Коллеги снисходительно называли его «телефонщик».
«Он всегда сидел на телефоне: где что узнать, пробить, это он умел, – вспоминал Хрущев. – По организационно-административным делам, кадры перераспределить – это Маленков. Передать указания на места, договориться по всем вопросам. Очень активный, живой, обходительный. Но он никогда не руководил ни одной парторганизацией».
С предвоенных пор Маленков непременный участник всех совещаний в кабинете Сталина. Вместе с наркомом обороны маршалом Тимошенко и начальником Генерального штаба Жуковым Георгий Маленков подписал 22 июня 1941 года первую директиву войскам. Через несколько дней вождь включил его в состав Государственного Комитета Обороны, состоявшего всего из пяти человек. Собственно говоря, само постановление о создании ГКО написано рукой Маленкова. Ему вождь поручил контролировать производство самолетов и авиационных моторов, что через несколько лет станет причиной больших неприятностей…
Во время войны он по указанию вождя несколько раз выезжал на фронт, но в отличие от Берии, Булганина или Хрущева не стал членом Военного совета какого-нибудь фронта. Вождь привык к Георгию Максимилиановичу и не отпускал его надолго.
Осенью 1942 года Сталин отправил Маленкова вместе с Жуковым под Сталинград. В конце сентября вызвал их для доклада. Когда Жуков закончил свой доклад, Сталин строго спросил Маленкова:
– А почему вы, товарищ Маленков, в течение трех недель не информировали нас о делах в районе Сталинграда?
– Товарищ Сталин, я ежедневно подписывал донесения, которые посылал вам Жуков, – удивленно ответил Маленков.
– Мы посылали вас не в качестве комиссара к Жукову, а как члена ГКО, и вы должны были нас информировать, – строго заметил Сталин.
То есть вождь, доверявший мнению Маленкова, хотел, чтобы тот присматривал не только за фронтом, но и за Жуковым.
Михаил Смиртюков наблюдал Маленкова на Центральном фронте в 1943 году, где Георгий Максимилианович был представителем Ставки (Смиртюков рассказал об этом в интервью журналу «Коммерсантъ-Власть»). Командовал фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский. Поздно вечером Маленков по телефону ВЧ докладывал Верховному главнокомандующему обстановку. Улучив момент, попросил:
– Хорошо бы, товарищ Сталин, еще полчок самоходок на наш фронт подбросить.
Сталин, надо понимать, ответил, что самоходной артиллерии не хватает.
Маленков гнул свое:
– Это верно, товарищ Сталин, это верно, но это как раз то, что нам очень надо было бы, – полчок.
И стал доказывать, что Центральный фронт сумеет лучше других использовать самоходную артиллерию. Он приводил все новые и новые аргументы, пока Верховный не сдался. Разговор с Москвой Маленков закончил словами:
– Спасибо, товарищ Сталин.
Положил трубку, улыбнулся и спросил:
– Ну, где наш командующий?
Ему ответили, что Рокоссовский уже отдыхает.
– Тогда не беспокойте его, а полчок у нас будет.
Добился своего.
В апреле 1944 года Маленков стал еще и заместителем главы правительства. Он возглавил Комитет при Совнаркоме по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецких оккупантов. В конце войны Сталин понемногу переключил Маленкова с партийных на неотложные хозяйственные дела.
Еще в июле 1943 года постановлением ГКО был образован Совет по радиолокации, в который вошли крупнейшие ученые. Возглавил работу Маленков. В мае 1946 года Сталин поручил ему председательствовать в Специальном комитете по реактивной технике при Совете министров.
О чем рассказал отцу Василий Сталин
После войны для Маленкова начались трудные дни.
Сталин провел реорганизацию центрального партийного аппарата. Пострадал от этого Георгий Максимилианович, главный аппаратчик, потому что вообще упала роль ЦК, где расформировали отраслевые отделы. Оставили только два управления – кадров и пропаганды, а также два отдела – организационно-инструкторский и внешней политики.
Центр власти Сталин перенес в правительство. Из двух своих должностей – председателя правительства и секретаря ЦК – первую он считал важнее.
Неожиданно Сталин разослал членам политбюро письмо, в котором говорилось, что в авиапромышленности вскрыты крупные преступления – промышленность давала авиации негодные самолеты, а командование военно-воздушных сил закрывало на это глаза.
«Таким образом, преступления продолжались, фронт получал недоброкачественные самолеты, аварии шли за авариями, и расплачивались за это своей кровью наши летчики, – писал Сталин. – Нам помогли вскрыть это дело летчики с фронта».
