1. Использование религиозного фактора международными террористическими организациями, специальными службами и иными организациями иностранных государств в деятельности по нарушению территориальной целостности Российской Федерации, дестабилизации внутриполитической и социальной ситуации в стране. В частности, речь идет о создании и финансировании на территории РФ нетрадиционных для России религиозных организаций, использовании их адептов для сбора разведывательной информации, деструктивной деятельности и трансляции в общество концепций, направленных на разрушение традиционных духовных, культурно-нравственных, семейных ценностей, общественной жизни и государственного суверенитета.
2. Экстремистская и деструктивная деятельность псевдо-религиозных организаций на территории России, наносящая ущерб жизни, здоровью и имуществу граждан РФ.
Как отмечают авторы книги «Взаимодействие государства и гражданского общества в современной России», явившейся результатом совместной работы российских и американских ученых в ходе реализации международного проекта между Российской академией государственной службы при президенте Российской Федерации и Южно-Иллинойским университетом США, о понятии «духовность» в России можно говорить в двух смыслах – религиозном и социальном. «В ее социальном смысле духовность есть система представлений, взглядов, убеждений, верований и идеалов относительно предельно общих взаимосвязей общественного и индивидуального бытия, основополагающих принципов взаимоотношений людей друг с другом»6.
Развивая эту свою мысль далее, авторы пишут, что социальная ипостась духовности является для человека смыслообразующей в своего рода ближнем горизонте, помогая ему определиться среди себе подобных, тогда как ее религиозная составляющая служит для обретения дальнего смысла бытия, находящегося выше пределов человека и общества. Самые серьезные социальные потрясения, заключают российско-американские исследователи, наступали для России именно тогда, когда страна оказывалась вне точки пересечения вертикальных и горизонтальных смыслов: «Человек и общество не могут иметь отклонение от истинной духовной вертикали больше предельной величины. В противном случае переворачиваются все устои жизни общества, и оно начинает жить по стандартам перевернутого мира, когда ложное воспринимается как истинное, и наоборот»7.
Выдающийся отечественный мыслитель XX в. И.А. Ильин (1883–1954), с убежденностью написавший строки о том, что «Россия есть живая духовная система со своими историческими дарами и заданиями. Мало того, за нею стоит некий божественный исторический замысел, от которого мы не смеем отказаться и от которого нам и не удалось бы отречься, если бы мы даже того и захотели…»8, как известно, связывает национальное задание грядущей России с русской идеей, воплощенной в идее православного христианства.
Некоторые современные авторы, разрабатывающие концепт российского мусульманства, призванного «объединить мусульман РФ на единой цивилизационной и стратегической основе», которая «включает антиглобализм, защиту традиционных ценностей, традиционный мультикультурализм и умеренный консерватизм»9, что, по их мысли, оказывается ближе к православию, склонны предположить существование «уникального евразийского пространства духовности». В этом пространстве «православных, мусульман, иудеев и буддистов в рамках евразийской цивилизации связывает не только принадлежность к одному государству, но и обусловленное веками совместного проживания взаимовлияние и взаимопроникновение – как на бытовом уровне, так и на уровне культурном – результатом чего стало формирование особых мировоззренческих клише и особого религиозного стиля»10.
Сохранение сложившегося за многие века многоконфессионального и многонационального баланса внутри безопасной духовной системы России, на наш взгляд, и есть то самое «национальное задание» нашей страны, на которое намекает философ И.А. Ильин, что готовы также принять современные российские мусульмане. «Сегодня традиционный ислам – это неотъемлемая часть духовной жизни нашей страны, – утверждает глава Российского государства В. Путин. – Его гуманистические ценности, как и ценности других наших традиционных религий, учат людей милосердию, справедливости, заботе о близких»11.
Позиция экспертной группы при Межрелигиозном совете России по теологии12 сводится к признанию нижеперечисленных факторов в качестве негативно влияющих на эффективность поддержания религиозной безопасности:
1. Правовая необеспеченность и недостаточное развитие на отечественной почве теологической науки и образования тех религиозных традиций, которые являются для России культурообразующими, что ведет к зависимости традиционных религиозных организаций от иностранных теологических концепций, а также к недоступности для граждан качественного просвещения в области духовных традиций народа России.
2. Незащищенность граждан, в силу низкой информированности в религиозной области, в отношении деструктивных религиозных и религиозно-политических технологий.
