Я использую эту книгу при работе как со студентами, так и с докторантами в Калифорнии и в Эстонии. Многие профессора в области социальных наук могут извлечь из нее выгоду. Работа «Голоса ради мест. Логические модели избирательных систем» [Shugart, Taagepera, 2017] систематически заимствует данный подход. Это та редкая действительно научная книга о политике, которая способна предложить методологический стандарт для всей социальной науки.
Поймите правильно: во многом история социальных наук – это история успеха. Они достигли значительного прогресса в качественном понимании общества. Статистические методы также очень нужны, но лишь до тех пор, пока их использование не становится злокачественным. Настало время дополнить статистическое описание логическими моделями, моделями, которые Карл Дойч включил в свой инструментарий.
Хочу закончить тем же, с чего начал. Примерно с 1970 г. я отдаю свое время и силы на реализацию двух невыполнимых задач. Одна из них – ликвидация господства Москвы над моей родной Эстонией [Misiunas, Taagepera, 1983; Taagepera, 1984]. Второй своей жизненной задачей я сделал превращение политических исследований в науку. Первая осуществилась. Моя мечта сбылась – Эстония сегодня свободна [Taagepera, 1993 a, 1993 b]. Усилия же придать научный характер политическим исследованиям – непомерный сизифов труд, и пока он не принес плодов. Но я все же продолжаю свои усилия. Премия Карла Дойча поддерживает меня в моих надеждах.
В примечаниях использован текст, опубликованный в журнале «International political science review».
Список литературы
Achen C.H. Let’s put garbage-can regressions and garbage-can probits where they belong // Conflict management and peace science. – University Park, PA, 2005. – Vol. 22, N 4. – P. 327–339.
Colomer J. What other sciences look like // European political science. – L., 2007. – Vol. 6. – P. 134–142.
Deutsch K.W. The nerves of government. – N.Y.: Free Press, 1964. – 316 p.
Deutsch K.W. Nationalism and its alternatives. – N.Y.: Alfred A. Knopf, 1969. – 200 p.
Folk M.D., Luce R.D. Effects of stimulus complexity on mental rotation rate of polygons // Journal of experimental psychology. – Washington, DC, 1987. – Vol. 87. – P. 395–404.
Gigerenzer G. Mindless statistics // Journal of socio-economics. – Greenwich, Conn., 2004. – Vol. 33. – P. 587–606.
Gigerenzer G., Kraus S., Vitouch O. The null ritual: What you always wanted to know about significance testing but were afraid to ask // The SAGE handbook of quantitative methodology for the social sciences / D. Kaplan (ed.). –Thousand Oaks, CA: SAGE Publications, 2004. – P. 391–408.
Gill J. The insignificance of null hypothesis significance testing // Political research quarterly. – Salt Lake City, 1999. – Vol. 52, N 3. – P. 647–674.
Grofman B. Toward a science of politics? // European political science. – L., 2007. – Vol. 6. – P. 143–155.
King G., Tomz M., Wittenberg J. Making the most of statistical analysis: Improving interpretation and presentation // American journal of politics. – N.Y., 2000. – Vol. 44. – P. 341–355.
Kittel B. A crazy methodology? On the limits of macro-quantitative social science research // International sociology. – L., 2006. – Vol. 21. – P. 647–677.
Kittel B., Winner H. How reliable is pooled analysis in political economy? The globalization-welfare state nexus revisited // European journal of political research. – Malden, MA, 2005. – Vol. 44. – P. 269–293.
Kochen M., Deutsch K. Toward a rational study of decentralization // American political science review. – Washington, 1969. – Vol. 63. – P. 734–749.
Laakso M., Taagepera R. ‘Effective’ number of parties: A measure with application to West Europe // Comparative political studies. – Thousand Oaks, CA, 1979. – Vol. 23. – P. 3–27.
Lanchester F.L. Mathematics in warfare // The world of mathematics / J.R. Newman (ed.). – N.Y.: Simon and Schuster, 1956. – Vol. 4. – P. 2138–2157.
Longford N.T. Editorial: Model selection and efficiency – Is ‘Which model…?’ the right question? // Journal of the royal statistical society. Series A. – L., 2005. – Vol. 168. – P. 469–472.
McGregor J.P. Procrustus and the regression model: On the misuse of the regresson model // PS: Political science and politics. – Cambridge, 1993. – Vol. 26. – P. 801–804.
Misiunas R., Taagepera R. Years of dependence, 1940–1990. – L.: Hurst, 1993. – xvi, 400 p.
Misiunas R., Taagepera R. The Baltic states, Years of dependence, 1940–1980. – Los Angeles: Univ. of California press, 1983. – 333 p.
Sandholtz W., Taagepera R. Corruption, culture, and communism // International review of sociology. – Abingdon, 2005. – Vol. 15, N 1. – P. 109–131.
Schrodt P.A. Seven deadly sins of contemporary quantitative political analysis // Journal of peace research. – L., 2014. – Vol. 51, N 2. – P. 287–300.
Shugart M.S., Carey J.M. Presidents and Assemblies: Constitutional Design and Electoral Dynamics. – N.Y.: Cambridge univ. press, 1992. – 316 p.
