— Может, потому ее и забрали. Хотя, если приглядеться, можно найти и отличия. Волосы этой девушки черны, как смоль, в то время как локоны Анны отдают бронзовым сиянием на солнечном свете. И глаза. У этой женщины они голубые.
— А у принцессы? — поинтересовался послушник.
— Зеленые. К тому же Анна немного ниже ростом. И все же они поразительно похожи, будто близнецы! Я думаю, что она сможет пролить свет на мрачные события этой ночи. Главное, чтоб дотянула до утра и пришла в себя. Ей сильно досталось.
Карл еще раз окинул взглядом поле брани. Тела оборотней постепенно вернулись в человеческое обличие, скрывая истинные причины убийства этих созданий. Кровь, еще недавно заливавшая всю поляну, впиталась в землю, оставив после себя лишь красноватые пятна, которые смоют дожди, обильно поливающие Прикарпатье в это время года.
— Нам нельзя здесь больше оставаться! — проговорил Ван Хелсинг. — К ним может прийти подмога! Но как быть с ней? Чудо, что она выжила после такого ранения. Скачка для нее подобна смерти!
Ван Хелсинг отодвинул мокрую прядь, упавшую на ее лицо, оглядывая незнакомку. Она была так бледна, что казалось, будто вся кровь покинула ее вены, лишив всякой надежды на возвращение к жизни. Лунный свет озарил ее безмятежное лицо, которое приобрело умиротворенное выражение, делая ее похожей на ангела ночи. Ее размеренное дыхание было таким слабым, что мужчина никак не мог его почувствовать, а руки такими холодными, что его посетило спонтанное желание прижать девушку к своей груди, чтобы не дать ей окоченеть окончательно. Лишь слабое подрагивание ее ресниц говорило о том, что она всё еще жива.
— Придется рискнуть, — после некоторых раздумий, проговорил Ван Хелсинг. — Оставаясь здесь, мы не сможем защитить ее.
— А ты уверен в том, что ей нужна наша защита?
— Как бы то ни было, эта женщина — наш ключ, с помощью которого мы сможем открыть эту туманную завесу.
— Ты хочешь обменять ее на Анну?
— Сначала надо понять, с кем мы имеем дело! Необходимо соорудить носилки, ехать верхом она точно не сможет.
Ван Хелсинг поднялся с колен, положив руку на плечо своего товарища. В этот момент сильный удар под коленку заставил его склониться перед девушкой, которая с быстротой пантеры метнулась в сторону леса и растворилась в ночи. Охотник попытался подняться, но нога словно онемела, отказываясь подчиняться своему хозяину. Момент был упущен, пленница бежала, унося с собой во мрак все свои секреты и призрачную уверенность Гэбриэла в том, что он сумел напасть на след похитителей. Ночь обернулась для них полным провалом, а наступившее утро лишь усугубило их положение.
Кровь оборотня все сильнее начинала бурлить в жилах охотника, неустанно напоминая ему о том, как мало осталось времени до его первого перевоплощения; осознание собственной неудачи, которая могла привести к непоправимым последствиям, тяжелым грузом давило на сердце, а чувство вины, как пламенные оковы, сковало волю. С этим мрачным настроем путники направились в обратный путь, храня в своей душе призрачную надежду на то, что принцесса все еще жива, а спонтанный ход неизвестного игрока позволит им выиграть немного времени для судьбоносного маневра.
Однако с этой ночи еще одна проблема не переставала занимать его разум. Ван Хелсинг не знал, кем была эта незнакомка, столь неожиданно появившаяся из ночного сумрака и также стремительно возвратившаяся обратно, но ее поразительное сходство с принцессой не давало ему покоя. Десятки вопросов вихрем проносились в его мозгу, так и не находя ответа. Кем была эта женщина? Зачем она следила за ними? Какой тайный орден стоял за ее спиной? С какой целью они похитили Анну? Что за тайные счеты они сводят с Дракулой? Вопросы, вопросы, но ни одного ответа. Лишь твердое осознание того, сколь разные и противоречивые души могут скрываться за похожими лицами.
========== Наедине со смертью ==========
Комментарий к Наедине со смертью
А здесь небольшой бонус к главе от TerraL, надеюсь вам понравится.
http://s019.radikal.ru/i632/1507/5d/7d2f79c42986.jpg
— Это возмутительно! Как может он выказывать такое открытое пренебрежение к нашим традициям и законам? Он попирает все известные устои. Столетия назад было решено разделить сферы влияния, и я считал это положение незыблемым, а что делает он? Дракула открыто бросает нам вызов, стирая прочерченные границы, вторгаясь на нашу территорию, — не унимался Виктор, расхаживая взад и вперед по кабинету. Его тяжелые шаги тонули в мягком ворсе восточного ковра, а глаза пылали голубым огнем, отражая на себе мерцающий свет мраморного камина. Злость с каждой минутой становилась все более осязаемой, укрывая комнату огромным покрывалом негативной энергии. Оно покрывало массивный письменный стол из резного дерева, серебряные канделябры, стоявшие вокруг, шахматную доску из слоновой кости, расположенную у самого окна; оно поглотило каждую книгу в шкафу, окутало древние кресла; даже искусная роспись на потолке пропиталась этой ненавистью и начала гореть адским пламенем. Бросив на мраморную столешницу конверт, вампир упал в огромное, обшитое красным бархатом кресло, буквально пожирая взглядом своего собеседника — единственного, кто отважился разделить с ним эти минуты неконтролируемого раздражения.
Как только Виктор узнал о том, кто был автором этого послания, его разум начали угнетать тяжелые подозрения; предположения, одно страшнее другого, рождались в мыслях, но, вскрыв письмо, вся его неконтролируемая злость выплеснулась наружу, грозя затопить всякого, кто окажется рядом.
— Это всего лишь приглашение на маскарадный бал, — небрежно бросив конверт на стол, возразил собеседник, стараясь не смотреть в глаза клокочущему от раздражения вампиру.
— Всего лишь приглашение?! — прогрохотал он. — Крэйвен, ты моя правая рука, мои глаза и уши, но сейчас, слыша от тебя такое, мне кажется, что я ослеп и оглох! Это не приглашение! Это вызов, демонстрация власти, вальс превосходства, но никак не бал.
— Честно говоря, я не понимаю, почему его приезд Вас так взволновал. Мы не знаем наверняка причины его возвращения, может…
— Может?! — перебил его Виктор. — Не может! Неужели ты всерьез наивно считаешь, что после столетий, проведенных в тишине Трансильванских гор, он решил вернуться в Будапешт, чтобы просто повеселиться?! Нет же, он что-то замышляет и ему нужны зрители, ему нужны аплодисменты! Он хочет, чтобы все мы стали свидетелями его триумфа, а после склонили перед ним колени, как поверженные враги. Дракула по натуре завоеватель, всегда им был, и смерть ни капли его не изменила. Ты слишком молод, чтобы это помнить, а рассказы и легенды не способны передать и половины того, что мы видели в лучшие годы его правления. Его амбиции непомерны, и, уж поверь, он не станет довольствоваться малым, если способен получить все. Мало нам непрекращающейся бойни с ликанами, так теперь еще и это!
— И все же он сам выбрал Трансильванию, предпочитая спокойствие гор городской суете, на собрании кланов не выказывая возражений, когда Амалия заявила наши права на столицу.
— А почему? Ты никогда не задумывался над тем, почему он отдал такой лакомый кусок добровольно? Зачем ему понадобилось это захолустье? — Крэйвен лишь неуверенно пожал плечами. — И не надо мне говорить про любовь к отчизне. Это не более чем миф. У таких как мы нет родины, нет дома и нет привязанностей. Дракула опасен, но что мы можем противопоставить ему? Что мы знаем о нем?
— О самом графе ничего кроме того, что он достаточно скромно, по вампирским меркам, влачит свою бессмертную жизнь. Однако проследив за его невестами, мы обнаружили нечто странное. Нам не удалось проникнуть в лабораторию, но работа до недавнего времени там буквально кипела. В результате нашей вылазки нам удалось обзавестись кое-какими трофеями. Так что могу Вас заверить: если он решит выступить против нас, нам будет, чем ответить. Наш клан многочисленнее и…
— Пока мы не поймем, что он затевает, число не превратится в наше преимущество, оно лишь покажет то, как позорно мы проиграли. Порожденные им вампиры менее уязвимы к серебру и солнечному свету, они способны летать; среди нас этим даром обладает лишь Маркус, но он еще более ста лет будет погружен в сон. Что касается самого графа, то говорят, что он способен читать мысли, повелевать сознанием, подчинять себе оборотней и обладает иммунитетом к серебру. Многие верят, что огонь не способен опалить его крылья, а солнце — кожу. Ты представляешь, что может случиться, реши он привлечь ликанов на свою сторону?
По правде сказать, за этой жгучей ненавистью к Темному Князю Виктор скрывал самую обыкновенную человеческую зависть, которая столетиями отравляла его существование, заставляя втайне мечтать о том, чтобы наполнить свои вены кровью сильнейшего представителя вампирского племени. Обладай он хоть частью умений Дракулы, он бы мог безраздельно править в своей епархии, уничтожить и Маркуса, и Амалию, заставить оборотней склониться перед ним. Он мог бы править миром. Но разве мог Виктор достичь истинного величия, пока на его пути стояли столь могущественные соперники? Разве мог он, не имея поддержки остальных старейшин, бросить вызов столь могущественному созданию? Разумеется, нет! Ему нужна была причина, доказательство того, что великий вампир опасен, а потому он молчаливо выжидал, надеясь, что когда-нибудь наступит время и его терпение будет вознаграждено.
— Что ж, — с легкой ухмылкой произнес Крэйвен, прерывая мысли своего собеседника, — на балу посмотрим, что собой представляет великий граф Дракула!
— Нет, не посмотрим! Мы не примем этого приглашения! — возразил Виктор, задумчиво играя с пламенем свечи, позволяя огню ласкать его пальцы, однако не задерживаясь подолгу, чтобы не обжечься.
— Но если граф столь могущественен, как Вы говорите, уместно ли будет оскорблять его своим отказом?
— А ты не думаешь о том, что это может быть коварная ловушка? Веками он не покидал своего ледяного убежища, копил знания и силы, а тут налетел, подобно буре, и сразу такой пир! Довольно, больше мы не будем терпеть его надменного высокомерия и пренебрежения законами. Мы смолчали, когда он решил построить себе резиденцию в Будапеште в самом сердце наших угодий, мы закрывали глаза, когда он начинал кровавую охоту на этих улицах, но этого мы не позволим, — ударив кулаком по столу, произнес вампир. Крэйвену осталось лишь покорно склонить голову, страшась гнева старейшины.
На несколько минут в кабинете повисло тягостное молчание, которое, казалось, длилось бесконечно долго, но Крэйвен, который все более тяготился обществом своего собеседника, не решался нарушить размеренный ход его мыслей, молчаливо выжидая, пока они обретут законченную форму и облачатся в слова.
— Что с вылазкой? — уже более спокойно проговорил вампир, зачесывая рукой седую прядь.
Только сейчас, при мерцающем свете предательской свечи, Крэйвен заметил, насколько изможденным выглядел его собеседник, про себя отмечая, что чем ближе подходит время столетнего сна, тем раздражительней он становился. С каждым днем в его глубоко посаженных голубых глазах читалась все большая суровость, а на лице, как неминуемая печать времени, появлялись все новые и новые морщины, свидетельствовавшие о том, что Виктор пренебрегает своим питанием, готовясь передать Амалии пальмовую ветвь своей вековой власти. Со стороны старейшина больше напоминал скелет, обтянутый кожей, чем могущественного вампира, однако Крэйвен как никто другой знал о том, сколь иллюзорным было это предположение. Виктор жил не первое столетие, с каждым годом лишь наращивая свою мощь, подкрепляя ее мудростью и терпением, что превращало его в поистине опасного противника.
— Прошла более чем успешно, — ответил мужчина, прервав свои наблюдения. — Нам удалось захватить монстра из лабораторий, но, к сожалению, не получилось узнать то, как Дракула собирался его использовать и…
— Говори же, — с нетерпением проговорил Виктор.
— И женщину, — закончил Крэйвен.
— Женщину? Как ты посмел притащить в этот дом человека? Ее присутствие оскверняет эти стены!
— И все же, я счел это разумным. Это представительница древнего рода, который противостоит Дракуле не первое столетие. Она входила в небольшой отряд, пытавшийся переправить монстра в безопасное место, чтобы Дракула его не достал. И еще… в общем, Вы должны на нее взглянуть, — слегка запнувшись, проговорил Крэйвен.
Виктор смерил его оценивающим взглядом, пытаясь понять, что кроется за этими словами, но, так и не получив ответа, поднялся на ноги и направился к выходу.
— Где она сейчас? — на ходу бросил Виктор, выходя в узкий коридор.
