Поднявшей голову совести наступил каблуком на самую макушку, зарывая её носом поглубже в землю. Поздно сомневаться! Стянул с шеи цепочку, сжал в кулаке священный знак, скрывая от чужих глаз. Презрительные взгляды альдов спиной чувствовал; напряжение в рядах адептов – тоже.
– Брось, – каркнул мастер Турраллис, кривясь, как при виде гадины. – Пока он в твоей руке, это всё ещё мешает!
Деметра неуверенно глянула по сторонам: адепты находились за магическим барьером, а среди альдов, находившихся внутри – мастера приветствовали их, как почётных гостей – не нашлось никого, кто бы согласился приглядеть за святым символом на время обряда.
– Да на землю положи, – посоветовал Люсьен, поднимая уроненный посох. – Делов-то.
На землю? Даже если я поступился собственной верой, это не значит, что я потерял последнее к ней уважение! Злость плеснула краску в лицо, застелила взор багровой пеленой. Не сдерживаемая более священным символом колдовская сила поднялась изнутри, наполняя тело знакомым и ненавистным зудом. Будто тысячи пчёл забрались под кожу, и вот-вот выпустят свои жала…
Не глядя, отвёл свободную руку в сторону, выплюнул сквозь зубы заклинание земли, проворачивая кисть. Почувствовал, как стихия наполняет ладонь – ещё незримая, но уже покорная – и медленно потянул её вверх, призывая подняться вслед за движением. И мёрзлая, припорошенная первым снегом каменистая земля подчинилась. Дрогнула под ногами, вздымаясь вверх столбом, и со стоном вытянулась в приземистый холм – мне почти по пояс. Стараясь не смотреть по сторонам, осторожно повесил цепь на каменный осколок, подвесив символ в воздухе, и отошёл подальше, чтобы не задел его магический поток колдовского обряда.
Люсьен хмыкнул, скрывая мрачный огонь в чёрных, как бездна, глазах.
– Талант! Разве нет? – всплеснула руками мастер Сандра. – С землёю как управляется! Не хуже воздуха! Почему скрывал? Такая мощь! И куда девается? Так-то не разглядишь. Глубоко сидит искра! Верно говорю?
– Верно, – задумчиво подтвердила Деметра. – Я тоже не сразу разглядела…
– А всего-то требовалось – вышвырнуть побрякушку! – хмуро усмехнулся Люсьен. – Как оковы скинул… Ну что, за дело? – поинтересовался молодой колдун у мастеров. – Там нас ещё пятеро претендентов дожидаются…
Я вдохнул поглубже, расслабляя будто судорогой сведённые плечи. Без всякой защиты перед ними стою! Впрочем, остальных адептов как-то Дух миловал…
И снова приглушённые голоса мастеров, короткие разряды, пробегающие по воздетым к небу ладоням, – и плотная волна сжатого воздуха, толкнувшая меня в грудь. Глотнул – и неожиданно едва не подавился, таким густым и холодным оказался невидимый поток. По капле просочился в горло, растёкся по жилам, колючими искрами взрываясь в крови. И затих, свернувшись опасной гадиной на дне души. Я его чувствовал: дай волю – сожрёт изнутри, развернёт все тридцать три кольца, превратит мир в пепелище. Оковы? Вовсе нет. Скорее, барьер…
– Приветствую тебя, Сибранд, маг второго круга, – первым произнёс мастер Йоаким. Голос старого мага оказался внезапно громким, раскатистым. – Опробуй новые силы!
Я нехотя тряхнул рукой, чувствуя, как охотно вспыхивает на пальцах весёлый разряд; одной рукой раскрутил и выпустил в небо привычный до ломоты в зубах электрический шар. Сплюнул огненное заклинание – плеснули во все стороны рыжие языки, расстелились под ногами отпрянувших мастеров. Вообще-то я хотел выстроить вокруг себя огненную стену, как показывала нам мастер Сандра, но непослушная стихия даже сейчас отказывалась мне служить. Торопливо воздел руки, опуская их ладонями вниз – и сорвавшиеся из воздуха тонкие водяные струи с лёгким шипением затушили слабое пламя. Стихия земли далась ещё проще: подцепив пальцами священный символ, вторую руку положил на каменный выступ Вдохнул поглубже и немного нажал, выговаривая нужные слова на старобруттском уже с усилием. Твердь с неохотой подчинилась, опадая россыпью камней и глины на серебристо-белую землю.
