К этому моменту я перестала думать, что убийца – третий альпинист – спрятал Роберту, живую или мертвую, для своих собственных целей. Если убийца с кострами и убийца с перерезанной веревкой один и тот же человек (это предположение уже перешло в уверенность), тогда ему было ни к чему убивать бедного Бигла для второго костра, ведь у него под рукой было тело Роберты.
Я не верила в то, что у него имелся серьезный мотив для убийства Роналда Бигла. Было более чем очевидно, что мы имеем дело с маньяком. Бессмысленные, сумасшедшие убийства отличались своей тошнотворностью. Я с содроганием вспомнила слово «жертвоприношение», которое употребил Хьюберт Хэй.
Но каким образом эти два явно ритуальных убийства были связаны с гибелью Мэрион и Роберты, я не понимала. По крайней мере, думала я, снова пробираясь по оленьей тропе следом за Хьюбертом Хэем, мы можем хоть что-то сделать. Если мы найдем Роберту или ее тело, то немножко поможем полиции в ее охоте за человеком, который, несомненно, является психопатом.
Солнце все так же сияло в голубой выси. Вчера, когда небо было тяжелым и серым, горы выглядели как место трагедии, но сегодня солнце причудливыми золотыми узорами разукрасило молодые листья папоротника, а утесник стал благоухать ароматом горячего какао, и Блейвен перестал казаться зловещим. Он был полон лета. Коноплянки, щебеча и чирикая, резвились над яркими кустами утесника, и из всех щелей серого камня пламенели розовато-алые колокольчики вереска.
Поисковые отряды спустились наконец с Черной Трубы и, рассеявшись по горе, просматривали осыпи и лощины, поросшие высоким вереском. Хьюберт Хэй сказал, что один отряд поднялся высоко на скалы над Спутан-Дху и не виден за вершинами.
Изучая акр за акром крутую каменистую осыпь, ее изломы и трещины, я поняла, каким образом получается, что люди лежат в горах неделями, месяцами и их не могут найти. Хьюберт Хэй сообщил, что и по сей день ищут альпинистов, пропавших здесь много лет назад.
Когда мы дошли до того места, где вчера я встретила Родерика, спускавшегося с Черной Трубы, мы услышали крик и увидели вдали справа небольшой отряд людей. Кто-то – кажется, Хартли Корриган – махал нам руками и что-то кричал.
– Как вы думаете, они нашли ее? – спросила я.
– Не похоже, – отозвался Хьюберт Хэй. – Наверное, у них появился новый план поисков. Пойду поговорю с ними.
Он стал пробираться к ним, а я осталась стоять, разглядывая скалы над собой.
Я находилась как раз под тем местом, где нашли Хизер Макри.
Мгновение я тешила себя жуткой фантазией, что на этом почерневшем выступе лежит Роберта. Стряхнув с себя эту мысль, как ошметки ночных кошмаров, я стала высматривать более удобную тропу, по которой можно было взобраться на Черную Трубу.
Мне было известно, что эти окрестности уже тщательно осмотрели люди, больше смыслящие в горах, чем я. Но в каждом человеке сидит недоверие к чужим заверениям, что, мол, искали, но не нашли. И нельзя успокоиться, пока не посмотришь сам. Вполне возможно, сказала я себе, что пропущен какой-нибудь уголок, какая-нибудь трещина.
И я упрямо стала подниматься к скалам и вереску на склоне Спутан-Дху.
Подъем оказался кошмарным. Земля уже высохла, и ветра не было, но приходилось забираться на каждый валун, а между ними прятались коварные ямы, чуть прикрытые осокой и вереском. Вскоре пот покатил по моему лицу градом, а голова закружилась оттого, что приходилось все время нагибаться, чтобы заглянуть под плиты и скаты маленькой осыпи, которая тянулась туннелем под огромными скалами. Я двигалась вперед, не сознавая, как высоко забралась; наконец я так устала, что остановилась, выпрямилась и оглянулась, чтобы окинуть взглядом проделанный мною путь.
И почти в ту же секунду что-то бросилось мне в глаза – крошечная искорка посреди вереска, блеск микроскопической янтарной звезды. Я наклонилась, чтобы рассмотреть получше.
