Она вяло взмахнула рукой:
— Я подумала, что после четырнадцати поколений правителей нынешняя династия исчерпала себя.
— Нам уже давно известно об этом. Мы не знаем лишь, как сокрушить ее и взять власть.
— И не сможем этого сделать, пока все звездолеты находятся в руках императора.
— Я вновь и вновь слышу от тебя одни и те же слова. — В голосе Мандро зазвучало нетерпение. — Я прилетел на День Памяти в надежде, что мы наконец разработаем конкретный план. Мои бойцы — лучшие в Галактике, но я не имею возможности использовать свои войска против этого неженки. Но уже в следующем году я доставлю сюда столько людей, что можно будет поднять вооруженное восстание.
Солнцедарительница подалась вперед.
— Рада слышать, что ты так уверен в себе. Ты не представляешь, каково мне жить здесь, следя за бесконечными переговорами и торговлей. Империи нужна сила. На шести планетах вспыхнули мятежи. То тут, то там возникают религиозные культы, отнимая у Люмина паству.
— И что же?
— Императора нельзя низложить военным выступлением. Даже если подкупить Изначальную Гвардию, Стрелки дадут нападающим достойный отпор.
— Значит, нужно подкупить Стрелков.
— Бесполезно. Их верность императору нерушима.
Мандро Та вскинул руки.
— Коли так, к чему все эти разговоры? Между прочим, Стрелки однажды подняли мятеж. Гвардия — ни разу.
— «Ни разу» значит «в прошлом». А мы говорим о будущем. Выслушай меня. На Паро зреет недовольство. Принц Кейси после Дня Памяти возвращается домой. Уже сейчас кое-кто из мятежников вслух утверждает, будто бы именно он отстранит от власти своего брата, и под его руководством Паро станет первой независимой планетой в Галактике.
— Ты уверена?
Женщина ответила ему взглядом, исполненным такого оскорбленного высокомерия, что Мандро отпрянул и прижался к спинке скамьи.
— У Люмина длинные руки. Как тебе известно, подавление мятежей заставляет императора наращивать свое военное присутствие на планетах. Если найдутся добровольцы, он будет только счастлив — до такой степени, что в случае необходимости выступить против заговорщиков на Паро, он пойдет даже на совместную операцию.
Мандро Та смотрел на Солнцедарительницу с нескрываемым подозрением.
— Судьбы Люмина и Паро интересуют меня только в связи с процессом превращения графита в алмазы. Ты видела хотя бы один искусственный алмаз?
— В твоих словах мне чудится ересь, тиран.
По лицу Та заходили желваки. Женщина нехотя сунула руку в разрез своего платья, вынула моток блестящего материала и склонилась над ним, будто скрывая от постороннего взгляда. Поманив Мандро Та пальцем, она прошептала:
— Видишь это волокно? — Она аккуратно развернула нить. Уловив благоговение в ее взгляде, тиран язвительно улыбнулся. Не замечая его насмешки, Солнцедарительница продолжала: — Оно в десять раз тоньше человеческого волоса. Это нить и вместе с тем чистейший алмаз с безупречной атомной структурой.
Она вяло взмахнула рукой:
— Я подумала, что после четырнадцати поколений правителей нынешняя династия исчерпала себя.
— Нам уже давно известно об этом. Мы не знаем лишь, как сокрушить ее и взять власть.
— И не сможем этого сделать, пока все звездолеты находятся в руках императора.
— Я вновь и вновь слышу от тебя одни и те же слова. — В голосе Мандро зазвучало нетерпение. — Я прилетел на День Памяти в надежде, что мы наконец разработаем конкретный план. Мои бойцы — лучшие в Галактике, но я не имею возможности использовать свои войска против этого неженки. Но уже в следующем году я доставлю сюда столько людей, что можно будет поднять вооруженное восстание.
Солнцедарительница подалась вперед.
— Рада слышать, что ты так уверен в себе. Ты не представляешь, каково мне жить здесь, следя за бесконечными переговорами и торговлей. Империи нужна сила. На шести планетах вспыхнули мятежи. То тут, то там возникают религиозные культы, отнимая у Люмина паству.
— И что же?
— Императора нельзя низложить военным выступлением. Даже если подкупить Изначальную Гвардию, Стрелки дадут нападающим достойный отпор.
— Значит, нужно подкупить Стрелков.
— Бесполезно. Их верность императору нерушима.
Мандро Та вскинул руки.
— Коли так, к чему все эти разговоры? Между прочим, Стрелки однажды подняли мятеж. Гвардия — ни разу.
— «Ни разу» значит «в прошлом». А мы говорим о будущем. Выслушай меня. На Паро зреет недовольство. Принц Кейси после Дня Памяти возвращается домой. Уже сейчас кое-кто из мятежников вслух утверждает, будто бы именно он отстранит от власти своего брата, и под его руководством Паро станет первой независимой планетой в Галактике.
— Ты уверена?
Женщина ответила ему взглядом, исполненным такого оскорбленного высокомерия, что Мандро отпрянул и прижался к спинке скамьи.
— У Люмина длинные руки. Как тебе известно, подавление мятежей заставляет императора наращивать свое военное присутствие на планетах. Если найдутся добровольцы, он будет только счастлив — до такой степени, что в случае необходимости выступить против заговорщиков на Паро, он пойдет даже на совместную операцию.
Мандро Та смотрел на Солнцедарительницу с нескрываемым подозрением.
— Судьбы Люмина и Паро интересуют меня только в связи с процессом превращения графита в алмазы. Ты видела хотя бы один искусственный алмаз?
— В твоих словах мне чудится ересь, тиран.
По лицу Та заходили желваки. Женщина нехотя сунула руку в разрез своего платья, вынула моток блестящего материала и склонилась над ним, будто скрывая от постороннего взгляда. Поманив Мандро Та пальцем, она прошептала:
— Видишь это волокно? — Она аккуратно развернула нить. Уловив благоговение в ее взгляде, тиран язвительно улыбнулся. Не замечая его насмешки, Солнцедарительница продолжала: — Оно в десять раз тоньше человеческого волоса. Это нить и вместе с тем чистейший алмаз с безупречной атомной структурой.