– Браво, юноша! Браво! – удовлетворённо закивала мастер Сандра. – Пре-вос-ход-но! Как я рада! Маг второго круга!..
– Я тоже рад, – раздался за спиной холодный голос. – Убийство новичка стало бы позором для рода. А не бросить вызов я просто не могу.
Лица мастеров застыли, будто причудливые маски: мелькнувший интерес у Люсьена, тревога у Деметры, изумление напополам с ожиданием у мастеров Йоакима и Турралиса. Я развернулся, рассматривая Аркуэнона Дейруина без особого восторга. Чем серокожего так задело моё испытание? Или… его результат?
– Прости, что прерываю, дражайшая Деметра, – продолжал между тем альд, глядя не на невесту – на меня. – Но этот… человек касался тебя. На глазах у всех. Согласно обычаям моего народа…
– Духа ради, Арк, перестань, – поморщилась госпожа Иннара, бросая быстрый взгляд на замерших за преградой адептов. – Не время и не место.
– Не вижу проблем, – так же отстранённо ответил Дейруин, коротко махнув рукой. Мгновенно призрачный барьер, отделявший мастеров и испытуемых от прочих адептов, покрылся густой болотной ряской, куполом скрывая нас от глаз и – мог даже поспорить – ушей оставшихся за преградой. – Теперь в свидетелях лишь мои товарищи и… уважаемые мастера.
– Арк! – уже не сдерживаясь, крикнула Деметра. – Ты в своём уме? Маг второго круга или нет, Сибранд по-прежнему слабее тебя! Много ли чести тебе победить его в магическом поединке? И… чего ради?!
– Кого, – с лёгкой улыбкой, от которой повеяло холодом, как из горного ущелья, отвечал Дейруин. – Со смертью мастера Дамиана за тебя отвечаю я. Так было оговорено с твоим отцом…
– Моим отцом! – лицо Деметры исказилось от ярости и боли. – Лицемер!..
Она не прибавила ничего больше, оборвав себя на полуслове, но я внезапно понял, насколько одинокой чувствовала себя госпожа Иннара во вверенной ей крепости – одна против всех, в хитросплетении заговоров и кровавых убийств. Понял я и ещё кое-что: если Деметра подозревала, что жених виновен в смерти Сильнейшего, и при том мирилась с его присутствием, значит, на кону стояло нечто больше, чем собственная честь. И бросить крепость, оставив её на растерзание новым владельцам, бруттская колдунья отчего-то никак не могла…
Всё это вихрем пронеслось в моей голове, пока светловолосый альд увещевал разъярённую невесту на родном языке, а Деметра заслоняла меня собой, подстёгивая жениха колкими фразами.
– Маг пятого круга против новичка второго, – презрительно скривилась колдунья, – равная расстановка сил, ничего не скажешь!
– Никто и не говорит про магический поединок, – пожал плечами Дейруин, отчего тёплый плащ колыхнулся волной, открывая взору длинные ножны у пояса. – Более того, человек может использовать свою магию в каком угодно виде – даю слово, я не отвечу тем же. Вся моя магия будет направлена исключительно на защиту.
– Арк, – вновь начала колдунья, но я мягко отстранил низкорослую бруттку, встречаясь с альдом взглядом.
Тот был достаточно высок даже для своего народа, но всё равно уступал мне в росте, массе и, вероятно, физической силе тоже. Худой и жилистый, он казался достаточно искусным в воинском мастерстве, судя по осанке и повадкам. Передо мной стоял действительно достойный противник, хотя и не самый опасный из тех, которых я встречал.
– Я, конечно, уступлю просьбе возлюбленной невесты, – чётко и раздельно проговорил Дейруин, глядя мне в глаза, – если человек принесёт свои извинения… и попросит прощения так, как это положено у моего народа.
Я усмехнулся, качнув головой. Самоуверенность сгубила не одного талантливого воина – погубит и не менее талантливого мага. Не отрывая глаз от соперника, повесил обратно на грудь священный символ – не в руках же держать – и разлепил наконец губы:
– Я готов.
Альд переспрашивать не стал: готовность мою назвать миролюбивой не смог бы даже милосердный Дух. Впрочем, Дейруин не слишком удивился: явно не рассчитывал на то, что и впрямь начну раскланиваться и просить прощения за то, что тронул его невесту. Видит Дух – тронул бы ещё раз. Так что, вероятно, оскорблённая гордость ревнивого жениха была вполне оправданной…
– Отойди, дорогая Деметра, – попросил альд.
