- Раздевайся и приступай! – с довольной улыбкой приказал Хэнсен-младший, поудобнее устроившись на кровати, оперевшись спиной на подушки и скрестив руки на груди, внимательно смотря на русскую, наблюдая за каждым ее движением.
Ева глубоко вздохнула, а потом одним уверенным движением расстегнула плащ, медленно откинув его в сторону, долгим немигающим взглядом смотря прямо в глаза австралийца, не прерывая зрительного контакта. Вечер обещает быть долгим и продолжительным.
- Под столом протри! – невозмутимо произнес Чак, не отрываясь от журнала с машинами, перелистнув страницу.
Развалившись на кровати, мужчина внимательно читал, не обращая внимания на брюнетку. Ну, или делая вид.
После его слов, Волкова мысленно надавала австралийцу люлей, но вслух ничего не сказала. Лишь послушно нагнулась, отчего итак коротенькая юбка задралась выше некуда, демонстрируя белые кружевные трусики девушки. Девушка чертыхнулась и попыталась рукой натянуть ткань ниже, но ничего не получилось, лишь только об стол головой неслабо приложилась.
«Ладно хоть стринги не заставил надеть!» - подумала Ева, с облегчением выдохнув, потирая ушибленное место, искоса взглянув на мужчину, который внимательно смотрел на нее, отложив в сторону журнал. Русская отвернулась, не в силах терпеть его проницательный взгляд.
- Эх черт, жаль, что не заставил тебя стринги надеть!
Волкова тут же обернулась, с прищуром посмотрев на Чака, подозрительно оглядывая ухмыляющегося блондина. Он что, мысли читает?! От таких дум, девушка поежилась. Не дай Боже!
- Когда завтра придешь убираться, не забудет их напялить, - с деловым видом произнес мужчина, вновь вернувшись к чтению, словно потеряв интерес к трусам девушки, - только я люблю черный цвет! – как бы невзначай сказал Хэнсен, не замечая, как побагровело лицо девушки от гнева, а сама она встала во весь рост, сжимая мокрую половую тряпку в правой руке.
- Да. Пошел. Ты. К черту! – процедила сквозь зубы Ева, и прорычав что-то невразумительное запустила тряпку в стену, которая шмякнулась на пол с противным хлюпающим звуком. На ходу надевая плащ, девушка продолжала недовольно бурчать, и выйдя из комнаты пилота Страйкера, со всей силой попыталась захлопнуть за собой дверь, но рука Хэнсена, перехватившего железяку, не дала ей это сделать.
- Песик мой, я сказал, что ты будешь моей домработницей на целую неделю, - с мстительным удовольствием елейно произнес Чак таким тоном, что у брюнетки даже зубы заболели. – Сегодня был твой первый рабочий день. Так что завтра в тоже время, в том же месте. Да, и форму укороти, а то слишком длинная. Адьос! – мужчина закрыл дверь, не давая Волковой выплеснуть на него весь ее гнев.
Ева даже задохнулась от такой бесцеремонности. Глотая воздух, словно выброшенная на воздух рыба, русская бестолково махала руками, не в силах подобрать и слова. Прекратив бесполезные манипуляции, Волкова громко взвыла, коря на Вселенную за несправедливость, свалившуюся на нее в виде отработок у Хэнсена в очень открытой и короткой форме домбработницы. Кто бы мог подумать, что недоразвитый мозг этого австралийца сможет выкинуть такой фентиль?! Ева бы не догадалась использовать Чака в качестве поломойки, а вот он додумался! Скотина блондинистая…
========== 11. ==========
- Ты забыла вот тут пятно вытереть!
Спокойный голос Хэнсена раздался прямо над головой согнувшейся в три погибели Евы, которая от неожиданности даже подскочила, выронив из рук мокрую тряпку. Волкова прошипела что-то невразумительное в ответ, вновь взяв тряпку, и с показным усердием стала оттирать еле заметное пятнышко, едва-едва виднеющееся на фоне темного пола. Прошло уже три дня, и она каждый раз вечером приходила к мужчине, убираясь у него везде, где только возможно. За это время русская вылизала его маленькую комнатку дочиста, даже пыли не было видно. Что убирать в течение последующих четырех дней, Волкова даже не представляла!
- Кстати, а почему ты так и не укоротила форму? – хмыкнул прямо над ее ухом Чак, дернув рукой за подол формы.
