Вмешалась Мэрион Брэдфорд:
– Поначалу лучше подниматься на Бруах-на-Фрит и на Сгурр-на-Банахдих, но они очень далеко. Гарсвен под рукой, но он, конечно, скучный.
Из-за ее монотонного голоса и безапелляционной манеры говорить казалось, что она груба. Альма Корриган откинулась на стуле, поджав губы. Роберта, чуть покраснев, подалась вперед.
– Но, Мэрион, я не сомневаюсь, что миссис Корриган права. Он не трудный, и с него, должно быть, открывается прекрасный вид…
– Прекрасный вид открывается с любой горы Куллина, – мрачно заметила Мэрион.
– Вы побывали на всех вершинах? – вкрадчиво спросил Родерик.
– Если вы имеете в виду, знаю ли я, о чем говорю, то мой ответ – да, – отрезала Мэрион Брэдфорд.
Наступила небольшая пауза, все явно чувствовали себя неловко, и я задумалась о том, что заставляет людей без всяких причин вести себя подобным образом. Полковник и миссис Каудрей-Симпсоны снова занялись кроссвордом в «Таймс», а Родерик Грант закурил и сразу стал выглядеть невероятно отстраненным и благовоспитанным. Николас принял скучающий вид, что, как мне было известно, означало, что он раздражен. Марша Малинг подмигнула мне и что-то ему сказала, от чего он скривил рот. Роберта просто сидела и молчала, огненно-красная и несчастная. Как упражнение в умении преодолевать тяжелые ситуации все это было великолепно.
И тут впервые заговорил Хьюберт Хэй, проигнорировав и грубость Мэрион Брэдфорд, и брешь в общей беседе. Я вспомнила, как Марша назвала его сорбо, и мне стало смешно.
– На вашем месте, – весело сказал он Роберте, – я бы попытался влезть на Скверную Кручу. Дождитесь прилива, и тогда не сломаете шею, если упадете. Всего лишь утонете. Это гораздо приятнее, как говорят.
У него был на удивление нежный высокий голосок, что в сочетании с необычной внешностью производило комический эффект. Роберта засмеялась:
– Я умею плавать.
– В тяжелых ботинках и с рюкзаком?
– О, пожалуй, вы правы!
– Что еще за Скверная Круча? – поинтересовалась я.
Хьюберт Хэй показал на окна, выходящие на запад.
– Видите ту гору за устьем реки, между нами и Куллином?
– Да.
– Это Сгурр-на-Стри. Тот высокий гребень у подножия Гарсвена между нами и заливом. Если хотите сделать вылазку, через него можно быстро перейти. Но если вы пойдете вдоль берега к Лох-Коруиску и Куллину, вам придется пересечь Скверную Кручу.
– Звучит ужасно. Что-то вроде скалы Влюбленного?
– Нет. Всего лишь габбровая плита, наклоненная под кошмарным углом примерно в шестьдесят градусов.
– Не так много, – заметил Родерик Грант.
– Да? Возможно, вы правы. Как бы там ни было, она нависает над морем, и преодолеть ее можно только благодаря трещинам в скале, где ваши когти находят опору.
– Когти? – с ужасом воскликнула Марша. – О господи! Вы хотите сказать, что ползете, цепляясь ногтями?
Николас усмехнулся.
– Нет, леди. Он говорит про шипы на ботинках.
– Кажется, это как раз для меня, – жизнерадостно заявила Роберта. – В конце концов, кто возражает против того, чтобы утонуть? Мэрион, давайте пойдем туда, а вернемся через Сгурр-на-Стри.
– Я уже решила, куда мы пойдем, – ответила Мэрион монотонным твердым голосом, который действовал на всех удручающе. – Мы идем на Блейвен.
Наступила внезапная тишина.
Я быстро оглядела всех. Значит, я была права, когда полагала, что именно это название каждый раз вызывает столь странную реакцию. На сей раз ошибки быть не могло. И я вовсе не вообразила, что в голосе Мэрион Брэдфорд звучат оборонительные нотки. Она знала, что ее заявление вызовет такой отклик.
Наконец Роналд Бигл робко произнес:
– Э… мудро ли это, мисс Брэдфорд? Вам не кажется, что подобное восхождение трудновато для начинающего?
– С этой стороны довольно легко подняться на хребет, – резко ответила она.
– Да, конечно. Но если будет плохая погода…
– Капелька дождя нам не повредит. А если нависнет туман, мы не пойдем. На это у меня хватит мозгов.