Это оказалась брошка, обычный сувенир, продаваемый в шотландских магазинах, – диск из серебристого металла с дымчатым топазом в виде вставки. Я подняла вещицу с земли, почувствовав внезапное волнение. Роберта… разве не на Роберте была эта брошь в тот первый вечер моего пребывания в отеле? Я стерла с брошки грязь, закурила и села, внимательно разглядывая ее. Значит, Роберта здесь была… впрочем, Дугал Макри об этом и говорил. Но при виде этой мигающей янтарной звезды я так сильно обрадовалась, что стала с новой надеждой осматривать пустынные склоны вокруг.
Отряда мне не было видно, и голоса спасателей тоже не доносились до меня. В летнем воздухе слышались лишь шум водопада и неожиданно низкий голос дрозда, которого я вспугнула. Нахмурившись, я попыталась представить, что могло произойти на этом крутом склоне два дня назад.
Вспоминая об этом теперь, я понимаю, что это был самый решающий момент во всей истории. Если бы я имела хоть капельку представления о том, как нужно вести себя в горах, если бы я старалась искать очевидные улики (как это делали остальные), я тоже ушла бы из ущелья и отправилась на поиски куда-нибудь в другое место, и вся история закончилась бы иначе.
Но я продолжала сидеть на солнце, курила, пытаясь суммировать все, что мне было известно, и думала о том, что будь что будет, но я сама стану искать Роберту на этом склоне Спутан-Дху. Потушив сигарету, я встала и начала поиски.
Понятия не имею, как долго я бродила. Я взбиралась вверх, скатывалась, тщательно всматривалась во все углы, раздвигала заросли вереска и тростника, заползала в самые невероятные места. Сначала я кричала, задыхаясь: «Роберта!» – и причудливое эхо с верхних скал приносило обратно мой зов. Вскоре я так устала, что перестала кричать, просто карабкалась в мрачной, удушливой тишине и все больше и больше склонялась к тому, что Родерик действительно осмотрел в этом месте каждый сантиметр и Роберты здесь нет.
В конце концов, когда я уже готова была сдаться, я поскользнулась на уступе. Он был довольно широким, и, скорее всего, опасность мне не грозила, но край его висел прямо над ущельем, поэтому я очень испугалась и села, прислонившись к камню, чтобы собраться с мыслями и силами.
Льющееся с неба солнце покрывало гору красными полосами. Среди высящихся скал был слышен лишь звук бегущей воды. Должно быть, я находилась в сотнях миль от цивилизации.
Стояла непроницаемая, пугающая, жуткая тишина. Я сидела, прислушиваясь к стуку собственного сердца.
И тут я услышала стон. Он звучал откуда-то слева.
Я мгновенно вскочила на ноги, забыв об усталости и страхе.
– Роберта! – задыхаясь, закричала я дрожащим голосом и стала ждать ответа.
Снова раздалось это животное хныканье. Казалось, оно шло из-за уступа, прямо из горы… Решительно повернувшись спиной к обрыву и лицом к стене, я торопливо двинулась по направлению к звуку.
Дойдя до выступа, образующего угол, я заглянула за него, чувствуя, как сердце колотится у меня в горле. Уступ, по которому я шагала, тянулся вдоль ущелья, постепенно повышаясь и сужаясь. Потом он переходил в трещину. С того места, где я стояла, мне было хорошо ее видно.
Там ничего не было.
Ничего.
Я снова крикнула:
– Роберта! – и подождала.
Молчание.
Солнце било в пустую гору.
– Роберта!
Раздался тихий стон.
Я осторожно пробралась за угол и двинулась по уступу вверх. Поначалу он был довольно широким, и даже мне, новичку в горах, идти было легко. Но когда он сузился и стал покатым, я испугалась и остановилась. На уступе ничего не было. И здесь определенно кто-то уже побывал: я заметила следы от ботинок, ведущие за угол. По-видимому, мне все просто показалось.
В этот миг я снова услышала тихий болезненный стон, но теперь позади и слева от меня.
Я изумленно обернулась, у меня кружилась голова от возбуждения, сердце колотилось, ноги и руки ослабели.
И вдруг я нашла ответ на эту загадку. Когда я продвигалась вперед, прижимаясь к выступу, образующему угол, я не заметила, как прошла мимо глубокой узкой расщелины. Ее прикрывала завеса сорняков и вереска, но под ней вполне можно было проползти…
Я отчаянно стала рвать вересковую подстилку. Она была жесткой, но отрывалась целыми пластами, которые я швыряла в овраг. Галька и торф сыпались на уступ. Сильно дернув огромный пучок травы, я бросила его вниз, и солнце устремилось внутрь маленькой пещеры.
