— Бред, — Кларк усмехнулась немного нервно.
Свет снова мигнул, разрывая оглушающую тишину, металлические двери громко хлопнули. Кларк подскочила. Да и что там сказать, она чуть не обделалась от страха! Сердце бешено колотилось в груди, и сама девушка посмотрела на двери, что были отрыты только на половину, хотя они были открыты настежь. Словно кто-то пробегал и сильно хлопнул дверью, да так, что она снова открылась. Но Кларк бы услышала, если бы кто-то пробежался. Эти двери же открываются внутрь.
Кларк быстро оказалась снаружи, желая поймать шутника, но она не увидела никого. Что за херня? Кларк закрыла архив, направляясь в сторону единственного выхода отсюда. Он вел в отделение, но и дежурной медсестры там не оказалось.
Девушка моргнула, положив ключи на стойку, и медленно побрела в сторону ординаторской. Что это вообще было? Кларк не понимала ничего. Кто мог так «пошутить»? Видимо, у этого человека сильно хромает чувство юмора. Причем, на обе ноги. Девушка так же медленно прошла мимо морга, задумавшись. Ну кто мог это сделать? Скорее всего, только преславутая дежурная медсестра. Зная ее, она могла бы так сделать. Гриффин резко обернулась, услышав странный шорох. Явно со стороны морга. Кларк сглотнула. Она уж точно знала, что кроме жмуриков там никого нет.
Девушка медленно повернулась к двери. Она закрыта снаружи, кроме нее там появиться никто не мог, ведь ключи были в одной связке с ключами от архива. Девушка наклонила голову в бок, сглатывая. Испуг брал свое, но ноги упрямо вели ее в сторону дверей, которые были наглухо заперты.
Она вздрогнула, услышав как что-то с глухим стуком упало, сопровождая его шуршанием простыней. Но что-то ударилось о двери с такой силой, что те едва не открылись. Кларк отшатнулась, и упала на пол, запутавшись в собственных ногах. Но она быстро поднимается, собираясь ворваться в ординаторскую и вызвать охрану.
Девушка срывается с места, собираясь выполнить задуманное, но ее сердце останавливается, когда она слышит грохот, а после животное рычание, что приближалось все быстрее и быстрее.
да-сюда, пока Самин несла две чашки кофе в кабинет детективов. Ей было плевать, что ей там пытается втолкать капитан Эймс, сейчас ее мысли витали слишком далеко от реального мира. Она, точно на автопилоте, дошла до кабинета, бедром легонько толкнув приоткрытые двери, а после закрыв ее ногой. Рут пока сидела на своем столе, свесив ноги, как всегда пронзив взглядом пустоту. Вроде бы фактически это нормальное состояние шатенки, но сейчас все было по-другому. Сейчас это больше внушало тревогу, ведь после произошедшего все были словно не в себе, хотя тут и так все ясно.
Рут вздрагивает, подняв растерянный взгляд на Шоу, которая спокойно, ну как ей казалось, подала девушке кружку, присаживаясь рядом. Да и вообще, что она могла сказать ей? Что им всем просто показалось? Шоу никогда не лгала из-за принципов, но сейчас.... Хотелось, чтобы все происходящее было просто сном. Всем им так хотелось бы, чтобы все было именно лишь плодом их воображения.
— А ты можешь быть милой, сладкая, — попыталась улыбнуться.
Шоу только покачала головой. Смысл сейчас что-то говорить. Смысл притворяться, если ничего не выходит? Есть ли смысл притворяться, что ничего не было? Шоу считает, что нет. Но на душе все равно скребли кошки. Такое неприятное чувство, которое она до селе не испытывала. Да и что там говорить, она почти не испытывала никаких чувств, кроме злости, до встречи с этой наглой девицей.
Интересно, Рут чувствует тоже самое? Это чувство, что все происходящее нереально, но на самом деле реальнее некуда? Ведь если бы все было просто игрой воображения, то Лекса не ходила бы сейчас с тугой повязкой через плечо, которая пропиталась кровью из-за постоянного передвижения. Лекса словно думала, что у всех пропали глаза и уши, хотя на самом деле все у них было. Но нарваться на простреленную коленную чашечку никто не хотел; учитывая нервозность самой Лексы, она вполне могла это сделать.
