Шоу пришлось покориться. Лексу она уважала, она точно знала, что Лекса не полезет на рожон, но она все равно странно волновалась. Это чувство для нее было новым, непривычным, даже пугающим. Самин с рождения практически не испытывала эмоций, но сейчас их было такое изобилие, что голова взрывалась. Лекса наконец вздохнула, решив убрать ткань с лица, так как дышать в этом месте было не очень легко. Словно что-то сдавливало грудь, как груда тяжелых камней. Брюнетка глубоко вдохнула, решив хоть чем-то себя занять. Она зашла в первую попавшуюся комнату. От странного ощущения пристального взгляда на макушке хотелось помереть на месте, а еще спрятаться. Она никогда не любила, когда на нее смотрели, а тем более она ненавидела ощущение взгляда на себе тогда, когда не видит самого смотрящего, который вообразил себя бессмертным.
Это оказалась комната, в которой было... окно? Но в его стекла уже упиралась твердая земля, и Лекса нахмурилась. Сама комната была небольшой, но тут была двуспальная кровать, стол, даже камин, на котором стояли пыльные рамки с фотографиями. Но на кровати явно кто-то лежит. В какой-то неестественной позе. Лекса мгновенно напряглась, тихо ступая по деревянным доскам. Она сняла пистолет с предохранителя, подходя к кровати. Она затаила дыхание, быстро откинув одеяло и тут же замерев. Труп явно был здесь уже давно. Девушке на вид лет шестнадцать, не более, под глазами круги, кожа белая, как простыня, на которую ее положили, ведь убивали явно не здесь. К комнате Лексу привели те самые разводы крови. Лекса сглотнула. Но ее вид... Брюнетка ощутила приступ тошноты, поняв, что здесь только половина тела. Верхняя.
Она быстро отошла, опять ощущая взгляд на своей спине. Но, обернувшись, она никого не увидела. Лекса попыталась связаться с Финчем, с очень сильным желанием узнать, Шоу уже возвращается, или нет, но с раздражением понимает, что никто откликаться не хочет, а слышит она лишь помехи. Девушка раздраженно поворачивается, но ее ноги словно вросли в пол, когда слышит сзади звон стекла. Лекса медленно оборачивается. На окне красуются трещины, словно от удара. Лекса сглотнула, видя, что именно разбило стекло. Девушка, чья рука медленно берет самый большой осколок, и Лекса сдавленно рыкнула, когда он оказывается у нее в груди, ровно под ключицей.
Она падает на пол, когда что-то словно подбило ее под ноги, и сразу же начинает отползать к стене, зажимая рану, и чувствуя горячую кровь, что явно льется из артерии. Нечеловеческий рык пронзает ее словно стрела, отрезвляя, и девушка подрывается на ноги только с одной мыслью. Подальше отсюда, подальше от этого ебаного ходячего трупа, который сейчас скалит на нее пасть, очень медленно сползая с кровати. Лекса впервые ощущает это чувство, неприятное, липкое, словно смола, что сковывает тебя по рукам и ногам. И имя этому чувству — страх...
Он уже в проеме. Лекса не может пошевелиться, словно она действительно скована по рукам и ногам. Этот мерзкий хлюпающий звук навсегда засел у нее в голове, сводя с ума, ведь все было настолько реалистично. Эти хрипы, обезображенное лицо молодой, когда-то красивой девушки, словно отпечатались у нее в памяти. Намертво. Но сделать хоть что-то она не могла. Собственное тело не слушалось, было словно чужое, такое ватное, или скорее, словно оно в воде. А оно приближалось так медленно на своих руках, словно издевалось над ней.
Все звуки словно поглощаются вакуумом, Лекса не слышит быстрого топота ног, впрочем, как и эта ебаная половина тела, которая приближалась все ближе и ближе, обдавая Лексу запахом сырости и крови. А еще гнили, как запах от старой газеты, что наверняка хранилась в подвале.
Выстрелы оглушают, Лекса словно вынырнула из воды, видя, что Шоу метко стреляет в голову существу, которое уже очень даже быстро «убегает» на своих руках в темноту. На лице Шоу отражается ужас, замешательство, что дает понять, что ей не кажется все это, и от этого становится еще хуже. Эмоции Шоу, такие открытые и ничем не приглушенные, были полным отражением состояния Лексы.
— Уносим свои задницы отсюда, — Шоу быстро взяла себя в руки, в отличии от Лексы, которая только кивнула, словно заторможенная.