– Дейруин, – с силой выговорила дочь Сильнейшего, закусывая губу.
Аркуэнон внезапно улыбнулся – почти искренне, как мне показалось.
– День испытаний нового круга, – проговорил он, – должен орошаться жертвенной кровью. Жаль, что бруттские обычаи так изменились со временем – сказывается влияние диких стонгардских племён и сикирийской безалаберности.
После этих слов очень захотелось врезать длинноволосому; едва сдержался. Диких племён! Да история Стонгарда самая древняя среди человеческих народов!..
Увлёкшись мысленным противостоянием с соперником, не сразу почувствовал, как в ладонь скользнули тонкие пальцы – и тотчас её торопливо покинули, оставляя в сжатом кулаке тонкий обод незамысловатого перстня. Деметра уже отошла, так что смотреть ей вслед я не стал, постаравшись незаметно надеть на палец подсунутое ею кольцо. Едва налезло на мизинец, да и то натянулось не до конца. Госпоже Иннаре я верил; если она посчитала, что мне это необходимо…
– Удачи, варвар! – раздался позади голос Люсьена, тотчас похороненный под шиканьем мастера Сандры.
– Я могу поделиться с человеком оружием, – предложил тем временем альд, пока я неспешно мерил шагами арену.
В одном её конце находились мастера гильдии, в другом – Эллаэнис с заезжими альдами Фавианом и Брейгорном, тенью следовавшими за Дейруином, куда бы тот ни шёл. Именно в их сторону, стараясь не упускать альда из виду, я и перемещался – неторопливо, плавно, чтобы не отпугнуть раньше времени.
– Нелюдь может не беспокоиться, – ответил я на родном языке, – я найду себе.
Кажется, приземистый Брейгорн понял раньше, но я оказался всё же быстрее – пальцы сомкнулись на рукоятях длинных альдских клинков, и я вырвал их из ножен резко, порывисто, тотчас разворачиваясь к обезоруженным нелюдям спиной. Ненавидящие взгляды чувствовал кожей, но ни один из телохранителей не выразил возмущения вслух – вряд ли от стыда, скорее из почтения к своему предводителю, которому всецело принадлежала честь обагрить моей кровью день испытаний.
Тень уважения, которая мелькнула у меня в ответ на кажущееся благородство Дейруина, тотчас пропала: кожаный доспех, с которым Аркуэнон почти не расставался, он так и не снял. Хвала Духу! Теперь-то я точно не стану сдерживать свой удар. Правда, я сам остался перед ним в одной рубашке…
Альдские клинки оказались слишком лёгкими для моей руки, с неудобными короткими рукоятями. Парные, как носят нелюди, молниеносные, острее бритвы и прочнее знаменитой сикирийской стали, мне они не подходили совершенно, но выбирать не приходилось.
– Нападай, человек, – милостиво разрешил Аркуэнон, расстёгивая крепкую брошь своего плаща. Тот упал на мёрзлую землю, а мой противник уже потянул из-за пояса длинный клинок. Рядом в ножнах висел кинжал с раздвоенным острием – опасная вещь в руках опытного воина, каким Дейруин, без сомнения, являлся. Такой кинжал хорош и в качестве щита – отбить падающий клинок, провернуть в другую сторону, обнажая защиту противника – и как опаснейшее оружие: попадёт в плоть, порвёт в клочья.
– Нет.
Я и вправду не хотел нападать первым – не я пригласил на бой, не мне и запевать. Кроме того, положа руку на сердце, у него имелись причины для вызова. Понравилось бы мне, если бы кто тронул мою Орлу? Да свернул бы челюсть за единственный взгляд, чтоб неповадно было!
Собственно, я мог даже извиниться – диадема бы со лба не упала – но уж больно хотелось врезать самоуверенному альду. От души, не скупясь.
Пожалуй, что планы Аркуэнона отличались от моих: он хотел моей крови, причём до последней капли. По законам его народа это даже не считалось убийством. Ведь я всего лишь человек. Стонгардец. Низший сорт…
Дейруин не шутил: первый же взмах рукой, рубящий удар, который не оставил бы шансов, достигнув цели, сразу поведал о серьёзности намерений. Что ж, я играться тоже не собирался, – но и встречаться с чужим клинком не спешил, проверяя длительность реакции противника. Моя выдержка пришлась не по душе альду: дёрнув щекой, пошёл в атаку.