- Мне хватает и того, что моя грудь грозится каждый раз при наклоне выпасть из декольте! – пробубнила Ева, отодвигаясь подальше от подозрительно стоящего слишком близко австралийца, который, к тому же, после ее слов, как-то неоднозначно кашлянул. – Где ты вообще нашел эту пошлость? – презрительно скривилась брюнетка, демонстративно рукой обведя темно-синее короткое платье, с ярко-белым фартуком. Форма была бы милой, если бы не слишком короткая длина и большой вырез декольте. Ей почему-то казалось, что Чак одолжил ее у какой-нибудь знакомой стриптизерши. От такой мысли Ева передернулась и мысленно поставила галочку в уме, чтобы по приходу в свою комнату, тут же помыться с железной мочалкой.
- Лучше тебе этого не знать.
Волкова с этим безоговорочно согласилась. Кряхтя словно престарелая бабулька, брюнетка выпрямилась, руками разминая затекшую поясницу. Откинув голову назад, чувствуя, как что-то хрустнуло, Ева смотрела уставшим взглядом в потолок, ощущая свинцовую тяжесть в руках и ногах.
- Хочешь сделаю массаж? – как можно вальяжнее произнес Чак, подойдя вплотную к девушке, положив обе руки на ее поясницу, массируя кожу большими пальцами.
Внешне Волкова никак не показала, что действия австралийца ее хоть как-то трогают, хотя внутренне она, можно сказать, чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Приятное тепло его рук согревало кожу, казалось, что усталость медленно отступала из-за медленных круговых движений по ее пояснице.
- Хэнсен, ты что, соблазнить меня хочешь? – лукаво улыбнулась Ева, услышав, как за ее спиной мужчина усмехнулся и наклонился ближе, опалив ухо горячим дыханием.
- О, что ты! Мне такое и в голову не приходило….более 5 или 10 раз, - Чак наклонился еще ближе, невесомо проведя губами по коже русской, одной рукой зарывшись в длинные черные волосы, - а что, получается?
- Нет, - даже не скрывая лжи в голосе, тихо произнесла Волкова, чувствуя, как мужчина стал тянуть ее за волосы ниже, откидывая черноволосую голову назад, открывая себе полный доступ к шее девушки.
- Врешь и не краснеешь.
- Чего тебе надо от меня, Хэнсен?
- Переспать я с тобой хочу, недогадливая ты идиотка, - негромко рассмеялся Чак. Наверно, он думал, что если быть с девушкой честной, то это самый лучший способ ее соблазнить. Возможно, австралиец был прав и с некоторыми особями слабого пола это срабатывало.
- Вот только я нет, - громко расхохоталась русская, и под аккомпанемент своего звонкого голоса направилась к двери, оставив Чака стоять в шоке и непонимании. Оглянувшись и увидев удивленное лицо блондина и его слегка приоткрытый рот, девушка еще пуще рассмеялась и, открыв дверь, покинула комнату Хэнсена, оставив его наедине с половой тряпкой.
- Почему ты постоянно где-то пропадаешь? – нахмурилась Ева, окидывая Марка недовольным взглядом, - вечно вижу тебя с новой девушкой. И как только они на тебя ведутся? Не понимаю, - риторически произнесла брюнетка, ловя обиженный взгляд брата.
- Просто я пытаюсь прожить день так, словно он последний, - глубокомысленно произнес парень. Девушка тихо прыснула, но увидев серьезный взгляд брюнета, успокоилась, перестав глупо ухмыляться. – Это не смешно. С нашей работой, назовем борьбу с кайдзю так, это неудивительно. Каждое утро ты можешь проснуться от сигнала тревоги и не выйти из боя живой. Я много чего не успел сделать в своей жизни, поэтому я хочу проживать эти дни, забыв и наплевав на все принципы, повиноваться своим желаниям, потребностям. Стать на один день самим собой, не боясь осуждения и упреков окружающих. Мне плевать, что люди думают, что я ловелас, Казанова, бабник, ветреный. По крайней мере, я живу в свое удовольствие. Подумай об этом на досуге, - хмыкнул Марк, заметив, что Ева ушла в прострацию, задумавшись над словами брата. – А теперь меня ждет обольстительная Дженнифер, обладательница четвертого размера!
- Вали уже, повеса! – ничуть не обидевшись, улыбнулась Ева, махнув рукой на брата, смотря, как он лукаво улыбнулся ей напоследок, закрыв за собой дверь, оставив девушку одну в ее тюрьме.
Сейчас Волковой необходимо было остаться в одиночестве. Ей нужно было обдумать слова брата. Нужно было расставить приоритеты и понять, чего же она хочет и желает в свой последний день на этой грешной земле!