Роберта была там. Она лежала, свернувшись клубком и прислонившись спиной к стене. Одна нога была вывернута под ужасным углом, исцарапанные руки были покрыты грязью и засохшей кровью.
Но она была жива.
Я бросилась к ней и опустилась на колени. У нее были закрыты глаза, а яркое еще недавно лицо стало пугающего серо-белого цвета, оно было покрыто испариной и напоминало целлофан. Девушка так осунулась, что выступивший нос стал острым, как у бекаса.
Я засунула руку под нарядную красную куртку, пытаясь найти сердце…
Человеческая тень упала на землю передо мной.
Глава 14
Грань неизвестности
Голос Родерика произнес:
– О боже, вы нашли ее!
Я с облегчением обернулась:
– Ох, Родерик… Слава богу, что хоть кто-то появился! Она жива, и…
– Жива? – В его голосе прозвучало недоверие. Он подошел к нам. – Жива?
– Да. Да, жива! Я услышала стон, поэтому и нашла ее.
Он опустился на колени рядом со мной и стал осматривать Роберту. У него было мрачное лицо.
– Да, она жива, но едва-едва жива, Джанет. Я очень боюсь…
Он запнулся, аккуратно ощупывая руками ее голову. Девушка застонала и шевельнулась.
Я сказала:
– Родерик, я останусь с ней. А вы идите за остальными. Вы ходите куда быстрее меня!
Занятый Робертой, он почти не слышал меня. Казалось, он был поглощен какими-то своими мыслями. Потом он заговорил с неожиданно бесстрастной властностью:
– Джанет, я оставил свой ранец на краю уступа. Там в кармане бренди. Принесите, пожалуйста.
И я отправилась за бренди. Когда я шагнула через порог пещеры, солнце встретило меня ослепительным светом и теплом. За моей спиной Роберта снова застонала и тоненьким голоском что-то произнесла в бреду. Я уловила слово «Мэрион…».
Это заставило меня резко остановиться, так как до меня только сейчас дошло все значение – ужасное значение – того, что мы нашли Роберту.
Я быстро обернулась.
Родерик посмотрел на меня, и его взгляд встретился с моими испуганными глазами. В его по-прежнему холодном, беспристрастном взоре сквозила та же мысль, от которой колотилось сердце у меня в груди.
– Родерик… – почти прошептала я. – Родерик, она… она знает, кто это сделал.
Он скривил губы:
– Конечно. И будем надеяться, что она успеет сообщить нам, кто это. Пожалуйста, принесите бренди.
– Сначала нам надо укрыть ее. Возьмите мой плащ. Надо согреть ее, потом позовем остальных.
Я стала стаскивать с себя плащ. Родерик последовал моему примеру. Встав на колени, я укрыла Роберту двумя плащами.
Родерик произнес все так же мрачно:
– Я не побегу за помощью: боюсь оставлять вас наедине с потенциальным динамитом; и вас не пущу бродить по этим горам в одиночестве, моя дорогая. Сходите за бренди, пока я осматриваю ее ногу, а потом идите до конца уступа и орите до хрипоты, пока кто-нибудь не откликнется. И если тот, кто придет, вам не понравится, вопите благим матом. – Он вдруг улыбнулся. – А я буду здесь. Поторопитесь.
– Хорошо, – ответила я.
Но когда я, аккуратно засунув холодные руки Роберты в рукава моего плаща, стала подниматься, она беспомощно задвигалась. Ее губы зашевелились, она застонала, ресницы у нее задрожали.
– Она приходит в себя, – прошептала я.
У меня сильно застучало сердце. Рука Родерика сжала мне плечо.
Роберта широко раскрыла глаза; они были темны и полны боли, но в них теплилось сознание. Какое-то мгновение она глядела на меня, словно в замешательстве, а потом перевела взгляд в сторону.
По уступу кто-то шел.
Роберта, как перепуганный зверек, попыталась слабыми руками схватить меня за руки. Ее глаза расширились, и в них появилось явное выражение ужаса. Потом она снова потеряла сознание.
