Фома грубо выхватил шкатулку из рук Семёна и высыпал содержимое на стол:
– Не густо, парень! Я рассчитывал на большую долю. Но не будем терять времени, разделимся и разбежимся. Говори, на что претендуешь?
– Вот этого попугая себе возьму, серьги мне понадобятся для Полины. На свадьбу и прочие расходы – часть золотых червонцев. Ну и на добрую память оставлю фамильный перстень с вензелем герба князей Верховских. А золотые цепочки, колечки, браслет и с пяток царских червонцев ваши.
Фома задумчиво посмотрел на наводчика:
«Он не верит в естественную смерть старухи. И опасаясь за собственную жизнь, предлагает справедливый дележ. Себе оставляет побрякушки красивые, но приметные при сбыте. Это нам на руку. Нас он не выдаст, став законным наследником. Так что оставим паренька в живых».
Прервав затянувшееся молчание, Фома сгреб свою часть драгоценностей в карман. Затем кивнул Семену.
– Пора уходить. Нечего тебе здесь задерживаться.
Убедившись, что на лестничной клетке никого нет, бандиты и Семен выскользнули из квартиры и спустились вниз. На улице поспешили разойтись в разные стороны. Удаляясь от дома старушки, Семен не заметил, как из дома с противоположной стороны улицы вышел Витька Дутый и незаметно проследил за ним до середины Арбата. Убедившись, что приятеля бандиты оставили в живых, прекратил наблюдение и направился к себе домой, решив:
«Пойду домой. Семка обещал расплатиться на следующий день. Подожду его дома. Интересно, сколько он мне отвалит с полученного богатства? Надеюсь, не обделит по дружески».
Дутый, не знал, что у нового обладателя сокровищ сразу все пойдет не по плану. Придя домой, Вихровский зашел в свою комнату, закрыл свою дверь и начал метаться в поисках тайника для приобретенных сокровищ. Отделив серьги для невесты, он засунул остальные драгоценности за подкладку мягкого кресла: «Тайник временный и ненадежный. Потом перепрячу. Завтра первым делом забегу к Полине, а потом к барыге нэпману».
Едва дождавшись утра, Семен аккуратно завернул в плотный лист бумаги бриллиантовые серьги. Отдельно положил в шелковый табачный кисет золотые червонцы для продажи. Перед выходом на улицу его охватил страх за свое богатство:
«Не ровен час обнесут меня мазурики или налетчики – прыгуны, отнимут сокровища. Надо хоть чем-нибудь вооружиться».
Семен оглянулся, и, заметив на столе узкое лезвие старинного ножа для разрезания бумаг с фамильным гербом князей Верховских, засунул оружие под пиджак за брючный ремень. Почувствовав себя увереннее, он покинул квартиру.
Теперь все его мысли занимала Полина. Подойдя к ее дому, нетерпеливо взбежал на второй этаж и постучал в дверь в предвкушении своего торжества. Но его подарок не произвел на Полину ожидаемого впечатления. Вопреки ожиданиям девушка не проявила большой радости.
– Подумаешь, сережки дорогие принес. Да при нынешних ценах, мы их проедим за полгода. А дальше что? Нет уж, неси их другой дуре! А мне нужен муж с должностью и пайком в придачу.
Семен понуро направился прочь:
«Не любит она меня! Зря только бабку Глафиру загубил. Я не смогу добиться достойного положения в жизни, и нечего мне пытаться добиться расположения Полины. Разве только продав нэпману золотые червонцы, попытаться осыпать девушку подарками».
Надежда была слабой, но немного утешила Семена, и он поспешил к скупщику драгоценностей. Тот встретил Семена неприветливо. Стараясь сбить цену, стал нудно объяснять, что при пересечении границы тяжелые царские монеты трудно прятать. А вот бриллианты легки и неприметны. В какой-то момент Семену захотелось достать и услужливо предложить сбытчику серьги, но надежда, что Полина примет их в подарок заставила воздержаться и согласиться на низкую цену принесенных им золотых монет. Выйдя от бессовестно надувшего его нэпмана, Семен в ярости ударил ногой по каменному столбу для привязки лошадей возле ворот дома. Почувствовал боль в ступне, зло выругался:
«Этот кровосос заплатил мне меньше половины суммы, на которую я рассчитывал. Все у меня неудачно складывается в этой жизни. Теперь еще надо заскочить к Дутому и расплатиться с ним. Но на многое пусть не рассчитывает».
