– Да. Родри. Мы видели, как он туда указывал. Боюсь… – Он снова запнулся и прикусил нижнюю губу. – Джанет, может, вам лучше вернуться в гостиницу?
– О господи, – почти грубо ответила я, – не волнуйтесь за меня. Со мной все в порядке.
Альпинисты уже подошли к краю ущелья. Бигл стал что-то кричать, но из-за прерывистого шума ветра и воды до нас доносились лишь обрывки его слов.
– …Около воды… плохо видно… возможно… нога… спускаемся вниз…
Неожиданно для себя я снова села на камень. Странно, но теперь, когда все встало на свои места, я ощущала не ужас, а равнодушие.
К полному моему изумлению, я сосредоточилась на самой себе – на ничтожных неприятностях, которые изводили меня: на тупой боли в ногах, мокрых ботинках, промозглом дождичке, влажном носовом платке в кармане плаща. По-видимому, таким образом проявляется непроизвольная защитная реакция или разновидность нервного потрясения; во всяком случае, я просто сидела и молчала, растирая пальцы в мокрых перчатках, в то время как все вокруг меня готовились к окончательному трагическому походу.
Бигл с Родри Макдауэллом все-таки стали спускаться вниз. Они действовали с невероятной скоростью.
Меня по-детски поражало все происходящее. Я следила за ними почти с бесстрастным интересом.
Бигл продолжал кричать, а Родри с Иеном перекинули веревку через торчащий вертикально камень над ними.
Концы сдвоенной веревки, извиваясь, поползли в глубину, коснулись дна и повисли.
Родри что-то сказал Иену, пропустил веревку каким-то способом между ногами и поверх своего плеча, а потом стал просто спускаться вниз спиной к склону. Опускался он быстро, как бы опираясь на веревку, которая выполняла роль скользящей петли. Его действия казались простыми… и безумными. Я, должно быть, вскрикнула, так как позади меня хмыкнул Родерик.
– Это называется спуск дюльфером. – Сам он тоже возился с веревкой. – Обычный метод спуска и самый быстрый… Нет, Билл, пойду я. Мы крикнем, если понадобится подкрепление.
Родри скрылся из виду. Иен стоял у выступа, за который была закреплена веревка. Бигл уже спускался. Николас отошел от края.
– Я пошел, – буркнул он.
Родерик, крепивший свою веревку, бросил на него быстрый взгляд и запнулся:
– Вы? Не знал, что вы умеете.
– Вот как? – не слишком вежливо ответил Николас.
У Родерика блеснули глаза, но он лишь спокойно предложил:
– Может, мне лучше пойти первым?
И так же быстро, как Родри, но более плавно исчез. Николас, повернувшись ко мне спиной, следил за ним, а я сидела, съежившись, на своем мокром камне. Потом снизу раздался крик, и Николас тоже ухватился за веревку и начал спуск.
Ожидавшие рядом с нами мужчины подошли к краю ущелья, вглядываясь в гулкую бездну, и вновь их охватило дурное предчувствие, что худшие их страхи подтвердились. Я встала и пошла к ним.
Почти в ту же секунду снизу раздался крик – бессловесный крик, смысл которого был тем не менее ужасно понятным. Я рванулась вперед и почувствовала, как большая рука Дугала Макри схватила меня за плечо.
– Спокойно!
– Он их нашел! – закричала я.
– Да, вероятно.
Майор Персимон, стоя на коленях, склонился над обрывом; там продолжали обмениваться криками, которые ветер уносил в пустоту. Потом группа мужчин перешла от состояния неподвижности к быстрым и профессиональным действиям. Двое спасателей приготовились спускаться, остальные на огромной скорости бросились вниз по осыпи.
– Куда они бегут?
– За носилками, – ответил Дугал.
Надежда умирает последней. Моя страстная надежда, мое невежество сделали меня глухой к его интонации и восклицаниям остальных. Нетерпеливо вырвавшись из его хватки, я бросилась к краю ущелья.
– Носилки? Они живы? Могли они остаться в живых?
