— В гарем ее.
— Что?! — Ахнула возмущенно девушка, когда ее вытянула из ряда невольниц костлявая рука старухи, толкая в сторону двух девушек, находящихся в ее непосредственном подчинении.
— Идите, приведите ее в порядок. Тут больше нечего выбрать для господ.
Ким сцепила зубы, не пуская свой острый язык, который мог все разрушить. Что ж, она своего добилась — констебльше понравилась. Но черт… гарем? Серьезно?!
Прикуси язык, Ким, прикуси язык.
Собственно… хм, если так подумать, все не так уж плохо. Наверняка шлюхи здесь пользуются относительной свободой передвижения. Если она сможет свободно перемещаться по дворцу, то разработает план побега в считанные дни. Разузнает все обо всем, достанет нужное барахло… О, да Боги играют на ее стороне.
И… ванна, серьезно? Да, все определенно не так плохо, как показалось вначале.
Обступив Ким с двух сторон девушки подтолкнули ее с двора, на который их вывели, как только огромная повозка с рабами въехала в ворота замка. Теперь с немилосердно пекущего солнца ее ввели в длинный, арочный коридор, уходящий лабиринтом в глубь дворца. Да, ей будет трудно разобраться в этих катакомбах…
— Тебе повезло, новенькая. — Пробормотала одна из сопровождающих ее женщин. — Немногих юна выбирает для обслуживания господ. Ты не неземная красавица, но здоровая и с хорошими формами.
— Вымоется, станет похожа на человека. — Усмехнулась ей другая. — И запомни, новенькая, отныне здесь нет ничего твоего. Твоя одежда и даже твое имя останется в далеком прошлом. Тебе лучше осознать это, привыкнуть. Чем скорее, тем лучше. Плакс никто не любит.
— Сначала будет трудно, но тебе нужно больше молчать и всегда кивать. Потом разберешься что к чему.
— Да, самое неприятное вначале. Твои желания не будут учитываться, тебе лучше сразу это понять. Женщины, привезенные из отдаленных уголков империи всегда дикие. Не хочешь, чтобы были проблемы — слушайся во всем.
— Кого? — Только могла спросить Ким, пытаясь запомнить каждый поворот и пройденную дверь.
— Велику. — Ответили девушки хором, после чего одна из них продолжила. — Ту, кто заведует нами, обучает и отвечает за нас. Наставница. Госпожа. Мать.
— Окей, разберусь. — Бросила Ким, явно озадачив таким простым ответом служанок, готовящихся к истерике или буйству.
— А ты быстро учишься.
Ага, как же, подумала про себя Ким, всю оставшуюся дорогу посвятив изучению пути и особенностей замка, который был разделен на женскую и мужскую часть. А так же была часть, отведенная для слуг. Именно в эту последнюю, самую дальнюю, уходящую отдельным ответвлением от замка часть, они и направлялись.
Стоит ли говорить о величии и внутреннем убранстве замка? Дом принадлежал самому императору, который кажется сам себя считал богом на земле, потому окружил свою персону только лучшим. Золото и драгоценности. Роскошь на роскоши, до рези в глазах. Это было украшением, просто каким-то вычурным броским произведением горно-каменно-драгоценнометалического искусства. Потому Ким не представляла, как в этой шкатулке с алмазами и золотом можно жить.
Слава Богу, в служебной части все обстояло куда проще. Эта простота, незатейливость, бесхитростность снизошла на нее благословением. Простые каменные стены, нагретые на беспощадном солнце, высокие окна и факелы между рамами, от которых вверх уходили черные дорожки копоти.
Потом они достигли широких, двустворчатых дверей, украшенных замысловатым узором. Дверей за которыми скрывалось что-то таинственное, радужное… место, где всегда весна. Где на лицах девушек не может быть слез и печали. Яркость нарядов, блеск дорогих украшений, неприкрытая сексуальность женских форм. Все было там, за этой границей, за этими дверями. Все то, во что ей предстоит окунуться.
Ким поморщилась, когда эти двери наконец отворились
…ну а дальше пошло как по накатанной. Распорядок дня был одинаков, кажется, Ким опять влилась в систему. Тут тоже был свой график. Собственно, у всех невольниц он был, даже у самых «свободных» из них.
— Нет уж. Это обычная девка, коих сотни. Правда, она чуть подпорчена. Не привили покорность с детства. Но что сказать… мне было скучно в последнее время, будет чем заняться. Помимо новой невесты. — Эдан лучезарно улыбнулся, беря в руки… камень?
Прищурившись, парень повертел вещицу в руках, проводя пальцами по гладкой поверхности. Слишком легкий. Слишком красивый и блестящий… Плоский прямоугольник со сглаженными краями.
— Видел что-то подобное? — Спросил император, демонстрируя вещь брату. Тот молча отвел взгляд, показывая что не видел и что к тому же, он вообще не понимает, что здесь до сих пор делает. — Гляди, они нажимаются. — Тыкая пальцами в маленькие кнопки телефона, император еще больше напоминал ребенка с новой игрушкой. — О, оно засветилось… — Пробормотал юный властелин восторженно, после чего поднес невиданный доселе предмет ближе к лицу.
А через секунду в каюте императора прогремел оглушительный взрыв.
* * *
— Какие страшные. — Пробормотала презрительно скривив тонкие бескровные губы какая-то высокая, тощая карга, постоянно обмахиваясь веером. Она уже с час наверное расхаживала перед рядом грязных, уставших, полуживых рабынь, меряя их своим колким взглядом снова и снова.
— На себя бы посмотрела. — Не выдержала Ким, мечтая о своей кровати, душе и еде, оставшейся там, в другом измерении.
— Что-о-о? — Протянулась женщина, клацнув зубами. — Что?
Когда карга встала напротив Ким, девушка устремила на нее свой измученный взгляд.
— А… я сказала, что понятия красоты не точно ввиду различности духовного развития и индивидуальности каждого представителя человеческой расы. — Ответила она, добавляя вместо точки широкую фальшивую улыбку.
Только не на продажу. Ее нельзя продавать. Ее должны оставить здесь, в этой чертовой императорской дыре. Потому нужно понравиться этой неестественно вытянутой карге.
— А эта ничего. — Пробормотала задумчиво управляющая, обращаясь к местному сенешалю. — Сколько?
— Двадцать пять. — Улыбнулась Ким угодливо.
— Зубы крепкие. Кожа гладкая. Все при ней. — Она осмотрела ее медленно, сканирующим взглядом с ног до головы. — Волосы… крашены, что ли? За что остригли?
Ответ нашелся быстро.
— Спалило при пожаре.
Управляющая бесцеремонно взяла в костлявые руки одну из прядей, прищурено осматривая отросшие каштановые, отливающие рыжиной волосы.
— В гарем ее.
— Что?! — Ахнула возмущенно девушка, когда ее вытянула из ряда невольниц костлявая рука старухи, толкая в сторону двух девушек, находящихся в ее непосредственном подчинении.
— Идите, приведите ее в порядок. Тут больше нечего выбрать для господ.
Ким сцепила зубы, не пуская свой острый язык, который мог все разрушить. Что ж, она своего добилась — констебльше понравилась. Но черт… гарем? Серьезно?!
Прикуси язык, Ким, прикуси язык.