Но в делах нет ни одной ссылки на мнение летчиков. Отсюда и возникло предположение о том, что таким летчиком мог быть только генерал авиации Василий Иосифович Сталин, пожаловавшийся отцу на плохие самолеты.
Сам Василий Сталин косвенно признал это в феврале 1955 года, уже находясь в заключении:
«Если на снятие и арест Новикова повлиял мой доклад отцу о технике нашей (Як-9 с мотором М-107) и о технике немецкой, то Новиков в этом сам виноват. Он все это знал раньше меня. Доложить об этом было его обязанностью как главкома ВВС, тогда как я случайно заговорил на эти темы.
Ведь было бы правильно и хорошо для Новикова, когда я рассказывал отцу о немецкой технике, если бы отец сказал: «Мы знаем это, Новиков докладывал». А получилось все наоборот. Я получился первым докладчиком о немецкой технике, а Новиков, хотел я этого или нет, умалчивателем или незнайкой. В чем же моя вина? Ведь я сказал правду, ту, которую знал о немецкой технике.
Значимость решения, принятого ЦК и правительством, о перевооружении ВВС на реактивную технику и вывозе специалистов из Германии огромна. А в том, что не Новиков оказался зачинателем этого реактивного переворота в нашей авиации, а ЦК и Совет министров, только сам Новиков и виноват…
Говорить о причинах личного порядка, могущих склонить меня на подсиживание или тем более на клевету на Новикова, нет смысла, так как их не было, как не было и клеветы».
Василий Сталин маршала Новикова не любил, так что его обращение к отцу с критикой положения дел в военно-воздушных силах все-таки больше похоже на донос. Другое дело, что старший Сталин нуждался лишь в поводе. Если бы не слова сына, нашелся бы другой повод.
Сталин поручил проверить это дело начальнику Главного управления военной контрразведки Смерш Виктору Абакумову.
Первым в начале 1946 года арестовали командующего 12-й воздушной армией маршала авиации Сергея Александровича Худякова. Для начала его обвинили в том, что он скрыл свое подлинное имя. Звали его Арменак Артемович Ханферянц. Он всего лишь русифицировал свое армянское имя; это делали тогда многие, чтобы к ним проще было обращаться.
Маршала заставили признаться в том, что он – давний английский агент и был причастен к расстрелу двадцати шести бакинских комиссаров. Из Худякова выбили показания на командование военно-воздушных сил и руководство авиапромышленности, которые, дескать, принимали на вооружение дефектные самолеты и моторы. (Кроме того, его заставили подписать протокол, в котором он «признавался», что участвовал в расстреле двадцати шести бакинских комиссаров в 1918 году и работал на британскую разведку.)
16 марта 1946 года Совет министров принял решение снять главного маршала авиации Александра Александровича Новикова с должности командующего военно-воздушными силами как «не справившегося с работой».
23 апреля Новикова арестовали у подъезда собственного дома. У чекистов даже не было ордера, его просто схватили и засунули в автомобиль.
На основании материалов, подписанных Абакумовым, были арестованы нарком авиационной промышленности Алексей Иванович Шахурин, офицеры штаба ВВС – за принятые на вооружение некачественные самолеты и моторы.
На основе полученных от них показаний можно было брать всех крупных авиаконструкторов – Яковлева, Туполева, Ильюшина, Лавочкина. Это было перспективное для чекистов дело.
Куратором авиационной промышленности был член политбюро и секретарь ЦК Георгий Максимилианович Маленков. Были арестованы два сотрудника управления кадров ЦК, которые занимались авиационной промышленностью и непосредственно подчинялись Маленкову.
Эти аресты подорвали позиции Георгия Максимилиановича.
Разоблачал его ошибки и промахи новый выдвиженец Сталина – секретарь ЦК и начальник управления кадров Алексей Александрович Кузнецов, выходец из Ленинграда.
Но опала Маленкова не была результатом интриг Жданова, как принято считать, хотя в политбюро все друг друга ненавидели. Абакумов Жданову не подчинялся, и Жданов знал, что не имеет права давать какие-то указания министру госбезопасности или вообще вести с ним какие-то беседы без прямого поручения Сталина.
Вождь был недоволен Маленковым и 4 мая 1946 года специальным постановлением политбюро лишил его должности секретаря ЦК:
«1. Установить, что т. Маленков, как шеф над авиационной промышленностью и по приемке самолетов – над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приемка недоброкачественных самолетов), что он, зная об этих безобразиях, не сигнализировал о них в ЦК ВКП(б).
