Тяжело дышавшая женщина испуганно уставилась на нас. В её переносицу было вставлено пружинное кольцо, с которого свисал короткий поводок с петлёй на конце.
Мужчина повернулся к нам лицом, и чуть присев, обнажил меч.
— Я взял её по-честному, — предупредил он, прикрывая собой задёргавшуюся в путах пленницу.
— Была ли она свободной женщиной? — осведомился я
— Да, — признал мародёр.
— Она тебе подчинилась? — уточнил я.
— Конечно, — кивнул он.
— Тогда можешь оставить её себе, — пожал я плечами. — Какое нам дело до чужой рабыни?
Мы продолжили наш путь.
— В конце коридора виден свет, — доложил я. — Ворота открыты.
— Это — ворота на пристань, отсюда начинается проход, ведущий к причалам, — пояснил мне один из мужчин.
Я не сразу сообразил, но чуть позже до меня дошло, что если бы он считал меня жителем Форпоста Ара, то он вряд ли сказал бы мне это. Эта информация не должна была бы быть для меня неизвестной. Теперь я начал думать, что многие из них стали подозревать, кем я мог бы быть.
— Вы должны были оставить меня умереть у ворот, — прохрипел Амилиан.
— А Вы не хотели бы умереть при свете солнца, — спросил я, — на свежем воздухе, под синим небом и облаками, видя перед собой гавань и реку?
— Я бы предпочёл умереть видя стены Ара, — зло бросил командующий, — чтобы я мог бы плюнуть в их сторону.
— Никто не собирался присылать сюда подкрепления, — заметил я.
— Быстрее, — поторопил тот товарищ, который пояснил мне про ворота. — Я слышу топот преследователей.
— А я слышу голоса женщин и детей, — сказал другой.
— Это — позор для меня! Я не должен умирать перед ними, — заявил Амилиан. — Оставьте меня здесь. Я могу на какое-то время, задержать наших преследователей, по крайней мере, пока смогу держать меч.
— Тащите его, — велел я, и направился к воротам.
— Так кто же Ты такой? — поинтересовался один из них.
— Один из тех, — ответил я, — кто сегодня может думать немного яснее других.
— И почему Ты так думаешь? — осведомился мужчина.
— Возможно, просто меня лучше кормили, — пожал я плечами.
18. Пристань
— Слава, Капитану! — крикну мой знакомый юный арбалетчик стоявший около ворот.
За воротами открывалось пространство, с которого можно было по мосткам попасть к причалам, занимавшим участок гавани, приблизительно двести ярдов шириной. За пирсами виднелось закрывавшее гавань боновое заграждение, представлявшее собой скованные между собой цепями плоты, которые охраняли пять косианских кораблей. В водах гавани, между плотами и пирсами, можно было видеть множество обломков, кое-где из воды торчали мачты судов Форпоста Ара, сожжённых прямо в порту.
— Слава, Капитану! — дружно поддержали другие, поднимая мечи.
Территория была переполнена женщинами и детьми. Некоторые, уже толпились и на причалах.
— Слава, Командующему! — прокричали мужчины увидев раненого Амилиана.
— Почему они называют тебя капитаном? — спросил Амилиан.
— Он командовал на стене! — за меня ответил один из собравшихся здесь мужчин, которого я помнил по бою на стене.
— Так это Ты, удерживал стену так долго? — удивился командующий.
— Я и ещё пара сотен ваших крепких парней, — ответил я и, кивнув на своих ликующих посыльных, вставших рядом со мной, добавил, — таких как они.
— Косианцы на внутренних стенах, — сообщил наблюдатель.
Я посмотрел туда, куда указывал мужчина, и увидел их. Некоторые из них сняли шлемы. Солдаты с удовольствием подставляли свои разгорячённые головы прохладному бризу.
— Они же могут начать стрелять оттуда в толпу, — пробормотал мужчина, стоявший неподалёку от меня.
— Но они этого не делают, — заметил другой.
— Похоже, ждут командующего косианского лагеря, — предположил третий.
— Им не увидеть меня на Косе голым в клетке, — прохрипел Амилиан одному из своих помощников. — Ты знаешь, что Ты должен сделать.
— Как Вы прикажете, Командующий, — ответил тот, и голос его дрогнул.
