Испуг и смущение в связи с ночным присутствием в библиотеке у Греты прошел, а любопытство к различным приключениям требовало выхода, она задала вопрос барону Вильгельму
— Скажите, а что за артефакт хранится и передается в Вашей семье?
Барон нахмурился, было видно, что ему не очень хотелось говорить на эту тему и за его затянувшимся молчанием, скрывалось очевидное — барон пытался придумать, как вежливо не говорить об артефакте. Но потом нехотя, сообщил:
— Перстень — печатка. Есть одна из фраз, которая звучит так: «и протянул он руку вперед и узнал братьев своих, плоть от плоти его, кровь от крови его».
— Очень похоже на стих из какого-то Евангелия. Барон не знаете, откуда он? — спросил задумчиво барон Курт.
— На протяжении многих лет разные представители рода пытались найти, откуда взята эта фраза, но так и не нашли.
— А еще есть загадочные фразы из прошлого? — спросила с любопытством, Грета.
— Например, «в час битвы обратись к Богу и найдешь истину». Я пытался понять смысл, но так и не пришел к определенному мнению. В битве, когда тебе тяжело, можно обратиться к Богу, молитва помогает, но почему во время сражения? Логичнее перед битвой — укрепить веру, очистить душу. Но во время битвы искать истину? Зачем? Силу — да, помощь — да, но истину? Не могу понять!
— Вот еще фраза: «во тьме блеск затмевает разум, а свет открывает правду». Что это может значить?
— У нас есть такая фраза: «в минуту опасности осени себя знаменем Божьим и уповай на милость его». Я так понимаю, что каждая фраза нужна при каких-то действиях. Она должна или что-то объяснить, или подтвердить или помочь. Другого смысла я не вижу, — сказал барон Курт. — Вспомните о единение трех родов, получается фраза, подтверждает догадку. Так и с другими. По отдельности или без каких-либо действий они ничто. Надо выделить ключевую фразу, и от нее отталкиваться, постепенно совершая какие-то действия.
— Барон, а у рода фон Тодлебен какой артефакт?
Не описать, как расстроился барон Курт. Он чуть не плакал. Метаморфоза от простого вопроса не могла скрыться от других. Все ждали объяснений.
— Артефакт был утерян моим дядей Генрихом, — дрогнувшим голосом сказал Курт. — Это послужило разрывом отношений между отцом и дядей. Они поругались в пух и прах. Да что там! Мой отец был в ярости, а дядя молчал. После этого они не разговаривали. Когда отец умер, дядя посетил панихиду, он потом у могилы что-то тихо говорил. Я никогда не спрашивал, что произошло, а дядя сам не рассказывал. И никогда не говорил о причинах утраты артефакта.
Все были потрясены рассказом барона.
— Жаль. И все-таки, что за артефакт? Вы его видели? — Грета не могла сдержать любопытство.
— Я видел один раз, мне не давали его в руки, сказали, что мал еще. Это был крест, с отделкой драгоценными камнями, достаточно массивный, но может мне, так показалось, я маленький был.
По лицам присутствующих было видно, что они пытаются представить, как выглядел артефакт. Модельер внимательно смотрел на Астрид.
— Фройляйн Астрид, Вы что-то хотите сказать, но не решаетесь. Смелее.
Астрид была смущена и действительно она никак не решалась. Собравшись, она произнесла.
— Все эти истории о тайнах и загадках древних родов, о подземельях в замках, на их фоне моя история, наверное, покажется Вам глупой и смешной. У меня в предках были простые люди, и я не могу рассказать о каком-нибудь рыцаре. Но… — Она собралась с духом, и продолжила, все внимательно ждали. — Я не помню отца, его лица и не знаю, кто он. И фамилию я ношу по материнской линии. Мама всегда говорила, что отец любит меня, но не может быть с нами, он от кого-то меня оберегает. Я помню, только ощущения — сильный и надежный, мне было уютно на его руках. Когда он брал меня и прижимал к себе, мое сердце так сильно замирало. Когда он подбрасывал меня вверх, я не боялась упасть, потому что верила и знала, он обязательно меня поймает. Но я всегда пищала для веселья. Детство самое прекрасное время, — загрустила Астрид, — Он щекотал меня усами, когда прижимал к себе, мне нравилось. От него шел аромат одеколона и табака, еще от отца исходила какая-то добрая энергия. Мама говорила, что от настоящего мужчины должно пахнуть порохом, табаком и одеколоном. От отца мне достался крест, его надела мне мама и сказала беречь, и никогда не расставаться с ним. Крест отделан камнями и очень массивный, тяжелый. Цветные камни, это просто красивое стекло, но он для меня память о моих родных. В детстве перед молитвой на ночь, мама просила повторить несколько фраз. Они непонятные. Так что и у простых людей тоже есть фразы, которые родители просят заучить. Этот крест очень помог мне, когда я осталась одна и жила в монастыре два года. Я молилась о маме. Сжимала сильно, чтобы почувствовать энергию отца, заключенную в нем. — к концу рассказа Астрид уже едва не плакала, окунувшись в воспоминания о тяжелых минутах одиночества, — она смахнула слезинку, — ваши рассказы о загадочных фразах, об артефактах всколыхнули воспоминания. Вот такая грустная история, в ней, конечно, нет ничего загадочного, но это небольшой кусочек истории моей семьи, — грустно произнесла Астрид.