Тем же вечером Ева шла по коридору, нервно хрустя пальцами. Слова брата еще долго не выходили у нее из головы, поселив в ней непонятные мысли. Раздумывая над своей дальнейшей судьбой, Волкова остановилась напротив до боли знакомой металлической двери. Глубоко вздохнув и выдохнув пару раз, Ева собралась с духом и постучалась в дверь, напрягшись, превратившись вслух, ожидая услышать приближающиеся шаги. Огромная металлическая дверь громко и протяжно с противным скрипом отворилась.
- Ты? – стоящий на пороге мужчина с искренним изумлением смотрел на застывшую брюнетку, пытаясь скрыть удивление в глазах. Он не думал, что после произошедшего вчера вечером, русская вообще хоть когда-нибудь переступит порог его комнаты. Надо сказать, брюнетка его приятно удивила своим неожиданным появлением.
- Да, Чакки, я. Неужели, ждал кого-то другого? - усмехнулась Ева, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- Конечно, ко мне вот-вот должна прийти обаятельная модель с вот такими буферами, - широко улыбаясь, произнес Хэнсен-младший, руками показывая параметры и объемы этих буйков.
– Дело есть, может впустишь? – нервная улыбка пробежалась по губам голубоглазой.
Хэнсен прищурился, оценивающе осмотрев девушку, словно прикидывая что-то в голове. Мысленно решив про себя, мужчина ничего не ответил, лишь только посторонился, пропуская брюнетку в комнату. Ева ужом проскользнула мимо блондинка, игриво подмигнув ему, с удовольствием ловя ответный недоумевающий взгляд зелено-голубых глаз.
Ева быстро осмотрела помещение, слегка улыбнувшись: комната была стандартизирована, словно создана для военного. Письменный стол, кровать да шкаф для вещей – ничего лишнего. Никаких украшений, все по минимуму. Хотя было бы что украшать! Зачем облагораживать временное пристанище, если где-то есть твой настоящий, пылающий уютом и теплом дом?! Только если убить последнюю надежду на возвращение туда, где ждут родные люди. Не хотелось бы оставаться в этой ржавой консервной банке надолго.
- Что за дело? – Чак не сводил внимательного взгляда с девушки, оперевшись на закрытую дверь спиной, скрестив руки на груди, отчего мышцы его напряглись еще сильнее, весьма и весьма обозначившись даже под плотно облегающей толстовкой.
Волкова села на кровать, проведя по покрывалу рукой. Улыбнувшись, брюнетка хитрющими глазами посмотрела на Хэнсена, задержавшись взглядом на приковывающих внимание сильных мужских руках.
- Это скорее предложение, - туманно ответила девушка, облизнув пересохшие от волнения губы, - может переспим?
Чак после ее слов лишь приподнял правую бровь, не до конца веря в услышанное. Мужчина уже стал думать, что у него проблемы со слухом, но лукавый взгляд Евы, пытающийся его соблазнить, заставлял усомниться в своей глухоте. Волкова глубоко вздохнула, по глазам собеседника поняв, что он не воспринимает его всерьез.
- А что если завтра наш последний день? – брюнетка медленно расстегнула молнию на кожаной куртке, - никто точно не скажет, когда нападет кайдзю, и сможем ли мы выйти из битвы живыми! Хотелось бы испытать что-нибудь напоследок! – Освободившись от куртки, Ева стянула с себя майку, оставшись в одном ярко-красном бюстгальтере, словно кричащим «сними меня немедленно», - я подумала, что твоя смазливенькая мордашка и накаченное тело отлично справятся с ролью моего страстного любовника.
Хэнсен усмехнулся, заведя правую руку за спину. Ева недоуменно посмотрела на него, но услышав щелчок закрывающейся двери, одобрительно улыбнулась.
- Мне повторять не обязательно, - ухмыльнулся Чак, направившись к расположившейся на кровати брюнетки, на ходу расстегнув и откинув толстовку. Девушка одобрительно улыбнулась, скинув кроссовки и оказавшись на кровати, наблюдая за медленно приближающимся мужчиной, смотревшего на нее похотливым взглядом. Чувствуя себя жертвой в лапах обворожительного и опасного хищника, Ева тихо вздохнула, судорожно выдохнув. Не у нее одной бушевали гормоны в крови, напряжение повисло в воздухе.
Склонившись над девушкой, мужчина притянул ее к себе, сливаясь в их первом поцелуе. Одной рукой скользя по животу, другой Чак ловко стянул с длинных черных волос резинку, освобождая их от тугого хвоста. Проворно освобождая мужчину от одежды, Ева не переставала хитро улыбаться, невесомо скользя пальцами по сильным накаченным рукам мужчины, от вида которых у нее сносило крышу. Слегка сжав его руку, брюнетка ощутила мощный бицепс, от которого у нее пробежали мурашки по спине. Проскользив ладонью вдоль всей мощной груди мужчины, девушка аккуратно обвела пальцем контур лица Чака, а после запустила обе руки в волосы австралийца, чувствуя их мягкость и непокорность. Как только Хэнсен коснулся губами ее шеи, проводя языком от основания уха до впадины, Волкова громко простонала, вцепившись судорожно трясущимися руками в пряжку ремня австралийца, мечтая тотчас стянуть их и выкинуть куда подальше. Ее бросало то в жар, то в холод. Напряжение, витавшее в воздухе, зашкаливало. Казалось, что все чувства обострились.