Бигл ничего не сказал, и снова в комнате воцарилась тишина. Я увидела, как беспокойно пошевелился Николас, и задумалась, чувствует ли он, как и я, что атмосфера стала еще более неловкой.
Очевидно, Мэрион сама что-то ощутила, так как внезапно она злобно ткнула сигарету в пепельницу и встала.
– В любом случае, – проговорила она своим жестким агрессивным тоном, – уже пора, чтобы кто-то нарушил чары этой проклятой горы. Ты идешь, Роберта?
Она прошествовала из комнаты. Роберта неловко улыбнулась мне и пошла вслед за ней. На мгновение мне захотелось посоветовать ей остаться, но потом я решила не добавлять ничего к подводным течениям, нарушающим покой компании. Я лишь улыбнулась ей в ответ.
Наступила неминуемая неловкая пауза, каждому ужасно хотелось обсудить Мэрион Брэдфорд, но, естественно, это было невозможно. Потом Марша, которую, как я быстро успела заметить, ничто не сдерживало, сказала:
– Вот уж действительно! Хочу вам доложить…
Полковник Каудрей-Симпсон поспешно прокашлялся и обратился к Роналду Биглу:
– А куда вы собираетесь идти завтра, Бигл?
– На Сгурр-нан-Гиллеан, сэр, если позволит погода. Только я боюсь…
Я поднялась на ноги. С меня было достаточно, к тому же после путешествия я чувствовала себя закостеневшей. Если окажется, что Мурдо с Биглом были правы и завтра пойдет дождь, неплохо бы часок прогуляться. Поставив чашку на поднос, я увидела, что Николас тоже встал и идет ко мне. Я испугалась. Он явно готовился поговорить со мной или предложить погулять, а тет-а-тет с Николасом в ту минуту мог стать последней каплей. Я быстро повернулась к ближайшей женщине – ею оказалась Альма Корриган.
– Хочу немножко прогуляться, – проговорила я, – но не знаю дороги. Не будете ли вы столь добры составить мне компанию?
Она удивилась, но, по-моему, ей было приятно. Потом на ее лице появилось знакомое выражение обиды, и она отрицательно покачала головой.
– Я бы с удовольствием, – вежливо отказалась она. – Но я немножко устала. Мы целый день ходили.
Так как перед обедом она сообщила мне, что целый день провела, сидя на валуне, пока мужчины рыбачили на Страт-на-Крейтеах, подобный отказ звучал крайне нелепо.
– Ну конечно, – быстро сказала я, чувствуя себя идиоткой. – Как-нибудь в другой раз, может быть.
Повернувшись, я обнаружила рядом с собой Родерика Гранта.
– Может, я?.. – предложил он, застенчиво глядя на меня. – Красивые места по дороге к озеру, если вы позволите мне быть вашим гидом. Но возможно, вы предпочитаете идти одна?
– Ни в коем случае, – заверила его я.
Когда Родерик Грант заговорил, Николас остановился и нахмурился. Я улыбнулась мистеру Гранту:
– Большое спасибо. Буду рада, если вы составите мне компанию.
Николас продолжал стоять не двигаясь. Мне пришлось пройти мимо него по пути к выходу. Наши глаза встретились. Пристально посмотрев на меня целых три секунды суровым равнодушным взглядом, он криво усмехнулся и медленно повернулся к Марше Малинг.
Я пошла надевать пальто.
Глава 5
Лох-на-Крейтеах
Летним вечером на Гебридах в половине десятого только-только начинает смеркаться. Когда блеск дня угасает, чистые краски песка, травы и скал приобретают безрадостный оттенок, но таким образом природа всего лишь возвещает о приближении вечера. В действительности ночь представляет собой слабое притупление дня, струю серебра, пробивающуюся сквозь горячее золото полудня.
Вечер стоял тихий, и, несмотря на то что на юге высоко над нами медленно скучивались тучи, грозящие дождем, остальная часть неба была чистой и ясной. Над хребтом Сгурр-на-Стри, над и за зубчатыми скалами Куллина солнечное тепло все еще согревало порозовевший воздух. Над этим плывущим озером света печально нависла кромка облака – тонкая багровая линия, чья краска полиняла от прорезающих ее лучей почти невидимого солнца.
Мы свернули к северу долины, и наши шаги по объеденному овцами дерну стали беззвучными в тишине. Ровное пастбище в дельте тянулось вверх по долине примерно полмили, потом начался крутой и ломаный подъем, отвесный и бугристый, – мы дошли до предгорья Блейвена. Прямо перед нами, перегораживая долину, высился небольшой, одетый в вереск крутой холм, он упирался в южный берег озера. Слева от него змеилась река, а с востока к нему тянулась гряда скал, граничивших с Блейвеном.