— Сколько здесь? — спросил я одного из мужчин, окидывая пристань забитую женщинами и детьми.
Ещё больше народу скопилось теперь на пирсах.
— Кто знает? — пожал тот плечами. — Думаю, что должно быть две, а то и три тысячи женщин и детей, и где-то четыре — пять сотен мужчин. Я не знаю.
— Это что, все жители Форпоста Ара? — удивился я.
— Некоторые ушли ещё несколько месяцев назад, — объяснил он, — кое-кто даже сразу после того, как было получено сообщение, что косианцы высадились в Брундизиуме. Другие, когда дошли слухам о том, что они пошли на Форпост Ара. Большинство эвакуировалось, когда их войска начали блокировать город, но осадные укрепления были ещё не завершены. Кому-то удалось выкупить право прохода, но это было возможно только в первое время, ещё когда потери косианцев были не так высоки.
— Однако, я думал, что в городе, в тот момент, когда началась осада, должны были остаться многие тысячи жителей, — заметил я.
— Так оно и было, — вздохнул мой собеседник, с горечью посмотрев вокруг.
— И это — всё что осталось? — спросил я.
— Бывало и дезертирство, — пожал он плечами.
— И всё же? — настаивал я.
— Многие умерли от голода или болезней, — ответил мужчина. — Несомненно, немало народу погибло в пожарах.
Я пристально посмотрел на него, ожидая продолжения.
— Не все смогли добраться до цитадели, — продолжил он. — Многие улицы и даже районы оказались отрезаны.
— Понятно, — кивнул я.
— Почему не прибыли подкрепления из Ара? — спросил меня он.
— Не знаю, — ответил я ему, хотя уже был уверен, что знал ответ на его вопрос.
— Говорят, что косианцы устроили в городе кровавую резню.
— Возможно, — не стал я разубеждать его.
— Под стенами цитадели, — процедил он, — они выставили напоказ телеги трофеев и колонны наших женщин, раздетых и связанных как рабыни.
Я кивнул. Конечно, я не мог видеть всего этого из своей камеры, но я нисколько не сомневался, но так оно и было. Это была типичная гореанская шутка.
— Скорее всего, даже сейчас сотни из них, посаженных в клетки рабских фургонов, едут в Брундизиум, чтобы там быть побритыми, а затем прикованными к нарам в трюмах невольничьих судов, для доставки на рынки Коса и Тироса.
— Возможно, — пробормотал я.
Правда, в действительности, я предполагал, что многие будут распроданы на континентальных рынках, прежде всего, чтобы быстрее извлечь из них прибыль и избежать обрушения рынка на островах. Однако я не сомневался, что многие из самых красивых, действительно окажутся в пути на Кос и Тирос, но в основном в качестве примера военных трофеев. Ими также неплохо украсить триумф победителей. Красивые, голые женщины прекрасно смотрятся в золотых цепях, идя перед боевыми животными их владельцев. Несомненно, многим предстоит пройти перед Луриусом из Джада, Убаром Коса, во время какого-нибудь великого триумфа, хотя сам он в войне никакого участия не принимал, и даже из своего дворца в Тельнусе не выходил.
— Тем не менее, — покачал он головой, — здесь ещё много людей.
— Да, — вынужден был признать я, оценив примерное количество людей собравшихся на пристани и на причалах у реки. — Так и есть.
— Резня здесь будет жуткая, — кивнул мой собеседник.
Амилиан устало опустился прямо на мостовую. Гвардеец присел рядом, поддерживая его приобняв за плечи.
— Командующий, — обратился я к нему, окинув взглядом стену, — многие из ваших людей находятся в пределах досягаемости лучников стоящих на стене.
Надо признать, что трудно было бы не попадать в цель, стреляя по толпе.
— Я устал, — пробормотал он.
— Многие просто боятся уйти на пирсы, — объяснил мне всё тот же мужчина. — Они боятся косианских кораблей. Им ничего не стоит сейчас снять боны и напасть. Им страшно покинуть территорию порта и убежище стен цитадели.
— Какое убежище? — раздражённо спросил я.
— Многие другие, — продолжил он, — боятся ходить по мосткам.
— Там акулы, — пояснил другой мужчина.
— Вы можете увидеть плавники в воде, — добавил третий. — Вон там, как раз, два появилось!