«Похоже, я нашел твою эрогенную зону», - мысленно ухмыльнулся блондин, продолжая скользить языком по обнаженной коже, довольно улыбаясь как насытившийся кот, слыша томные женские вздохи. Мужчине нравилась такая ответная реакция на его действия.
Буквально плавясь от жарких прикосновений австралийца, голубоглазая быстро расстегнула ремень на его брюках, не в силах больше терпеть жар, распаляющийся ниже живота.
Чак, насладившись недовольством, промелькнувшим на лице девушки, отстранился, сам стягивая с себя штаны. Ева, не теряя ни секунды драгоценного времени, расстегнула бюстгальтер, постаравшись как можно соблазнительнее откинуть его в сторону. Оставшись в одних трусиках, она с удовольствием ловила на себе ничуть не менее жаркие, чем прикосновения, взгляды Хэнсена.
- Тебе говорили, что у тебя красивое тело? – сказал Чак, избавившись от штанов и склонившись над лежащей брюнеткой, скользя жадным взглядом по девушке, не пропуская ни миллиметра обнаженной кожи, при этом не прикасаясь к русской, ожидая от нее первого шага. Нужно же польстить своему самолюбию!
- Да, - хриплым от возбуждения голосом ответила голубоглазая, притянув мужчину ближе, впившись в его губы страстным лишающим воздуха поцелуем. Слова начинали утомлять, хотелось действий, основных событий.
- Тогда я буду первым, кто не скажет такого, увидев тебя голой! – оторвавшись от поцелуя, прерывисто произнес Чак, гаденько ухмыльнувшись. Оттянув длинные черные волосы, отчего голова девушки запрокинулась, Хэнсен впился страстным поцелуем в шею девушки, грозясь оставить на ней засос.
- Скотина, - простонала Ева, выгнувшись дугой от наслаждения.
Хэнсен слегка улыбнулся, с удовлетворением отметив, что не он один сейчас сгорает от желания. Чувствуя, что нереальный стояк грозиться разорвать его трусы, Чак стянул белье с девушки одной рукой, другой освобождая себя от ненужной в данный момент ткани. Волкова задержала дыхание, почувствовав, как внутрь нее проникли сразу два пальца австралийца. Девушка стала ерзать и извиваться как угорь, пытаясь насадиться намного глубже, ощущая при этом мокрый ловко и быстро скользящий язык на ее правом соске, который вскоре переместился на левый. Оторвавшись от груди брюнетки, австралиец слегка подул на сосок, не забывая интенсивно шевелить пальцами внутри русской, ловя ее хриплые, ласкающие его самолюбие стоны.
- Я… больше… не могу, - задыхаясь, тихо пролепетала Ева, запрокинув голову в протяжном стоне, чувствуя, как цепенеют ноги и живот стягивает от сильного желания.
Это словно послужило сигналом для австралийца. Привстав, мужчина потянулся к тумбочке, открыв ее и взяв что-то маленькое и блестящее. Услышав треск разрываемой обертки, Ева сильнее заерзала, потеревшись бедром о ногу Чака, словно ластящаяся кошка. Тот в ответ хмыкнул, и спустя секунду уже вошел в девушку, сразу же начиная двигаться в ней, не давая привыкнуть. Волкова восторженно вскрикнула, вцепившись короткими ногтями в предплечья мужчины, пытаясь подстроиться под его четкий и быстрый ритм. Двигаясь ему навстречу, Ева прикусила свою губу, по которой Чак тут же провел своим языком, словно пытаясь зализать ранку. Улыбнувшись, Волкова расслабилась, освободив спину австралийца от своих острых ногтей, сжав в руках простынь, комкая ее. Каждой клеточкой ощущая мощные толчки внутри себя, девушка радостно улыбалась, чувствуя как возносится на вершину блаженства. И если девушка, ничуть не стесняясь, громко стонала, то Хэнсен, как истинный мужчина, молчал, лишь только закрывал глаза от пронзающего его удовольствия. Дыхание сбивалось, ритм ускорялся. Мозг не повиновался, отказывался думать. Остались одни лишь ощущения, сводящие с ума.