– Есть ли тропинка вдоль реки? – поинтересовалась я.
– Да, но если вы хотите забраться на Ан’т-Срон – вон на тот холм, – чтобы полюбоваться озером, лучше идти по долине со стороны Блейвена. Чуть подальше около реки болото, по нему не очень-то приятно разгуливать.
– Вы имеете в виду, что это опасно или просто мокро?
– И то и другое. Не уверен, что вас туда затянет, но земля чертовски качается, и если вы остановитесь, то начнете тонуть. Олени избегают этого места.
– В таком случае, – содрогнулась я, – будем и мы держаться от него подальше. А ведь я должна поблагодарить вас за то, что вы составили мне компанию!
Грант засмеялся:
– Я просто-напросто эгоист. Когда сильно любишь какие-либо края, то доставляет наслаждение их показывать. Мне не хотелось упустить возможность создать себе репутацию знатока этих мест. Здесь один из самых прелестных уголков на земле.
– Вы имеете в виду конкретно это место или Скай и острова в целом?
– Этот кусочек Ская. – Его руки были засунуты глубоко в карманы, и он быстро окинул взглядом дальние пики и огромные голубые выси Блейвена, вставшие на пути долины. – Их.
– Это ваша родина, мистер Грант?
Он отрицательно покачал головой:
– Я родился в горах, но совершенно других. Мой отец был священником крохотного прихода в Каирнгорме, в затерянной деревушке на задворках северного ветра. Аухлехти, у подножия Бхейнн-а’Бхуирд. Вы слышали о ней?
– Нет.
Он усмехнулся:
– Ни разу не встречал человека, который бы слышал… Так вот, горы я научился почитать именно там! Матери у меня не было, отец был замкнутым человеком, на меня у него не хватало времени. До школы было далеко, поэтому я частенько носился по холмам.
– Вы, должно быть, чувствовали себя одиноким?
– Возможно. Я не помню. Не думаю, что мне было одиноко. – Он снова усмехнулся. – Так мы жили до смерти дяди, он оставил нам кучу денег, и отец заставил меня надеть ботинки и отправиться в школу изучать манеры.
– Не повезло.
– Я, естественно, терпеть их не мог. Особенно ботинки.
– А теперь вы лазаете по горам?
– В основном. Я немного путешествую, но каждый раз заканчиваю свой поход здесь, во всяком случае в мае и июне… когда здесь, на западе, лучше всего, хотя… – он кинул взгляд через плечо, – по-моему, наш друг Бигл не ошибся, предрекая плохую погоду. Завтра наверняка пойдет дождь, а когда Куллин вплотную встречается с бурей, он неохотно расстается с ней.
– О боже! – воскликнула я. – А я мечтала о прогулках. Теперь я начинаю понимать, почему все здесь так увлечены рыбалкой. Должно быть, в порядке самообороны.
– Вполне возможно. Смотрите под ноги. Темнеет. Можно покалечиться.
Добравшись до подножия холма Ан’т-Срон, мы стали подниматься по вересковому склону. Из-под ног выпорхнул самец куропатки и, возмущенно вереща, спланировал к реке. День угасал на глазах. Над долиной, напоминая огромную тучу, проступал Блейвен, близ его гигантского хребта повисла призрачная белая луна.
Родерик Грант на секунду остановился и задумчиво посмотрел на грозные вершины, подпиравшие небо.
– Неужели эти две глупые женщины и впрямь полезут завтра туда?
– Это очень опасно?
– Нет, если знаешь дорогу. Можно пройти вверх по южному гребню, но и там есть неприятные участки.
– Мисс Брэдфорд сказала, что знает дорогу, – напомнила я.
Он слабо улыбнулся:
– Так она сказала? Что ж, нам тут делать нечего.
– Полагаю, что так.
Мы прошли уже больше половины пути вверх по холму. Склон становился все круче и бугристее.
– Мистер Грант, – обратилась я к нему, чуточку запыхавшись.
– Да?
Помявшись, я чистосердечно спросила:
– Что такое говорила мисс Брэдфорд о чарах на Блейвене? Что в нем плохого?
Он остановился и удивленно, почти озадаченно взглянул на меня.
– Что в нем плохого? – почти механически повторил он.