В этой связи МСР считает важным, решая задачи обеспечения религиозной безопасности, достигать максимально эффекта за счет в том числе таких мер, как правовое обеспечение и развитие теологической науки и образования культурообразующих религий России, а также обеспечение доступа граждан к качественному просвещению в области духовных традиций народов нашей страны. Для этого – что предлагается отразить и в новой редакции Стратегии национальной безопасности РФ – необходимо развитие отечественной теологической школы, полное признание ее со стороны государства и соответствующая поддержка.
Действительно, деструктивные действия со стороны как внешних, так и внутренних сил, ставящих целью в конечном итоге разрушение сильного самостоятельного государства с тысячелетней историей, сегодня активно направляются на духовную и культурную десуверенизацию страны, подрыв позиций традиционных религий России, размывание ценностного консенсуса ее многонационального и многоконфессионального народа, сумевшего обрести и сберечь собственную уникальную цивилизационную идентичность.
Как справедливо пишет академик В.Х. Акаев, «цивилизационное развитие России как многонационального федеративного государства во многом зависит от сохранения и развития этнического и культурного многообразия, исторически существующего, а также от умения жестко отстаивать свои геополитические, национальные интересы не только по всему периметру государственных границ, но и на дальних подступах к ним»13.
Именно этой мыслью было пронизано Послание Президента РФ Федеральному Собранию 12 декабря 2012 г., в котором подчеркивалось: «В мире XXI века на фоне новой расстановки экономических, цивилизационных, военных сил Россия должна быть суверенной и влиятельной страной. Мы должны не просто уверенно развиваться, но и сохранить свою национальную и духовную идентичность, не растерять себя как нация. Быть и оставаться Россией»14. Важным императивом послания главы государства В.В. Путина является призыв умножить геополитическую востребованность страны как в части наращивания ее военной мощи и экономики, так и повышения конкурентоспособности в сфере культуры, науки, образования.
Российская система образования имеет давние традиции толерантного и мирного сосуществования, ставшие результатом многовекового взаимодействия представителей традиционных для России религиозных общин, прежде всего мусульман, с православными христианами.
В конце XIX – начале XX в. российская система образования являлась одной из самых передовых для своего времени, однако мусульмане, которые в этот период смогли успешно интегрироваться в российское общество и добиться достойной представленности в различных сферах общественной жизни, в новом тысячелетии оказываются перед угрозой собственной маргинализации, консервативного ригоризма и эксклюзивизма.
«Особенно удручает современное положение дел. Много ли можно вспомнить крупных мусульманских мыслителей нашего времени?», – пишет лидер российских мусульман, муфтий шейх Равиль Гайнутдин15.
Развивающаяся в последние два десятилетия во многих регионах Российской Федерации система исламского образования в России – будь то в Волго-Уральском регионе, центральной и северо-западной части страны – переживает во многом похожие проблемы, некоторые из которых своими корнями уходят в советское исламское образование16.
Так, по оценкам специалистов, уровень исламского образования на Северном Кавказе, «к сожалению, не отвечает современным вызовам»17.
Да и в целом исламское образование в этом регионе, которое, считает А.А. Ярлыкапов, «продолжает дробиться, что становится очевидным в связи с попытками создания в Дагестане салафитской системы образования»18, сохраняет изолированность от современных мировых тенденций, что затрудняет проведение модернизации исламских образовательных учреждений и реформирование исламского образования в Северо-Кавказском регионе.
Исламская образовательная система в России, проблемами которой с начала нулевых годов озаботилась государственная власть19, получила новый импульс к развитию и интеграции в российское образовательное пространство по инициативе Владимира Путина сразу после его встречи в Уфе 22 октября 2013 г. с муфтиями духовных управлений мусульман страны. В условиях острых вызовов и угроз, когда некоторые политические силы, говоря словами национального лидера, «используют ислам… в целях ослабления нашего государства, для создания на российской территории зон управляемых извне конфликтов, внесения раскола между различными этническими группами, внутри самой мусульманской общины, для разжигания в регионах сепаратистских настроений»20, вопросы религиозной безопасности общества, модернизации всей системы подготовки кадров исламского вероисповедания для служения в духовных управлениях мусульман России, приобретают чрезвычайную важность.
Сегодня ислам в России на самом высоком государственном уровне признается важным культурообразующим фактором. В уфимской речи, которая была произнесена президентом 22 октября 2013 г. на торжественном собрании, посвященном 225-летию Центрального Духовного управления мусульман России, об исламе – религии и социокультурной реальности – говорилось, что это «яркий элемент российского культурного кода, неотъемлемая, органичная часть российской истории»21.