Едва Семен позвонил в квартиру приятеля, как на пороге появился Дутый. Не желая, чтобы мать видела посетителя, сразу захлопнул за собою дверь и пригласил спуститься вниз в полуподвал дома.
Семен отсчитал несколько купюр и протянул приятелю. Тот недоуменно пожал плечами:
– И это все!?
– Произошла накладка, барыга резко цену сбил. Сказал, что золотыми червонцами запасся, и в моем товаре не нуждается. Пришлось еще его уговаривать. Тебе десятая часть обещана. После продажи всех цацек сполна своё получишь. Так что бери, что даю.
– Нет! Так дело не пойдет! Я не позволю мне подкидывать крохи с барского стола. Сейчас не старорежимное время. Так что, Сема, если нет денег, то гони сюда часть украшений. Я сам продам и с тобой честно рассчитаюсь. Есть у меня на примете один человек.
– У меня с собою их нет. Я их спрятал в тайнике. Так что придется тебе подождать чуток. А пока бери, что даю. А то вообще не с чем останешься.
– Вот как ты заговорил! А когда ко мне обратился за помощью, то златые горы обещал, если тебе помогу добраться до сокровищ. Я свел тебя с нужными людьми. А ты мутить воду начинаешь. Да и не верю я тебе: наверняка с собою кое-что в клюве принес и в кармане заныкал. Дай, я тебя обшмонаю. Все, что найду мое!
И Витька, как в детских дворовых играх, резко распахнул пиджак приятеля, ловко запустил руку в нагрудный карман, где лежали серьги. Нащупав сверточек с украшениями, радостно потянул его вверх. Страх мгновенно лишиться дорогого подарка вызвал у Семена приступ ярости. Он резко рванулся в сторону. Но попытка освободиться не получилась. Витька всегда был сильнее приятеля. Возможность лишиться драгоценностей казалась неминуемой. И придя в отчаяние, Семен, не помня себя, выхватил из-за пояса нож и резко ударил им в грудь Витьку. Глаза Дутого удивленно расширились и он начал медленно оседать на каменный пол. Семен сделал попытку вытащить нож из раны, но лезвие крепко застряло между ребер.
Наверху хлопнула дверь квартиры, и женские каблучки дробно застучали по ступеням, приближаясь к месту трагедии. Семен в испуге отшатнулся в сторону и выскочил на улицу. Пробежал по переулку, свернул за угол и, путая следы, несколько раз пересек Арбат. В районе Собачьей площадки остановился и перевел дух:
«Как все глупо получилось. Если Витька выживет, то меня точно не назовет: не по воровским понятиям дружков закладывать. А если помрет, то вообще опасаться нечего. Меня никто не видел во время с ним ссоры. К тому же, Дутый сам виноват, решив дорогие серьги себе присвоить. Теперь не надо ни с кем делиться деньгами. И в кресле спрятаны ценности, охраняемые недремлющим бриллиантовым оком золотого какаду».
Домой идти не хотелось, и Семен отправился в коммерческий ресторан, чтобы насладится едой, музыкой и отвлечься от кровавого происшествия с Витькой Дутым.
Начинало темнеть, когда Верховский возвращался домой. Открыв дверь, он не стал зажигать свет в коридоре, чтобы не гневить соседей, следящих за расходом электроэнергии, и зашел в свою комнату. И в этот момент, крепкие руки схватили его и прижали к стене. Невысокий, в длинном плаще, пожилой человек зажег настольную лампу и направил Семену в лицо:
– Вы Верховский? Отвечайте быстро!
И Семен обреченно догадался:
«Это сыскари из уголовного розыска. Быстро же они меня нашли. Но вот по какому поводу: из-за бабули или Витькиного пореза? Пока помолчу, пусть сами вопросы задают!»
Пожилой сыщик, обыскав Семена, обнаружил и положил на стол серьги и деньги. Затем приказал двум молодым парням отпустить хозяина:
– Пусть князь Верховский присядет для недолгой беседы. Раз предпочитается расположиться в кресле, то я не возражаю. Разрешите представиться: Жуковский Герман Андреевич. Служу по сыскной части уже четверть века. Поскольку политическими никогда не занимался, то приглашен новой властью в качестве советника обучать молодых сотрудников. Вас, конечно, интересует каким образом мы вас – убийцу и похитителя драгоценностей нашли? Всё очень просто. Из тела Витьки Дутого извлекли нож с гербом Верховских. Мы поехали к княгине домой, и обнаружили ее труп. На полу под столом обнаружили фальшивый ордер на обыск с печатью конторы, где вы, молодой человек, изволите трудиться. И вот мы здесь.
