Вдруг сквозь щель облицовочной решётки из холодильника выбрался на пол маленький человечек несколько странного вида. За спиной у него висел газовый баллончик, как у аквалангистов, а на руках и ногах были надеты большие резиновые присоски.
Человечек отошёл в сторону, осмотрел холодильник и вдруг мухой полез наверх — туда, где виднелась рваная свежая царапина. Он подобрался к ней, включил пульверизатор, и через секунду чёрная полоска растаяла на белоснежном фоне нового холодильника. Растаяла под облаком белой краски.
А на стене кухни висели огромные старинные часы. С башенками, с толстыми литыми стёклами и большущим жёлтым маятником. Над циферблатом было окошко для кукушки.
В этих часах сбоку открылась дверца, и вниз скатилась верёвочная лестница. Она доставала как раз до самого пола. Человечек из холодильника обернулся и посмотрел наверх. Он увидел другого маленького человечка — очевидно, хозяина часов.
Это был старый мастер, весь седой, в чёрном сюртуке и золотых очках.
— Здравствуйте, — сказал старичок. — Когда вы закончите, будьте добры, поднимитесь ко мне. У меня как раз чай вскипел. Вам с дороги.
— Большое спасибо, — отвечал новичок. — Через пять минут я буду у вас.
Он спустился вниз. Занёс под холодильник инструменты и отправился по верёвочной лестнице в гости. Хозяин часов встретил его у входа.
— Иван Иванович Буре, — представился он и поклонился.
— Холодилин, — отвечал гость.
— Прошу вас.
Они направились вверх по крутой винтовой лесенке. Холодилин с любопытством озирался по сторонам. Видно было, как за перилами работает часовой механизм.
Крутились и покачивались колёса, жужжали блестящие шестерёнки, и переваливалась с места на место качалка маятника.
Лесенка привела их к большой площадке-комнате. Там посредине стоял стол с самоваром. У одной стены была кровать с горой подушек, а у другой — верстак с блестящими белыми инструментами и всякими латунными приспособлениями. В комнате было очень чисто и всё как-то очень продумано.
И вообще она скорее напоминала не жильё, а старинный дом-музей какого-то известного учёного.
Рядом со столом в стене было прорезано окно. И на широком подоконнике дремала большущая кукушка с выпученными глазами и разинутым ртом. Она была красная, с жёлтыми крыльями.
Вот и всё.
А внизу под полом тикал и вздыхал часовой механизм.
— Надолго к нам? — спросил часовой мастер, разливая чай по стаканам.
— На два месяца.
— Это почему? — удивился Иван Иванович. — Такой короткий срок гарантии?
— Нет. Гарантия обычная — два года. Просто мой холодильник взят напрокат. На дачу. А вы надолго сюда?
Мама говорит:
— Это я во всем виновата. Зря я вас прогнала. Жили бы вы у нас, и дядя Фёдор никуда бы не ушел. И в доме бы порядок был. И папа у вас поучиться бы мог.
Кот стесняется:
— Подумаешь, пироги! Я еще вышивать умею и на машинке шить.
Так они до полночи дядю Федора лечили и разговаривали. И вот уже тр-тр Митя вернулся с папой и с лекарствами.
Глава двадцать вторая Домой
На другой день утро было прекрасное. На улице солнце светило и снег почти стаял. Выглянула теплая поздняя осень.
Кот проснулся первым и приготовил чай. Потом корову подоил и дал дяде Фёдору молока. Папа говорит:
— Давайте дяде Фёдору градусник поставим. Может, он уже вылечился.
Поставили дяде Фёдору градусник, а Шарик говорит:
— А у меня нос — градусник. Если он холодный — значит, я здоров. А если он горячий — значит, заболел.
— Очень хороший градусник, — говорит папа. — Только как его стряхивать? И как другим ставить? Если я, например, заболею, мне что, твой нос под мышку совать?
— Не знаю.
— Вот то-то, — говорит папа.
А тут Хватайка слетел со шкафа — и к дяде Фёдору на кровать. Он увидел, что у него что-то блестит под мышкой. Все на папу смотрели, он градусник украл.
— Ловите его! — кричит папа. — Температура улетела!
Пока Хватайку ловили, такой шум стоял, что даже Мурка пришла из сарая в окошко смотреть. Всунулась она в комнату и говорит:
— Тьфу ты! И совсем не смешно.
Все так и сели. Надо же! Мурка разговаривает!
— Ты что, говорить умеешь? — спрашивает кот.
— Ага!
— А чего же ты раньше молчала?