— Мир полон сюрпризов, — сказал я.
— И все они неприятные, — добавил Гарри.
— Мне кажется, трех раз достаточно, — сказал Гарри, когда мы отъехали от жилья Парацельса на пару кварталов. — Продолжать дальше смысле нет. Не знаю, чем по тебе шарахнули в Москве, но очевидно, что среднестатистический некст такого учинить не может. Похоже, они быстро нашли адекватную замену Безопаснику.
— А теперь они ищут адекватную замену адекватной замене Безопасника, — сказал я. — Но ты прав, в продолжении я тоже смысла не вижу.
Нулить Парацельса я не стал. Он не был преступником, работал официально, и специфика его скилла вряд ли позволила бы ему развиться до контролера класса "апокалипсис". Док, конечно, хотел бы нулить и убивать всех подряд, но я решил, что очередность буду устанавливать сам.
— Как так получилось, что он тебя даже не видел? — поинтересовался Гарри.
— Понятия не имею, — сказал я. — Визуализация воздействия скиллов на окружающий мир — дело сугубо индивидуальное. Каждый видит что-то свое.
— И что видишь ты?
— Я столько всего вижу, что глаза разбегаются, — сказал я.
— И это, кстати, снижает твою эффективность в бою, — заметил он. — У меня есть список твоих скиллов, и я вижу, что зачастую наиболее вместо эффективного ты выбираешь тот, к которому больше привык.
— Я — неэффективный тормоз, — согласился я. — Найдите себе другого джокера и спасайте мир вместе с ним.
Китайцы хотели гарантий.
Они соглашались с доводами Бордена о том, что никаких гарантий в такого рода вопросах быть не может, и все равно хотели гарантий.
Хоть каких-нибудь.
Чего китайцы точно не хотели, так это договариваться. В смысле, не с нами договариваться, а со своими мятежными некстами. Об умении коммунистической партии Китая вести переговоры с инакомыслящими ходили легенды еще со времен площади Тяньаньмэнь.
Парадокс ситуации заключался в том, что в мирном урегулировании этого вопроса не был заинтересован вообще никто, за исключением самих некстов, поднявших мятеж. Мировое сообщество, на словах выступающее против силового урегулирования ситуации, затаилось и так, затаившись, жаждало крови. Дело было не только в священной корове территориальной целостности, никто не хотел создания очень опасного прецедента, тем более, что речь шла не о какой-то захолустной стране Третьего мира, а об одной из лидирующих держав.
Мне на территориальную целостность Китая было плевать. Я вообще не понимаю, чего все в середине двадцать первого века все носятся с этой территориальной целостностью, как с писаной торбой. У интернета, например, нет никаких границ, и хотя тот же Китай пытается с этим утверждением не согласиться, у него мало что получается.
На что мне было не плевать, так это на тот факт, что в результате моих действий может погибнуть несколько тысяч человек. Потому что никаких сомнений в том, что если я добьюсь успеха и китайские нексты потеряют свои способности, церемониться с ними никто не будет.
Когда я поделился своими сомнениями с Гарри, тот неожиданно легко согласился.
— Мы пока ни до чего и не договорились, так что можем соскочить в любой момент, — сказал он. — Всегда можно вернуться в первоначальному плану и выбивать некстов поодиночке. Я вообще не понимаю, чего ты так уцепился за второй аспект.
А и действительно, чего я так зацепился за второй аспект?
Наверное, от лени. Второй аспект действовал по площадям и казался мне более эффективным. Одно срабатывание — и сотня некстов долой, как в Москве. Это казалось гораздо проще, чем нулить их всех вручную.
— Брехня. На ту часть света вам всегда было плевать, а сейчас, когда вы лишились собственных территорий, плевать и подавно. Геополитические игры — это на данный момент времени вообще не про вас. Но вы дружите с американцами, а им эта ситуация выгодна, как есть, потому что она ослабляет Китай.
— Даже так?
— Именно так, — сказал Гарри. — Китай в дружбе со своими некстами — это сильный Китай. Китай вообще без некстов — это сильный Китай. А Китай во внутреннем раздрае — это как раз то, что им нужно. Один из главных конкурентов получил пробоину, и даже если не пойдет ко дну, то в скорости все равно потеряет. А Джокер даже если сам с некстами и не раберется, так его присутствие может спровоцировать Китай на окончательное решение этого вопроса.
— Ну вот, ты сам все понимаешь, — сказал Ицхак. — Теперь, когда у нас, как ты справедливо заметил, нет собственных территорий, мы особенно зависимы, и потому против интересов своего главного союзника мы не пойдем.
— Люблю, когда люди говорят правду, — сказал Гарри. — Правда, из-за своей работы я встречаю крайне мало таких людей.
— В любом случае, Китай — это самоубийство, — сказал Ицхак. — Даже если вы войдете в мятежную провинцию во главе танковой колонны и все пройдет без проблем, нет никаких гарантий, что после успешной операции вас кто-то оттуда выпустит.
— Ну и что ты предлагаешь?
— Я не знаю, — сказал Ицхак. — Меня учили решать совсем другие проблемы.
— Меня так вообще никто ничему не учил, — заметил я.
— Ты, должно быть, очень умный, раз сам всему научился, — сказал Ицхак. — И ты у нас вроде как главный специалист по этим вопросам, а все время молчишь. У тебя-то какие соображения?
Выглядело все довольно просто.
Если эксперименты в лабораторных условиях не дают результатов, надо идти в полевые. Но и правда, а куда идти, если начать играть по-крупному? На Гаити тепло, но там полно автоматов, пулеметов и агрессивных не… афрогаитян. Эль Фуэго уже кто-то пришиб, в Китае нас задавят толпой, а Ветер Джихада сидит где-то посреди пустыни и ни с одного спутника его не видно. Выступить против какой-нибудь организации, вроде банды Стилета? Но в одиночку там делать нечего, а в бою нет никаких гарантий, что самого сильного некста, который и мог бы активировать второй аспект, не пристрелит какой-нибудь Гарри Борден с двумя автоматами наперевес.
Перспективы вообще довольно интересные. Как бы нам Третью Мировую войны такими темпами не начать.
— Я думаю, что играть по-крупному рано, — сказал я.
Ицхак выдохнул облегченно, а Гарри, как мне показалось, слегка разочарованно. Возможно, он уже представлял себя во главе танковой колонны, героически врываюшейся в мятежную китайскую провинцию.
— А что делать? — спросил Ицхак.
— Давайте еще какого-нибудь одиночку поищем.
— Это не так просто.
— Ну, какой-то запас времени у нас еще есть.
* * *
У меня была еще одна причина, чтобы не торопиться, но озвучивать ее своим соратникам я не спешил.
Имя это причине было — Док.