– Этих ваших умозаключений явно для суда не хватает. Я, между прочим, сам на юриста учился и знаю о презумпции невиновности.
– Если, думаете, что доказательств мало, то прибавим для весомости. Мать Дутого сказала, что он ждал своего приятеля Семена Верховского. В ране ее сына застрял нож с гербом вашей семьи. У вас в кармане нашли бриллиантовые серьги, принадлежавшие вашей бабке. Полагаю, здесь в комнате обнаружим и остальные ее ценности. Предположим, с Витькой Дутым вы похищенные украшения не поделили, и вы в ход острый нож пустили. Эти подробности мы еще уточним. А сейчас настоятельно рекомендую выдать остальные вынесенные из дома княгини ценности. Вы сами укажите тайник или нас обяжете искать?
– Это ваша работа, и тут я вам не помощник.
– И то верно, а ну-ка, будьте любезны, встаньте и позвольте нам в кресле покопаться. Давайте, не медлите! Нам еще протокол составлять, а время уже позднее.
Сыщик ловко ощупал сиденье и обивку кресла. Нащупав драгоценности, торжественно их извлек и положил на стол. Один из молодых сыщиков восхищенно присвистнул:
– Ну, вы, Герман Андреевич, словно фокусник в цирке из шляпы кролика достали. Как вы догадались?
– Это было нетрудно. Когда я пригласил Семена присесть, он старательно обошел два стоящих рядом стула и сел на дальнее кресло. Он сам невольно подсказал, где надо искать улики.
Поняв, что разоблачён, Семен с трудом воспринимал происходящее вокруг. Пока сыщики, в присутствии понятых, составляли протокол изъятия ценностей, он не мог оторваться от лежащей на краю стола заколки для галстука. Ему казалось, что золотой попугай, незаметно для других, ожил и своим бриллиантовым взглядом смотрит с жалостью на человека, напрасно загубившего свою молодость ради кучки бесполезных теперь для него украшений.
* * *
Эх, грехи мои тяжкие! Мои старые стены Семена больше никогда не видели. Историю его ареста часто рассказывала моим жильцам домработница Степанида, кум которой служил в милиции. По слухам, среди жильцов Семен Верховский сгинул где-то в Сибири: неприспособлен был к суровым условиям. А спрятанная старухой половина сокровищ долгие сорок лет хранилась в тайнике оборудованным ее мужем еще в начале века.
Лишь в 1963 году новый жилец, перебирая старый паркет, наткнулся на клад и присвоил себе. Не обладая талантом коммерсанта, сбыл драгоценности по бросовой цене барыгам возле комиссионного магазина. Но найденные деньги ему на пользу не пошли. Новоявленный богач быстро спился, потеряв семью и работу. Через семь лет он умер от цирроза печени. Так что сокровища княгини никому не принесли пользы. Я, старый дом, был рад избавлению от тайника, который словно осколок, застрявший в теле старого вояки, болезненно ныл, напоминая, о трагической судьбе княгини, Семена Верховского и его приятеля Витьки Дутого.
Прошло пятнадцать лет и в 1938 году с моими жильцами, с третьего этажа, произошла другая трагическая история. Но расскажу обо все по порядку.
Глава 2
В поисках справедливости
Семья Сориных жила выше квартиры княгини на третьем этаже. Люди они были достойные и заслуживают доброй памяти. Началась эта история в конце тридцатых годов. Отец семейства Савелий Григорьевич был профессором медицины. Молодым врачом поколесил по фронтам первой мировой войны. В мирное время женился. Появились один за другим два сына погодка. В тревожном 1938 году студенту института имени Баумана, Вадиму Сорину исполнилось восемнадцать, а его младший брат Михаил учился в МГУ имени Ломоносова. Мать обеспечивала домашний уют. Отец, помимо работы в клинике, занимался частной практикой на дому. Это раздражало соседей. Но Сорины старались жить тихо, и скромная вежливость молодых парней смягчала зависть других жильцов. И, возможно, семья интеллигентов пережила благополучно тревожное репрессивное время, если бы не сложившийся на беду любовный треугольник. Но обо всем по порядку.