— В изоляторе!
— А монстр?
— В подземелье. Я решил держать их отдельно. Так сказать, замок в одну сторону, а ключ — в другую.
— Тогда стоило увезти их подальше друг друга, — с издевкой произнес вампир, заставляя Крэйвена почувствовать себя полным идиотом.
Они спустились по широкой мраморной лестнице на нижний этаж особняка и, сопровождаемые пристальными взглядами других вампиров, спустились в нижнее помещение, куда поместили Анну. Когда лязг открываемого засова разнесся по комнате, девушка поднялась на ноги с небольшого лежака и устремила полный ненависти взгляд на вошедших.
— По какому праву вы держите меня здесь? Я не ваша рабыня, — прорычала девушка, бросив уничижительный взгляд на Виктора. Прорезающий воздух звук пощечины заставил ее немного поубавить свой пыл, но в глазах засверкали еще более яркие молнии.
— Думай, что говоришь, женщина! Перед тобой старейшина! — прошипел Крэйвен, поправляя массивные перстни на руке. Анна облизала кровь, выступившую на губе и, переведя дыхание, спросила:
— Кто вы? Зачем меня привезли сюда? Вы даже не представляете, во что вы ввязались!
— Здесь мы задаем вопросы! — резко оборвал ее мужчина, толкая ее на жесткое ложе с такой силой, что девушка ударилась головой.
— Зачем Дракуле нужен монстр? — раздался скрипучий голос человека, которого ей представили, как старейшину. Должно быть, она оказалась заточена в темницу какого-то ордена, так же, как и она, ведущего войну с нечестивыми порождениями ночи. Но почему она никогда о них не слышала?
— Кто вы? — игнорируя расспросы старика, повторила Анна.
— А эта девчонка бойкая! — с усмешкой заметил Виктор. — Селин уже видела ее?
— Нет, я наказал охотникам об этом не распространяться! Она задержалась на рейде, мы наткнулись на засаду оборотней.
— «Так значит они тоже охотники. Желая сорвать планы Дракулы, они забрали монстра, а меня посчитали его помощницей», — пронеслось у нее в голове.
— Ей не стоит о ней знать. Надо избавиться от девчонки до ее возвращения. Иначе может возникнуть много вопросов.
— Избавиться?! Нет, вы неправильно поняли, всю свою жизнь я воевала против Дракулы. Мы… мы с вами на одной стороне.
— Да что ты? — с легкой иронией спросил Виктор. — Тогда, может, ты поведаешь нам о планах Дракулы относительно этого монстра?
В этот момент в небольшую комнатку, где ее содержали, ворвался человек с обнаженным мечом. В его глазах проступал неописуемый страх, который читается во взгляде многих солдат, направляющихся в самое сердце сражения. Так же, как и все остальные, он был облачен в длинный черный плащ, сродни тому, в котором прибыл в Васерию Ван Хелсинг, из-за спины высовывались пустые ножны, отделанные стальным орнаментом. Про себя Анна отметила, что все люди, находившиеся в этом доме, имели схожие черты. Видимо, все члены этого ордена проходили какой-то отбор. Все они были бледны, стройны и, что было крайне удивительно, голубоглазы.
— Что произошло? — спросил Крэйвен.
— Чудовище, оно попыталось сбежать! — залепетал вошедший, искоса поглядывая на старейшину, будто опасаясь его реакции больше, чем бешенства мужчины. — Мы его поймали, но он успел буквально разорвать нескольких наших стражей.
— Что?! Да как вы посмели? Я же приказал поставить на стражу лучших воинов, — в этот момент его глаза запылали предательским голубым свечением, а оскаленные клыки исказили его рот.
— Крэйвен! — оборвал его старик, хранивший самообладание до последнего. Все это время он неотступно наблюдал за Анной, видя, как менялось выражение ее лица в момент вспышки его помощника. — Что ж, теперь, я так понимаю, по собственной воле ты нам ничего не расскажешь, ведь так? — переведя взгляд на девушку, заключил он.
— Кто вы? — практически вжимаясь в стенку, проговорила девушка.
— Простите импульсивность моего друга, юная леди! Некоторые живут веками, но так и не научились контролировать свои дурные наклонности, — с укором посмотрев на мужчину, промолвил старейшина. — Ну а поскольку Вы уже поняли, кто мы, предлагаю продолжить наш разговор без лишних церемоний.