2. Признать необходимым вывести т. Маленкова из состава секретариата ЦК ВКП(б)».
Судьба Маленкова висела на волоске. В Министерстве государственной безопасности уже стали собирать показания на Маленкова, готовясь к его аресту. Следователи, занимавшиеся «авиационным делом», не без удовольствия говорили: «Маленков погорел».
Сын Маленкова пишет: «Некоторое время он находится под домашним арестом, а потом Сталин решает послать его на хлебозаготовки в Сибирь».
Георгий Максимилианович предупредил свою мать, которая постоянно просила его помочь тем или иным людям:
– Не смогу я тебе больше помогать, мама. Самому бы кто помог…
Маленков тоже ждал ареста. Но Сталин передумал и вернул Маленкову свое расположение. Так что опала продолжалась недолго, всего три месяца – до 2 августа, когда Сталин сделал Георгия Максимилиановича своим заместителем в правительстве. Правда, для начала Маленкову поручили всего лишь «наблюдать за работой Министерства электропромышленности, Министерства промышленности средств связи и Министерства связи». 1 июля 1948 года Сталин подписал постановление политбюро: «Ввиду расширения работы ЦК дополнить секретариат ЦК т. Маленковым…» Сталин вновь ввел его в состав политбюро. А позиции Жданова вскоре ослабли.
11 мая 1946 года Шахурин, Новиков, член военного совета ВВС Н.С. Шиманов, заместитель командующего ВВС А.К. Репин, начальник Главного управления заказов ВВС Н.П. Селезнев, заведующие отделами управления кадров ЦК А.В. Будников и Г.М. Григорьян, отвечавшие в аппарате за авиапромышленность, были осуждены Военной коллегией Верховного суда на разные сроки тюремного заключения.
Маршала Новикова использовали для более крупного дела – из него выбивали показания на маршала Жукова.
Когда через несколько лет самого Абакумова арестовали, он сказал на допросе:
– Мы можем бить арестованных. В ЦК меня и моего первого заместителя Огольцова многократно предупреждали о том, чтобы наш чекистский аппарат не боялся применять меры физического воздействия к шпионам и другим государственным преступникам, когда это нужно.
В следственной части у Абакумова было разделение труда. Одни, малограмотные, выбивали показания из арестованных. Другие, с образованием, писали протоколы. Они так и назывались: «забойщики» и «писари».
Оказавшись в руках «забойщиков», маршал Новиков подписал показания, в которых говорил, что Жуков «очень хитро и в осторожной форме… пытается умалить руководящую роль в войне Верховного главнокомандования, и в то же время Жуков, не стесняясь, выпячивает свою роль в войне как полководца и даже заявляет, что все основные планы военных операций разработаны им».
Ставить Новикову в вину его подпись было бы верхом несправедливости. На Лубянке маршала калечили.
«Авиационное дело» было липовое, и после смерти Сталина, в мае 1953 года, Военная коллегия Верховного суда отменила свой приговор и прекратила уголовное дело «за отсутствием состава преступления». 12 июня по предложению Берии будет принято постановление президиума ЦК «О результатах проверки материалов следствия по делу А.И. Шахурина, А.А. Новикова, А.К. Репина и др.». Всех восстановят в партии, всем вернут воинские звания и награды…
Маленков навсегда возненавидел своих обидчиков – Василия Сталина, Алексея Кузнецова и Виктора Абакумова. Он будет ждать возможности рассчитаться. Через два года, в 1948 году, такая возможность представится…
Сталин продолжал закручивать гайки. Он не допускал послаблений, напротив, то на одном, то на другом направлении требовал принятия крайних мер.
Очередной удар был нанесен по военным морякам.
В 1947 году Сталин подписал постановление Совмина СССР о предании «суду чести» четырех высших руководителей флота:
заместителя министра вооруженных сил и главнокомандующего военно-морскими силами Героя Советского Союза адмирала флота Николая Герасимовича Кузнецова,
заместителя главкома военно-морских сил по кораблестроению адмирала Льва Михайловича Галлера,
начальника Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова адмирала Владимира Антоновича Алафузова (в 1944–1945 годах исполнял обязанности начальника Главного морского штаба),
начальника управления военно-морских учебных заведений и старшего морского начальника в Ленинграде вице-адмирала Георгия Андреевича Степанова (в 1943–1944 годах исполнял обязанности начальника Главного морского штаба).
Моряков обвинили в мнимой передаче союзникам во время войны секретной документации.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.