Вадим Сорин закончил писать, поставил жирную точку и на мгновение задумался. Затем, решив все же не ставить свою подпись, свернул клетчатые тетрадные листы и нервно заходил по комнате в поисках надежного места для сокрытия опасной рукописи. Внезапно, он остановился перед висящим на стене зеркалом, на него смотрело лицо человека, напуганного собственным безрассудным поступком. В следующее мгновение, он ощутил желание порвать и сжечь свой многомесячный труд.
С трудом пересилив страх, снял со стены старое зеркало – сподвижника их с братом детских игр. В нем между стеклом и деревянной рамой имелось отверстие, в котором они прятали запрещенные родителями предметы. Пустота в зеркале служила братьям тайником для игры в переписку подпольщиков, борющихся с ненавистными капиталистами.
Вадим привычно легко отогнул четыре металлических скобы в углах зеркала и аккуратно вытащил стекло. Перед тем, как спрятать рукопись еще раз прочитал название: «Десять сомнений». Положив исписанные листки внутрь деревянной рамы, вставил зеркало и, укрепив скобами, повесил на прежнее место. Ему казалось, что найти более надежного тайника в квартире просто невозможно. О нем знал только Михаил, который никогда его не предаст. Подвергать брата опасности, посвящая в свои сомнения, Вадим не хотел. Но ему было жалко, что никто не узнает об его смелых идеях:
«И чего мне бояться? Я же не злобный антисоветчик. Просто анализирую экономическое положение в стране. Надо показать кому-нибудь свой труд и узнать непредвзятое мнение. А для этого подходит лишь мой товарищ Жорка. Правда, он дуется последнее время на меня из-за Людмилы. Но это дело поправимое: найдет себе другую девушку. А мое доверие к нему поможет растопить лед отчуждения между нами».
И Вадим поспешил во двор. Выйдя из подъезда, увидел Георгия, раскачивающего Людмилу на качелях. На мгновенье, в сердце Вадима, кольнула ревность. Но он поспешил осадить себя: «Надо же, я комсомолец, а позволяю глупому чувству себя тревожить. Да и чего это вдруг я за беспокоился? Люда давно уже предпочла меня, и, в конце концов, она вечерами да боли в губах целуется со мной в подъезде. Так что шансы у Георгия невелики».
Вновь обретя прежнюю уверенность, Вадим направился к друзьям. Заметив его, Людмила призывно махнула рукой:
– Иди сюда! Послушай, как Жора рассказывает о своем преподавателе физкультуры в техникуме. Этот чудак целый день заставляет их лазить по канату. Вот умора.
Вадим подошел и встал рядом. Как только качели приблизились, он опередил друга и сам сильно толкнул доску с привязанными к перекладине веревками. Людмила взвизгнула от страха:
– С ума сошел, Вадик! Давай останавливай качели, и пойдем пройдемся по Арбату. Если есть деньги, то зайдем в кинотеатр и посмотрим фильм «Подруги» с Жеймо. Я безумно люблю эту актрису. Недавно мне подружка подарила ее фотографию в альбом!
Вадиму этот фильм смотреть не хотелось: он его знал наизусть. Но у Георгия оказались деньги, и он не мог отказаться. После окончания фильма, прошлись до Арбатской площади и вернулись обратно к дому. Людмила скрылась в дверях подъезда, а ребята подошли к продавщице газированной воды. Угощал Георгий. Выпив сладкий шипучий напиток, Георгий сочувственно спросил:
– Ты чего сегодня такой хмурый? Даже и двух слов за день не сказал. Случилось что-нибудь? Или к своей Людмиле приревновал?
– Не говори глупости. Дело совсем не в ней. Я хочу поделиться с тобой одной важной тайной. Ты мой друг с детства, и у нас никогда не было секретов. Мне нужно узнать твое мнение. Я написал статью «10 сомнений». Хотел послать ее в газету «Правда». Но боюсь выглядеть глупцом. Ты сможешь ее прочесть и оценить, что у меня получилось?
– Конечно, давай свою статью.
– Пойдем ко мне домой. Я тебе ее покажу.
Заведя приятеля в свою комнату, Вадим вытащил из зеркала исписанные листки и положил перед Георгием. Тот принялся читать. Закончив, сморщил веснушчатый нос и недовольно процедил: