Крыса сказала, что два раза она видела на рассвете каких-то подозрительных типов, их было четверо, шли они по опушке леса. На них были черные плащи и даже маски!
Поблагодарив крысу за ценные сведения, детектив вышел. В лесу было душно. Иохим охотно бы снял с себя куртку, но под ней была клетчатая жилетка, а грибник в клетчатой жилетке выглядит слишком нелепо!
Тропинка вела дальше в лес и становилась все уже. В одном месте ее пересекал ручеек. Иохим осторожно перешел через него по шаткой узенькой доске. На той стороне он увидел развороченный муравейник, а чуть поодаль на дорожке сидело ТРИСТА ТРИДЦАТЬ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЧЕТЫРЕСТА ДЕВЯНОСТО ШЕСТЬ МУРАВЬЕВ и все плакали навзрыд. Это из их слез образовался ручеек.
— Ты только посмотри, что они сделали с нашим муравейником! — воскликнули 332496 муравьев в один голос.
Иохим произнес несколько утешительных слов и вдруг замер.
Прямо возле муравейника были сложены крестом две веточки. Ну конечно, это же знак ИКС! Он напомнил огромного паука-крестовика!
— Скажите, пожалуйста, — вежливо спросил Иохим, — а давно ли здесь поставили этот знак?
— Это... — муравьи вытерли слезы и задумались, — мы этого никогда раньше не видели.
Теперь Иохим был убежден, что он на верном пути: таинственный злодей или, вернее, злодеи, прошли здесь ночью.
Еще немного он прошел по следам разбойников, но затем потерял их. Он задумался на минуту, а затем попытался идти дальше в том направлении, куда вела дорожка. Чтобы не отклоняться в сторону, он зажмуривал левый глаз, а правым нацеливался чуть выше кончика своего длинного носа. Так он и шел вперед, куда указывал нос.
Иохим уже значительно углубился в лес, который становился все гуще и мрачнее, но вдруг через час он очутился перед высокой сосной, показавшейся ему чем-то знакомой.
Обломанный сук, а под ним — дупло. Детектив понял, что уже видел эту сосну. Наверное, он сделал круг. А между тем был уже четвертый час дня. Пора возвращаться, ведь ему надо быть дома к шести.
На обратном пути он решил заглянуть в лачугу Клыка-Потрошителя. Кто знает, может именно там он обнаружит...
Жилье старого волка было хорошо скрыто за густыми елями. Детектив приник ухом к стенке и стал слушать. Он услышал какой-то ритмично повторяющийся звук и сообразил, что Клык-Потрошитель качается в кресле-качалке. Иохим постучал.
— Входите, милости просим! — хрипло отозвался хозяин.
Детектив переступил порог и увидел Клыка-Потрошителя, который и в самом деле сидел в качалке. Кстати, он вовсе не выглядел грозным Потрошителем. На голове у него был вязаный ночной колпак, а на ногах мягкие шлепанцы с вышивкой. Волк вязал чулок спицами!
— Что за гость! — проворчал волк, не переставая работать. — А вы часом не сынишка старого сапожника?
— Ну да, конечно, я его сын!
— Я тоже в последнее время сделался ремесленником, — сказал Клык-Потрошитель, медленно поднимая чулок.
Этот чулок был удивительно длинным. Иохим даже глазами поморгал: не мерещится ли ему такая длина?
— Я начал вязать теплые чулки для всех лосят из нашего леса, — продолжал Клык-Потрошитель. — Зимой у них мерзнут ноги!
Иохим был глубоко тронут заботливостью бывшего разбойника. Теперь он знал, что Клык-Потрошитель — вполне порядочный волк и не имеет ничего общего с кражами и грабежами.
Иохим уже значительно углубился в лес, который становился все гуще и мрачнее, но вдруг через час он очутился перед высокой сосной, показавшейся ему чем-то знакомой.
Обломанный сук, а под ним — дупло. Детектив понял, что уже видел эту сосну. Наверное, он сделал круг. А между тем был уже четвертый час дня. Пора возвращаться, ведь ему надо быть дома к шести.
На обратном пути он решил заглянуть в лачугу Клыка-Потрошителя. Кто знает, может именно там он обнаружит...
Жилье старого волка было хорошо скрыто за густыми елями. Детектив приник ухом к стенке и стал слушать. Он услышал какой-то ритмично повторяющийся звук и сообразил, что Клык-Потрошитель качается в кресле-качалке. Иохим постучал.
— Входите, милости просим! — хрипло отозвался хозяин.
Детектив переступил порог и увидел Клыка-Потрошителя, который и в самом деле сидел в качалке. Кстати, он вовсе не выглядел грозным Потрошителем. На голове у него был вязаный ночной колпак, а на ногах мягкие шлепанцы с вышивкой. Волк вязал чулок спицами!
— Что за гость! — проворчал волк, не переставая работать. — А вы часом не сынишка старого сапожника?
— Ну да, конечно, я его сын!
— Я тоже в последнее время сделался ремесленником, — сказал Клык-Потрошитель, медленно поднимая чулок.
Этот чулок был удивительно длинным. Иохим даже глазами поморгал: не мерещится ли ему такая длина?
— Я начал вязать теплые чулки для всех лосят из нашего леса, — продолжал Клык-Потрошитель. — Зимой у них мерзнут ноги!
Иохим был глубоко тронут заботливостью бывшего разбойника. Теперь он знал, что Клык-Потрошитель — вполне порядочный волк и не имеет ничего общего с кражами и грабежами.
Лис добрался до дома лишь в седьмом часу вечера. Гвидон сидел за письменным столом и рассеянно грыз карандаш.
— Уф, какие труды приходится взваливать нам на свои плечи! — устало проговорил Иохим, валясь в кресло для клиентов.
— Невероятно мучительный день, — признался Гвидон, продолжая жевать карандашик.
— Есть важные наблюдения? — спросил Иохим.
— Почти никаких, — ответил Гвидон. — День прошел без событий. Сараюшки, которые были когда-то притонами, почти пусты. Только один старый кот там шляется. Его зовут Жоржик. Ну а Жанетты Кис-Кис нету. По-видимому, она переселилась куда-то на юг. Так предполагает старикан Жоржик.
— Ах, вот как, стало быть, Жоржик вновь в нашем городе! Впрочем, мне думается, мы не должны его подозревать. Он, правда, бродяга, но абсолютно добропорядочный бродяга!
— В Северном Лесу, — продолжал далее Гвидон, — никаких следов. Необычайно бедный следами лес.
Иохим поделился своими планами на вечер. И этой ночью нужно будет вести наблюдение за домом Бонифация-Барсука: Гвидон снова «переоденется» кустом сирени, а Иохим будет подкарауливать преступников внутри лавки. Теперь он будет «переодет» бочкой с селедками.
— Великолепная мысль! — воскликнул Гвидон.
Около восьми вечера в лавке Бонифация-Барсука можно было видеть стоящую в углу бочку сельди.