В НАКАЗАНИИ КОЛОКОЛА СОДЕРЖИТСЯ ОГРОМНЫЙ СИМВОЛИЧЕСКИЙ СМЫСЛ. КОЛОКОЛ УПОДОБЛЯЛСЯ ЧЕЛОВЕКУ И ИМЕЛ ДУШУ. ОН ВЗЫВАЛ СРАЗУ КО ВСЕМ: И К НАРОДУ, И К БОГУ. УГЛИЧСКИЙ КОЛОКОЛ ПОСТРАДАЛ ЗА НЕВИННО УБИЕННОГО, И ЕГО ТРЕБОВАНИЕ ПРАВДЫ ОКАЗАЛОСЬ ОЧЕНЬ ВАЖНЫМ ДЛЯ СИБИРИ, ГДЕ СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ ЖИЛИ БОК О БОК С ПРЕСТУПНИКАМИ. В СИБИРИ ГЛАВНЫМ КРИТЕРИЕМ ОЦЕНКИ ЧЕЛОВЕКА БЫЛО НЕ КАЗЁННОЕ ОБВИНЕНИЕ, НЕ ГРЕХИ, А ПРАВДА ДЕЯНИЯ
К 1785 году соборная колокольня состарится и развалится, и медного острожника вместе с другими колоколами перевесят на бревенчатые козлы, где его чуть не расплавит пожар 1788 года. Новая колокольня будет готова в 1797 году, и «ссыльный неодушевлённый» снова заступит на службу. За сто лет медный узник превратится в местную знаменитость; к нему, как к другу по несчастью, придут поклониться сосланные в Сибирь декабристы. В 1837 году, когда в Тобольск приедет наследник престола цесаревич Александр, угличский колокол на время снимут с колокольни «для удобного обозрения этой исторической достопримечательности». А в 1890 году заключённого переведут в тобольский музей в качестве экспоната.
Но и Углич не забудет о своём колоколе. Уже через несколько лет после убийства царевича Димитрия угличане объявят колокол безвинным страстотерпцем. К 300-летию ссылки под давлением горожан колокол будет «амнистирован». После большой общественной дискуссии его решат вернуть обратно в Углич, а в Тобольске оставить копию. Обычно сибирские узники не возвращались: на дорогу домой изгнанникам не хватало денег, а порой и жизни. Угличский набатный отправится на родину один за всех.
Расходы по перевозке колокола оплатят восемь богатых жителей Углича. К встрече земляка Углич приготовится как к большому торжеству. У Спасо-Преображенского монастыря на берегу Волги построят специальную пристань, и пароход с колоколом причалит к ней под громкое «ура» двухтысячной толпы. Засвидетельствовать своё почтение придёт городское духовенство в праздничном облачении и городское начальство в парадных мундирах. В Угличе объявят народное гуляние. К всеобщему ликованию, справедливость восстановится. Но жаль, что сотни тысяч других ссыльных, не отлитых в металле, а из плоти и крови, своё наказание пережить не смогут.
Таможня берёт добро
Внутренние таможни в России
До середины XVIII века в Российском государстве неисповедимы были только пути господни. Дороги простых смертных правительство тщательно контролировало. Особенно пристально государево око следило за Сибирским трактом: по этому пути шёл стратегический для казны пушной трафик.
Российская присказка о том, что у нас не дороги, а направления, не работала, когда дело касалось казённого кармана. Дороги делились на «государевы» и «воровские». «Государевы» были обустроены, с харчевнями и постоялыми дворами, с ямскими станциями и почтовой службой; здесь находились таможни, и потому разрешалось движение купеческих караванов. Внутренние таможни регулировали перемещение любых товаров из одной части страны в другую и взимали пошлины.
Основной таможенной пошлиной была «десятая доля», её брали только российской монетой: серебром или золотом. Имелся перечень товаров, запрещённых к вывозу из Сибири: табак, ревень, водка, лён, свинец, порох, медные пятикопеечные монеты и полушки, канифоль, скипидар, мышьяк, поташ, лосиные кожи, оружие. Но всегда находился способ нарушить запрет, и административная система этому помогала.
САМЫЕ ПРЕСТИЖНЫЕ ТОРЖИЩА В БУХАРЕ И ДРУГИХ ГОРОДАХ СРЕДНЕЙ АЗИИ ПРОИСХОДИЛИ В ОГРОМНЫХ ТОРГОВЫХ КУПОЛАХ. ЭТИ ЗДАНИЯ СТРОИЛИСЬ НА ПЛОЩАДЯХ, ГДЕ ПЕРЕКРЕЩИВАЛИСЬ ВАЖНЫЕ ДОРОГИ. ПО БОКАМ К ГЛАВНОМУ КУПОЛУ БЫЛИ ПРИСТРОЕНЫ МАЛЫЕ КУПОЛА – ОТДЕЛЬНЫЕ ЛАВКИ. ЗДЕСЬ СИДЕЛИ МЕНЯЛЫ, ПРОДАВЦЫ КНИГ, ЮВЕЛИРНЫХ УКРАШЕНИЙ, ДРАГОЦЕННЫХ КАМНЕЙ, КОВРОВ И ПУШНИНЫ