И я навсегда простилась с Надымом, вычеркнула из сердца одного расчетливого «мачо» и поселилась в Нижегородской области.
Мамочки моей не стало через три месяца после моего переезда. Отказали почки в реанимации, врачи ничего не могли сделать. Я осталась одна. Поначалу отца хотела разыскать, а потом подумала — зачем?
Он не интересовался мною уже десять лет, хотя исправно платил алименты в свое время. После того, как отец завел в Сургуте новую семью и устроился на завод слесарем механосборочных работ, после рождения сына отец ни разу не позвонил мне, ни разу не поздравил с днем рождения.
А я очень скучала по нему, писала, звонила… Но отболело и это. С мамой мы всегда были друзьями, мы могли обо всем поговорить, я доверяла ей все свои тайные мысли, она всегда могла понять и утешить меня — даже только ласковым взглядом.
Я долго корила себя за то, что не поехали с ней сразу, «вцепившись» в Олега. Может, если бы мы жили вместе, она продержалась бы дольше. Но что теперь об этом говорить… Тогда мне очень помогли Кулебакские соседки и бывший участковый — пенсионер Валентин Игоревич. Он подружился с мамой, когда она только поселилась в их городе, часто заходил в гости на чай и вроде бы даже сватался.
Мамочка у меня и в шестьдесят лет была красавицей. Невысокая, стройная, с густыми каштановыми волосами, вьющимися на концах. Говорят, внешностью я пошла в нее, только вот глаза у меня папины — светло-карие, этакого «медового» оттенка. У мамы были ясно-голубые, прозрачные…
И вот оказалась я одна в незнакомом маленьком моногородке Кулебаки в ста километрах от столицы. Многие местные жители, кстати, ездили на работу в Москву. А мне предложили место учителя русского языка в средней школе. Но учеба начнется только в сентябре, а сейчас лишь начало июля. У детей каникулы в разгаре. С репетиторством мне тоже не везло. Все ЕГЭ уже давно завершились, молодежь отдыхает, кто на даче у бабушки, кто на Мальдивах…
Чтобы хоть как-то свести концы с концами я начала набирать группу по аэробике, занятия мне любезно разрешили проводить прямо в школьном спортзале. Условия, конечно, не ахти, с фитнес-клубом в Надыме не сравнишь — никаких тебе зеркал и спецоборудования, но зато великолепная акустика.
Я расклеила по городу объявления и уже через неделю у меня набралась небольшая, но очень активная группа из женщин, желающих «выточить фигурку» по самым современным методикам.
«Уж теперь точно продержусь до первой учительской зарплаты, хотя бы на кефире и гречке».
А потом ко мне пришла настоящая удача — мне предложили подтянуть по русскому языку одного пятиклассника. Его семья недавно переехала в Подмосковье откуда-то из Европы. Жил Артур в элитном коттеджном поселении в дубовой роще рядом с Кулебаками. Добираться до из усадьбы мне пришлось с двумя автобусными пересадками, машины-то своей я пока не завела, хотя права получила еще в Надыме.
Но все эти неудобства долгой дороги с лихвой компенсировались обещанным мне гонораром. У Артурчика и правда было очень неважно с русским, а родители его оказались весьма состоятельными людьми. Первое время я всерьез недоумевала, что они забыли вблизи скромного городка, когда вполне могли бы жить на Рублевке.
Разве что их привлекали высоченные старинные дубы на месте бывшей дворянской усадьбы какого-то русского аристократа, сбежавшего из страны во время Революции. Может, родители Артура даже были его прямыми потомками и потому решили поселиться в «родовом гнезде»…
И вот благодаря моему знакомству с этим семейством в жизни у меня буквально в одночасье произошли колоссальные перемены. И я даже спасла жизнь одному очень странному человеку, ставшему для меня в последствие чрезвычайно важным. И в Его судьбе я тоже многое изменила, даже Его имя.
Но, обо всем по порядку…
В этот понедельник я, как обычно, приехала в коттедж Сосновских для занятий с Артуром. Мальчик их мне очень нравился — вежливый, добрый, только немного скованный в общении, зажатый.
