Баронесса Анна смотрела с нескрываемым ужасом на продюсера, она не могла поверить, что кто-то собирается распространять такие гадости о ее гостеприимстве и ужасные вещи про замок.
Через несколько минут все услышали не понятный шум, он выбивался из обычного фона в замке. Какие-то приглушенные крики, звук бьющейся посуды, падение чего-то тяжёлого. Послышался топот. В столовую вбежал полицейский.
— Там… Люди… Инспектор… Баронесса… Они… Умирают… На кухне… Помогите! — Он не мог отдышаться и выплевывал информацию вместе с легкими.
Все бросились в замковую кухню, кроме барона Карла — он физически не мог ни куда бежать.
Когда инспектор первым влетел на кухню, картина заставила его замереть в шоке. Полный хаос в виде разбросанной и разбитой посуды. Еда, как готовая, так и полуфабрикаты валялись везде. Раздавленные куски чего-то. И смрад. Запах нечистот. Если бы он был сыт, то… Желудок сделал позывы к…. Рвота везде и смрад. Прислуга лежала в разных местах, скрючившись, и только слышались слабые стоны. Нет, это был затихающий хрип людей. Повар беспомощно смотрел на этот ужас. Мгновенье и инспектор опомнился, и резко закрыл двери на кухню.
На него бежали запыхавшиеся люди. Он резким криком остановил их. Все остолбенели и затихли.
— Дворецкий, бароны, и Грета. Всё. Остальные принимайте людей на улице или возвращайтесь в столовую! — При слове "столовая" у инспектора подкралась тошнота. — Без обсуждений, живее!
— Грета, вы разбираетесь в отравлениях, сможете выдержать смрад и не упасть в обморок? — инспектор посмотрел на девушку.
— Я справлюсь, — кивнула Грета.
— Тогда вперед.
Он снова открыл двери на кухню. Последующие полчаса он помнил плохо. Грета отдавала указания. Кастрюли с водой только успевали наливать: умыть, промыть, дать лекарство и вынести на свежий воздух. Все работали слаженно, как единый организм. Из них бы получилась отличная реанимационная бригада медиков. Потом пришлось вычищать кухню от мусора, а главное от нечистот и остатков еды, которая когда-то была ужином. Пока приводили кухню в порядок, инспектор все успел осмотреть и отметить важные детали. Картина была ясна: злоумышленник подсыпал в еду или питье прислуги рвотные препараты и плюс слабительные. Судя по реакции людей, в огромных количествах. Прислуга перед подачей ужина господам всегда плотно ела. Это традиция. Умная традиция. Сытая прислуга не будет голодными глазами смотреть, как едят господа, и хозяева будут точно уверены, что голодная прислуга не копалась в их блюдах! Инспектор, сидел на улице. Все находились на воздухе, поили водой ослабленных людей и ждали приезда медиков, которых уже вызвали. Инспектор вспомнил Грету, как она отважно сражалась за жизни людей. Её действия в конечном итоге спасли всех этих несчастных. Адольфф помогал людям молча, с каким-то остервенением, видимо пытался искупить грехи свои. А может, переродился в душе? По всему видно, что он стал другим. Каждый в замке вносил свой вклад в спасение людей.