– Да. Почему все смущаются при упоминании о Блейвене? Уверена, что не ошибаюсь. И уж если мы коснулись этой темы, что происходит с людьми в гостинице? Потому что что-то происходит, и если вы этого не заметили…
– Так вы не знаете?
– Да откуда мне знать! – возмутилась я. – Я только что приехала. Но даже мне ситуация кажется неуютной, как в начале пьесы с запутанной ситуацией.
– Вы не слишком заблуждаетесь, – ответил Родерик Грант. – Только мы сейчас находимся в середине пьесы, и похоже, что ситуация не будет разрешена.
Он замолчал, мрачно глядя на меня в сгущающейся тьме.
– К тому же ситуация отвратительная, – выговорил он. – Наиотвратительнейшая из всех. Убийство.
Я сделала резкий вдох:
– Убийство?
Он кивнул. При вечернем освещении его голубые глаза под нахмуренными бровями казались темными.
– Это произошло две с половиной недели назад, тридцатого мая. На Блейвене убили девушку, родом из этих мест.
– Понятно… – Я с недоверием взглянула на огромную гору, возвышающуюся впереди. Потом вздрогнула и двинулась дальше. – Давайте дойдем до вершины холма, – предложила я, – и там, если не возражаете, вы мне все расскажете.
Усевшись на камень, мы закурили.
Далеко внизу в багровой впадине покоилось, словно в люльке, озеро Лох-на-Крейтеах, оно переливалось подобно отполированному серебру. Над ним летели две утки, примерно в футе от собственных отражений.
– Кто была эта девушка? – спросила я. – И кто убийца?
Сначала он ответил на последний вопрос.
– До сих пор неизвестно, кто убийца. Именно это я и имел в виду, говоря, что ситуация отвратительная. Полиция… – Он, нахмурясь, посмотрел на свою сигарету. – Лучше я начну сначала.
– Да, пожалуйста.
– Девушку звали Хизер Макри. Ее отец – фермер, он иногда продает молоко отдыхающим в отеле. Возможно, вы с ним познакомитесь. Его ферма находится в трех-четырех милях вверх по Страт-на-Крейтеах, реке, что впадает в дальнюю часть озера… Так вот, ходили слухи, что Хизер Макри водит компанию с парнем из деревни, Джеймси Фарлейном, и поэтому, когда долгими весенними вечерами ее подолгу не было дома, родители не волновались. Они считали, что знают, с кем она.
– А это в результате оказался не Джеймси?
– Джеймси говорит, что нет. Он объявил об этом громко и ясно. Но в конце концов, – произнес Родерик Грант, – что еще он мог сказать?
– Если это не Джеймси, то кто тогда?
– Джеймси говорит, что они с Хизер поссорились… да, он открыто в этом признался. Он говорит, что она стала избегать его, а когда он потребовал от нее ответа, она взорвалась и сказала, что гуляет с парнем получше. С джентльменом – так она сказала Джеймси. – Грант взглянул на меня. – С джентльменом из отеля.
– Не может быть! – воскликнула я.
– Боюсь, что так.
– Но… это же не значит, что человек из отеля и был…
– Убийцей? Может, и так, но есть сильное подозрение, что его вообще не существовало. Об этом имеются только показания самого Джеймси Фарлейна. Известно лишь то, что вечером тридцатого мая Хизер Макри пошла на свидание. Она сказала родителям, что у нее «свиданка».
– И… на Блейвене, вы сказали?
Голос его погрустнел.
– Дальнейшая часть моего рассказа не очень приятна, но лучше я расскажу вам все. Около полуночи несколько человек, которые находились на озере Лох-Скавайг – подозреваю, что они браконьерствовали, – увидели на полпути к вершине Блейвена яркое пламя. Они были озадачены, но, естественно, не забеспокоились. Блейвен – голая скала, и огонь не мог распространиться дальше. Они занялись своим делом, каким бы там оно ни было, и продолжали поглядывать на огонь. Один из них посмотрел туда в ночной бинокль и сообщил, что видит, как из-за крутой скалы поднимается столб огня, похожий на огромный костер.
Он сделал паузу.
– Ну вот, они удивлялись все больше и больше. Кому пришло в голову зажечь костер на вершине горы и что там может гореть? Не знаю, поумнели ли они после происшедшего или нет, но один из них, Родри Макдауэлл, говорит, что, наблюдая за столбом огня, вздымающимся там, где огню быть не положено, они постепенно стали волноваться, потом забеспокоились, потом прямо-таки испугались. И когда парень с биноклем объявил, что видит темную фигуру на фоне пламени, они решили пойти проверить.