— Скажи, я не сошла с ума? — Рут поднимает глаза на Шоу, которая повернула голову в ее сторону. Ведь она сама до этого смотрела в стену, сжимая в руках кружку с горячущим кофе. Взгляд Рут был таким... просящим. Шоу знала точно, что сейчас Рут настоящая, без своих чертовых подкатов, этой ухмылки, которая бы заставила самого стремного человека на районе дрожать от страха.
Шоу поставила кружку на стол. Она знала, что разговора не избежать, но они обе ничего не понимают. Да и кто бы понял? Шоу могла надеяться, что это сон, но это было бы глупо. Она доверяет своему зрению и слуху. Она знает, что видела. И пусть бы ее могли упечь в психушку, но она бы не поменяла своего мнения. Все это словно было подстроено. Спланировано заранее. Но, видимо, они не расчитывали, что команда все-таки выберется.
— Болит? — Рут смотрит точно в глаза. Черт, Шоу никогда не видела у нее такого жалобного взгляда. И такого искреннего. Она напугала до смерти, но все равно заботится о ней. Шоу, которой до селе не было известно чувство нежности, только накрывает ладонь Рут своей, пока сама Рут невольно расслабилась, почувствовав тепло. — Сэм, не молчи....
— Нет. Все нормально, — Шоу не знала, что и сказать. Что все будет хорошо? Это бы было ложью, ведь внутренние колокольчики били тревогу. Поэтому девушка придвинулась немного ближе, не показывая, что ей приятно, когда Рут вот так вот касается ее, едва дотрагиваясь до небольшого шрама на щеке, от которого тянулась ранка до самого виска, последствия удара балкой. — Ты не сошла с ума, Саманта.
Сама шатенка вздрогнула, когда ее назвали по имени, а не привычным «Рут». А слышать это из уст Шоу было таким... особенным. Интонация низковатого голоса Шоу, взгляд, которым ее одарила Шоу. Все, твою ж мать, было особенным. Да и сама Шоу была самой особенной из всех особенных. Рут немного улыбнулась, поняв, что сама про себя сказала глупость. Но Шоу... может, она не догадывается о своих чувствах, но Саманта видела все в ее глазах, жестах. Это было на самом деле важнее, чем слова. Рут давно поняла, что все слова лживы, словно сам Змей-Искуситель.
Но вот глаза... Рут почему-то вспомнила слова одной русской девчонки, которые намертво впились ей в память. Разумеется, сама Самин не знала о слежке, или делала вид, что не знает. Во всяком случае, Рут тогда смогла хоть немного понять Шоу, которую по началу не могла терпеть. Тогда они не были в таких отношениях, как сейчас.
Я не думаю, что ты совсем ничего не чувствуешь. просто твои чувства слишком сильно приглушены, как звук на старой кассете. Но их голоса все еще есть, нужно только к ним прислушаться.
О, Шоу до сих пор хранит орден Ленина, который ей тоже подарила девочка. Тогда Рут могла наблюдать, как Шоу все-таки проявляла человечность, а как она немного неуклюже, но чертовски мило обняла ребенка. Рут умолчала об этом, но воспоминания хранила, как самое дорогое. Но, разумеется, даже если бы Рут рассказала о слежке, то она бы упрямилась, с невозмутимым видом доказывая обратное. Ее милая, чертовски упрямая Самин, которая настолько глушит все свои чувства, что даже Рут было не по себе.
Но сейчас еще больше она удивляется, выныривая из омута мыслей и воспоминаний, когда Шоу неуклюже, но искренне обнимает ее. Просто обнимает, словно прочитав ее самые сокровенные желания. Всего одно касание, которое заставляет душу угомониться, а сердце неспокойно затрепетать от таких нужных, очень даже нежных на удивление прикосновений.
— Не нужно делать это, если ты не хочешь, — едва смогла выдавить из себя Рут. Это нормально, что она чувствует себя до бешенства влюбленным подростком в этот момент?
Да и вообще, Рут уж точно знала, что Шоу терпеть не может, когда ее касаются, а касаться других она тем более не станет без своего желания. О, вспомнить бы лицо Шоу, которое потеряло всю свою невозмутимость, когда Рут крепко обнимает ее, после очередной «последней» ночи. Кажется, даже смущение промелькнуло на загорелом лице брюнетки в тот момент, но вся гамма чувств быстро сменилась саркастическим фырканием, и ироничным вознесением взгляда в потолок. Но ее не отталкивают, как было до этого. Между ними словно все перестало существовать, но, разумеется, Шоу как всегда упрямится, не желая признавать, что объятья не такие уж и, цитирую, «неудобные и вообще ненужные!».