Я больше уклонялся, время от времени отмахиваясь клинком – всё ещё не понимал, что в холёном альде меня напрягало больше всего. Выверенность движений говорила о немалом опыте, твёрдость взгляда – о том, что не сомневается в победе. Зато пролегшая между глаз складка выдавала слабину – что-то беспокоило светловолосого нелюдя, и это могло сыграть на руку.
Зрачки серокожего расширились, и он сплюнул короткое слово сквозь зубы. Поначалу не понял, но, в тот же миг поскользнувшись на внезапно покрывшейся льдом земле, поразился вероломству заезжего альда: ведь обещал без магии!..
А потом мысли закончились. Падая спиной на ледяную корку, успел отмахнуться электрическим разрядом, но поплатился утраченным мечом – Аркуэнон тотчас поддел его сапогом, отбрасывая прочь. Клинок во второй руке тотчас встретился с обрушившимся сверху кинжалом – и когда только проклятый нелюдь выхватить успел – а я, провернувшись на ледяной земле, подбил самоуверенного альда под лодыжки. Тот рухнул рядом; я тотчас навалился сверху и перехватил его запястья, не давая воспользоваться ни мечом, ни кинжалом.
Зло дёрнувшись, Дейруин воспользовался единственным, до чего пока не дошли мои руки: горлом. Шипящие альдские слова вырвались наружу, и в лицо мне дохнула огненная смерть: адское пламя обожгло, но дикую боль я всё же стерпел, выворачивая в ответ запястья противника так, что тот попросту не удержался – закричал в голос, как только затрещала кость. Меч и кинжал рухнули на землю, а я отпустил потемневшие руки противника – кажется, всё-таки сломал – и двинул по холёной морде коротко, без размаха. Тёмная кровь брызнула из рассечённой губы на землю, а я, не медля, обхватил ладонями его голову. Теперь – всего один удар – затылком о ледяной настил…
– Сибранд!..
Далёкий и такой знакомый голос; багряная пелена спала с глаз, я замешкался, а в следующий миг отлетел от поверженного противника прочь, рухнув на землю в нескольких шагах от отпрянувших мастеров. Дейруину не требовались руки, чтобы управлять стихиями и тёмной энергией: одного его слова хватило, чтобы швырнуть меня прочь. Перекатившись, тотчас вскочил на ноги, сжимая кулаки. Электрический зуд пробежал по ладоням, накапливаясь на кончиках пальцев, но в тот же миг кто-то дёрнул меня за локоть, – и разряды ушли в каменистую землю. Такой шанс – покончить с беловолосым альдом раз и навсегда! – пропал втуне.
– Угомонись, варвар! – испуганно попросил Люсьен. – С ума сошёл? Гробить почётных гостей у всех на глазах! Разберись с ним по-тихому, если хочешь, но вот так… не ожидал, староста, совсем не ожидал! – добавил молодой брутт с, как мне показалось, изрядной долей уважения.
Только сейчас я услышал собственное сбитое дыхание. Проведя рукой по лицу, разглядел на ладони кровавые следы: проклятый альд испоганил лицо огненным дыханием, так что я теперь не знал, на кого стал похож. Госпожа Иннара метнулась тем временем к поднявшемуся на ноги Дейруину, и я нахмурился, отводя глаза: невеста обязана первым делом врачевать жениха, а не его противника.
– А я-то думал, как ты после пламенного дыхания выжил, – хмыкнул тем временем за спиной Люсьен. – Колечко ведь какое интересное! Я такой перстенёк у госпожи Иннары как-то раз видел – защита от огненной стихии. Ещё бы! Кому, как не ей, знать, чем чаще всего пользуется уважаемый Арк…
– Конечно, Аркуэнон не пользовался атакующей магией, – донёсся до меня возбуждённый голос. – Но ведь защитной-то ему ничто не мешало…
– Удивительно! Маг второго круга. Второго!
– Маг, может, и второго, зато воин – самого высокого…
– Как неосмотрительно со стороны Аркуэнона – идти в контактный бой со стонгардцем! Конечно, этот варвар тут же подмял его под себя – ох, зря Дейруин пошёл на сближение!
Я вспыхнул: ну разве что ставок не делали! Мастера Йоаким, Турраллис и Сандра совершенно не смущались, даже голосов не понижали, обсуждая наши с Дейруином достоинства. Даже захотелось снова в бой – только бы не слушать праздных пересудов.