— Скажите, — вдруг вмешался Яворский, — а Терра пыталась с вами выйти на связь?
— Нет, — отрицательно покачал головой Арбенин, — со мной на связь никто не выходил. Да это и не было предусмотрено. Во-первых, передатчик, он же приемник, у меня слабый. А во-вторых, все, что могла передать для меня Терра, должно было передаваться на станцию колонии.
— Но мы засекли сигнал, который шел с Терры на Обливион, — настаивал Феликс.
— Нет, — возразил полковник, — тот сигнал шел не с Терры, а с гораздо более далекого расстояния. Причем, как я понимаю, предназначался он не для колонии.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Яворский.
— Только то, что сказал, — твердо произнес Арбенин, — этот сигнал шел предположительно с одной из звездных систем Персея или Андромеды и предназначался кому-то, кто находился в глубоком Космосе на границе системы Мафусаила. Собственно, поэтому я и не предпринимал больше попыток выйти по своему передатчику на Терру, а лишь использовал его, как приемник, обшаривая диапазоны.
— Но откуда у вас такая уверенность, что сигнал предназначался какому-то неизвестному звездолету, — недоверчиво спросил Удальцов.
— На моем передатчике есть функция пеленга по узконаправленной волне в диапазоне частот Г-связи. Конечно, точность пеленга не высокая… Кроме того, если хотите, интуиция разведчика.
— Хорошо, допустим это так, — согласился Феликс, — но что вы сам об этом думаете? Наверняка у вас есть мысли по этому поводу?
— Да, — ответил полковник, — полагаю, сообщение шло с Алголя, с базы пиратов. А это означает, что здесь в системе Мафусаила затаился их звездолет. Возможно, даже несколько. Зачем, с какой целью не знаю. Но считаю, что нам следует хранить молчание в эфире. Кстати, вчерашнее нападение пиратов на яхту князя Оболенского, тоже подтверждает мое мнение.
— Это весомый аргумент, — согласился Яворский. — Но каковы по вашему мнению должны быть наши дальнейшие действия? Что нам следует предпринять в связи со всеми выяснившимися обстоятельствами?
— Что делать? — задумался на несколько мгновений Арбенин. — А ничего! Штурман прав! Пусть все идет, как и прежде. Ситуация с вами вышла из-под контроля. Это так! Но те, кто двигает фигуры в этой игре, знают об этом и постараются взять ее снова под контроль. В ваших интересах помочь им, а значит, просто не нужно лишних телодвижений. Полагаю, вскоре сюда на Обливион прибудут переговорщики.
— Конечно, — с иронией добавил Феликс, — в сопровождении трех-четырех имперских крейсеров!
— Вы спросили мое мнение, — сухо ответил полковник, — я его высказал. А насчет крейсеров…Вы же сами говорите, что взять вас будет не так-то просто…
— Давайте все-таки надеяться на лучшее, — заметил хранивший до этого молчание Добрынин. — Если нас использовали втемную какие — то лица в своей игре, это еще совершенно не значит, что эти люди станет покушаться на наши жизни. Наоборот, мы видим, что они нас упрятали сюда подальше от тех, кто может быть для нас опасен. Полковник Арбенин прибыл с нами с заданием нас охранять, главный киборг, имея возможность сбить «Жана Вальжана» на взлете с космодрома, не сделал этого. Логично предположить, что те, кто сюда прибудут с Терры, будут действовать в прежнем русле и попытаются с нами договориться мирным путем. А поскольку расклад существенно изменился, они будут вынуждены открыть карты и посвятить нас в свою тайну. Возможно, кто-то из нас — козырный туз в этой игре! Или проходная пешка! У них просто иного выхода не останется.
Внимательно слушавший его полковник, молча кивнул головой.
— Согласен, — коротко сказал Илья, — самое правильное сейчас оставаться на месте и ждать, как будут развиваться события.
Остальные молчали, соглашаясь с Арбениным, Удальцовым и Громовым.
— Да и я такого же мнения, — подвел итог Феликс, — значит, будем заниматься текущими делами. Кстати, а как себя чувствует наш новый пассажир с прогулочной яхты?
— Киборг осмотрел ее, да он и сейчас дежурит в ее комнате, — ответил Травкин. — У нее слегка задето плечо осколком. Рана пустяшная, но она испытала сильное нервное потрясение. Он ей там чего то вколол, она спит сейчас. Но наш доморощенный Авицена заверил, что к утру она проспится и сможет самостоятельно передвигаться.
— Что ж, следовательно, и нам пора на покой, — заметил командир, — сегодня был чертовски трудный и длинный день.
Следующим утром, едва первые робкие лучи Мафусаила пробились из-за горизонта, окрасив местность в темно-розовый сумрак, экипаж «Стремительного» опять собрался в рубке. Арбенин еще находился в своем отсеке, но его не стали ждать, сразу приступив к обсуждению плана предстоящих на день действий.
