— Не местный, — пробормотала я, обхватывая рукоять сабли.
— С чего вы…
— А ты глянь на его руки, — бросила я еще тише, указывая на исключительную бледность кожи незнакомца.
Скупое уличное освещение делало ее мраморной, что едва ли характеризует ее обладателя как южанина. Когда же мужчина приблизился, останавливаясь в двух-трех метрах от нас, я не смогла сдержать удивленного возгласа. Скинув капюшон, незнакомец выпрямился, демонстрируя свои белые, неровно подстриженные волосы и еще более невероятные горящие красным глаза.
— Чтоб меня, это же… это же, мать его, Дис… — пролепетал Лайз, вперившись в застывшего перед нами мужчину расширенным взглядом. — Вот только… выглядит он куда… эффектнее, чем на фотках.
Согласна. Выглядел этот парень так, что впору было спросить, сколько он съедает младенцев на завтрак каждое утро. Приемный сынок Паймона. Его наследник. Правая рука. И встретить именно его этой ночью на этой самой улице… довольно иронично.
— Какого дьявола он молчит? — исходил на нет от неподдельного страха Лайз. — И почему он здесь? Да еще и один?
Как потом выяснится, молчание — характерная черта альбиноса. К тому же, судя по его взгляду, мужик объявился здесь не ради болтовни. Дис смотрел на саблю, рукоять которой сжали мои пальцы. Саблю его обожаемого Паймона, украденную пять лет назад и врученную мне Мельхомом, а затем отданную в дар Иберией. Символ чести и силы Децемы в руках их заклятого врага.
Такое стечение обстоятельств можно назвать весьма забавным.
— Я вызову…
— Нет! — одернула я Лайза, — Этот человек хочет забрать то, что принадлежит исключительно мне, а не клану. Не впутывай в это Индру. Не смей.
— Я ваш телохранитель и…
Псих вышел вперед, но не успел договорить: незнакомец решил, что пролог нашей милой встречи подошел к концу, потому напал со стремительностью зверя. На его пальцы скользнули шипованные кастеты, руки сжались в кулаки.
Схватив Лайза за шиворот легкой куртки, я резко дернула его на себя, после чего толкнула в сторону.
— Не твой уровень, — крикнула я, выхватывая саблю из ножен и кидая последние опешившему Лайзу, — Стой смирно и никуда не уходи.
Я верила, что это не продлится долго. Не то чтобы я сомневалась в силе «правой руки» Паймона. Судя по слухам, которые ходили о Дисе, его боевые навыки находились на уровне старейшин Децемы. А старейшины Децемы отметелили некогда Мельхома и его компанию так, что старик принял свою жалкую смерть в еще более жалком городке посреди пустыни. Что говорить о его несчастных парнях.
Однако, пройдя модернизацию и время от времени упражняясь в боевых искусствах с Барталом, я наивно полагала, что силы мне не занимать. А мысль, что у меня еще никогда не было достойного соперника, с которым не надо сдерживаться, потому что его смерть — основная задача, лишь распаляла, заставляя кровь бежать по венам с удвоенной скоростью.
Что еще ускоряло сердце? Воображаемая картина победы, которая сделает меня достойной моей семьи и моего брата.
Но мне хватило и минуты, чтобы понять, насколько глупо было рассчитывать на легкую победу. Двух — чтобы с ужасом признать, что победы мне не видать. И дело не в моей бездарности: фехтовала я умело, спасибо Индре. Скорость и ловкость возведены в высшую степень благодаря модернизации. Да, мне их хватало как раз на то, чтобы уклоняться от жестоких атак.
Отступая, я с отчаянием пыталась понять, что в этом Дисе есть такого, что позволяет ему уверенно одерживать верх.
Что так пугает меня в нем. Что заставляет руки слабеть. Опыт? Талант?
— Мастер! — воскликнул шокированно Лайз, когда шипы кастета рассекли мою щеку и губу.
— О его изменах, конечно же! — вспылил Лайз, без смущения нарушая священную тишину угрюмых улиц. — Вы хоть можете себе представить, сколько у него любовниц? В каждом городе империи, сколоченной его отцом, по десять штук!
Кажется, только вы этого не замечаете.
— Могу лишь за них порадоваться, — пробормотала я.
Думать о любовницах Индры в такой час отчего-то совершенно не хотелось.
— Вы отлично держитесь. Это показывает ваш сильный характер, но зачем продолжать и дальше себя терзать, если можно… быть счастливой с тем, кто не будет ждать случая для очередного предательства?
— Личная жизнь моего брата не касается никого, кроме моего брата. Ни меня, ни уж тем более тебя, Псих.
— Мне кажется, только вы одна до сих пор думаете, что молодой босс считает вас всего лишь своей сестрой. На сестру так не смотрят. С сестрой так не разговаривают.
— Откуда ты можешь это знать? — остановилась я, взглянув на него, прячущего глаза. — У тебя есть сестра?
— Не… нет.
— Тогда тебе уже пора завязывать с разговорами о том, как нужно правильно строить «братско-сестринские» отношения, как считаешь?
— Ну, вроде…
— Чего ты так к нему прикопался? — покачала недоуменно головой я, продолжая наш неспешный путь. — Зависть — плохая штука, знаешь ли.
— Если у него исключительно братские чувства, чего он так в вас вцепился? Вы… вы очень красивая женщина, по вам сходит с ума половина карательного отряда. Но не подходят к вам, потому что знают характер вашего… «брата».
— Что за глупость.
— Я говорю правду! У вас куча поклонников, но они боятся сказать вам о своих… ну, чувствах.
— Но ты же не боишься.
— Я не боюсь, потому что мне нечего терять. Я должен был умереть уже давным-давно.
— Ты не боишься, потому что ты с приветом. И преследуя меня, между прочим, выглядел, как конченый маньяк. Моего брата можно понять, если представить, что все мои «поклонники» такие же.
— В одном только вы правы, — проворчал Лайз задето. — В том, что его можно понять.
— Почему бы тебе просто не насладиться… здешней тишиной? — я повернула к нему голову, рукой обводя пространства вокруг нас. — Ты когда-нибудь слышал подобное? Просто заткнись, Псих. И слушай.
И Лайз действительно прислушался. Неугомонный Таврос, не знающий отдыха ни днем, ни ночью, знать не знал о том, что в мире может быть такое великолепно звучащее молчание. Легкий шепот волн в отдалении, шелест ветра, изучающего изгибы местных широких улиц. С темнотой мешался запах океана и цветов. Запах необъятного, тысячеглазого ночного неба юга.
Запрокинув голову, я смотрела на низко нависшее над нами звездное полотно, веря, что могу стоять так до бесконечности. С головы до ног в блаженном забвении. Однако настал тот момент, когда эту гармонию осквернил звук чужих шагов. Размеренный, четкий шаг господина, а не торопливый, испуганный шаг слуги. А значит Индра решил, что не в его это стиле — долго оставлять нас с Лайзом наедине. Долбаный параноик…