Shugart M.S., Taagepera R. Votes from seats: Logical models of electoral systems. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2017. – 358 p.
Taagepera R. The size of national assemblies // Social science research. – San Diego, 1972. – Vol. 1, N 4. – P. 385–401.
Taagepera R. Seats and votes: A generalization of the cube law of elections // Social science research. – San Diego, 1973. – Vol. 2, N 3. – P. 257–275.
Taagepera R. Why the trade / GNP ratio decreases with country size // Social science research. – San Diego, 1976. – Vol. 5. – P. 385–404.
Taagepera R. Softening without liberalization in the Soviet Union: The case of Jüri Kukk. – Lanham, MD: Univ. press of America, 1984. – x, 244 p.
Taagepera R. Estonia: Return to independence. – Boulder, CO: Westview press, 1993 a. – xv, 268 p.
Taagepera R. Running for president of Estonia: A political scientist in politics // PS: Political science and politics. – Cambridge, 1993 b. – Vol. 26, N 2. – P. 302–304.
Taagepera R. Beating the law of minority attrition // Electoral systems, minorities, and women in comparative perspective / W. Rule, J. Zimmermann (eds). –Westport, CN; L.: Greenwood, 1994. – P. 233–245.
Taagepera R. Expansion and contraction patterns of large polities: Context for Russia // International studies quarterly. – Oxford, 1997. – Vol. 41, N 3. – P. 475–504.
Taagepera R. Predicting party sizes: The logic of simple electoral systems. – Oxford: Oxford univ. press, 2007. – xxi, 314 p.
Taagepera R. Making social sciences more scientific: The need for predictive models. – Oxford: Oxford univ. press, 2008. – 264 p.
Taagepera R. A world population growth model: Interaction with Earth’s carrying capacity and technology in limited space // Technological forecasting and social change. – 2014. – Vol. 82. – P. 34–41.
Taagepera R. Logical models and basic numeracy in social sciences. – Tartu, 2015. – 297 p. – Mode of access: http://www.psych.ut.ee/stk/Beginners_Logical_Models.pdf (Accessed: 19.01.2018.)
Taagepera R., Allik M. Seat share distribution of parties: Models and empirical patterns // Electoral systems. – Ottawa, 2006. – Vol. 25. – P. 696–713.
Taagepera R., Colby B.N. Growth of western civilization: Epicyclical or exponential? // American anthropologist. – Menasha, Wis., 1979. – Vol. 4. – P. 907–912.
Taagepera R., Hosli M.O. National representation in international organizations: The seat allocation model implicit in the EU Council and parliament // Political studies. – Oxford, 2006. – Vol. 54, N 2. – P. 370–398.
Taagepera R., Kaskla E. The city-country rule: An extension of the rank-size rule // Journal of world-systems research. – Charlottesville, VA, 2001. – Vol. 7, N 2. – P. 157–174.
Taagepera R., Künnap A. Distances among Uralic and other northern Eurasian languages // Linguistica Uralica. – Tallinn, 2005. – Vol. 41, N 3. – P. 161–181.
Taagepera R., Nurmia M. On the relations between half-life and energy release in alpha-decay. – Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia, 1961. – 16 p.
Taagepera R., Shugart M.S. Seats and votes: The effects and determinants of electoral systems. – New Haven: Yale univ. press, 1989. – 288 p.
Taagepera R., Sikk A. Institutional determinants of mean cabinet duration: The 4 th ECPR general conference, Univ. of Pisa, 6–8 September. – 2007. – Unpublished paper prepared for the conference.
Taagepera R., Sikk A. Parsimonious model for predicting mean cabinet duration on the basis of electoral system // Party politics. – Cambridge, 2010. – Vol. 16. – P. 261–281.
Taagepera R., Storey R.S., McNeill K.G. Breakdown strength of caesium iodide // Nature. – L., 1961. – Vol. 190. – P. 994–995.
Taagepera R., Williams F. Photoelectroluminescence of single crystals of manganese-activated zinc sulfide // Journal of applied physics. – Melville, NY, 1966. – Vol. 13. – P. 3085–3091.
Valentine J.C., Aloe A.M., Lau T.S. Life after NHST: How to describe your data without ‘p-ing’ everywhere // Basic and applied social psychology. – Mahwah, NJ, 2015. – Vol. 37, N 5. – P. 260–273.
Современная политическая наука: Кризис или развитие?
(Тезисы для обсуждения) // Методологический семинар «Современная политическая наука: кризис или развитие?»
Организован кафедрой политологии и политического управления ИОН РАНХиГС совместно с РАПН и АПН 23 октября 2017 г., Москва, РАНХиГС
(Сокращенная стенограмма)
Начну с утверждения, что развитие немыслимо без кризисов, а бескризисная и межкризисная динамика крайне ограничена и по времени, и по возможностям. Собственно, такая динамика в строгом смысле развитием не является. Она лишь его сегмент, связанный с инерционным освоением потенциала, созданного прорывом из кризиса.