— Скажите, — вдруг вмешался Яворский, — а Терра пыталась с вами выйти на связь?
— Нет, — отрицательно покачал головой Арбенин, — со мной на связь никто не выходил. Да это и не было предусмотрено. Во-первых, передатчик, он же приемник, у меня слабый. А во-вторых, все, что могла передать для меня Терра, должно было передаваться на станцию колонии.
— Но мы засекли сигнал, который шел с Терры на Обливион, — настаивал Феликс.
— Нет, — возразил полковник, — тот сигнал шел не с Терры, а с гораздо более далекого расстояния. Причем, как я понимаю, предназначался он не для колонии.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Яворский.
— Только то, что сказал, — твердо произнес Арбенин, — этот сигнал шел предположительно с одной из звездных систем Персея или Андромеды и предназначался кому-то, кто находился в глубоком Космосе на границе системы Мафусаила. Собственно, поэтому я и не предпринимал больше попыток выйти по своему передатчику на Терру, а лишь использовал его, как приемник, обшаривая диапазоны.
— Но откуда у вас такая уверенность, что сигнал предназначался какому-то неизвестному звездолету, — недоверчиво спросил Удальцов.
— На моем передатчике есть функция пеленга по узконаправленной волне в диапазоне частот Г-связи. Конечно, точность пеленга не высокая… Кроме того, если хотите, интуиция разведчика.
— Хорошо, допустим это так, — согласился Феликс, — но что вы сам об этом думаете? Наверняка у вас есть мысли по этому поводу?
— Да, — ответил полковник, — полагаю, сообщение шло с Алголя, с базы пиратов. А это означает, что здесь в системе Мафусаила затаился их звездолет. Возможно, даже несколько. Зачем, с какой целью не знаю. Но считаю, что нам следует хранить молчание в эфире. Кстати, вчерашнее нападение пиратов на яхту князя Оболенского, тоже подтверждает мое мнение.
— Это весомый аргумент, — согласился Яворский. — Но каковы по вашему мнению должны быть наши дальнейшие действия? Что нам следует предпринять в связи со всеми выяснившимися обстоятельствами?
— Что делать? — задумался на несколько мгновений Арбенин. — А ничего! Штурман прав! Пусть все идет, как и прежде. Ситуация с вами вышла из-под контроля. Это так! Но те, кто двигает фигуры в этой игре, знают об этом и постараются взять ее снова под контроль. В ваших интересах помочь им, а значит, просто не нужно лишних телодвижений. Полагаю, вскоре сюда на Обливион прибудут переговорщики.
— Конечно, — с иронией добавил Феликс, — в сопровождении трех-четырех имперских крейсеров!
— Вы спросили мое мнение, — сухо ответил полковник, — я его высказал. А насчет крейсеров…Вы же сами говорите, что взять вас будет не так-то просто…
— Давайте все-таки надеяться на лучшее, — заметил хранивший до этого молчание Добрынин. — Если нас использовали втемную какие — то лица в своей игре, это еще совершенно не значит, что эти люди станет покушаться на наши жизни. Наоборот, мы видим, что они нас упрятали сюда подальше от тех, кто может быть для нас опасен. Полковник Арбенин прибыл с нами с заданием нас охранять, главный киборг, имея возможность сбить «Жана Вальжана» на взлете с космодрома, не сделал этого. Логично предположить, что те, кто сюда прибудут с Терры, будут действовать в прежнем русле и попытаются с нами договориться мирным путем. А поскольку расклад существенно изменился, они будут вынуждены открыть карты и посвятить нас в свою тайну. Возможно, кто-то из нас — козырный туз в этой игре! Или проходная пешка! У них просто иного выхода не останется.
Внимательно слушавший его полковник, молча кивнул головой.
— Согласен, — коротко сказал Илья, — самое правильное сейчас оставаться на месте и ждать, как будут развиваться события.
Остальные молчали, соглашаясь с Арбениным, Удальцовым и Громовым.
— Да и я такого же мнения, — подвел итог Феликс, — значит, будем заниматься текущими делами. Кстати, а как себя чувствует наш новый пассажир с прогулочной яхты?
— Киборг осмотрел ее, да он и сейчас дежурит в ее комнате, — ответил Травкин. — У нее слегка задето плечо осколком. Рана пустяшная, но она испытала сильное нервное потрясение. Он ей там чего то вколол, она спит сейчас. Но наш доморощенный Авицена заверил, что к утру она проспится и сможет самостоятельно передвигаться.
— Что ж, следовательно, и нам пора на покой, — заметил командир, — сегодня был чертовски трудный и длинный день.
Следующим утром, едва первые робкие лучи Мафусаила пробились из-за горизонта, окрасив местность в темно-розовый сумрак, экипаж «Стремительного» опять собрался в рубке. Арбенин еще находился в своем отсеке, но его не стали ждать, сразу приступив к обсуждению плана предстоящих на день действий.