понять, что не настроена на лирический лад.
Капитан Андрей Сергеев позвонил ей накануне, как обещал, и сказал, что у него есть информация, которая ее, возможно, заинтересует. Они договорились встретиться у пятизвездочного отеля «Донбасс Палас», где Джейн остановилась.
Внутри отеля приближение войны нисколько не ощущалось. Перебоев не было ни с продуктами, ни с электричеством. Все службы отеля работали исправно. Персонал был приветлив, меню ресторанов и баров, как и обслуживание в номерах заметных изменений не претерпели. Джейн все это мало волновало. Для нее главным было наличие бесперебойного скоростного Интернета, но и с этим все было в порядке.
Она предложила Сергееву прогуляться по проспекту, чтобы заодно еще раз посмотреть, что происходит в городе.
Неожиданно тишину улицы разорвал рев моторов. Больше двух десятков военных грузовиков «Урал», сопровождаемых несколькими БМП и БТРами, въехали в самый центр и остановились вдоль всего проспекта, оглушая редких прохожих рокотом двигателей и укутывая клумбы с розами сизой дымкой выхлопных газов.
Из грузовиков с гиканьем и смехом начали выгружаться вооруженные люди. Никто так не умеет создавать впечатления вооруженного до зубов воинства, как бывшие чеченские партизаны-подпольщики, а ныне спецназ российских Внутренних войск. Они напоминали разлапистых крабообразных черепашек-ниндзя в новенькой камуфляжной форме без шевронов и иных знаков различия. В масках и без, каждый воин нес на себе целый арсенал оружия – от автоматов, пистолетов и пулеметов до связок гранатометов.
Горцы стали непринужденно располагаться на проспекте, некоторые начали справлять малую нужду прямо на клумбы. Джейн опустила глаза на букет в своей руке, потом подняла их на капитана.
– Да, да, конечно, – спохватился Сергеев, пытаясь пошутить. – Дети гор. Дальняя дорога. Им простительно. Прямо отсюда они пойдут в бой.
– В бой? – переспросила Джейн. – Враг у ворот?
– Их задача отбить аэропорт у украинских десантников, – перешел на серьезный тон Сергеев. – Мы своими силами не справляемся. А у формирований Курбанова большой опыт ведения боевых действий в городских условиях.
– Ах, вот что, – подхватила его слова Джейн. – Я видела плоды их совместных с российской армией усилий в Грозном в двухтысячном году. Незабываемое зрелище. На площади Минутка можно было снимать кино про Сталинградскую битву.
– Я думаю, здесь до этого не дойдет. У них тактическая задача. Сам факт их присутствия – хороший знак.
– В смысле?
– В смысле вовлеченности России в конфликт. Это, кстати, к вопросу, кто сбил самолет. Сейчас даже неважно, кто – мы, российские войска или даже украинцы.
– То есть?
– Главное, что падение самолета должно стать катализатором возвращения Донбасса в Россию. Своими силами и средствами у нас это не получится, даже если Москва будет продолжать снабжать нас оружием и группами особого назначения. В истории мы это уже проходили. Взять хотя бы Испанию. В тридцать шестом году СССР активно посылал законному правительству оружие и добровольцев, но фашистам они все равно проиграли. Для решения стратегической задачи крупномасштабное российское вторжение на Донбасс просто необходимо. Чтобы у Киева, а в первую очередь у Запада, не было иллюзий. Донбасс, как и Крым, – историческая часть России, и малой или большой кровью мы добьемся его возвращения. Чем быстрее Россия официально введет войска и остановит эту гражданскую войну, тем больше вероятность того, что удастся ограничиться малой кровью.
В этот момент их беседа прервалась еще одним явлением. С десяток автобусов остановились прямо напротив «Донбасс Паласа». Из боковых окон свешивались российские триколоры и трехцветные черно-сине-красные флажки ДНР с серыми двуглавыми орлами посередине. Из автобусов с песнями и возгласами стали выгружаться женщины средних лет с флагами, транспарантами и цветами. Их сопровождало несколько телевизионных съемочных групп.
– А вот и группа поддержки прибыла, – отметила Джейн. – Похоже, сейчас начнутся, как это у вас называется, массовые гуляния.
– Да, по программе это будет сцена братания народа со своими освободителями, – засмеялся Сергеев. – Потом военный парад, а потом горячие кавказские парни прямо с парада пойдут в бой. Как в сорок первом году. Тогда зимой было. Сейчас летом.
Облегчившиеся на кусты роз кавказцы между тем уже становились в круг посредине проспекта и начинали свой народный танец, сопровождавшийся беспорядочной пальбой в воздух из автоматов и пулеметов.
Понаблюдав за представлением пару минут, оглушенная выстрелами Джейн предложила зайти в отель и выпить в баре по чашечке кофе, чтобы продолжить разговор в более спокойной обстановке.
В баре Сергеев рассказал, что ему тридцать шесть лет, что в послеперестроечную смуту он, «как дурак», окончил военно-политическую академию, но ни дня не служил, а устроился учителем истории в престижную московскую школу, где и работал до недавнего времени. Кроме того, Сергеев признался, что руководит военно-патриотическим клубом «Орленок» при московском Дворце пионеров.
– Пионеров нет, а Дворец есть? – спросила Джейн, пригубив обжигающе горячий кофе.
Ирония в ее голосе явно задела Сергеева.
– Вы зря так думаете, – вновь серьезно заговорил капитан. – Россия возрождается как империя, и пионерские организации в обновленном виде уже формируются повсеместно. Но теперь у них совсем иная идеология, не имеющая ничего общего с коммунистическим интернационализмом.