И тут я увидела то, что происходило на дне ущелья. Бигл и Николас, медленно ступая по опасным плитам, образовывавшим воронку у воды, что-то несли. Я уже не сомневалась в том, что они нашли за бахромой водопада… Я и забыла, что мертвый коченеет, съежившись в последнюю предсмертную минуту. Он становится подобен гротескной статуе, вырезанной из дерева. Флотские брюки и голубой свитер, ставшие от грязи и влаги почти черными, грязные желтые перчатки на кошмарно искривленных пальцах… Мэрион Брэдфорд. Но это была уже не Мэрион Брэдфорд; это была отвратительная деревянная кукла, которую держали люди, кукла, чья голова болталась на поникшей шее…
Я медленно вернулась к своему камню и села, уставившись на свои ноги.
Даже когда принесли носилки, я не шевельнулась. Заняться мне было нечем, и все-таки я решила не возвращаться в отель… да и Альма Корриган не выказывала желания уйти. Поэтому я оставалась сидеть, упорно курила и смотрела не в ущелье, а на серый горный склон, а откуда-то снизу было слышно, как идет спасательная операция, которая перестала быть спасательной. Скрип и шорох веревки; тихое бормотание на гэльском; напряженное ворчание; зов Родерика, искаженный и далекий; крик Бигла; восклицание где-то вблизи майора Персимона: «Что? О господи!»; снова непонятная гэльская речь неподалеку – на сей раз столь взволнованная, что я непроизвольно пошевелилась и огляделась вокруг.
Услышанное мною восклицание издал Дугал. Они с майором Персимоном стояли рядом на коленях, внимательно глядя вниз. Я услышала, как майор Персимон повторил: «О господи!», и они оба медленно поднялись, глядя друг на друга.
– Он прав, Дугал.
Дугал ничего не ответил. Его лицо напоминало гранит.
– Что случилось? Что они там кричат внизу? – резким голосом спросила Альма Корриган.
Билл Персимон ответил:
– Она поскользнулась и упала. На ней намотана веревка. Перерезанная.
– Что… Что вы имеете в виду?
Он повел плечом и устало произнес:
– Только то, что я сказал. Кто-то перерезал ей веревку, и она упала.
Альма прошептала:
– Убийство…
Я спросила:
– А Роберта Саймс?
Майор Персимон рассеянно посмотрел на меня и перевел взгляд на край оврага.
– Ее еще не нашли.
И они так и не нашли ее, хотя прочесали кошмарное ущелье из конца в конец и в оставшуюся часть дня тщательно осмотрели бескрайнюю осыпь.
Глава 11
Ан’т-Срон
Поиски продолжались целый день.
К вечеру ветер стих, лишь изредка он просыпался и дул порывами. Дождь перестал, но иссиня-серые тучи висели низко, спрятав Куллин и зловеще окружив гряду Блейвена. Вершина Марско, далеко на севере, была не видна, а озеро Лох-на-Крейтеах выглядело тоскливым и оловянным.
Наконец примерно в четыре часа тело Мэрион Брэдфорд принесли к выходу из ущелья. Сверху я следила, как печальная маленькая процессия, над которой нависли грустные тучи, с трудом пробирается сквозь мокрый вереск. Спустившись к самому низкому отрогу Ан’т-Срона, они усталой вереницей прошли вдоль его гребня, по трагической иронии миновали праздничный костер и исчезли за дальним концом горы.
Я удрученно повернулась к серой осыпи, вытаскивая очередную сигарету. Костер коронации… а завтра в Лондоне будут звенеть колокола и играть оркестры, в то время как здесь… здесь вообще не будет праздника завтра.
Одинокий булькающий зов кроншнепа, тоскливый свист золотистой ржанки, далекий гул моря – лишь этими звуками будет полна долина Камасунари завтра, как и сейчас. И если Роберту до тех пор не найдут…
Позади меня раздался шорох ботинок по камню. Взглянув вверх, я увидела, что по бесчисленным уступам, бегущим вниз к Спутан-Дху, спускается Родерик Грант. Он был без головного убора, и его светлые волосы потемнели от дождя. Он выглядел невыразимо усталым и печальным, одна рука кровоточила. Я вспомнила о том, что говорила мне Марша, и подумала, знал ли он о склонности, которую питала к нему Мэрион Брэдфорд; возможно, теперь его охватило сожаление.
При виде меня он чуточку просветлел, потом на его лице снова проступила усталость. При тусклом свете глаза его казались серовато-синими.
– Вам следует вернуться в гостиницу, – решительно заявил он. – Вы устали.