— Река вынесла трупы и кровь к дельте, — с горечью сказал четвёртый. — Речные акулы зашли теперь далеко западнее Турмуса. Тела акул дельты, оставивших соленые воды устья Воска, разжирели от обилия попавших в реку трупов.
— Есть даже большая причина не выходить на мостки, — вздохнул пятый.
— Какая же ещё? — поинтересовался я, но тот только махнул рукой и не ответил.
— Что Ты сказал? — внезапно спросил Амилиан, посмотрев на меня.
— Надо приказать вашим людям перейти на причалы, — сказал я, присев около командующего. — Мостки следует разрушить. Тогда косианцы смогут подойти только со стороны реки.
— Там нет еды, — запротестовал было один из мужчин.
— Её нет и здесь, — напомнил я.
— Это уже не имеет никакого значения, — вздохнул Амилиан устало.
— С военной точки зрения — это вполне обоснованная мера, — заметил я.
— У меня в глазах темнеет, я почти ничего не вижу, — внезапно простонал он.
— Сделайте носилки, — велел я. — Несите командующего к пирсам.
— У меня есть сеть, — тут же проявил инициативу один из мужчин.
Два копья быстро продели через сеть, примерно в двух футах одно от другого, и на эти импровизированные носилки уложили Амилиана.
— Косианцы на стене! — вдруг прохрипел он, открыв глаза.
— Они там уже давно, — успокоил его я.
— Почему людей не отправили на пирсы? — поинтересовался командующий.
— Вероятно, потому, что никто не отдал им приказа, — ответил я.
— Где Марк Тульвиний? — спросил он.
— Здесь, — отозвался офицер.
— Уводи людей на пирсы, — приказал ему Амилиан.
— Боюсь, ничего не получится, — ответил тот.
Амилиан изо всех сил пытался сфокусировать на нём свой взгляд.
— Проход на мостки перекрыт, — объяснил Марк. — Люди, что сейчас на причалах, ушли туда раньше, ещё до того, как косианцы заняли внутреннюю стену. Вы можете увидеть тела тех, кто попробовал сделать это позже. Все попытки подойти к мосткам пресекаются сотней арбалетов.
— Похоже, нам оставили небольшой выбор, — горько усмехнулся Амилиан, — мы можем выбрать между смертью там или смертью здесь.
— Лично я не хотел бы облегчать косианцам задачу, — проворчал я, и Амилиан встретил моё замечание улыбкой.
— Ситуация безнадежна, — выступил офицер. — Я предлагаю обговорить условия сдачи.
— С косианцами? — улыбнулся Амилиан.
— Смотрите! — крикнул кто-то. — Там, на стене!
Мы все, как по команде, подняли головы, увидели высокую фигуру позади крепостных зубцов, в шлеме, украшенном гребнем волос слина. За его спиной торчало множество штандартов.
— Это — командующий осадного лагеря! — закричал кто-то из толпы.
— Командующий? — переспросил офицер.
— Делайте, что считаете нужным, — устало проговорил Амилиан.
Офицер повернулся и, вытащив из-под плаща белую тряпку, поднял её над головой и направился к подножию стены. Его действия, были встречены насмешками со стороны косианцев. Мужчина в шлеме с гребнем из волос слина никак не отреагировал.
— Амилиан просит о капитуляции! — крикнул офицер, глядя на верх стены.
Я видел, как кулаки Амилиана, лежавшего на импровизированных носилках, непроизвольно сжались.
Со стены послышался издевательский смех.
— Пусть ваши женщины раздеваются догола, — крикнул ему в ответ кто-то со стены, — и подходят к воротам одна за другой, демонстрируя себя для нашей оценки.
— Возможно, некоторые из них нам понравятся, — поддержал его другой голос.
— А остальным мы просто глотки перережем! — заржал третий.
Высокий мужчина в шлеме, по-прежнему не выражал никаких эмоций. Он просто стоял, и невозмутимо смотрел вперёд, как будто находился в театре, и наблюдал представление на сцене ниже его. За его плечами поднимались клубы дыма от бушевавшего где-то в цитадели пожара.
— Амилиан согласен сдаться в ваши руки! — крикнул офицер.
Сам Амилиан в этот момент лежал на носилках, закрыв глаза и не в силах даже пошевелиться.
