Кирий забубнил в привычной для него манере, а Синма, вспомнив что-то, оживилась.
— Первые пятьсот лет правления короля Реаркадаша может и было спокойно. Не до войн с соседями было, он ведь о своих землях заботился. Порядки наводил. И навел. Суровый правитель был, но справедливый.
— Он умер? — догадалась я.
— Да, — кивнула Синма. — Триста лет назад, кажется. Хворь его одолела, а сын его, Фатул этот треклятый, как раз к правлению подрос.
— Этот как?
— Дак двести годов ему исполнилося. Только из пеленок вылез, и сразу корону на голову надел.
Я попыталась себе представить двухсотлетнего «малыша», который только вылез из пеленок, и сделала выводы, что либо они все здесь спятили, либо я. Это их времяисчисление просто нечто.
— Интересно, а мне сколько лет дадут? — прошептала про себя, но гномиха услышала и сразу дала ответ:
— Молодая ты еще. По взгляду вижу. Лет триста, не больше.
Я в шоке округлила глаза и нервно хмыкнула.
— Ну, спасибо.
— Ты дальше рассказывай, дальше, — подогнал Кирий.
Гномиха пригрозила ему кулаком и произнесла:
— Да что рассказывать-то? Как сын у Реаркадаша родился, так с королем неладное стало происходить. Ходят слухи, что его прокляли или под заклятием каким держали. От того он, наверное, так магов и невзлюбил. Началися гонения по всему Огненному. Магов, знахарей и даже лекарей, которые селилися целыми деревнями, казнили на месте. А ведь Реаркадаш прекрасно знал, что народ этот и так без дома, без пристанища, вымирает. Беречь вас, магов нужно, а не сотнями истреблять. Вот потому и помер он через двести лет после этих гонений. Никак прокляли его. Оттого и королевство демонское сейчас в упадке. Послал им Виктус правителя жестокого, жадного и глупого, чтобы отомстить за своих детей.
— То есть, маги — дети Виктуса? — уточнила я. — Как это? Это же просто планета.
Гномиха тяжко вздохнула, будто глупому ребенку одно и то же повторяет.
— Виктус — магическое светило, а Марион — мертвое. Виктус Тарту подпитывает магией, а Марион дает дневной свет. Так говорят, что маги — дети Виктуса. Все тартарийцы отличны друг от друга. Эльфы владеют стихиями и едины с природой, гномы — дети земли — сильнее и мудрее остальных.
— И богаче! — добавил Кирий.
Синма отмахнулась и продолжила:
— Демоны подчинили огонь, драконы — небо. А маги были самым могущественным народом. Они умели впитывать энергию Виктуса, копить ее в себе и направлять в нужное русло. Кто лучше умел лечить и знахарствовать, кто боевой силой обладал, а кто с мертвечиной водился.
Я скривилась, представив себе этот ужас.
— Были и такие, кто всеми силами обладали. Самые могущественные — те, кто рождалися в День Виктуса. Каждые две тысячи лет в такой день светило наше становится могущественнее, чем когда-либо, и энергия льется через край.
— А что про демонов расскажете? — наконец, спросила я, дослушав все сплетни о драконах. — Какая у них история?
Синма потерла подбородок и снова удивленно покосилась на меня.
— А про магов узнать не хочешь? Ты ж ведьма, так? А про своих предков и не спрашиваешь ничего, все о демонах, да о демонах.
— Да что ты пристала к ребенку, — вступился Кирий. — Сделали ей что-то эти рогатые, обидели. Разве не видишь? Вот и хочется ей больше узнать. Как мой дед говорил: «Про друга знай мало, про врага — все».
Гномиха закатила глаза, но на удивление спорить не стала.
— Демоны — самый воинственный народ, — продолжила она рассказ. — За всю историю не было и века, чтобы Огненное жило в мире.
— Что ты брешешь все время? — разошелся муженек. — Вон Реаркадаш правил?
— Правил, — кивнула Синма.
— Войны были? — спросил гном.
— Так эта… — гномиха задумалась, а потом и вовсе разозлилась. — Не лезь в разговор, дурень старый. Ишь какой! Уши навострил, и слова супруге не дает молвить.
Кирий забубнил в привычной для него манере, а Синма, вспомнив что-то, оживилась.
— Первые пятьсот лет правления короля Реаркадаша может и было спокойно. Не до войн с соседями было, он ведь о своих землях заботился. Порядки наводил. И навел. Суровый правитель был, но справедливый.
— Он умер? — догадалась я.
— Да, — кивнула Синма. — Триста лет назад, кажется. Хворь его одолела, а сын его, Фатул этот треклятый, как раз к правлению подрос.
— Этот как?
— Дак двести годов ему исполнилося. Только из пеленок вылез, и сразу корону на голову надел.
Я попыталась себе представить двухсотлетнего «малыша», который только вылез из пеленок, и сделала выводы, что либо они все здесь спятили, либо я. Это их времяисчисление просто нечто.
— Интересно, а мне сколько лет дадут? — прошептала про себя, но гномиха услышала и сразу дала ответ:
— Молодая ты еще. По взгляду вижу. Лет триста, не больше.
Я в шоке округлила глаза и нервно хмыкнула.
— Ну, спасибо.
— Ты дальше рассказывай, дальше, — подогнал Кирий.