– Наверное, – равнодушно ответила я.
Мокрыми и холодными руками я попыталась нашарить в карманах спички. Осторожно взяв меня за плечи, Родерик заставил меня опуститься на валун. Я с благодарностью села, и он щелкнул зажигалкой и поднес ее к моей сигарете, а потом развязал свой ранец и достал пакет.
– Что вы ели?
– Бутерброды, кажется. Не помню.
– Потому что это было очень давно, – заметил он. – Вот… хватит на двоих. Помогите мне это съесть. Кофе вы пили?
– Да.
Он достал плоскую серебряную флягу.
– Глотните капельку, станет получше.
Я сделала глоток. Это оказалось чистое виски, и ровно через пять минут я пришла в себя. Устроившись удобнее на своем камне, я взяла еще один бутерброд.
Родерик пристально посмотрел меня:
– Теперь лучше. Но все равно я считаю, что вам лучше вернуться в отель.
Я отрицательно покачала головой:
– Не могу. Не сейчас. Я не в состоянии просто сидеть и ждать. Надо найти Роберту. Еще одну ночь в горах…
Его голос звучал ласково:
– Джанет, я сомневаюсь, что еще одна ночь в горах имеет значение для Роберты.
– Она должна быть жива, – упрямилась я. – Если бы она упала в овраг с Мэрион Брэдфорд, ее бы нашли. Дугал Макри сказал, что она могла упасть на выступ или в другое место. Наверху есть места…
– Я дважды тщательно осмотрел верховье ущелья, – устало сказал он. – Друри, я и Корриган проторчали там целый день. Ее там нет.
– Где-то же она должна быть, – с глупым упрямством твердила я. – Она наверняка покалечилась, иначе бы ответила на зов; а если она покалечена, то не могла уйти далеко. Если только…
Я почувствовала, как мои мускулы напряглись, так как впервые я полностью осознала, что означает отрезанный конец веревки.
– Родерик, – с испугом сказала я, не заметив, что обращаюсь к нему по имени, – вы спускались в ущелье. Вы видели веревку на Мэрион. Этот отрезанный конец может означать лишь одно, верно?
Сильно затянувшись, он выдохнул огромные клубы дыма.
– Да. Убийство… снова…
Я медленно проговорила:
– А Дугал клянется, что с ними был третий альпинист, он только не знает, мужчина или женщина.
Родерик раздраженно отмахнулся:
– Если ему можно верить.
– Я думаю, можно. Я бы сказала, что если и есть на свете человек, на кого можно положиться, так это Дугал Макри. Если третьего альпиниста не было, то остается предположить, что веревку обрезала Роберта, а это абсурд.
– Так ли?
У меня расширились глаза.
– Вы же не считаете, что Роберта…
– Она новичок. Если Мэрион упала и потащила ее за собой, она могла запаниковать и…
– Я в это не верю! И более того, вы сами в это не верите!
Он криво усмехнулся:
– Не верю.
– Значит, третий альпинист был, – настойчиво повторила я, – и он перерезал веревку, а значит, он и есть убийца. Он был там, когда упала Мэрион. А Роберту – упала она или нет – найти не могут. И если все сложить вместе, то что получится?
– Вы считаете, что убийца перенес Роберту в другое место?
– А что еще из этого следует? Найти ее мы не можем. Если бы она погибла, он бы спокойно оставил ее здесь. Но если она только ранена, ему придется заставить ее молчать. Возможно, он убил ее и спрятал, надеясь, что из-за поисков тела у него появится отсрочка. – Я вздохнула. – Не знаю. У меня в голове такая страшная неразбериха; я молюсь, чтобы с ней все было в порядке и… о господи, прекрасно знаю, что это невозможно.
Я вскочила на ноги.
– Давайте примемся за дело.
Стало темнеть, а неутомимые спасатели продолжали медленно шагать по горным склонам.
Бигл и Родри Макдауэлл, отнеся носилки в гостиницу, вернулись с едой, супом, кофе и фонариками.
Встав в круг, мы поели в сгущающейся тьме. Говорили мало: у людей были измученные лица, усталые движения. Обсуждались лишь размеры прочесанного пространства и дальнейшие поиски.