Но они обе готовы провалиться сквозь землю, когда из темноты стали слышны шлепанья и хлюпанья, что сопровождались странными хрипами. На Лексу словно ведро ледяной воды вылили, и она поняла, что они встретили в тех зарослях. Эту тварь... Шоу опирает Лексу на себя, быстро ведя к лестнице. рука у Лексы уже онемела, голова начинала кружиться, тошнота подступала к горлу, но она упрямо шла вперед, ведомая Шоу, которая наплевала на хлипкость лестницы, которая была совсем рядом с ними.
Ни одна из них не сказала и слова, действуя слажено. Лекса никогда так быстро не бегала, а тем более на лестнице, с которой можно легко упасть вниз и свернуть себе шею. Они близко. Лекса чувствовала их взгляды на себе. Они хотят крови. Море крови. Крови живых существ. Мертвые голодают.... По живому теплу, по горячей крови, по жизни... им нужна чужая жизнь, чтобы насытиться ею...
Они выскакивают в коридор, пока Лекса слышит с лестницы рычание и хрипы, они уже близко к ним, непозволительно близко. На них, словно лавина, обрушилась оглушающая тишина, которая прерывалась их частым дыханием и хрипами. Они поджидали их. Поэтому было так тихо. Шоу опирает на себя Лексу, несясь по коридору к лестнице так быстро, как могла. Лекса ощущала, как мир уходит из-под ног, как горячая кровь уже пропитала наскоро наложенную Шоу повязку насквозь, капая на белесый пол подвала. Но она шла, как могла. Покорно позволяет Шоу затолкнуть ее на лестницу первой, сама утягивая брюнетку за собой, пока та оглянулась вниз. Они в нескольких метрах от них. И быстро приближаются... Шоу с помощью Лексы смогла закрыть металлическую, на подобие дверей бункеров, дверь, сразу же запирая ее на замок, который был здесь. Почти через секунду послышался стук в дверь, после ее начали тарабанить сотни рук. Девушки даже через дверь слышали леденящие кровь рыки, словно рык диких животных, и хрипы.... Они синхронно отпрянули от дверей, когда кто-то из них смог протиснуть руку через небольшую щелку между косяком и дверью с ужасным хрустом костей и хрящей.
— Нужно забрать Джона и Фаско и двигать отсюда... как можно быстрее, — Шоу часто дышала, ее страх был ничем не прикрыт, как и оцепенение. Они, не сговариваясь, побежали к входу в дом.
А мертвые все еще голодают....
========== Глава третья ==========
23: 50, Великобритания, Лондон
So hard to let go
And I still hear the sound
Of your voice singin’ in my head
I can’t surrender
‘Cause the rope’s slowly coming apart
But hangin’ by a thread
Странная пустота внутри Лексы словно засасывала в себя все ее эмоции, что до этого бились внутри нее, словно в клетке. Лекса сама удивилась своему хладнокровию, когда одним махом выбила парадную дверь. Насколько ей известно, парни залезали сюда через черный ход. Но Лекса сейчас не была настроена на тихое проникновение. Хотелось слышать хоть что-то после той мертвой тишины. Ей уже все равно, если честно, что они увидят там, в этом ебаном доме. Она лишь хотела забрать остальных. И унести ноги подальше отсюда.
Шоу достает пистолет, (видимо, она потеряла автомат или оставила его в машине) пытаясь прийти в себя от увиденного. Да и кто бы себя нормально чувствовал, увидев такое? Шоу потрясла головой, пытаясь игнорировать те удары о стальную дверь, что наверняка слышат и другие. Происходящее не укладывалось в голове, но она хотела лишь одного — забрать Фаско и Риза, что до сих пор не вышли на связь. Это пугало еще больше в свете того, что происходило всего мгновение назад.
Дом был огромным. Все завешано занавесками, от едва заметного контакта с которыми в воздух сразу же вспаривала пыль с тканей, что были разноцветными, но цвет заметно потемнел от сырости и пыли. Черт, вот сейчас Лекса забеспокоилась еще больше, но она держала себя в руках, сохраняя трезвый рассудок. Но удары о стальные двери, что она слышала даже здесь, и которые становились все сильнее и сильнее, то и дело заставляли мелко дрожать. Тошнота сильнее напоминала о себе, голова была словно ватная, сейчас она явно не в состоянии драться. Рана ныла, кровь уже капала на пол с руки и рубашки на пол. Девушка часто заморгала, когда голова закружилась. Она позволила Шоу опереть себя на нее, невольно успокаиваясь от чувства тепла другого человека рядом с собой.