Соответственно, любые угрожающие действия против российского мусульманства одновременно направлены и против духовного суверенитета страны, национальной и духовной идентичности России и многоконфессионального общества в целом.
Не случайно Путин, когда говорит об опасности активизации работы с верующими мусульманами со стороны неформальных исламских лидеров, представляющих чуждые России богословские школы, радикальные экстремистские идеи и интерпретации, недвусмысленно подчеркивает, что эти псевдопроповедники через подрыв позиций традиционного ислама в нашей стране стремятся добиться в конечном итоге разрушения сложившегося единства россиян и распада самостоятельного независимого государства.
Обсуждая в Уфе актуальные проблемы взаимодействия государства и мусульманских религиозных организаций, президент выдвинул задачу добиться подъема авторитета мусульманского духовенства страны, воссоздания собственной исламской богословской школы, которая снискала бы широкую поддержку и уважение мусульманских ученых мира, могла бы успешно противостоять новым вызовам, содействовать укреплению суверенитета российского духовного пространства. Для этого, как подчеркнул глава государства, российский ислам располагает всеми возможностями.
Сильнейшим подспорьем в этом должен стать накопленный веками опыт в системе религиозного образования в России и богатейшее наследие отечественных богословов. Золотой фонд отечественной мусульманской мысли составляют просветительские труды Ш. Марджани (1818–1889)22, З. Расулева (1835–1917)23, Г. Баруди (1857–1921)24, глубокие религиозно-философские Р. Фахретдинова (1859–1936)25, М. Бигиева (1875–1949)26, а также крупные работы имамов и мусульманских ученых современного периода – В.М. Якупова (1963–2012)27, Т.К. Ибрагима28 и др.29
Призыв к сохранению, развитию и популяризации мусульманского богословского наследия был высказан практически на всех значимых экспертных площадках, состоявшихся с декабря 2014 по декабрь 2015 г. в различных субъектах Российской Федерации: в рамках X Международного мусульманского форума (10–12 декабря 2014 г., г. Москва)30, на международных научных конференциях «Бигиевские чтения» (17–20 мая 2015 г., г. Санкт-Петербург), «Мусульманская богословская мысль: национальные, региональные и цивилизационные измерения» (8 октября 2015 г., г. Болгар, Республика Татарстан), «Исламское образование в Крыму: исторические вехи и пути возрождения» (10–12 октября 2015 г., г. Ялта), «Идеалы и ценности ислама в образовательном пространстве XXI века» (22–23 октября 2015 г., г. Уфа), на теологической научно-образовательной конференции имени Галимджана Баруди «Коранический гуманизм как фундамент мусульманского образования» (29–31 октября 2015 г., г. Москва), а также конференциях «Вера, этнос, нация в эпоху кризисов и перемен» (4–6 ноября 2015 г., г. Москва)31 и «Ислам в мультикультурном мире» (5–6 ноября, г. Казань) и др.
Одним из важных направлений ныне воссоздаваемой школы должна стать реакция российских религиозных деятелей мусульманского вероисповедания на самые актуальные события в стране и мире в целом, которая содержала бы ясные нравственные оценки как благих деяний, так и действий, имеющих деструктивный, экстремистский, преступный характер. Другим приоритетом исламских духовных лидеров должна стать публичная деятельность самих мусульманских организаций, направленная на выработку «положительного образа традиционного ислама как важной духовной составляющей общероссийской идентичности»32.
Российское руководство придает этому огромное внимание, учитывая значимость воспитания молодого поколения, особенно российской мусульманской молодежи. Важно, чтобы формирование еще неокрепшей мусульманской личности основывалось на традиционных исламских ценностях, а не на чуждых мировоззренческих установках, далеких от подлинного ислама. Как заявил В.В. Путин на церемонии открытия Московской Соборной мечети 23 сентября 2015 г., «государство будет и впредь помогать воссозданию отечественной мусульманской богословской школы, своей системы религиозного образования»33. Такая помощь со стороны государственных структур, безусловно, необходима, однако нельзя не обратить внимание и на самокритичные оценки руководителей задействованных в реализации этой правительственной программы исламских учебных заведений, которые отмечают, что эффективность основных участников ее реализации к исходу первого десятилетия осуществления «заметно упала, а само развитие системы исламского образования вошло в полосу стагнации»34.