Я обнаружила, что стою возле Роналда Бигла, который, несмотря на то, что ему пришлось труднее всех, совсем не выказывал признаков усталости. Он пил из кружки горячий кофе, когда к нему подошел Аластер; в темноте казалось, что над маленьким человеком нависла огромная тень.
– Это ущелье под Спутан-Дху, – резко начал Аластер, – какое у него дно?
Бигл поднял на него глаза. В его голосе прозвучало легкое удивление:
– Очень неровное. Чертовы рытвины и валуны. Водопад падает к подножию осыпи каскадами. А что? Уверяю вас, мы не могли пройти мимо нее.
– А пещеры или расщелины там есть?
– Полным-полно. – Роналд Бигл положил кружку в корзину. – Но нас было четверо, и уверяю вас…
– Можете ли вы заверить меня, – ровным тоном продолжал Аластер, – что по крайней мере двое из вас обыскали каждую расщелину?
На мгновение воцарилась тишина. Я видела, как сигарета Аластера то вспыхивает, то гаснет, то вспыхивает, то гаснет. Затем близ нее вспыхнула другая сигарета. За ней раздался голос Родерика:
– И что? На что вы намекаете?
– Я намекаю на то, что один из здесь присутствующих – убийца, – грубо выпалил Аластер.
Вмешался голос Хартли Корригана:
– Как вы смеете такое говорить! Это все равно что обвинить Бигла, Гранта или Друри…
– Он совершенно прав, – возразил Бигл спокойно. – Убийцей вполне может оказаться один из нас. Но ради чего ему прятать другое тело, если первое уже найдено? В его интересах было бы первым найти Роберту, если она еще жива, чтобы заставить ее молчать. – Он снова поднял глаза на Аластера. – Но он этого не сделал. Я уверен, что каждая щель в этом ущелье была осмотрена нами, вместе и по одиночке.
– И это факт, – неожиданно раздался из темноты голос Родри Макдауэлла.
– Ну хорошо, хорошо, – сдался Аластер. Он посмотрел на Бигла. – Вы же понимаете…
– Я понимаю. Все в порядке.
Теперь все зашевелились, очертания группок стали распадаться и собираться, люди образовывали партии для поисков. Я обнаружила рядом с собой Николаса.
Хриплым от усталости голосом он резко сказал:
– Это идиотизм, Джанетта. Немедленно возвращайся в отель.
Я была слишком измотана, чтобы возмущаться его тоном.
– Сейчас не могу, – тупо ответила я. – Не могу просто сидеть и ждать, слушая с Каудрей-Симпсонами новости об Эвересте и непрерывно думая о том, что происходит в горах.
– Вам нет смысла оставаться здесь, – вмешался Роналд Бигл. – Вам надо вернуться и отдохнуть. И занять свои мозги чем-нибудь другим. Например, поговорить об Эвересте… – Он встряхнул свой рюкзак и повысил голос, обращаясь к неясным фигурам, столпившимся вокруг него. Его зубы блеснули в улыбке. – Я забыл вам рассказать, о чем недавно сообщили в новостях. Им удалось. О боже, им удалось! Они взяли Эверест!
Все заволновались и засуетились. На секунду кошмарные поиски были забыты, и на Бигла посыпался град вопросов. Он отвечал с присущим ему спокойствием, но вскоре ушел, и сразу же все, разбившись на группы, исчезли в темноте, чтобы возобновить поиски. Я слышала их удаляющиеся голоса, живо обсуждающие новость. Мне показалось, что Бигл специально приберег эту новость под конец, чтобы вдохнуть новые силы в уставших спасателей. Я зауважала его еще больше.
Николас снова сердито обратился ко мне:
– Послушай, Джанетта…
Вмешался Родерик:
– Оставьте ее в покое.
– Какого черта? Что вы хотите сказать?
Неподалеку загорелись фонарики, и при их мерцающем свете я увидела лицо Родерика. Оно было бледным и кипело нервной яростью. Его глаза были устремлены на Николаса и при свете фонариков казались черными и опасными.
– То, что сказал. Вас совершенно не касается то, чем занимается Джанет, и я полагаю, она предпочитает, чтобы вы оставили ее в покое.
Это была отвратительная, злобная ссора, причем она вспыхнула так быстро, что я стояла между ними, разинув рот, целых пятнадцать секунд, прежде чем поняла, что происходит. Проклятая Марша, это ее рук дело!