— Бросьте, бросьте, ребята. Уже темно. Ты что, Алина? Алексею вставать рано. Не ходите, Алеша. Самая игра пошла. Так редко видимся.
— Какая дурацкая игра! — возмущается Александра Дмитриевна, но делает свой ход. Играет она рискованно — стреляет издалека, часто мимо. Дмитрий Дмитриевич равно расчетлив, как и азартен. Моя ставка — на ошибки противника.
Глупые «блошки» прыгают по белоснежной скатерти.
— Кстати, о звездах. Вы видели затмение?
— Нет, не видел.
— А мы видели.
— Тенденцию к образованию симметричных структур, — говорю я, — можно проследить на последовательности оппозиций.
— Совершенно правильно, — соглашается Дмитрий Дмитриевич и тут же предлагает первый член ряда: — «Свет дневной — черная мгла»…
— «В другом углу… такой же сад» — продолжаю я.
— «И та же темнота, — говорит Дмитрий Дмитриевич, — и те же звезды»…
Алина:
— Лунное затмение — солнечный удар.
— Этого нет в тексте, — хмурится Дмитрий Дмитриевич.
— «Солнечный удар», — говорю я, — это рассказ Бунина.
— Вот именно. — Алина встает из-за стола. — Я ухожу. Спокойной ночи.
И действительно уходит. А мы остаемся. Дмитрий Дмитриевич делит ее кружочки на двоих, но интерес к игре пропадает.
— Трудно мне с ней.
Он еще хочет что-то сказать — не решается.
— Вы не смейтесь, Алеша. Я вам вопрос задам, можно?
— Пожалуйста, Дмитрий Дмитриевич.
Слышно, как Алина бьет комаров за стеной.
— У меня заскок, Алексей. Просто ум за разум какой-то… Только вы не смейтесь, хорошо?
— Видите ли, Алина обещала показать мне Каменный Глаз.
— Бросьте, бросьте, ребята. Уже темно. Ты что, Алина? Алексею вставать рано. Не ходите, Алеша. Самая игра пошла. Так редко видимся.
— Какая дурацкая игра! — возмущается Александра Дмитриевна, но делает свой ход. Играет она рискованно — стреляет издалека, часто мимо. Дмитрий Дмитриевич равно расчетлив, как и азартен. Моя ставка — на ошибки противника.
Глупые «блошки» прыгают по белоснежной скатерти.
— Кстати, о звездах. Вы видели затмение?
— Нет, не видел.
— А мы видели.
— Тенденцию к образованию симметричных структур, — говорю я, — можно проследить на последовательности оппозиций.
— Совершенно правильно, — соглашается Дмитрий Дмитриевич и тут же предлагает первый член ряда: — «Свет дневной — черная мгла»…
— «В другом углу… такой же сад» — продолжаю я.
— «И та же темнота, — говорит Дмитрий Дмитриевич, — и те же звезды»…
Алина:
— Лунное затмение — солнечный удар.
— Этого нет в тексте, — хмурится Дмитрий Дмитриевич.
— «Солнечный удар», — говорю я, — это рассказ Бунина.
— Вот именно. — Алина встает из-за стола. — Я ухожу. Спокойной ночи.
И действительно уходит. А мы остаемся. Дмитрий Дмитриевич делит ее кружочки на двоих, но интерес к игре пропадает.
— Трудно мне с ней.
Он еще хочет что-то сказать — не решается.
— Вы не смейтесь, Алеша. Я вам вопрос задам, можно?
— Пожалуйста, Дмитрий Дмитриевич.
Слышно, как Алина бьет комаров за стеной.