— Попробуй еще раз связаться с Ризом, — Лекса часто заморгала. Черт, ее много раз вот так вот ранили, но сейчас... Лекса надеялась, что артерия повреждена не сильно. Наверное, она в сознании сейчас только потому, что Самин вовремя смогла на время остановить кровотечение.
— Сейчас, — Самин немного подождала, покорно пытаясь связаться с кем-то из парней. Она раздраженно рыкнула, одной рукой придерживая Лексу, другой удобнее перехватив пистолет. — Ничего. Только помехи. Нужно их найти самим.
— Я думаю, они на втором этаже, — Лекса отстранилась, держась за стену, но видит Бог, она не хочет касаться ничего, что в этом проклятом доме. Но слава Богу, она смогла взять себя в руки. — Проверь первый еще раз.
Сказать, что Рут зла, это ничего не сказать. Ее никогда так бесцеремонно не отсылали в тыл. Но только вспомнив о том месте, ей хотелось сжаться в комок, ведь она видела то, что нельзя считать живым. В тех зарослях, что окружают дом. И оставлять там Лексу, а Самин тем более, она не хотела. Но эти своенравные девицы не слушали ее. Никогда не послушают, когда может случиться что-то плохое. Она чувствовала опасность. Опасность той темноты, из которой они бы не вышли живыми.
— Почему вы злитесь, мисс Гроувс? — Гарольд повернулся к Рут. Он всегда ко всем обращался так официально, что аж раздражало. Иногда. Рут только рыкнула, не отвечая, пока Беар пытался успокоить ее.
Рут знала, что он чувствует ее беспокойство. Ее страх, сомнения. Животные ощущают это намного сильнее. Но Рут была рада, что это мохнатое создание рядом с ней. А присутствие Финча немного успокаивало. Все-таки, он почти всегда на таких заданиях остается один. Ну, с Беаром, если сказать точнее. Ему должно быть жутко, когда остаешься один в такой глуши, среди компьютеров, окруженный или пустошью, или темными зарослями, в которых может спрятаться что угодно.
— Я должна быть с ними, — Рут, наконец, не выдержала взгляда Финча. Они в некотором роде были даже друзьями, но в узком смысле этого слова. Обмен приветствиями и ничего больше. Но Рут знает, что он хороший парень, и если Риз ему доверяет, — с ним ведь она дружила с детства — то и ей следует. Во всяком случае, она не чувствовала опасности от него.
— Они всего лишь хотят вас уберечь. Проблемы с давлением вещь не редкая, это могло бы кончиться для вас не очень хорошо, пробыли бы вы там еще некоторое время, — Рут только улыбнулась на его слова. Вот, он всегда был добрым, пусть и ее раздражала его официальная манера общения.
— Я знаю. Но до этого у меня не было с этим проблем, — Рут все-таки поделилась с Гарольдом небольшой подробностью. Она была тронута его заботой. Наверное, если бы не его небольшие консультации, когда она вообще не понимала, как ведет себя Лекса или Шоу, она бы давно разорвала их обеих.
— Я ценю вашу заботу, Гарри. Но я должна быть с ними, — Саманта погладила верного спутника Гарольда между треугольными ушами.
— Я понимаю вас, мисс Гроувс, но у меня есть к вам небольшая просьба, — Финч поправил свои очки. Приглушенный свет от мониторов его компьютера и ноутбука был странно уютным и расслабляющим, а мерное гудение процессора успокаивало. Наверное, Рут понимала чувства Гарольда, ведь она сама была хакером по неофициальным данным. Техника, оружие, драки — вот, без чего она не могла представить свою жизнь сейчас.
— Хорошо. Какая? — Рут убрала окровавленный платок, когда кровь перестала идти. Царапина немного саднила, но она не обратила на это внимания, тут же присев сзади него на лавочку, сразу подперев ноги деревянным ящиком.
— Я должен связаться с ребятами. Но мне нужна помощь. Здесь есть некоторые данные, которые нужно отобрать и выбрать самые нужные для того, чтобы передать информацию, — Гарольд вывел на экран ноутбука несколько источников.
— Но если они все еще в подвале, то не получится связаться. Связь что-то глушит, — Рут сглотнула. Желания возвращаться в тот подвал совершенно не было, но там были дорогие ей люди. И если с ними что-то случится, то она не сможет держать себя в руках. А потерять контроль над собой тогда, когда тут бродят странные хрипящие твари, вообще не было желательным.
— Я попытаюсь, — Гарольд хмыкнул, но внезапно поежился. Он посмотрел на двери, которые были открытыми, через который, собственно, и прорвался внутрь порыв ледяного ветра.