Мною используется лучшая, на мой взгляд, модель кризиса, которая разработана участниками так называемого Стэнфордского проекта24. Она включает исходное положение, дисинхронизацию системы, попытки прорыва, успешный прорыв и ресинхронизацию системы. Между кризисами инерционная динамика, как правило, с быстрой и восходящей тенденцией, затем плато и после него нисходящая и замедляющаяся динамика, которая переходит в стагнацию, а затем кризис.
Инерционная фаза может, конечно, затягиваться, но не бесконечно. Это и является основным побуждающим мотивом постановки вопроса о будущем политической науки. Дело в том, что инерционная фаза явно затягивается. Еще в 1990‐х я говорил студентам, что уже в ближайшее время они станут свидетелями и, возможно, участниками нового поворота в развитии сравнительной политологи. Главным резоном было то, что прошло уже два десятилетия после того, как начался «плюралистический» период проработки по деталям «кризисного» момента развития рубежа 1960–1970‐х годов (Стэнфордский проект – лишь одна из составляющих этого импульса). Инерционная фаза слишком затянулась. Ресурс момента развития, как мне казалось, выработан.
Причиной такой оценки было сопоставление с предыдущим формационным этапом сравнительной политологии. Он включал долгий кризис 1940‐х и начала 1950‐х годов, инерционную, но очень плодотворную фазу длительностью всего лишь в десятилетие. За ним новый «кризис» конца 1960‐х – начала 1970‐х годов. Он был коротким, «неглубоким» и в значительной мере «рукотворным». Те же самые стэнфордцы – Габриэль Алмонд прямо писал об этом в первой методологической главе книги о кризисе – сознательно проблематизировали свои достижения и тем самым взрывали собственные научные парадигмы. Однако делалось это намеренно и последовательно. Они сознательно провоцировали подобие кризиса, чтобы осуществить новый прорыв. И это им удалось.
Со времен рубежа 60–70-х годов прошло уже почти пять (!) десятилетий. И лично мне не видны ни кризисы, ни прорывы за исключением каких‐то вполне локальных событий, изменений и всплесков активности. Что это означает? Столкнулись ли мы с неким родом бескризисности? Действительная ли она или мнимая? Не удалось ли избежать большого кризиса за счет множества локальных и рукотворных кризисов?
Все эти вопросы заслуживают обсуждения. Однако я предпочитаю первым делом рассмотреть худший вариант: и политическая наука в целом, и ее отдельные направления подчинены логике затянувшегося инерционного тренда, который, несмотря на частные всплески и кажущееся благополучие, все более и более погружается в стагнацию, влекущую серьезнейший кризис. Его масштабы могут оказаться тем грандиознее, чем дольше затянется инерционная фаза и чем беспечнее мы будем обманывать себя призраком благополучия.
Против подобного катастрофического хода событий, к возможности которого я вызвался привлечь внимание, свидетельствует, пожалуй, всеобщее благодушие. Тревожные голоса практически не слышны. Могу назвать лишь два, но очень важных свидетельства того, что современная политическая наука игнорирует кардинальные методологические вопросы и, шире, в должной мере не занята собственной саморефлексией. Вот эти два примера.
Первый – книга Чарльза Тилли 1984 г. «Большие структуры, огромные процессы, грандиозные сравнения»25. Она стала трезвым предупреждением на восходящей фазе подъема инерционного тренда. Все были тогда зачарованы обещаниями неоинституционализма (многие продолжают клясться в верности ему и до сих пор). Мудрый Тилли писал о том, что за обещаниями и действительно появившимися возможностями должны последовать их основательнейшая проработка и выход на новые рубежи, переход к новым масштабам. Ни выхода, ни перехода не последовало.
Второй пример – это книга Рейна Таагеперы о (не)научности социальных наук26, а также его выступление на конгрессе МАПН в Познани и текст в IPSR27.
Смысл позиции Тилли в том, что настало время критически переоценить восемь пагубных постулатов (Eight Pernicious Postulates) социальных наук, выработанных еще в прошлом (уже позапрошлом) веке. Путь к этому – ставить большие вопросы, учитывать большие структуры и огромные процессы, а также осуществлять грандиозные сравнения.
Грандиозность не в объемности и величине, а ровно в том, о чем пишет уже в наши дни Рейн Таагепера, – в интеллектуальной широте и готовности преодолеть удобные ограничения собственных привычных образов мышления.
Смысл позиции Таагеперы в том, что в погоне за призраком сциентизма коллеги сосредоточивают внимание на якобы конкретных (малых в моей терминологии) вопросах, предметах и методах (даже не методах, а техниках) и упускают жизненно важные для познания моменты и тем самым «скачут на одной ноге».
Зауживание проблематики, фактуры и методологии вполне отвечает логике специализации и «отдельных столиков» (Алмонд). Однако это ведет к тому, что мы знаем все больше и больше о все меньшем и меньшем. Оно также способствует редукции нашего мышления к примитивным схемам в духе вульгарных версий сциентизма позапрошлого века. При этом забывается, фактически игнорируется полнокровный сциентизм в духе Дарвина и Гальтона, если вспомнить двух великих родственников, а также достижения формационного этапа развития сравнительной политологии и вообще политической науки с 50‐х по 70‐е годы прошлого века.