Я оглянулась. В обрамлении узкого входа в пещеру стояли Хартли Корриган и Николас. За их спинами раздавался голос Аластера.
Позвали Альму Корриган. Она ждала их на уступе. С появлением остальных моя ответственность за судьбу Роберты уменьшилась, и напряжение начало спадать. В ту же минуту на меня волной навалилась усталость, и я была благодарна тому, что могу сидеть и ничего не делать, пока миссис Корриган помогает Родерику возиться с Робертой. Она быстро давала команды, как оказывать первую помощь. Родерик же резко приказал Николасу позвать остальных спасателей и принести носилки.
В пещере стало на редкость много народу, но я, помня об ужасе в глазах Роберты, решила не уходить. Я вышла на уступ и села, прислонившись к стене и наблюдая за происходящим внутри. Если кто-то из присутствующих и был убийцей, пославшим Роберту на смерть, ему вряд ли удалось бы довершить свою работу здесь и сейчас, пока она еще не успела уличить его, – но я не хотела рисковать.
Вскоре сверху раздался крик Николаса. Откуда-то издалека кто-то ему ответил.
Прошло немного времени, появился отряд с носилками, и я смогла наконец покинуть свой пост и освободить уступ.
Со спасателями пришли Дугал Макри, Иен и Хьюберт Хэй, который никак не мог быть убийцей, потому что в момент гибели Мэрион он находился вместе со мной на Сгурр-на-Стри. Теперь Роберте угрожала лишь смерть от переохлаждения.
Но ее все-таки нашли, и долго мучившее всех напряжение спало. Сидя в вереске в ожидании носилок, подняв лицо к солнцу и закрыв глаза, я чувствовала, что впервые за два дня могу расслабиться. Теплый, сладко благоухающий вереском день каждой нотой жаворонка, каждым зовом коноплянки возвещал, что жизнь прекрасна. Даже когда послышалось бормотание и осторожный шорох ботинок по камню и спасатели принесли носилки, маневрируя и стараясь держать равновесие на уступе, – даже тогда у меня почему-то было легко на сердце, как будто худшее осталось позади.
Я совершенно забыла, что, стоит Роберте открыть рот и заговорить, человек – человек, которого я знала, – будет повешен, а потом захоронен в негашеной извести во дворе тюрьмы.
Когда мы с носилками спустились вниз, инспектор Маккензи с огромным Геки и молодым местным констеблем Нейлом находились на Ан’т-Сроне. Геки остался на месте осматривать пепелище, а инспектор Маккензи, увидев Роберту, позвал молодого Нейла и пошел вместе с нами в гостиницу.
Как только ему сообщили, что Роберту нашла я, он отвел меня в сторону и стал задавать вопросы. Я постаралась как можно точнее рассказать ему о том, как я нашла девушку. Инспектор внимательно слушал, но, как только я закончила свой рассказ, заставил начать сначала, при этом задавал разные вопросы, и мне пришлось перечислить ему каждое свое действие с того момента, как я услышала стон, и до той минуты, как принесли носилки. Пока я на ходу устало рассказывала ему свою историю, я поняла, что необоснованное чувство покоя, которое на короткое время осветило мою жизнь на вершине, исчезло – снег, выпавший в пустыне, растаял, – и я опять бреду в одиночестве среди серых пустошей неуверенности и отчаяния.
Холодок ужаса снова зашарил по мне и стал дергать ледяными пальцами за рукав, поэтому я пару раз запнулась. Но я честно и прямо изложила все, что вспомнила, чтобы помочь инспектору сделать надлежащие выводы.
Потом он меня удивил. Посмотрев в сторону, он резко сказал:
– Я оставлю молодого Нейла охранять вашу девчушку и немедленно пошлю за сиделкой. Но до завтрашнего дня мы ее не получим, так как доктор сообщил мне, что сегодня сиделка занята. Поэтому до ее приезда необходимо, чтобы кто-то присмотрел за мисс Саймс. Вы знаете, как ухаживать за больным?
– Немножко, но…
– Отлично. Вы согласны? Посидеть с ней ночь и присмотреть за ней для меня?
– Ну конечно, – согласилась я. – Но наверняка кто-то еще… я имею в виду, можно найти человека более компетентного, более умелого, чем я. Миссис Корриган, кажется, знает свое дело, и мне кажется, что миссис Персимон…