«Все дело в бумагах профессора, но раз события происходят, значит, бумаг у убийцы нет, — размышлял инспектор, — события полностью взаимосвязаны. Тогда, кто их взял и зачем? Перепродаст бумаги? Раз отравили прислугу, значит они не при чем. А с другой стороны, если убийца работает с кем-то из прислуги в паре? Возможно, поэтому он появляется свободно в замке? Тогда отравление сообщника, отвлекающий маневр, чтобы отвести подозрения. А если сообщник и не знал? Преступник пожертвовал им, в надежде убить и замести следы. Тогда убийца нашел бумаги, причем сегодня и уже скрылся с ними, поэтому он не из гостей. Они все здесь, — голова раскалывалась от разных версий. Не хватало какой-то зацепки, — предположим, что слова баронессы о доверии к своей прислуге это истина и, тогда убийца работает один. Значит, массовое отравление отвлекающий маневр, и бумаг у него нет. И снова возвращаемся к вопросу — кто их взял после смерти профессора? Все бросились помогать старику, но кто-то сначала из присутствующих в гостиной прибрал записи. Хм…Тогда как преступник организовал убийство профессора, если он не постоянно в замке? В комнате были только гости и прислуга, тогда снова приходим к тому что убийца среди гостей или есть сообщник из прислуги. Ну почему так сложно то? — инспектор с тоской смотрел на происходящее вокруг. — Министр сказал, что где бумаги, там и найдешь убийцу. Надо сосредоточиться на том, кто мог взять незаметно бумаги, пока все столпились около профессора? И если я найду бумаги, убийца обязан будет выйти на меня. Кто? Кто взял бумаги?». Взгляд инспектора задержался на продюсере. «Вот оно! — Наконец то, что постоянно ускользало от инспектора, сошлось. — Он же клептоман! И мог бессознательно прибрать блокнот и потом спокойно быть рядом с телом профессора. Вот кто их забрал. Но куда он их спрятал? У клептомана, как у сороки, должно быть место, куда он складывает украденные вещи и это его сакральное место, храм, а по сути, просто маленький склад. Но, мы обыскали весь замок и ничего похожего не нашли. А ведь этот склад обязан быть в свободном доступе клептомана, он должен туда возвращаться и пополнять. Это его миссия. Значит склад где-то в комнате продюсера. Но там уже смотрели. А если тайник? Больные такие параноики, что и тайник организовать могут. Надо как-то расколоть продюсера, но клептоманы ни за что не признаются, где у них место хранения. С этим все ясно» — инспектор облегченно улыбнулся. — «Если убийца придет к таким же выводам, то он обязательно нападет на продюсера, и тут я его арестую. Но зачем злоумышленник устроил отравление прислуги? От чего он отвлекал внимание? Продюсер тут, жив и здоров» — Инспектор устало посмотрел на выбившегося из сил полицейского, и тут страшная мысль пронзила его. Он обреченно понял, зачем было устроено отравление такого большого количества людей. Он тихо подозвал полицейского и тяжело пошел в комнату Клауса Петермана. Он чувствовал, что спешить некуда.
Не много ранее….
— Добрый вечер, — прошелестел голос.
— Сомневаюсь, что вечер может быть добрым. Что за шум в замке? — спросил Клаус.
— Это, чтобы нашему разговору не помешали. Минут пятнадцать есть. Мне необходимы записи профессора. Отдайте их. И тогда Вам помогут.
— Если бумаги у меня, зачем я буду их отдавать? Как только я их отдам, я стану не нужен, — молодой человек был спокоен.
— Верно. Но с Вами, работа над идеями профессора, да и Вашими теориями, будет более… ммм… эффективной. Если привлекать к работе других, то расшифровка и понимание идей займет намного больше времени, а это, сами понимаете, важный фактор. Кто быстрее воплотит идеи профессора, тот и диктует условия.
— И как же Вы мне поможете? Меня собираются повесить за убийство профессора Шульца!
— Вы официально признаетесь в убийстве профессора, причину можете назвать любую. Например, хотели заработать на его идеях. Вас переведут сегодня же в тюрьму. Инспектор закроет дело. И больше не будет мешать. А из тюрьмы Вы исчезните. Вас перевезут в надежное место, и приступите к работе. Заплатят Вам хорошо. Очень. В таких делах не мелочатся.
— Но, если я признаюсь, инспектор все равно потребует бумаги!
— Хм…Скажите, что уничтожили их. Сожгли. А причина убийства… Тогда скажите, что Вы за мир во всем мире и не хотели, чтобы идеи профессора использовались в войнах и убийствах людей.
— Не боитесь, что я откажусь и сообщу о Вас инспектору, и пусть он дальше разбирается с Вами?
Тихий смех разнесся по комнате.
— Нет, не боюсь. Вы разумный человек и Вам грозит виселица. Только наличие бумаг и Ваши знания оставляют Вас в игре и только благодаря этому Вы до сих пор живы. Вы ничего не скажите инспектору, это не в ваших интересах и только я — ваш билет к другой жизни. Какой будет ответ? Где бумаги?