Стоп. Открытые? Рут сглотнула. Она точно помнила, что закрывала их, даже Гарольд подтвердит это. Они переглянулись, пока Беар странно всполошился, зарычав куда-то в темноту. Рут быстро подорвалась, закрыв двери на замок. Ох, это рычание Беара только сильнее настораживало, пока Рут пыталась придумать разумное объяснение всему происходящему. Но ничего в голову не приходило. Девушка взглянула на Гарольда, который пытался успокоить питомца. Но тот только зарычал сильнее, но это было уже не угрожающее рычание, а испуганное. Словно вой дикой собаки, которую хорошенько потрепали, и загнали в угол.
Странно было ощущать, как страх сковывает тебя по рукам и ногам. Она замирает, слыша, как рядом с фургоном что-то ходит, так медленно, шаги тяжелые, томные, словно кому-то тяжело ходить. Хруст травы, что ломается под ногами ступавшего убеждает ее, что это не чертово воображение играет с ними. Это было на самом деле. Беар замолкает, прижимая уши к голове, и ложась на пол фургона.
Рут дергается от глухого звука, словно кто-то падает, но опирается руками о корпус фургона. Внутри все застывает, но девушка находит в себе силы выбраться из оцепенения, сразу же закрыв ноутбук и выключив экран компьютера. Салон погрузился в темноту. Но им нельзя выдавать себя. Машина заблокирована, стоит на «ручнике», стекла крепки.
Но что-то ей подсказывает, что то, что ходит вокруг машины, способно увидеть их даже во мраке.
Шоу только кивнула, но она словно была в прострации. Она надеялась, что с парнями ничего не случилось. Брюнетка развернулась, резко зашагав по коридору влево. Вскоре она скрылась среди обилия тканей, что буквально покрывали все стены. Лекса глубоко вдохнула, радуясь, что здесь есть свет. Да, тусклый, от свечей, что были в каждой комнате, что закрывалась тканью, но он был. Самое главное. Если бы здесь было темно, она бы не задумываясь пошла вместе с Шоу. Но наличие света обнадеживает.
Поэтому Лекса медленно идет вперед. Связи не было ни с кем. Словно кто-то специально глушит ее, но сейчас девушка была занята только одной мыслью — найти парней и унести ноги подальше от этого чертового дома, забыв все, словно страшный сон. Она достала пистолет, немеющей рукой пытаясь держаться за пыльные стены. Она осторожно заглядывает в комнаты, но не видит там ничего лишнего в виде мертвых тварей. Она немного успокоилась, уже увереннее шагая к лестнице, возле которой тоже был вход. Судя по всему, это было единственным крылом, но дальше наверняка располагались «жилые помещения». Лекса хмурится, когда все начинает снова расплываться перед глазами. но после снова через некоторое время все встало на свои места. Только после этого она снова идет вперед. Но такими темпами она не сможет осмотреть и первый этаж.
Лекса глубоко вдохнула, медленно наступив на ступеньку, от чего она снова запела свою скрипучую песню под ее весом. Лекса поморщилась. Создавалось впечатление, что ей не хотелось будить то, что спало здесь. В этом ебаном проклятом доме.
— Блядь... — Лекса не выдерживает, выругавшись, когда она бодро заскакала на второй этаж под скрип ступеней. Лекса мимолетно жмурится от боли, сразу же снимая с пояса фонарь. На втором этаже не было света. Лекса на ощупь нашла перила, оперевшись на них, дрожащей рукой пытаясь включить его. В темноте, где теперь действительно может прятаться что угодно, ей быть совсем не хотелось.
Лекса, наконец, смогла включить его онемевшей рукой, но вскрикивает, сразу же роняя его на пыльный пол. Белое лицо, мертвые, покрытые пленкой глаза, синие губы, мокрые волосы, Лекса могла даже всего за секунду увидеть вены, что исполосовали кожу парня, лицо которого было всего в нескольких сантиметров от нее. Лекса быстро подобрала фонарь, отходя как можно дальше. Его взгляд, что был направлен сквозь нее, разгонял стадо мурашек по телу, но Лекса выдыхает, чувствуя холодный пот, что стекает по виску на пыльный пол. Она мимолетно освещает его тело, подвешенное на крюке, который торчал из его груди. Но что-то ей подсказывает, что убили его не здесь. Нет крови на лестнице, если бы он был еще живой, когда его сюда повесили, то там бы точно была лужа крови. Он шатался на крюке, словно наскоро повешенный минуту назад.