Грета присела рядом с Художницей и обняла ее, тихо говоря какие-то слова поддержки.
Барон Курт подошел к одному из стеллажей и достал большую старинную папку.
Вернулся к столу, раскрыл её и, перевернув листы остановился на одном и тихо попросил:
— Фройляйн Астрид, прошу Вас, посмотрите на один рисунок.
Астрид несмело подошла и стала рассматривать пергамент. Она изменилась в лице и не смогла совладать с собой
— Но как? Почему здесь? — она смотрела то на барона, то на рисунок и снова на барона, а затем опять на рисунок. Ноги у нее подкосились, Курт едва успел ее подхватить. Усадили в кресло, принесли воды. Никто, кроме барона Курта, не понимал, что происходит.
— Барон, объясните, что происходит? Фройляйн Вы в порядке? Астрид, что там? — вопросы сыпались одновременно.
Барон Курт вздохнул и облегченным торжественным голосом произнес:
— Наш род снова обрел утерянный артефакт, и самое главное представляю вам баронессу Астрид, дочь Генриха фон Тодлебен и мою кузину! Сегодня потрясающий вечер, я обрел сестру!
Изумленные голоса слились в один гул. Барон Курт пригласил всех к столу и показал пергамент, на котором был изображён крест. Все с интересом рассматривали рисунок. Только барон Вильгельм остался около Астрид и держал ее за руку. Он с тревогой смотрел на девушку.
— Как Вы себя чувствуете, Астрид? — голос барона дрожал, он не слышал ничего вокруг и смотрел только в ее глаза.
— Я буду в порядке, меня покинули силы от всех этих известий, но сейчас я приду в себя, — она закрыла глаза, наслаждаясь теплом рук барона. На нее нахлынули детские воспоминания. Она пыталась запомнить этот миг и оставить его в своем сердце.
Барон не отпускал руки Астрид, он хотел передать свое тепло. Пальцы дрожали. Грета оглянулась на барона Вильгельма и Астрид, она увидела, море нежности в застывшей фигуре. Сегодня нашлась не только сестра, но и кто-то нашел свою половинку сердца и судьбу.
— Господа, а как отнесется баронесса Анна к тому, что Астрид дочь Генриха? — вопрос модельера вернул всех в реальность.
— Да ситуация, — протянул Курт, — я предлагаю не сообщать баронессе об этом. Когда уляжется история с убийствами, то Астрид, и я, сообщим обо всём. Думаю, сейчас лишнее напряжение никому не нужно. Но я хочу сказать, что очень рад, появлению сестры, о которой я ничего не знал.
— Астрид, а какие фразы ты заучила?
— «… отринь святое в своем сердце — начала говорить девушка.
— … не страшись оглянуться назад, — продолжил барон Курт.
— … подумай о своем выборе, — закончила Астрид.
— Все верно. Это фраза рода Тодлебен.
Барон Вильгельм находился рядом с девушкой и не отпускал ее руки.
— У нас подобная фраза звучит так «… приложи и увидишь свой путь. Иди по пути, который избрал. Загляни в свою душу и выбирай».
— Хорошо, если баронесса Эльза расскажет о своем артефакте и фразах. — Барон заметно волновался. При упоминании фрау Эльзы голос его дрогнул. — Баронесса обещала прийти позже, но может и отложить свое решение до утра. Попробуем разобраться с тем, что у нас есть?
Грета закивала на радостях. Модельер попросил бумагу и карандаш.