— Сообщите ваши условия капитуляции! — закричал офицер. — Мы капитулируем!
Человек в шлеме поднял руку.
— Нет! — крикнул офицер под стеной.
Он отступил назад, рука, державшая белую тряпку безвольно опустилась.
— Нет! — испуганно заверещал он.
По знаку командующего двое из арбалетчиков, стоявших рядом с ним на стене, уложили болты на направляющие и вскинули арбалеты.
— Нет! — крикнул офицер, отступая ещё на шаг.
Я видел, как два болта сорвались с направляющих, словно две стальные хищные птицы. Звон тетив донёсся даже до нас.
— Стена щитов! — закричал я. — Все со щитами сюда! Формируем стену!
Мужчины со щитами поспешили с тому месту, где стоял я, поднимая щиты и составляя их краями внахлёст, на манер рыбьей чешуи.
Я метался среди них, иногда буквально вталкивая щиты в правильное положение. Болты свистели вокруг меня, со стуком вонзаясь в щиты. В какой-то момент, я краем глаза увидел того офицера, который выходил к стене, и пытался договориться с косианцами. Он повернулся к нам лицом. На его лице застыло выражение обиды и недоверия. Он поднял руку к груди, из которой торчало оперение двух болтов, и завалился на спину.
— Назад! — закричал я на визжащих женщин и детей, — Держитесь как можно ближе к стене! Прижмитесь к ней! Назад! Назад!
Но многие, не слушая, ни меня, ни голоса разума, всё равно бежали к нам. Я увидел, как со стены слетело тело, с торчащим из его груди болтом, у которого не было даже оперения. Практически это был всего лишь заострённый железный прут. Я видел молодого парня, который изо всех сил старался удержать людей ниже на площади между водой и стеной, сбивая их в кучу, как верров перед забоем.
— Берите командующего, прикрывайте его щитами, — приказал я, присев позади стены щитов. — Несите его к пирсам.
— Я останусь здесь, — прохрипел Амилиан.
— Вы будете командовать, — сказал я, — из-за тыловых линий.
— Я останусь здесь! — повторил он.
Я махнул рукой носильщикам, и те подняли два копья, просунутые сквозь сеть. Амилиан с трудом протянул мне свою руку, и я пожал её. Мужчины с носилками, пригибаясь и стараясь не высовываться из-под щитов, которые держали четверо их товарищей, поспешили к мосткам.
Женщинам и детям, находившимся вплотную к стене, болты, летевшие оттуда, непосредственной опасности не представляли. Чтобы попасть в них, стрелкам надо было бы свешиваться со стены и бить вниз. Я быстро окинул взглядом гребень стены. Командующего там больше не было видно. Тогда, несколько сократив стену щитов, я послал часть людей, отдельно и группами, переправлять женщин и детей, под прикрытием щитов, к мосткам. Как только щитоносцы выводили своих подопечных из зоны обстрела, они сразу же торопились назад, за следующей партией, чтобы вывести их во временно безопасное место. Наши действия были встречены гневными криками со стены.
Я заметил своего знакомого юного арбалетчика, который под покрытием щита, удерживаемого его другом, таким же юнцом уже прошедшим огонь и воду, собиравшего болты. Это были прекрасные снаряды, отлично выделанные опытными кузнецами, а не заостренные пруты, или тупые палки. Набрав пучок, паренёк распределял их среди стрелков, собравшихся позади стены щитов, не забывая, кстати, оставить несколько для себя. Он был юн, но его выстрелу были ужасающе точны. Его научила этому стена, на которой он отбивал не одну сотню штурмов.
Я с опаской посмотрел на ворота. Те самые, которыми заканчивался коридор, по которому мы вышли на пристань. Сейчас их охраняли несколько человек. Естественно, они открылись вовнутрь, в сторону цитадели. В нашем распоряжении не было ни времени, ни материалов, чтобы каким-либо способом заблокировать их с нашей стороны.
Теперь некоторые из стоявших на стене, начали сбрасывать камни и кирпичи на тех, кто стоял ниже. Но вот один из тех, кто делал это, внезапно, дёрнулся, вцепившись руками болт, выросший из его глаза. Снаряд вошёл снизу вверх, проткнул голову, и был остановлен его шлемом. А юный арбалетчик уже установил в своё оружие следующий болт.