Судя по всему, он очень много времени проводил один, интересовался космосом, даже много фантазировал на тему разных Галактик и жизни на других планетах. Может, сказывалось влияние каких-нибудь современных мультфильмов про космороботов, у Артура был неограниченный доступ в Интернет. Сосновские, видимо, полностью доверяли сыну. А еще, вся комната мальчика была в постерах и его собственных картинках на тему космических путешествий.
Модную мамочку Артура я видела только один раз, и то мельком. Она занималась в Москве модельным бизнесом, но сама по подиуму не ходила, а обучала этому молодых перспективных девушек. На сына у нее, похоже, совсем не оставалось времени.
А, вот отец Артура был для меня прямо-таки загадкой. Я его поначалу даже немного побаивалась, не начал бы приставать, пока женушка в частых разъездах. Это был худощавый светловолосый мужчина неброской внешности, но, вот глаза у него какие-то колючие, пронизывающие насквозь, прямо-таки змеиные, опасные…
Мне он представился как Леонид Андреевич, но почему-то мне стало казаться, что это имя — вроде псевдонима, причем взятого совсем недавно и специально для меня.
Я как-то обратилась к нему по имени-отчеству, а он задумался и глянул на меня своими водянистыми серыми глазами: «А-а… это… кто?» Потом будто бы опомнился и ответил на мой простенький вопрос по поводу расписания занятий с его сыном.
Госпожа Сосновская однажды при мне назвала мужа Леоном, да и один частый гость их дома называл его так же. Гость этот мне на вид тоже совершенно не понравился — хмурый, сутуловатый, глаза бегают по сторонам. Его имени я и вовсе не знала, однако этот человек то ли приезжал каждый день к Сосновским, то ли и вовсе у них прижился.
Однако, доход это приносило смехотворный и пришлось превращать в профессию свое увлечение «здоровым образом жизни». Так я и стала инструктором групповых занятий для женщин, желающих улучшить фигуру с помощью шейпинга и стрейчинга. Постепенно я стала приносить в дом приличную «копеечку», смогла помочь маме…
Родители развелись, когда я еще была в шестом классе. Это очень неприятная история, даже не хочется писать… Папа тогда вернулся из мест заключения, где пробыл без малого семь лет. А попал он туда из-за пьяной бытовой драки, когда пробил голову вазой какому-то мужчине. А все потому, что тот мужчина, по мнению папы, слишком пристально смотрел на маму, а она ему улыбалась. Уж моему ли родителю было не знать, что у мамочки просто лицо такое — милое и улыбчивое для всех.
А когда папа вернулся «оттуда» и мы снова стали жить как одна семья, начались неприятности. Оказалось, что отец очень изменился за годы проведенные «там» — стал развязней, циничнее, грубее.
В речи у него стали появляться какие-то странные выражения. Да и выглядел он теперь весьма экзотично — на коленях звезды, на сгибе локтя надпись «крови нет, выпили менты», на тыльной стороне запястья синие буквы Б А Р С.
Потом еще папа подрался с соседом на лестничной площадке, и когда мама хотела их разнять, сильно толкнул ее. Мама упала и «потеряла» маленького ребеночка, что недавно зародился у нее внутри, а выйдя из больницы, сразу же подала на развод.
Я, конечно, очень переживала тогда, ведь, несмотря ни на что, я очень любила своего папу, мы всегда с ним были очень дружны. Несмотря на его вспыльчивый характер. И даже сейчас, втихаря, где-то в самой глубине души я им немножко гордилась.
Может, потому, что он был такой особенный, задиристый, не похожий на других скучных, прилизанных пап. К тому же благодаря моему «хулиганистому» отцу я стала получать повышенное внимание от мужской половины нашего класса:
— Слушай, Евка, а Батя-то у тебя прикольный! А какие у него еще наколки есть, расскажи! А еще где?
И я, дуреха малолетняя, расспрашивала папу о нелегких буднях «за колючкой», упивалась уголовной романтикой в исполнении М. Круга «Владимирский централ — ветер северный…», от души жалела отца за все перенесенные мучения и лишения. Ну, прямо как «декабриста», что вышел в 1825 г. в Петербурге на Сенатскую площадь против царской власти и был сослан в Сибирь на каторгу.
После развода отец уехал в другой северный город Сургут, оставив нам с мамой однокомнатную квартиру в Надыме, где мы и стали проживать вдвоем. Других «пап» у меня больше не появилось, чему я была несказанно рада.
Пару лет назад по программе переселения северян моей маме выделили жилье в Нижегородской области, в маленьком городке со странным названием Кулебаки. Мы могли бы уехать с ней вместе, но я уже познакомилась с Олегом и даже стала жить у него в роскошной квартире — студии. Мама переехала в Кулебаки одна.
— Воздух здесь легче, чем на севере, климат мягче. Может, еще поживу… На свадьбу только пригласить не забудьте.
Но, до красивой свадьбы у нас с Олегом дело так и не дошло. Лодка наша, что вполне бы могла называться потом семейной, разбилась о быт уже через полгода совместного проживания.
А дело все в том, что, очутившись в квартире Олега, я буквально с первых же дней стала чувствовать себя элитной, высокообразованной прислугой, качественным прибором из разряда бытовой техники.
Мой потенциальный муж настоял на том, чтобы я оставила репетиторство, сократила количество занятий в фитнес-клубе и «занялась домом». Моей главнейшей обязанностью стало встречать Олега с работы в полной боевой готовности. Квартира блестит, ужин из трех блюд, а я сама должна походить на красотку с обложки «Космополитен». Перед совместным походом в спальню — кружевной полупрозрачный пеньюар, непременно сексуальные шпильки, чувственная аура в комнате за счет ароматических свечей и масел и мое желание выложиться на все сто для вальяжного самца.
Нет, я конечно, всегда старалась выглядеть прилично, но все-таки не имела привычки накладывать косметику в выходные дни, никогда не делала вычурную прическу, собираясь вынести мусорное ведро.
Олегу нужна была идеальная картина: ухоженный дом, замысловатый сбалансированный рацион питания для спортсмена, красавица жена при свежем маникюре в модной одежде. Жена — повар высшего класса, жена — гейша, жена — тонкий психолог и фотомодель в одном лице.
Наконец-то я поняла, почему от Олега сбежали несколько бывших «подруг», а еще парочку барышень от выгнал сам без особых церемоний. Я же, как истинная «отличница» хотела продержаться подольше… И я поставила рекорд в отношениях Олега с девушками — меня хватила на целых полгода. Просто я очень любила своего первого мужчину, я хотела соответствовать ему, я хотела стать для него единственной, самой лучшей.
В моих глазах Олег был образцом мужественности: старше меня на несколько лет, брутальный, «накачанный», под два метра ростом спортсмен. Себя-то я всегда считала ничем не примечательной, совершенной обычной девушкой, на которую никто не обратит внимание с первого взгляда. А вот с первого разговора…
Мне часто говорили, что у меня удивительный голос — глубокий и завораживающий тембр «с чарующими интонациями». На этот-то голос и зашел Олег в спортивный зал, где я громко командовала женщинами из своей группы. Я обомлела, увидев его впервые. Во время своих занятий в «тренажерке» Олег повязывал коротко стриженую голову красным платком, прибавьте к этому внушительный полуголый торс, острый надменный взгляд, ямочку на подбородке… Настоящий пират! Я покорилась до обидного быстро… «Абордаж» произошел буквально через неделю после нашего знакомства, но я ни о чем не жалела.
Как писали в старинных романах экзальтированные леди: «между нами разгорелось пламя страсти, которое невозможно было погасить…». К тому же я полгода упорно подкидывала в это костер дровишек — я, например, сбросила «лишние» два килограмма, которые «мешали» моей фигуре дотянуться до «пресловутых» стандартных параметров 90-60-90, я в совершенстве освоила технику накладывания макияжа, я записалась на курсы фитодизайна.
Забросив свое репетиторство по русскому языку, я штудировала кулинарные книги и сайты, стала поклонницей передачи «Модный приговор», поменяла гардероб, правда, на свои собственные деньги. Надо сказать, в плане финансов Олег оказался довольно принципиальным: из моих личных доходов треть денег должна была вноситься в «общую казну» на «общие нужды».