Поэтому, Рут только прижимается щекой к плечу брюнетки, принимая столь неожиданный, но приятный и нужный уют и тепло со стороны Самин.
— Как думаешь, Лекса расколет его? Он же в говно, обдолбанный по самое не хочу. Не могу понять, как он умудрился поджечь дом в таком состоянии, — Рут фыркнула, наконец, немного успокаиваясь в кольце рук.
— Лекса и не таких раскалывала. Ты же знаешь, она прет, хер остановишь. Даже если он под кайфом, — Шоу глубоко вдохнула. Она немного корила себя за то, что Лексе досталось. Не стоило оставлять Лексу там одну. От увиденного любой бы пришел в ужас, но Лекса держится и делает это достойно. Лейтенант Эштон была почти единственным человеком, который смог завоевать расположение Шоу и уважение. Не только у нее, Шоу, но и у всего участка.
— Кларк знает о том, что произошло? — Рут опускает взгляд на пол.
— А ты как думаешь? Нет, Лекса уперлась, как баран, говоря, чтобы не звонили никому, — Шоу хмыкнула. Рут только легко ухмыльнулась. Кто бы говорил, Сэм, сама-то такая же. Она узнавала о ее ранениях только тогда, когда они оказывались дома.
— Пойдем-ка, проведаем их, — Шоу немного отстранилась.
— Давай. Думаю, Лекса не откажется от кофе.
Наверное, если бы не полицейский, стоявший на выходе, Лекса бы прикончила этого Майлза Андерсона на месте, не задумываясь. Этот в говно обколотый тир раздражал сильнее, чем любая выходка кого-либо из офицеров участка. Во всяком случае, Шоу и Рут так показалось. Через зеркало Гезелло*, которое разделяло помещение для наблюдения и, собственно, саму допросную, они могли наблюдать за переменой эмоций на лице брюнетки, и злость мелькала чаще всего.
Они даже подумывали о том, чтобы вмешаться. Но снаружи был очередной офицер из участка, поэтому они только присели на стулья, наблюдая. Парень действительно был в хлам, что-то бормотал, кричал что-то не внятное. Они сами не понимали, почему Лекса до сих пор не врезала ему.
— Они придут за вами... — он не смеялся. Он ржал, как конь, словно все, что происходило, было шуткой. Лекса сжала кулак до боли, чувствуя, как из раны на запястья, которую ей оставил Майлз в доме, начала снова кровоточить, а боль отрезвила ее.
Лекса потерла переносицу. Черт, пока он в ауте, ничего не выбьешь кроме бессвязных фраз и очередных вопросов, на которые, опять же, сможет дать ответ только Майлз. Разумеется, если у него будет вполне терпимый абстинентный синдром.Судя по его виду, он дозу покупает каждые несколько часов. Она будет не удивлена, если в следующий раз он накинется на нее с кулаками.
Лекса молча встала со своего стула, решив, что сейчас вообще ничего сделать с ним не выйдет. Пока он прокапается, проспится, Лекса уже состариться. Лучше подождать, пока наркота перестанет влиять на него. Сейчас ей ловить здесь нечего. Да и, сказать честно, она была не в настроении терпеть его глюки. Джон только час назад пришел в себя, Риз, она и Шоу пострадали физически, что уж говорить о психике каждого. Сейчас она скорее убьет его, задавить своим холодом и спокойствием у нее не выйдет.
— Будешь кофе? — Рут обнадеживающе улыбнулась ей.
— Я бы не отказалась бы от чего-то по-крепче, — Лекса пробормотала это про себя, приняв кружку.
Даже часа ночи нет, а ведь ей здесь сидеть до того момента, когда они допросят этого Майлза, а это нужно ждать как минимум часа три. А ведь он единственный выживший. И то только благодаря Рут. Девушка только понятливо улыбнулись, даже Шоу позволила себе намек на улыбку. За три года работы в одной команде, они научились понимать друг друга без слов.
— Как думаешь, что он имел в виду? — Рут внимательно изучала лицо парня, которое постоянно менялось. То почти животный ужас, то полнейшая нирвана. Лекса уже не могла различить их.
— Не знаю. Но ясно одно — мы все все видели, и отрицать, что творится что-то неладное, нельзя. Как только Джон встанет на ноги, мы попытаемся что-то придумать, — Лекса отпила немного кофе. Она надеялась, что Кларк в полном порядке. Но неожиданный ночной звонок от Кларк стал последней каплей ее терпения.
Кларк не долго думая, заперлась в ординаторской, слыша, как в дверь снова что-то врезалось. Что ему от нее нужно? Кларк попыталась взять себя в руки, но истерика начинала все сильнее и сильнее накатывать на нее. Оно билось о двери, скулило и рычало как побитый пес, постоянно ударяя своими руками о стеклянные двери, размазывая странную жидкость по ним.
Девушка отходила к стене, и закрыла уши руками, когда раздался такой звук, словно ногтями проводили по стеклу. Он резанул по ушам, и девушка оперлась спиной о стену, сползая по ней на пол. Она не могла понять. Не могла понять, почему все это происходит с ней.
Снаружи снова ударили по стеклу, со всей силы. На этот раз оно треснуло. Кларк зажмурилась. Она могла только молить Бога о чуде.
Комментарий к День второй. Глава первая *Зеркало Гезелло — стекло, выглядящее как зеркало с одной стороны, и как затемнённое стекло с другой.
т.е. ломка, на жаргоне. Не путать с похмельем.
========== Глава вторая. ==========
Гул сирен был слышен еще до того, как Лекса подъехала к госпиталю. Сердце, казалось, остановилось в тот момент, когда позвонили в участок, и объявили о нападении. Она надеялась, что с Кларк все хорошо, ведь в протоколах мелькало ее имя. Раздражающе часто. Лекса мчалась так быстро, насколько позволяли людные улицы Лондона. Шоу и Рут едва поспевали за ней, но Лексе сейчас, сказать честно, было плевать. В голове мелькали мысли, что же произошло, и каждая мысль хуже другой. Она надеялась, что ни одна из них не будет правдой.
Лекса сразу же выскакивает из машины, едва остановившись, и бегом направляется в госпиталь, возле которого стояли фургоны криминалистов и полицейских. Заставив себя быть спокойной, Лекса глубоко вдохнула, подавив приступ тошноты, и быстрым шагом пошла в сторону фургона, на подножье которого сидела Кларк. Она была бледная, казалось, что она вот-вот упадет на асфальт без сознания. Лекса прикусила губу, мгновенно забыв о спокойствии, едва не подлетев к фургону. Она не могла держать себя в руках. Не сейчас. Не тогда, когда Кларк могла пострадать.
— О, лейтенант, — криминалист устало посмотрел на нее, словно ища поддержки.
— Я займусь этим, Ларри. Иди, — хрипло отвечает брюнетка. Лекса знала, насколько упрямой может быть ее девушка, поэтому она хотела остаться с ней наедине. Парень передает ей свои записи, сразу же ретируясь, пока сама Лекса отложила их. — Кларк, — Лекса позвала девушку, видя, что та вообще, мягко сказать, в шоке.
Кларк была напугана. Лекса нутром чувствовала это. Но сейчас она не могла быть терпеливой, она надеется, что они не поругаются. Лекса только приобнимает девушку, чувствуя, как та немного расслабляется. Кларк вздрагивает, зарываясь лицом в ее шею. Судорожно вдыхает. Она была белая, словно мертвец. Да и сама Лекса выглядела не лучше. Брюнетка прижимается щекой к светлым волосам. Напряжение начало понемногу спадать. То, что Кларк невредима, немного успокоило, но Лекса не знала, насколько сильно она напугана.
— Кларк, что происходит? — тихо спросила Лекса, надеясь, что Кларк не закроется от нее. Она понимала, что прятать все в себе глупо. Лекса едва подавила саркастический смешок. Кто бы говорил.
— Я не знаю, что это было, — хрипло пробормотала девушка, сжимаясь. Ее плечи немного подрагивали, пока Лекса крепче прижимала к себе девушку. Было больно знать, что с тобой возлюбленная не может быть в безопасности. Ей не стоило вообще уезжать.
Лекса молча слушала повествование Кларк, внутренне содрагаясь. Это действительно происходит с ними? То, что настигнет неожиданно, легко, и больно. Чертовски больно, ведь есть вещи, которые нельзя предсказать. Так же было и сейчас. Лекса не знала, чего ждать дальше. Она не знала, что им стоит делать. Не знала, что будет уже через мгновение. Это и пугало. Неизвестность, неведение. А молчание Кларк после было самой невыносимой пыткой.