— По запаху? Переходам? — тихо всхлипнув, напомнила я.
— Запаху силы, — более открыто улыбнулся Первый. — От твоей веет утренним морозцем, как у совсем юной леары, лет десяти, но которая обещает стать белоснежной шаазой, неповторимой и сладкой. Для этого с рождения одаренному леару нужно осуществить четыре перехода…
— …почти как заново родиться, — с улыбкой добавил Второй, словно соревнуясь за мое внимание. — Может, вспомнишь первые два перехода? Это ощущается, будто огонь переходит в лютый холод, затем дикая боль сменяется наслаждением. Так рождается магия леар, так она созревает, требуя жертв…
— …и определенного состояния, сильного стресса, ярких эмоций и помощи родителей, — подключился к моему образованию Третий леар.
Я испытала эти чувства, когда леара покончила с собой. Тогда подумала, что это выхлоп ее магии, а, оказывается, она подтолкнула развитие моей, вызвав самоубийством дичайший стресс. На душе стало больно и противно, вот так — кто-то умирает, а другие приумножают свои силы или приобретают что-то другое.
— Помню, — хрипло призналась я, вспомнив, какие ощущения испытала и в тот день, когда попала в Мир.
Продолжить разговор мы не успели: вернулся четвертый чернокрылый леар, следом за ним пришел другой, с серыми волосами и крыльями, в отличие от остальных. Оба на миг закрыли ладонью глаза. Черные бойцы сразу вытянулись по стойке смирно, глядя на него в ожидании приказа. Серый держал в руке сложенную белую ткань, а увидев меня, удивился, развернул ее и показал яркий большой голубой кристалл.
— Она выжгла себя до сути? — хрипло спросил на аяше один из моих собеседников, разглядывая красивый, светящийся изнутри кристалл.
— Да! Видимо, змейсы сделали защитный купол и вырваться магии не дали — вот и все, что осталось от шаазы из рода Ланей, — высказался Первый. — Надо передать его семье…
Я зачарованно любовалась мерцающим, словно живое сердце, кристаллом, не в силах поверить, что это «все, что осталось» от бедной девушки, которая хотела всего лишь приключений и мир повидать. Моргнула пару раз, а то глаза вновь защипало от подступивших слез, и просипела:
— Я тайком обследовала дом и нечаянно нашла ее в комнате на четвертом этаже. Она… ей обманом надели браслеты Канубы… Как потом сказали змейсы, сила еще неустойчивая из-за возраста… была, поэтому она преодолела подчинение… и убила сначала тех, кто почти
забрал ее магию, а потом — себя, чтобы сохранить душу.
Серый хрипло и резко обратился ко мне, но я поняла только «шааза». Не успела открыть рот, Первый быстро заговорил с ним на леарском, повторив «шааза» и «Кайя», надо думать, пояснял ситуацию. Чем несказанно удивил Серого — у него, как у змейса, брови поползли на лоб.
— Ты видела это, шааза? — повторил на аяше Серый.
— Да, — кивнула я, мысленно представив трагическую картину. — Незадолго до вашего прихода, а словно целая жизнь позади. Мечты и планы…
— Планы? Вы были вместе?
Я тряхнула головой, вырываясь из кошмара, и закончила рассказ:
— Мы увидели друг друга в тот момент, когда она зарезала второго змейса. Я даже слова сказать не успела, она приказала мне бежать и… и… и ударила себя ножом. А я… так было жутко, что не могла к ней прикоснуться, только рядом сидела и слушала. Она предупредила перед смертью про браслеты, назвала себя глупой, что не почувствовала сути Деша — подлого змейса, который месяц прятался у вас в горах и внушал ей чувства к себе. Девушка сама сбежала сюда за приключениями…
— Сама? — не поверил Серый.
— Сама, хоть и под внушением. Думаю, невозможно внушить что-то полностью противоречащее мировоззрению или восприятию конкретной личности, — вымученно, словно раб на галерах, выдохнула я. — Вот тот змей у дивана, — указала на труп Шедвика, — тоже меня какой-то дрянью угостил и внушал надеть брачные браслеты, обещал весь мир, но хвост вместо ног для меня оказался слишком большим препятствием для… — я чуть не сказала «большой и чистой любви», — …беспрекословного подчинения.
Серый резко обернулся на «протянувшего хвост» хозяина дома. Он увидел вилку в паху убитого с небольшим кровоподтеком на ткани вокруг, но я смотрела с облегчением, потому что только ранила. А вот узкие, словно в вечном подозрительном прищуре серые глаза леара вспыхнули удовлетворением. Я внутренне содрогнулась, отметив тоже самое на лицах остальных, — все безмолвно похвалили меня за членовредительство!