До Джейн дошло, почему капитан скорее вещал, чем говорил, словно на собрании или в аудитории. Учитель истории. Захотел стать ее творцом?
Стрельба за окном усиливалась. Официантки и повара стояли у окон и открытой двери и глазели на происходящее, покачивая головами.
– Хорошо, – Джейн вернулась к главной теме разговора, – я так понимаю, вы хотите убедить меня, что самолет сбили вы, а украинцы ни при чем. Почему?
– Да, именно так, – оглянувшись по сторонам и понизив тон, продолжил вполголоса капитан. – Или мы, или российские специалисты. Чем больше будет этому доказательств, в том числе и в прессе, тем быстрее Москва будет поставлена перед фактом, что все карты открыты и отступать некуда. Промедление смерти подобно, как говорил в семнадцатом году товарищ Ленин.
Джейн хмыкнула, но ничего не сказала. Этот странноватый русский капитан был ей интересен. Он не врал в глаза, как абсолютное большинство «ополченцев» и «добровольцев», с которыми она пообщалась в последние дни, и не старался убедить ее в том, что она зря сюда приехала и никогда ничего не узнает. Интересный тип. Говорит, как лекцию читает.
– Более того, у меня даже есть четыре фотографии конкретно этого ракетного комплекса, который произвел пуск, – перейдя почти на шепот, продолжил Сергеев.
– Вы мне их можете показать? – спросила Джейн, не глядя на капитана, стараясь не выдать своего волнения.
– Конечно, только не здесь.
– У вас они с собой?
– Да, в телефоне.
– Вы можете скинуть их мне на имейл?
– Вы хотите, чтобы меня завтра же арестовали и расстреляли прямо здесь, на этом проспекте? И закопали тут же под кустами роз. Вы придете на похороны?
– Хорошо, я могу подняться в номер, взять ноутбук и сделать прямо здесь даунлоуд.
– У вас есть провод для скачивания с этого телефона? – Сергеев показал ей свой смартфон «Самсунг».
– У меня все есть. Подождите здесь пару минут.
– Нет, так не пойдет. Тут слишком много людей.
– Так дайте мне свой телефон. Я поднимусь к себе на пять минут и спущусь к вам.
– Поймите меня правильно, Джейн. В телефоне есть информация, которой я делиться не могу.
– Вы мне не верите?
– Верю, но береженого бог бережет.
Джейн внимательно посмотрела на Сергеева. Она сейчас отдала бы все за эти фотографии.
– Сколько вы хотите за них, Андрей? Извините, что я так впрямую спрашиваю. Дело очень важное.
– Мне ничего не надо. Я уже объяснил свой интерес.
– Хорошо. Что ж. Извините за вопрос. Я должна была его задать. Давайте поднимемся ко мне и сделаем это.
– Если вы не против.
– А у меня есть выбор?
Сергеев смущенно улыбнулся.
Номер Джейн был на пятом этаже. В лифте она спросила у Сергеева, был ли он ранен на войне.
– Нет, – Сергеев понимающе улыбнулся. – А что прихрамываю, так это старая история. В детстве увлекался верховой ездой. С лошади упал. С тех пор лошадей боюсь как огня.
В номере было сумеречно и прохладно, шторы задернуты, работал кондиционер. В комнате был беспорядок, словно здесь только что прошел обыск. На полу вокруг раскрытого чемодана валялись различные предметы одежды, каска, бронежилет, камера, провода, кабели и зарядные устройства всех видов. Шкаф был раскрыт. Постель разобрана. На прикроватном столике стояли четыре бутылки минеральной воды «Эвиан».
– Извините за бардак, – извинилась Джейн. – На улице война, сами понимаете. Все должно быть под рукой.
– Ну что вы, не переживайте. У меня дома такой беспорядок, вы даже представить не можете, – Сергеев развел руками, словно пытаясь продемонстрировать размеры своего домашнего беспорядка. Его не переставал удивлять ее уровень владения русским языком. Журналистка? Или?..
– Пить хотите? – Джейн посмотрела ему прямо в лицо. – Кроме воды, правда, ничего нет. Хотя в мини-баре должно быть что-то покрепче и холодное. Я еще не открывала.
– Спасибо. Я бы сейчас выпил глоток холодного виски, если есть. У нас здесь с этим сложно.
– Понимаю, – тряхнув копной рыжих волос, Джейн села на корточки перед мини-баром, одной рукой поправляя локоны, другой открывая дверцу. – Вам повезло, есть «Белая лошадь». Будете?
– Не откажусь, – капитан принял из рук американки ледяную бутылочку, отвернул крышку и одним глотком выпил ее почти всю. – Как же давно я не был дома…
Джейн ничего не ответила, предложила ему сесть в кресло у телевизора. Сама подошла к столику, достала из сумки ноутбук и включила его.
– Я готова, – сказала она через минуту, не в силах справиться с волнением. – Вы фотографии в смартфоне открыли? Давайте его сюда.
Сергеев подошел к ней сзади, через плечо передал телефон. Она, не оборачиваясь, стала подсоединять его к компьютеру. Капитан стоял у нее за спиной и следил за ее движениями.
На экране крупным планом появилось отчетливое изображение, по словам Сергеева, самоходной огневой установки от комплекса «Бук М 1-2» на трейлере. На борту легко можно было различить белые цифры «232». На следующей фотографии было видно, как трейлер движется по улице какого-то поселка мимо огромного щита с рекламой «Супутникового телебачення».