— Вы ошиблись. Я не убивал профессора. Бумаг у меня нет.
Силуэт замер пораженный ответом Петермана.
— Жаль, очень жаль, молодой человек, — прошептал голос, — Вы могли бы многого достичь в этой жизни.
Силуэт быстро скользнул к юноше и несильный, но точный удар пришелся в область шеи. Клаус замер парализованный.
— На теле столько разных точек, — ласково промурлыкал голос на ухо жертве, — а именно эта отвечает за паралич мышц.
Зайдя за спину, убийца накинул на горло Клаусу струну. Шансов к сопротивлению у молодого человека не было. Через пару секунд жизнь покинула его. Посадив мертвое тело рядом с высокой спинкой кровати, убийца привязал один конец струны к спинке, другой сделал в виде петли. Создавалось впечатление, что юноша терзаемый муками совести удавился. «Конечно, эксперты определят, что это не самоубийство, но уйдет время. Скоро вся кутерьма с отравлением прислуги уляжется и тело обнаружат». Обставлять смерть Петермана, как самоубийство, чтобы эксперты не смогли обнаружить ни чего подозрительного — не было времени. Предсмертная записка, нужное расположение тела, правильные полосы на шее, немного разбросанные вещи — всё это требовало тщательной подготовки. «Да…Как-то не профессионально…Плохо, что бумаг у него не оказалось», — мысли плавно текли в голове убийцы. Темный силуэт тихо выскользнул из комнаты.
Инспектор спокойно воспринимал чужую смерть. Он не был черствым и бездушным человеком, нет. Он просто видел много смертей за время работы. Но в этот раз он сожалел. Он знал, что Петерман погиб, в том числе и по его вине. Инспектор не смог уберечь парня, и именно он решил использовать молодого человека в качестве приманки для убийцы. Вот и вторая смерть. В первом случае не было ответственности инспектора, а смерть ассистента профессора полностью его вина! В комнате не было следов борьбы, на первый взгляд самоубийство, но след на шее от струны был расположен не под углом, да и тело убитого располагалось не так, как при самоубийстве. Точно скажут эксперты, но для полицейского и так было все ясно. Мелькнула кощунственная мысль, что в чем и помог Петерман, так это в том, что теперь известно наверняка, — бумаги профессора в замке и убийца их ищет. Теперь надо не спускать глаз с продюсера, и убийца сам придет. А если опять проморгаю? Ведь преступник снова может придумать не стандартный ход. Или объявить всем, что бумаги у клептомана и взять его под стражу, и ждать самому, рядом с ним? Ладно, решу позже, а сейчас надо звонить доктору и сообщить о трупе, пусть приезжает. А потом звонить министру и сообщать, что он инспектор облажался. Хок приказал полицейскому никого не впускать в комнату и пошел звонить.
— Привет, мой холодный друг, — Вальтер пытался шутить.
— И тебе привет, живой и еще инспектор. Слышал, что ты хотел поставить мне с десяток трупов. Когда я тебя увижу, ты будешь снова курсантом, — хмуро ответил доктор.
— Почему курсантом? — поинтересовался инспектор.
— Да потому что! За твои ляпы в работе тебя следует понизить в звании и должности до самого низкого, а еще снова отправить учиться азам полицейской работы! Даже у новичков не бывает столько трупов за один день, ну или почти трупов, — проворчал доктор.
— Ты прав старый друг. Кстати о трупах, ты приедешь в замок?
— Послушай, когда я предложил в замке всех убить, а в это время сидеть в подвале и пить вино, я шутил. Признаю, неудачно. Что я ночью забыл в замке? Я старый человек и мне не хочется мотаться по ночам туда-сюда. Предпочитаю спать дома или на работе. Мои трупы на редкость неразговорчивы. Высыпаюсь замечательно.
— У меня свежий труп.
— Святые угодники! Кто на этот раз?
— Помнишь молодого человека, ассистента профессора?
— Ну, так мельком видел, пока возился с телами. Ты же знаешь, мне живые не интересны.
— Попытка инсценировать самоубийство.
— Попытка?