Дома папа или бабуля уже тащили бы меня к психологу за подобную выходку. Папа — за то, что сделала это собственноручно, а не подождала, пока он сам негодяя в бетон закатает. А бабуля — за жестокость, от которой нужно избавляться с помощью психотерапии. Моя любимая бабушка считала, что женщина априори должна быть слабой и милосердной. Иначе мир окончательно скатится в тар-тарары.
— Шааза, ты помнишь свое имя? Сколько тебе лет? — переговорщик был безупречно вежлив.
— Да, имя, некоторые языки, кое-что по мелочи, — и кратко обозначила себя. — Меня зовут Кайя, мне двадцать пять лет.
Все трое скупо улыбнулись, но не хитро, как змейс, не по-деловому, как аяши, а скорее чисто по-мужски не привыкли демонстрировать голливудскую улыбку. Но благодаря этим улыбкам на душе у меня стало теплее, и почувствовала я себя увереннее.
— Шааза Кайя, — обратился ко мне второй крылатый, — прости за нескромный вопрос: твои волосы давно стали светло-серыми? Они посветлели здесь?
— С рождения, — гордо ответила я, но, сообразив, что будто бы почти ничего не помню, пожав плечами, добавила, — наверное, по крайней мере, о смене цвета не помню, но думаю, всегда была такой.
Леары многозначительно обменялись взглядами и мнениями, затем Первый предположил:
— Возможно, ты пропала недавно, поэтому о тебе не заявляли, а искали силами шаазата, чтобы не привлекать внимание?
Я выпустила крылья, решив не вводить «своих» в заблуждение. И сама удивилась: цвет крыльев оказался не просто чисто-белым, а искрящимся снежным! Отметив это очередное волшебство, я рассеяно пояснила:
— Ледяной змейс Шедвик купил меня вчера у шакрэ Тейша и хотел использовать как шаазу. А квошики подобрали в горах… более шестидесяти суток назад. Почему-то мне кажется, шаазат уже давным-давно нашел бы свою пропажу, вы же другую всего за три дня отыскали.
Леары отступили на шаг, чтобы не мешать мне укрыться крыльями. Было заметно, что к белому они относятся с большим почтением. Третий боец, до сих пор молчавший, произнес взволновано:
— Необычное распределение цвета: серые волосы, но абсолютно белые крылья, — значит ты очень сильная шааза, достойная Совета Девяти…
— Судя по запаху силы, всего с двумя переходами. Хотя к двадцати пяти годам ее созревание уже должно было завершиться. Может так случилось, из-за чего-то оно замедлилось и цвет волос изменится со временем? — поддержал его Первый.
— По запаху? Переходам? — тихо всхлипнув, напомнила я.
— Запаху силы, — более открыто улыбнулся Первый. — От твоей веет утренним морозцем, как у совсем юной леары, лет десяти, но которая обещает стать белоснежной шаазой, неповторимой и сладкой. Для этого с рождения одаренному леару нужно осуществить четыре перехода…
— …почти как заново родиться, — с улыбкой добавил Второй, словно соревнуясь за мое внимание. — Может, вспомнишь первые два перехода? Это ощущается, будто огонь переходит в лютый холод, затем дикая боль сменяется наслаждением. Так рождается магия леар, так она созревает, требуя жертв…
— …и определенного состояния, сильного стресса, ярких эмоций и помощи родителей, — подключился к моему образованию Третий леар.
Я испытала эти чувства, когда леара покончила с собой. Тогда подумала, что это выхлоп ее магии, а, оказывается, она подтолкнула развитие моей, вызвав самоубийством дичайший стресс. На душе стало больно и противно, вот так — кто-то умирает, а другие приумножают свои силы или приобретают что-то другое.
— Помню, — хрипло призналась я, вспомнив, какие ощущения испытала и в тот день, когда попала в Мир.
Продолжить разговор мы не успели: вернулся четвертый чернокрылый леар, следом за ним пришел другой, с серыми волосами и крыльями, в отличие от остальных. Оба на миг закрыли ладонью глаза. Черные бойцы сразу вытянулись по стойке смирно, глядя на него в ожидании приказа. Серый держал в руке сложенную белую ткань, а увидев меня, удивился, развернул ее и показал яркий большой голубой кристалл.
— Она выжгла себя до сути? — хрипло спросил на аяше один из моих собеседников, разглядывая красивый, светящийся изнутри кристалл.
— Да! Видимо, змейсы сделали защитный купол и вырваться магии не дали — вот и все, что осталось от шаазы из рода Ланей, — высказался Первый. — Надо передать его семье…
Я зачарованно любовалась мерцающим, словно живое сердце, кристаллом, не в силах поверить, что это «все, что осталось» от бедной девушки, которая хотела всего лишь приключений и мир повидать. Моргнула пару раз, а то глаза вновь защипало от подступивших слез, и просипела: