Оценивая международную помощь в строительстве афганских государственных институтов, директор Шведского комитета по Афганистану и сотрудник независимой некоммерческой научно-исследовательской организации «Сеть аналитиков в Афганистане» А. Фэнге утверждает, что эта помощь не является в достаточной степени эффективной. Доноры придерживаются собственного мнения на мандаты, политику и приоритеты своей деятельности, независимо от того, вписываются ли они в местный контекст. В результате наблюдается дисбаланс в развитии регионов и провинций, созданы многочисленные министерства и государственные институты, где работают в основном неэффективные, но высокооплачиваемые международные советники и консультанты, ничего или почти ничего не знающие о стране, ее народе, культуре и истории. Это приводит к еще большему отрыву государства от его граждан, пренебрежению таким важнейшим сектором экономики, как сельское хозяйство, а также высшим образованием и развитием управления на местах. А. Фэнге подчеркивает, что в Афганистане была налажена такая система закупок, которая способствовала коррупции и плохому управлению в фондах помощи и развития (5, с. 3).
Демократизация Афганистана как проявление политики «мягкой» силы
Одним из главных направлений использования западными странами «мягкой» силы в Афганистане является демократизация этой страны. «Мягкая» сила подразумевает притягательность ценностей Запада, и прежде всего демократической системы, для местных жителей.
Некоторые европейские ученые, например Т. Руттих, работающий в Афганистане более десяти лет – в посольствах ГДР, затем ФРГ, в миссиях ООН и Евросоюза, а также в научно-исследовательском центре «Сеть аналитиков в Афганистане», – полагают, что после свержения талибского режима многие афганцы захотели сами определять политическое будущее своего государства, однако к нынешнему времени восприятие афганцами демократии отличается циничностью (11, с. 1). Как произошла эта эволюция? Необходимой предпосылкой создания в Афганистане плюралистического демократического общества западные аналитики считали выполнение всех положений Боннского соглашения. Однако они не были выполнены. Не была проведена также перепись населения. А во время голосований на выборах 2004, 2005, а особенно 2009 и 2010 гг., происходили многочисленные манипуляции и подтасовки. Программа «Разоружение, демобилизация и реинтеграция» не охватила руководящее звено боевиков, которых защищают их бывшие руководители, ставшие политиками.
Необходимо подчеркнуть, что, пытаясь построить демократию в Афганистане, западные страны сами внесли антидемократические положения в Боннские соглашения. Во-первых, к участию в боннском процессе были допущены только четыре стороны. Три из них – это национальная армия (самая влиятельная делегация) и две группы, поддерживаемые Ираном и Пакистаном. Четвертая делегация (Римская группа) состояла из сторонников бывшего короля Афганистана. При этом Движение талибов было исключено из процесса. Во-вторых, кандидатура председателя будущей Переходной администрации страны была утверждена за границей и одобрена делегацией национальной армии, которая уже контролировала Кабул и большую часть страны. На предварительном голосовании внутри второй по влиянию делегации – Римской группы – победу одержал кандидат – противник Х. Карзая. Под давлением США и ООН эта делегация была вынуждена провести повторное голосование. В-третьих, положение о том, что участники Боннских соглашений выведут все воинские части из Кабула и других городских поселений или других районов, где развернуты силы, имеющие мандат ООН, не было реализовано. Это дало армии главное преимущество, которое отражало решение западных стран предоставить ключевые позиции в новой администрации представителям военных. Таким образом, военные чины возглавили министерства обороны, иностранных дел, внутренних дел, а также разведку. Это породило у пуштунов подозрения в «северном доминировании»13.
Все вышеуказанные положения, свидетельствующие о дефиците демократии в Боннских соглашениях, негативным образом отразились на их применении. Перед проведением Чрезвычайной Лойя джирги 2002 г. специальный представитель США в Афганистане Залмай Халилзад заставил бывшего короля М. Захир-Шаха отказаться баллотироваться на пост главы государства. Губернаторы провинций и начальники полиции, которые не должны были выдвигать свои кандидатуры в провинциях, где они занимали свои посты, были допущены с черного хода. З. Халилзад, Х. Карзай и глава миссии ООН в Афганистане вынудили независимую комиссию Лойя джирги разрешить президенту временной администрации назначить 50 дополнительных делегатов Лойя джирги, и губернаторы, попавшие туда таким образом, стали оказывать давление на делегатов. Т. Руттих, присутствовавший на Лойя джирге, утверждает, что З. Халилзад и Л. Брахими, возглавлявший в то время офис ООН, в маленькой палатке, куда вход был запрещен, «выкручивали руки тем, кто не хотел голосовать за Х. Карзая, и договаривались о других делах» (11, с. 3).
Сразу после вторжения 7 октября 2001 г. американские части особого назначения снабдили бывших полевых командиров14 деньгами, на которые те укомплектовали и вооружили свои отряды для борьбы с талибами. Впоследствии это дало им возможность занять и контролировать области, из которых талибы вытеснили их ранее. Оттуда они организовывали свое избрание в парламент и местные советы. Получив военную и политическую власть, полевые командиры стали завоевывать свою нишу в экономике.
Все это породило у афганцев сомнения в том, что западные страны пришли в Афганистан, чтобы превратить его в демократическую страну. Во время президентских выборов 2004 г. Х. Карзай не смог получить 50% голосов, и коалицию из главных побежденных кандидатов заставили начать второй раунд голосования. Эти манипуляции происходили на глазах у всего народа, и поэтому на парламентских выборах 2005 г. явка избирателей упала с 70% (в 2004 г.) до 50%. Принятие закона о политических партиях было отложено до тех пор, пока не стало уже слишком поздно выдвигать кандидатов в президенты от партий. В новом парламенте партийные фракции были запрещены. Произошла маргинализация самого парламента, которым стал манипулировать аппарат президента. Гражданское общество в Афганистане тоже маргинализировано, а политическая активность в университетах и школах запрещена.
Некоторые западные аналитики, изучая проблему демократизации Афганистана, считают, что провал процесса демократизации связан не с несовместимостью афганцев или ислама с демократией и не с деятельностью полевых командиров15, а с ошибочной политикой Запада, особенно в деле выбора союзников. Запад не смог и не захотел расширить базу новых афганских институтов, преследуя лишь цель создания антиталибской коалиции. В результате западные страны интегрировали в новую систему военных преступников и нарушителей прав человека, изначально делегитимизируя зачатки демократии. Деятельность западной коалиции нацелена прежде всего на борьбу с вооруженной оппозицией, и акцент на развитие демократии более не делается. Главной задачей считается скорейшее окончание «миссии» в Афганистане. Демократия, навязанная извне с помощью беспилотников, не приживается.
Главными критериями успеха трансформации политической системы Афганистана станут президентские выборы 2014 г. и парламентские выборы 2015 г. Если эти выборы пройдут плохо, это уничтожит легитимность правительства, которое лишится поддержки населения, и вместе с тем обострится этническая и межплеменная вражда, снизится эффективность управления и сузятся перспективы политического урегулирования конфликта. Аналитики полагают, что в Афганистане не будет обеспечена безопасность и стабильность, поскольку народ не доверяет своему правительству ввиду его неэффективности и коррупционности (12, с. 7).
После вывода коалиционных сил залогом стабильности должны были бы стать слаженно функционирующие и уравновешивающие друг друга политические институты, созданные международным сообществом. Однако они по-прежнему слабы и неэффективны, а политическая система излишне централизована и потому вяло реагирует на требования времени. Исполнительная власть доминирует над другими ветвями власти. Парламентский кризис 2010–2011 гг. подорвал репутацию Волеси джирги, продемонстрировав, как исполнительная власть может манипулировать судебной. Скорее всего, организационные принципы афганской государственности и после 2014 г. не будут соответствовать потребностям населения в силу коррупционности правительственных структур и превалирования так называемой патронажной системы. Существующая ныне в Афганистане патронажная система предполагает назначение чиновников на высшие административные должности за политические заслуги и поддержку линии президента. Окружение Х. Карзая вышло на политическую сцену, заявив о себе как о реформаторах, но в настоящее время превратилось в клановую группировку со своими полулегальными вооруженными формированиями и ярко выраженными экономическими интересами. В целом можно сказать, что исполнительные органы в Афганистане действуют весьма результативно в деле удержания власти, но не в состоянии эффективно управлять страной.
«На полях» гражданского общества Афганистана функционирует много неправительственных организаций, которые должны были бы наряду с органами народного представительства служить противовесом радикальным исламистским силам. Однако все они зависимы от финансирования программ, осуществляемого донорами, а это финансирование может значительно уменьшиться после вывода войск. Поэтому ЕС в рамках использования «мягкой» силы ведет переговоры с ИРА о заключении соглашения о партнерстве сроком на десять лет (данные на декабрь 2013 г.). Во взаимодействии с НАТО и ООН Евросоюз оказывает содействие в подготовке президентских выборов в 2014 г. и уже выделил на эти цели 10 млн евро. Сейчас ежегодная помощь ЕС и его государств-членов составляет 1 млрд долл. (13, с. 50). Однако у афганского гражданского общества до сих пор нет внятного плана действий по обеспечению собственного выживания после 2014 г.
Политические партии в Афганистане маргинализированы исполнительной властью: введен запрет на создание в парламенте партийных фракций и выдвижение партийных списков на выборах. Политический разлом внутри страны существует не только между правительством и вооруженной оппозицией, но и между окружением Х. Карзая и оппозицией, состоящей в основном из бывших лидеров моджахедов. При этом оппозиция не представлена консолидированным образом в политических институтах. Важнейшие решения принимаются келейно узким кругом бывших полевых командиров и советников президента. Данная группа является частью нарождающейся неоолигархии, к которой относятся представители определенных политических кругов, сросшихся с бизнес-структурами. Новые олигархические группировки выходят за рамки этнополитических разграничений. Паразитируя на потоках поступающих извне ресурсов, они концентрируют в своих руках политические, военные и экономические рычаги власти, что способствует росту социального расслоения. Безусловно, эти силы не заинтересованы в разжигании гражданской войны, поскольку им есть что терять. Но они также не желают делиться властью. А поскольку они крайне фрагментированы (существует по меньшей мере 20 политических партий, возникших на базе 8 ранее функционировавших организаций моджахедов) (8, с. 8), то вооруженный конфликт может стимулироваться и далее теми силами, которые почувствуют себя ущемленными в распределении государственных должностей и вытесняемыми из сферы принятия важнейших решений.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.